Особенности демобилизации китайцев из рядов Красной армии и их роль в послевоенный период

В контексте данной темы логично кратко рассмотреть процесс демобилизации китайцев из частей Красной армии, который начался еще в ходе Гражданской войны и частично пересекается с хронологическими рамками исследуемой темы. Следует ответить на следующие вопросы: на каких организационно-правовых условиях шел процесс демобилизации, как происходила трансформация красноармейцев в тружеников мирных профессий, как проявлялся в новых, послевоенных, реалиях потенциал самых надежных борцов за установление Советской власти, и проявлялся ли вообще? Логично сформулировать следующий тезис: если выводы об особой роли китайцев в период 1917–1921 гг., как значимой, верны, то потенциал их революционной активности должен был определенным образом проявиться и в первые послевоенные годы.

В 1921 г. протекали два важных с точки зрения исследования данной темы процесса. С одной стороны, с окончанием активных военных действий на фронтах проходила демобилизация и переброска частей с территории Украины на другие театры военных действий, а с другой, происходило подавление ряда антисоветских восстаний и других форм протеста со стороны населения Украины.

Согласно приказам по войсковым частям, комитетам по мобилизации и на основании телеграммы начальника админуправления Юго-Западного фронта № 9612/маи (февраль 1921 г.) от воинской повинности были освобождены все иностранные подданные, которые при царской власти считались таковыми (Англии, Франции и др.), а также граждане тех стран, которые выделились из состава России и ею признаны (Финляндия, Польша в ее административных границах старого Польского царства без Холмщины, Волыни, Гродненской губернии). Не считались иностранными подданными граждане еще не признанных Латвии, Литвы, Грузии, Бессарабии. Общим правилом считалось, все бывшие подданные Российской империи, находящиеся на Украинской территории, без различия национальностей и религий считаются подданными Украинской Советской Республики и подлежат воинской повинности. Добровольно вступившие иностранные подданные в Красную армию освобождению от воинской повинности не подлежали [6].

В том же 1921 г. из Средней Азии отправлены все интернациональные части, бойцы которых пожелали вернуться на родину, в основном в Европу [5, 207]. В отличие от европейцев, китайцы же, по-видимому, продолжали служить в боевых частях и различных правоохранительных органах.

Уже в марте 1921 г. уездными комиссариатами Украины были обнародованы приказы, в которых предписывалось отправить через ближайшие губэваки домой беженцев из Латвии, Литвы, Эстонии, т.е. в земли, занятые «врагом», или не вошедшие в состав РСФСР. Поляков предписано взять на учет и до начала эвакуации обеспечить работой. Бывших военнопленных германской и австрийской армий, увольняемых в бессрочный отпуск из Красной армии, предписывалось направлять в Центроэвак в Москву [6]. О китайцах не говорилось ничего. Однако в Государственном архиве Донецкой области сохранилось два свидетельства о первых попытках отправки китайцев в Китай весной 1921 г. Так, в удостоверении красноармейца Фин Фу-рина В.Ф., выданного в апреле 1921 г. штабом 16‑й Отдельной бригады Донецкой дивизии войск ВЧК Украины (ВУЧК), говорилось, что он направляется в Москву в Центроэвак как иностранец[6]. Причем, как оказалось, уехать в Китай, это еще не означало уехать безвозвратно. Чин Хо-хай свидетельствовал: «В 1921 г. нас демобилизовали в Китай, доехали до Маньчжурии, нас арестовали. Я оттуда убежал в Россию» и оказался вновь в Харькове [6].

Китайцы, зная о том, что за службу в Красной армии их никто в Китае не ждет, старались до последней возможности не демобилизовываться. Показателен рапорт китайцев начальнику НРА от 20 июня 1922 г. (г. Чита):

«Доношу, что мы прибыли из Ростова на Дону в числе 27 чел., вагон № 296, 275, в распоряжение своего штаба, но штаба здесь не оказалось, так как штаб отправлен в г. Ташкент. Все мы находились с первого дня революции все время на фронте, а потому Российское место знакомо и мы просим, чтобы нас отправить в Россию в распоряжение штаба китайского отдельного отряда или в 5-ю армию. Просим отправить нас потому, что здесь близка китайская граница, а Китайской республикой воспрещается служить здесь в армии или в каком-либо учреждении, ехать за границу, на родину мы тоже не можем, нас туда не пускают, потому, говорят, что мы пропитаны революционным духом. Все мы просим не отказать в нашей просьбе. Цо Ся-дю» [10, 157–158].

В конце 1921 г. в 116‑м батальоне ВЧК, боровшегося против восставших на Украине крестьян, демобилизовали всех старше 30 лет. Многие китайские добровольцы, в отличие от местных крестьян и рабочих, не хотели уходить из армии, скрывая свой возраст. В этом состоит первая особенность демобилизации китайцев из рядов Красной армии. Тем не менее, Цзян Лянь-фынь в 1922 г. был демобилизован. Но еще восемь лет он проработал в органах милиции в Полтаве, где принимал по-прежнему самое активное участие в подавлении крестьянских восстаний [10, 75].

За вторую половину 1921 г. через Луганский уездный эвак отправлено всего 3 936 беженцев из Польши, Латвии, Литвы, а также 26 бывших военнопленных и 215 мигрирующих рабочих [6]. По приказам военных комиссариатов, начиная с 1921 г., постоянно демобилизуются из армии специалисты определенных (остро востребованных) гражданских профессий. С дивизий такие группы рабочих отправляются организованно под командой старших. Среди них и забойщики шахт, в том числе и единичные случаи китайцев (например, на Изваринском руднике – два бывших красноармейца).

Весь 1921 год интернационалисты в составе других воинских особых частей и милиции активно подавляли многочисленные очаги восстаний. Только в апреле 1921 г. отряды Н. Махно доходили общей численностью до 15 000 человек [2, 555, 556]. При этом руководство Советской России старалось одиозных в глазах местного населения интернационалистов постепенно демобилизовать, а их части распустить. Но командование интернациональных частей часто высказывало протест против расформирования и заявляло о намерении еще повоевать, что составляет вторую особенность данного периода. Показательны рапорты командира 1‑го Туркестанского интернационального полка, протестующего против его расформирования. Он 16 февраля 1921 г. писал: «…считаю долгом донести, что вверенный мне 1‑й Туркестанский интернациональный полк за беспримерные геройские подвиги награжден орденом Красного Знамени, что видно из прилагаемых при сем документов, а потому согласно статусу о наградах расформирован быть не может» [2, 497]. Более того, полк играет «большую роль в разгроме банд» на территории Старобельского уезда Харьковского военного округа [158, 498].

Китайцы в этих условиях стремились продолжить службу в особых частях, в том числе и при ЧК. Бывший доброволец 108‑го железнодорожного полка Чэнь Ли-дэ после разгрома белогвардейцев на Украине служил в отрядах особого назначения при ВЧК, принимал также «активное участие в ликвидации бандитизма» [10, 78]. После участия в боях на Польском фронте другой красноармеец Чжан Цзы-сюань также служил в войсках внутренней безопасности в Киеве, Харькове и других городах. При этом ему не однажды «приходилось участвовать в борьбе с контрреволюционными бандами» [10, 79]. Бывший командир роты Су Ло-дю, воевавший в батальоне Пау Ти-сана, после окончания войны служил в органах ЧК в Ростове, Одессе, Чите, Благовещенске и Москве [6].

В послевоенный период на Украине части особого назначения продолжали играть важную роль. В 1922 г. ЧОН еще в большей степени, чем в 1921 г., вели боевые операции против повстанцев. Уже в январе 1922 г. на военное положение было переведена часть войск особого назначения. На Украине на военном положении находились ЧОН Николаевской и Подольской губерний. Согласно указаниям ЦК РКП(б), тысячи чоновцев Украины, Северного Кавказа и Поволжья участвовали в проведении продразверстки. С марта 1922 г. части особого назначения нельзя было использовать для подавления мелких банд, предписывалось, что этим должна заниматься милиция [6]. По сравнению с другими регионами России, в 1922 г. на Украине и в Крыму в рядах ЧОН состоял 4 851 боец, тогда как в Сибири – 2 584, в Грузии – 602, на Западном фронте – 568 человек. Всего, по данным командования, с 1 января по 1 августа 1922 г. в боях участвовало свыше 20 тысяч бойцов ЧОН [6]. Причем подавлялись в 1921–1923 гг. представители рабочего класса, диктатура которого якобы и была установлена. В Екатеринославе 2 июня 1921 г. по итогам подавления восстания железнодорожников 51 человек расстрелян, 200 арестовано, а в декабре 1921 г. в Елисаветграде по факту «заговора» арестовано 85, расстреляно 55 чел. В ходе разгрома «заговора» 1922 г. в Проскурове расстреляно около 200 человек, причем это не приверженцы украинства, большинство из них были противники его. В Киеве за восстание в 1922 г. расстреляно 148 казаков. В Одессе (Одесский морской заговор) расстреляно в 1922 г. 260 человек. Неспокойная обстановка была на крупных промышленных предприятиях и в 1923 г. Только за январь – март на солевых и угольных рудниках Донбасса было 1 076 выступлений рабочих, в которых участвовало 14 262 горняка [6]. Расформированы части особого назначения были только в 1924–1925 годах.

Еще одной возможностью для использования армейского опыта китайцев явилась служба в рядах милиции. В 1921 г. на основании решения Х съезда партии некоторые части Красной армии начали постепенно переводить на территориально-милицейскую систему. Процесс вовлечения китайцев, как бывших красноармейцев, в ряды милиции регулировался рядом приказов и инструкций. Согласно приказу Революционного Военного Совета Республики № 284 (1920 г.) начался прием на службу в ряды милиции бывших красноармейцев 1891 и ранее годов рождения. Он дополнялся Инструкцией Совета Рабоче-Крестьянской Обороны от 13 февраля 1920 г., подписанной В. Лениным. В этой Инструкции говорилось, что поступить в милицию может каждый красноармеец, грамотный, имеющий 28 лет от роду, прослуживший не менее 6 месяцев на фронте и вследствие ранения или болезни эвакуированный в тыл, в лечебное учреждение, отпуск для поправления здоровья [6].

Привлекательность службы в милиции подкреплялась и соответствующими мотивациями. В Постановлении Совета Народных Комиссаров УССР от 19 декабря 1922 г. «Об установлении твердых норм довольствия работников милиции», гарантировалась заработная плата по 13 разрядам. Зарплата младших милиционеров по 1 разряду, к которому в основном относились китайцы, составляла 7 500 рублей. Устанавливалась норма довольствия на день: мяса – 32 золотника; хлеба – 2 ф. 48 з.; муки – 1,84 ф.; крупы – 0,32 ф.; рыбы – 0,32 ф.; соли – 0,07 ф.; сахара – 0,08 ф. Пять раз в неделю выдавалось мясо, два раза – рыба. Бумаги курительной – 4 книги на месяц, спичек 3 коробки; табак (махорка) 5 золотников в день. Вещевое довольствие для милиционера составляло: шинель суконная – 1 на год, френч форменный суконный – 1, френч из бумажной ткани – 1, брюки форменные суконные – 1, брюки из х/б ткани – 1, фуражка летняя – 1, шапка зимняя – 1, сапоги (переда к ним и 2 пары подметок) – 3 на год, белье (3 рубашки, 3 кальсон, 3 утиральника, 3 носовых платка) – на год; теплые вещи: по одной рубахе, кальсонам, суконным портянкам (пара) и паре перчаток. Кавалеристам выдавались без срока также: полушубок – 1, валенки – 1 пара, ватные шаровары – 1. Для несения постовой службы выдавались: плащ непромокаемый – 1, валенки. Из постельного белья предназначалось: наволочки верхние – 3 (на год-полтора), простынь – 2 на год, наволочки нижние – 1 на 3 года, одеяло – 3 на 3 года [6]. Постановлением ВУЦИК от 8 августа 1922 г. с 1 августа на семейства работников милиции распространялись все права и преимущества, предоставляемые семьям военнослужащих Красной армии, не исключая льгот на продналог.

При вступлении в милицию китайцы подписывали письменное «Обязательство». В нем, например, говорилось: «Я [,] сын трудового народа Сун Суд-дин [,] имею право согласно положению РКС Милиции, утвержденного Совнаркомом УССР 14 октября 1924 года, на поступление в ряды Милиции, даю настоящую подписку… На службе в РКС Милиции обязуюсь:

1. Прослужить в рядах Милиции не менее года…

5. Беспощадно подавлять все выступления против Советправительства» [6].

Поступление китайцев, как бывших красноармейцев, в массовом количестве на службу в правоохранительные органы (милицию или ЧК)составляет третью особенность их демобилизации из рядов Красной армии. Этот процесс, начиная с 1920 г., подтверждается архивными документами на протяжении почти 10 лет после окончания Гражданской войны. При этом многие из бывших китайцев-красноармейцев числились в правоохранительных органах как иностранцы – «китайско подданные», что было явлением не частым. Например, в списках отдела милиции Луганского уезда от 27 августа 1921 г. из бывших красноармейцев числились на должности младших милиционеров следующие «китайско подданные»: 74. Ван-юн-кун – 1896 г.р. 75. Шетен-бао – 1897 г.р. 76. Ян-чи-су – 1897 г.р. 77. Лю-чен-ба – 1897 г.р. 78. Тулин – 1896 г. р. 79. Ли-фа-ди – 1896 г.р. 80. Сюй-дей – 1898 г.р. (орфография документа. – Н.К.) [6].

Согласно ведомости на получение жалования младшими милиционерами Управления Проммилиции Алмазного района за март 1921 г. числились Люй-юй-шан Василий и Лен-чин Иван. На основании письма начальника Управления Проммилиции от 1 июня 1921 г. на получение угля для милиционеров Лозово-Павловского куста Луганского района числись 12 бывших китайских красноармейцев. Среди них – Лен-чи Иван, Кон-фу Василий, Лиу-шан, Ван-он-ку, Ка-уч-куй, Ту-чунж-шан и другие (орфография документа. – Н.К.) [6].

Фин Фу-рин Василий Фаюнчинович демобилизовался в 1921 г. из 16-й Отдельной бригады войск ВЧК Украины, а с августа 1922 г. – в милиции Артемовска (10‑й Артемовский промдивизион) на должности младшего милиционера [6].

Лю Си воевал против басмачей в Туркестане. В 1922 г. поступил на службу в милицию в Харькове, через 3 месяца направлен в Артемовскую губернскую милицию, где проработал 1 год, по 1923 г. включительно, а затем по собственному желанию переехал в Луганск, где непрерывно служил в городской милиции до самой смерти [6].

Тян Тян Сергей с 1922 по 1923 г. сначала служил в ЧК, затем работал на шахте № 1 Сорокино (Краснодон), а с 1930 г. – на службе в милиции [6].

Ли Тен-фупрослужил на Украине до февраля 1921 г., переехал в Сорокино на ш. № 2 Изваринского рудника, проработал до 1925 г., попал под сокращение, переехал в Артемовск, где 8 апреля 1925 г. его как бывшего красногвардейца назначили младшим милиционером в Горловскую милицию на Ртутный рудник (1925–1934 гг.) [6].

Ли Фун-шон В. закончил войну в 1921 г. на Украине, работал в Буденовском районе на шахте № 1, поступил в милицию в 1930 г. (г. Первомайск) [6].

Ли Ху-са воевал на Украине с августа 1919 г. по 1920 г. С 1920 по 1923 г. работал на шахте в Рязанской области. В 1923 г. приехал в Донбасс и поступил забойщиком на ш. № 9 Капитальная Буденовского района. В 1930 г. поступил в милицию [6].

Ли До-цай Владимир,прослужив в РККА до 1921 г., приехал в Донбасс, где работал на шахте до 1930 г. В 1930 г. вступил в ряды РК милиции младшим милиционером [6].

Ли Фун-са Василий в 1919 г. воевал на Украине в составе 45‑й дивизии. В 1921 г. работал на железной дороге в Харькове. В 1922 г. приехал в Донбасс и работал забойщиком на ш. № 10 до 1930 г. С 1930 по 1933 г. – младший милиционер в Прохоровке[6].

Ян Фу-ша после демобилизации из Красной армии в 1920 г. сначала работал в милиции в Воронеже, а затем переехал в 1923 г. на заработки на Сорокинский рудник (Краснодон) [6].

При поступлении на службу в милицию китайцы, как и все, проходили проверку – сдавали своеобразные экзамены. Например, поступавший в Луганскую окружную милицию и розыск в ноябре 1926 г. Сун Су-дин получил по предметам следующие отметки: русский (устно) – «удовлетворительно»; письменные – по украинскому, арифметике, географии, политграмоте – «слаб»; строевой устав и строй, устав гарнизонной службы, стрелковое дело – «удовлетворительно»; специальное милицейское дело – «слаб» [6]. Такие же оценки и у других поступающих китайцев в милицию. В период «коренизации» каждый поступающий в милицию давал подписку с обязательством выучить украинский язык в 6-ти месячный срок, в противном случае он подлежал увольнению [6]. Нет документального подтверждения, что кроме сдачи экзамена по-украинскому языку к китайцам при поступлении в ряды милиции применялось требование обязательно его выучить в шестимесячный срок, как, впрочем, не обнаружено документальных сведений о том, что кто-то из китайцев затем был уволен из-за того, что не выучил украинский язык. Это говорит об особом расположении партийных органов и руководящих органов милиции к бывшим участникам Гражданской войны из числа китайцев. Упомянутый выше Сун Су-дин служил в милиции в Бахмуте при комендатуре базара с 1921 по 1922 г., а затем с 1926 по 1927 гг. [6]. А уволен был из ее рядов по причинам, не связанным с незнанием украинского языка.

Причиной поступления китайцев в милицию позднее, во второй половине 20-х годов, служила массовая безработица среди гражданского населения.

В целом китайцы службу свою в милиции несли хорошо, так же, как и воевали на фронте. За это они не раз поощрялись руководством. Протоколом общего собрания работников проммилиции Артемовского промышленного района от 21 ноября 1928 г. зафиксировано выдвижение милиционеров для премирования. Среди семи претендентов и китаец Ли Дин-чин Михаил [6]. В рапорте начальника Луганской окружной милиции Довбуша начальнику милиции УССР по случаю 10-летия основания рабоче-крестьянской милиции УССР представлен для награждения младший милиционер Центрального городского района г. Луганска Лю Си Алексей. В характеристике Лю Си говорилось, что он работает в милиции с 1922 г., бывший красногвардеец, дисциплинирован, сдержан, служит примером остальным сотрудникам. За всю службу на него не накладывалось ни одного дисциплинарного взыскания. В результате представления, Лю Си, наряду с другими 4 милиционерами, награжден наркомом НКВД УССР оружием (револьвером) [6]. В списках награжденных к 10‑летию милиции руководством Луганской окружной милиции также награжден младший милиционер Кадиевского района Лю Тун Василий. Его наградили костюмом [6].

Лестную характеристику получил упоминаемый выше Лю Си и после своей смерти. 12 июня 1930 г. в «Луганской правде» был помещен некролог «Тов. Лю-си», в котором говорилось, что Лю-си «был дисциплинированным, стойким красным милиционером. Правда, он был почти неграмотен и очень плохо владел русским, но являясь мл. милиционером, он хорошо разбирался во всех законах (орфография оригинала, выделено. – Н.К.)и различных мероприятиях, проводимых Сов. Властью, боролся с бюрократизмом, искривлениями линии партии и сов. Власти» [6].

Начиная с мая 1922 г. во исполнение требований НКВД во всех губернских городах УССР были приняты приказы, обязывающие всех иностранных подданных пройти перерегистрацию и стать на учет по месту жительства. Приказ Донгуботуправления от 29 сентября 1922 г. объявлял о регистрации и перерегистрации иностранных граждан в 2‑х недельный срок. Для этого нужно было предоставить паспорта или вместо них временные удостоверения, анкеты (5 шт.), 3 заверенные фотографии. А п.12 гласил, что если документы иностранцев недостаточно полны и убедительны, они получают вид на жительство в УССР [6].

Многие иностранцы собрать необходимые документы в срок не смогли. Ведь подтверждающие документы, например паспорта, были безвозвратно утеряны в ходе Гражданской войны или стали недоступны, поскольку до войны хранились в архивах частных предприятий. Иногда иностранцы предоставляли не три, а две фотографии. И этого было достаточно, чтобы они не прошли перерегистрацию. На многочисленные запросы с мест, как поступать с не прошедшими регистрацию иностранцами, давались однотипные ответы вышестоящих органов. Так, отделом Управления Луганского Уисполкома в письме на запрос Лозово-Павловскому волисполкому от 5 февраля 1923 г. пояснялось, что регистрация (перерегистрация) иностранных подданных должна происходить в соответствии с приказом Донецкого губуправления № 167 (1922 г.). При этом подчеркивалось, «что иностранцы, не зарегистрированные до 10 декабря 1922 г., будут считаться механически переведенными в подданство УССР» [6]. На основании этого, например, Лозово-Павловский райисполком в своем письме Луганскому Уисполкому от 16 апреля 1923 г. докладывал, «что все проживающие в нашей волости иностранцы… автоматически переведены в русское подданство и взяты на учет по военному отделу» [6].

Автоматическое переведение не подтвердивших свое подданство иностранцев в украинское не гарантировало им спокойной и комфортной жизни на территории УССР. Параллельно с процессом перерегистрации по указанию НКВД на местах составлялись списки иностранцев, в которых особо фиксировались их «классовая принадлежность и психическая благонадежность» [6]. Однако в отличие от представителей других национальностей, никаких документальных данных о притеснении китайцев, а тем более бывших красноармейцев, в данном контексте не обнаружено.

Многим иностранцам, особенно китайцам, персам, корейцам и другим, организованно завезенным в Россию на работу, не удалось подтвердить свое подданство. На это повлияли следующие причины. В это время происходил административный передел волостей, что не позволило оперативно провести и закончить перерегистрацию. Иностранцы не смогли оперативно заполнить анкеты, получить необходимые справки. Иногда не могли сделать по техническим причинам вовремя фотографии или сделали меньшее количество от требуемого. У многих не оказалось виз НКИД на въезд: как, например, быть китайцам, нелегально перешедшим границу? При получении отказа о регистрации, многие иностранцы отказались от подачи исков в суд, чтобы по его решению получить подданство, хотя закон это позволял сделать. Но для этого нужны были время и деньги, которых у них не было. Даже за временные удостоверения и бланки анкет нужно было платить.

В результате некоторые иностранцы получили даже не гражданство УССР, а вид на жительство. Еще в конце марта 1922 г. каждый начальник районной милиции получил к исполнению такой приказ: «Предоставляю Вам право с сего числа выдачу видов на жительство гражданам, работающим на фабриках, заводах и предприятиях, которые находятся под охраной Вашей и расположенные которые на границах Вашего района. На всех граждан, которым выдали указанное, составлять периодами через 2 недели именные списки с указанием, кому выдано, откуда происходит, где проживает, и направляйте начальнику милиции такого-то района… на предмет регистрации» [6]. Все бланки и получение вида на жительство – платные, за исключением для беспризорных несовершеннолетних.

Всего гражданство подтвердили по Луганскому уезду 36 китайских подданных. В том числе 7 китайцев из Криничано-Николаевской волости Алчевского района, 12 из Изваринского рудника и 17 из шахты № 1 Сорокинского рудника (г. Краснодон) [6]. Да и то, это стало возможным вследствие их компактного проживания и работы на предприятиях повышенной значимости для народного хозяйства.

В дальнейшем, к концу 1922 г., процесс регистрации иностранцев, оформление анкет, паспортов, видов на жительство, их выдачи был упорядочен, плата за выдачу паспортов иностранцам была отменена. Судебные, административные и другие репрессивные действия по отношению к польским беженцам и военнопленным прекращены [6]. Проезд же китайцев на родину до 20 апреля 1923 г. был по-прежнему закрыт. А с этого времени в полосу отчуждения все равно можно было въехать только по разрешениям соответствующих отделов губернских управлений.

В период 1922–1925 гг. регистрация китайских рабочих проводилась Союзом китайских рабочих на Украине. Он просуществовал до 9 января 1925 г. В дальнейшем работа была сосредоточена в ЦК НАЦМЕН ВУЦИК и ВУСПС.

Устав Союза китайских рабочих на Украине, утвержденный НКВД, был разослан в ноябре 1922 г. В сопроводительных письмах говорилось, что впредь до особого распоряжения Союзу предоставляется право выдавать временные удостоверения китайских рабочих, на основании которых губернский отдел управления (Губотуправ) признавал их иностранцами. Союзу предоставлялось также право удостоверять личность и заверять фотокарточки [6].

Устав Союза китайских рабочих на Украине гласил следующее.

1. Союз есть организация рабочих трудящихся китайских граждан, проживающих на территории Украины.

2. Задача Союза – работать в целях организации взаимопомощи и культурно-просветительской работы среди китайских рабочих.

3. Союз имеет право: а) охранять и защищать личные и имущественные права китайских граждан во всех центральных и местных учреждениях в пределах законодательства УССР; б) удостоверять подлинность национальных документов и удостоверять личность; удостоверения – основание для выдачи Отделением Управления соответствующих Губисполкомов украинских видов на жительство для иностранцев; в) открывать и содействовать для своих членов Союза общежития и культурно-просветительские учреждения; г) организовывать артели; д) заключать договоры, приобретать движимое имущество для нужд Союза; продавать имущество; подавать иски в суды и отвечать по ним; е) Союз имеет печать с подписью своего наименования.

4. Союз имеет права юридического лица.

5. Правление Союза пребывает в г. Харькове.

6. Союз имеет право открывать свои отделения при наличии не менее 20 членов.

7. Средства Союза – членские взносы, размер которых устанавливается делегатским собранием, и случайные поступления…

8. Членами Союза могут быть трудящиеся обоего пола китайского происхождения или национальности и не эксплуатирующие чужой труд, проживающие на территории Украины, достигшие 18 лет, не были под судом и не лишенные по закону права участия в общественных организациях.

Примечание. Лица от 16 лет и не имеющие родных на Украине, могут приниматься в Союз, не пользуясь при этом решающим голосом, и не имеют права быть избираемы на должностные места в Союзе.

9. Прием членов производится на заседании Правления; удостоверения членов регистрируются каждый месяц в местных органах Союза.

В заключительных положениях Устава оговаривалось, что высшим органом является делегатское собрание, избираемое на местных собраниях членов Союза из расчета: 1 делегат от 10 членов. Делегатское собрание проходит 1 раз в год. О проведении собрания сообщается за 2 недели через газету ВУЦИК «Вісті». Центральное правление избирается на 1 год. Союз ликвидируется по решению делегатского собрания или по решению властей. Судьбу имущества решает НКВД. Объявление о ликвидации публикуется в газете ВУЦИК «Вісті».

Устав подписали председатель Союза китайских рабочих на Украине Фунсунти (орфография оригинала. – Н.К.) и секретарь Козлов [6].

Союз выдавал членам удостоверения, в котором указывалось их китайское подданство. В удостоверении отмечалось, что оно служит видом на жительство сроком, например, на 1 месяц (по состоянию на декабрь 1923 г.). Уполномоченным союза выдавали особые удостоверения. Например, мандат Союза Юзовского исполкома Донецкого бассейна, выданный Джан Чун-дину (речь идет о Жан Чан-дине, бывшем командире 1-го Нежинского отряда), гласил, что он действительно уполномоченный Союза по Юзовскому округу. Ему разрешается: защищать рабочих; за неисполнение его распоряжений производить аресты среди китайских рабочих; производить ревизии у них; проводить общие собрания во всех рудниках Юзовского округа. Мандат предписывал оказывать ему содействие и разрешал ему пользоваться телефоном [6].

Членам партии из числа китайцев могло быть выдано разрешение на ношение оружия. Например, Юзовский окружной комитет КП(б)У дал согласие от 4 января 1924 г. на ходатайство Союза китайских рабочих Юзовского исполкома о выдаче Лю Ва-са разрешения на право ношения оружия согласно партийному билету за № 1842, что говорит об особом положении бывших красноармейцев и доверии к ним со стороны властей Украины [6].

Теперь члены Союза, в отличие от 1920–1922 гг., сами контролировали процесс перерегистрации китайских подданных и влияли на решение своих вопросов в местных органах власти. В протоколе общего собрания «О регистрации рабочих китайцев, проверке их документов» от 30 декабря 1923 г. есть решение: «К 15 января 1924 г. закончить выдачу всех документов. К не явившимся принять репрессивные меры(выделено. – Н.К.)» [1, 6]. А в п.2 этого решения говорится о том, что китайцы в свое время приехали помочь России, и отдали для этого много сил, а потому требуют от властей, чтобы их не смели увольнять в процессе сокращения рабочих мест [6]. Довольно решительное и смелое требование бывших участников Гражданской войны к местным властям Украины, которые, кстати, это требование не проигнорировали. Также местное отделение просило правления рудников сразу удерживать с заработной платы китайских рабочих по 50 копеек золотом как членские взносы в Союз китайских рабочих на Украине [6]. На это имеется циркулярное письмо с протестом Сталинского горисполкома, в котором говорилось, что это удержание незаконно, что членские взносы – дело добровольное и касается только самих членов Союза.

В этот период китайские рабочие при поступлении на работу на предприятия группами заключали с администрациями коллективные договора. Например, в договоре от 1 сентября 1922 г. между управлением Изваринского рудника и 20 китайцами говорилось:

«1. Мы, нижеподписавшиеся китайцы, обязуемся работать на Изваринском руднике от сего числа до Пасхи будущего 1923 г.

2. Управление Изваринского рудника обязуется к Пасхе 1923 г. учинить с ними полный окончательный расчет и задержки в отправке на родину после Пасхи не чинить» [6].

В пользу особого доверия за прошлые заслуги при завоевании Советской власти говорят многочисленные факты о том, что из числа китайцев-красноармейцев подбирались агитаторы для поездок с территории СССР в Северный и Южный Китай. Заместитель наркома иностранных дел Л. Карахан в секретном документе отмечал, что Народным Комиссариатом по иностранным делам от времени до времени посылаются на Дальний Восток китайские и корейские агитаторы, задачей которых является установление связи с пролетарскими демократическими организациями на Дальнем Востоке [6].

Из числа китайцев также подыскивали «людей Востока, дисциплинированных в партийном смысле и способных работать за рубежом для Советской России в качестве секретных агентов разведки» [277, 59].

Яо Синь-чэн после возвращения в Китай в 1933 г. «стал коммунистом и работал в шанхайской подпольной организации» [12, 80]. Бывший красноармеец Ван Хун-сюнь по рекомендации китайской ячейки РКП(б) после окончания Гражданской войны поступил на учебу в Коммунистический университет трудящихся Востока (КУТВ), который открылся летом 1921 г. в Москве. Среди тысячи студентов (китайцев, корейцев, индийцев и японцев) на китайском отделении насчитывалось более сорока слушателей. За период с 1921 по 1924 г. здесь получили образование ряд китайцев, сыгравших в истории Китая значительную роль. Среди них: Жень Би-ши – позднее секретарь ЦК КПК; Чжао Ши-янь – коммунист, погиб в 1927 г. от рук гоминдановцев; Ван Жо-фэй – позднее член ЦК КПК; Сяо Цзин-гуан – член ЦК КПК в 50‑е гг., командующий военно-морским флотом КНР; Сюй Чжи-чжэнь – вице-председатель Всекитайской федерации профсоюзов в 50‑е гг. и другие [6].

Чэнь Бо-чуань вспоминал, что в январе 1930 года командование направило его из Читы в Москву на учебу в военную школу. «Когда в 1937 году в Китае началась антияпонская война, мое стремление вернуться домой стало неудержимым. В мае 1939 года прибыл в Китай, в город Яньань, и снова участвовал в боях…» [6].

Ли Фу-цин в 1922 г. начал учиться в общеобразовательной школе при 6-й кавалерийской дивизии и в это же время вступил в комсомол. Весной 1923 г. его направили на учебу в Московское военное училище. Летом 1926 г. после выпуска из училища Ли Фу-цин в силу необходимости был направлен в качестве переводчика в Донецкий угольный бассейн, где на шахтах работало более трех тысяч китайских рабочих, не знавших русского языка. В 1932 г. он возвратился на родину, а в 50‑е гг. ХХ ст. он работал в инженерном отделе строительных войск Синьцзянского военного округа [16, 98].

Имея определенные связи с Китаем, информация о положении народа в нем имелась в распоряжении пусть и не всех китайцев, но большинства оставшихся в СССР. О тех порядках, которые установили в 30‑е гг. на оккупированной территории Китая японцы, частично было тоже известно. Социально-политическое и экономическое положение Китая в 30-е гг. действительно было тяжелым. Те же китайцы, кто вернулся на родину в начале 30‑х гг., столкнулись с большими трудностями. Чжан Чуань-линь в 1932 г. вернулся в Китай, но «скорбь в его душе уступила место ненависти к врагу, а разочарование – решимости и силе. Раздобыв винтовку и сотни три патронов, Чжан Чуань-линь вместе с товарищем по фамилии Гэн организовал отряд и ушел в горы партизанить» [6]. Чэнь Ли-дэ вспоминал, что в 1936 г., «когда многие китайские эмигранты возвращались на родину, я приехал в Шанхай. Родина встретила меня неприветливо. Я не нашел работы и с трудом зарабатывал на жизнь починкой обуви. Мне пришлось отдать в сиротский приют своего сына, который приехал со мной» [6].

По сравнению с Китаем, жизнь в Советской России для китайцев представлялась предпочтительнее. Особенно во второй половине 20 х гг. и до начала чисток в партизанских комиссиях и массовых политических репрессий. Применение своего труда китайцы нашли практически во всех отраслях народного хозяйства. Партийные органы держали под пристальным вниманием работу среди китайских рабочих.

В протоколе от 8 декабря 1925 г. заседания президиума Сорокинского (г. Краснодон) комитета профсоюза горнорабочих говорилось о необходимости вовлечения рабочих-китайцев в культурно-массовую работу, работу по ликвидации неграмотности, о необходимости выписывать для китайских рабочих газеты на китайском языке [6]. Ранее уже приводились результаты экзаменов китайцев по украинскому языку при поступлении их на работу в органы милиции. Китайцы плохо владели русским языком и не владели вообще украинским. Как показывает анализ архивных документов, с точки зрения реализации политических прав это на них почти не отражалось, поскольку они не претендовали на занятие каких-либо политических должностей. Незнание украинского языка только усложняло их личную жизнь при решении бытовых вопросов и получении информации гражданско-правового характера. В период после прекращения деятельности Союза китайских рабочих на Украине (1925 г.) китайцы советского подданства и их русские жены заключали акты гражданско-правового характера на украинском языке. Например, в Актовой книге удостоверенных договоров на право застройки Первой Луганской государственной нотариальной конторы от 5 июля 1926 г. имеется полный договор между отделом городского хозяйства Луганска, с одной стороны, и рабочим Эмальзавода Зон Дин-гоном и его женой Пелагеей Афанасьевной, с другой стороны, о выделении земельного участка (200 квадратных саженей) под застройку в Луганске. Причем срок действия договора (60 лет) говорил о том, что Зон Дин-гон не собирался покидать СССР и уезжать в Китай. Арендная плата за участок составляла 1 рубль в год в течение с 1926 по 1986 гг. При этом договор мог быть расторгнут, если застройщики нарушат какие-либо условия договора [6]. Участие в органах местного самоуправления китайцев было явлением не частым. Только в документах за 1932 г. есть мандат на имя У-Юн-фу Василия, по которому последний «действительно является членом Лозово-Павловского поселкового совета» [6].

Китайцев за хороший и ударный труд на производстве старались достойно поощрить. Некоторые из них могли и продвинуться по служебной лестнице. Ко Фу Яков до начала немецкой оккупации Краснодона в 1942 г. был начальником участка на шахте 1 БИС, а затем и коммунистом-агитатором на этой же шахте [6, 350].

К 16-й годовщине Красной армии решением Сталинской областной партизанской комиссии от 11 марта 1934 г. бывший красный партизан Лю Тон-фу премирован костюмом «как лучший бригадир совхозной производственной бригады им. Петровского» [6].

Со слов бывшего красноармейца Шан Чжэня, принимавшего активное участие в восстановлении народного хозяйства Советского Союза, историки писали:

«Уже тогда мы понимали: поможем мы, китайские рабочие, советским беднякам укрепить свою страну, и Советский Союз в будущем окажет помощь Китаю, прекратятся тогда страдания китайских бедняков, и они тоже воспрянут к новой жизни.

Эта великая надежда вдохновляла Шан Чжэня и всех китайских рабочих, и если в те годы рядовой шахтер выдавал на гора в среднем по три-четыре вагонетки угля за смену, то каждый шахтер-китаец из бригады Шан Чжэня выдавал в среднем по шесть и более. Государство в целях повышения производительности труда создало специальные столовые для передовых рабочих-ударников. Здесь было и вино, и мясо, и белый хлеб. Шан Чжэнь и многие другие шахтеры-китайцы своим самоотверженным трудом завоевали себе почетное право питаться в такой столовой». За старательность и добросовестное отношение к труду Шан Чжэнь в 1928 г. был назначен горным мастером. Его бригада на полгода раньше срока завершила выполнение задания по первому пятилетнему плану, перевыполнив его более чем вдвое. Бригада получила в награду от государства несколько ящиков книг и одежды. В годы второй пятилетки она снова досрочно завершила выполнение производственного задания. С тех пор Шан Чжэнь стал одним из лучших передовиков производства – стахановцем, его большой портрет висел в клубах донецких шахтеров, о его трудовых подвигах рассказывалось повсюду на Досках почета. «После выполнения второго пятилетнего плана он был премирован трехнедельной путевкой в санаторий на Черноморском побережье» [6].

На краснодонских рудниках, расположенных рядом с антрацитовскими, где работал Шан Чжэнь, бригады из китайцев-шахтеров также перевыполняли нормы добычи угля. Краснодонская газета «Ударник» в ноябре 1930 г. сообщала, что бригада китайцев-шахтеров, в которой работали Фу Шуй (бригадир), Хан-хо, Нюй-до, Лю Фо-на, Ван Си-ны и другие, уже в октябре выполнила годовой план добычи угля на 118 %. А к очередной годовщине Октябрьской революции бригада китайцев обязуется добывать за смену не менее 34 вагонов угля вместо 25 по плану [6].

Периодически бывших красноармейцев приглашали на большие торжественные приемы. Сюй Мо-линь вспоминал, что в 1932 г. в Киеве состоялась встреча участников Октябрьской революции и Гражданской войны, на которой присутствовали представители от всех частей Красной армии. «Командиров-китайцев пригласили занять самые почетные места в президиуме. Всем бойцам, присутствовавшим на вечере, были вручены памятные медали, а тем, кто не мог приехать, их прислали по почте» [6].

Китайцы редко обращались к властям с какими-либо просьбами. Как бывшие красногвардейцы и красные партизаны, в отличие от красноармейцев, они обеспечивались более существенными льготами. Сначала было принято постановление Всеукраинского Центрального исполнительного Комитета и Совета Народных комиссаров УССР «Про пільги й переваги колишнім червоним партизанам і червоногвардійцям, а так само військовим службовцям робітничо-селянської Червоної армії й робітничо-селянської Червоної Фльоти та їх родинам у зв’язку з десятиріччям робітничо-селянської Червоної армії» от 28 февраля 1928 г. Действие постановления распространялось на всю территорию УССР, включая Автономную Молдавскую Социалистическую Советскую Республику (п.30). По нему списывались с хозяйств бывших красных партизан и красногвардейцев недоимки и пеня по единому сельскохозяйственному налогу, числившимся за ними по состоянию на 1 октября 1927 г. Списывались недоимка и пеня по всем местным налогам и сборам, которые будут числиться на 23 февраля 1928 г. Это распространялось и на красноармейцев, отмеченных хорошей службой в Красной армии, и инвалидов Гражданской войны. Предоставлялись льготы в отрасли сельского хозяйства и сельскохозяйственного кредитования, выделялось чистосортовое посевное зерно на льготных условиях, а также пилолесоматериалы. Определенные льготы вводились в области здравоохранения, социального обеспечения и получения образования. Дети красногвардейцев и партизан освобождались от платы за учебу в школе, а стипендии в учебных заведениях в первую очередь предоставлялись им. Также предполагалось забронировать определенный процент мест для их обучения в высшей школе. Переведенным в разряд кулаков и потерявшим избирательное право красногвардейцам данное и последующие постановления никаких льгот не предоставляли. Однако ни одного китайца, лишенных льгот, из этой категории не обнаружено. Следует сказать, что льготами пользовались не только отдельные граждане, но и члены коллективных сельскохозяйственных предприятий, в которых не менее 50 % составляли бывшие красногвардейцы и партизаны. Они в первую очередь наделялись землей, снабжались тракторами, минеральными удобрениями, средствами по борьбе с вредителями, освобождались полностью от уплаты сельскохозяйственного налога в течение двух лет с момента учреждения предприятия [6].

Это постановление дополнялось постановлением ВУЦИК и СНК УССР от 25 сентября 1930 г. «Про пільги колишнім червоним партизанам і червоногвардійцям». В трех пунктах постановления льготы бывшим красногвардейцам расширялись. В частности им отдавалось предпочтение как малоземельным и безземельным в первую очередь переселения на земли расселяемого фонда в рамках УССР и рамках общесоюзного фонда [6].

Те же самые, но в более короткой форме, льготы были зафиксированы в постановлении ЦИК и СНК СССР от 13 января 1930 г. «О льготах бывшим красногвардейцам и красным партизанам и их семьям». Позднее эти льготы вновь были несколько расширены постановлениями правительства СССР от 25 марта 1930 г. и от 1 августа 1932 г.

Казалось бы, исходя из количества документов, речь идет о постоянной заботе государства о бывших красных партизанах и красногвардейцах. Но на самом деле, при каждом введении в действие новых постановлений, появлялась возможность элементарной чистки их рядов, поскольку материальных ресурсов на предоставление льгот для всех участников войны у советского правительства не было. Анализ личных дел показывает, что в первые годы после окончания Гражданской войны многие активисты из красногвардейцев и партизан беспрепятственно могли занимать любые должности на производстве, в местных органах власти, общественных, профсоюзных организациях. При этом они в своих автобиографиях честно указывали, что в определенные периоды войны проходили службу и в белых армиях, и у Махно, и находились в плену. Но при чистках в 30‑е гг. все это зачтется: звание красного партизана можно было очень быстро потерять.

Через партизанские комиссии шло распределение государственных средств на санаторно-курортное лечение бывших красногвардейцев. Например, в 1934 г. решением Центральной Партизанской комиссии при ВУЦИК было выделено 35 тысяч рублей на лечение красных партизан, исключая предоставленные путевки по линии Наркомсобеза. В том числе: Харькову выделено 6,5 тыс. руб., Донбассу – 6,5 тыс. руб., Днепропетровску – 6,0 тыс. руб., Киеву – 5,0 тыс. руб. и т. д. [6]. В рассылаемых циркулярах Центральной партизанской комиссии постоянно указывалось о выделении путевок на санаторное лечение в первую очередь для бывших красногвардейцев и партизан.

Каждый бывший красногвардеец был закреплен партизанскими комиссиями за предприятиями для получения помощи. Через партизанские комиссии шло распределение промышленных товаров, продовольствия. Важной льготой являлось получение разрешения на розничную торговлю с лотков, питейных и закусочных заведений, магазинов, аттракционов и всего прочего, что давало возможность выжить и не умереть с голоду. Через партизанские комиссии шло распределение сельскохозяйственных продуктов [6].

С помощью комиссий происходило трудоустройство на работу через организованные при комиссиях мастерские, столовые общепита, ларьки по продаже пива и других прохладительных напитков. Например, Сан-фу А.И. был принят на должность заведующего магазином № 23 Кадиевки (14 мая 1933 г.) [6]. Чжан Чуань-линь также после окончания Гражданской войны получил удостоверение красного партизана, предоставляющее ему различные льготы. Кроме того, в Полтаве он получил хорошую квартиру. Местные органы Советской власти назначили его в Полтаве заведующим столовой «Красный партизан», поручив ему руководство коллективом в сто с лишним человек. Эта столовая, при которой была прачечная и гастрономический магазин, являлась крупным предприятием общественного питания [6]. В городе Краснодоне прославился своими блюдами повар единственной на тот момент столовой Чи Кай-дяш, у которого проходили обучение на курсах все молодые работники для сферы общественного питания. Только в 1935 г. все питейные и торгово-коммерческие заведения стали переводить из ведения партизанских комиссий в ведение исключительно профильных структур соответствующих отраслей народного хозяйства и их структурных подразделений в городах и районах.

Члены партизанских комиссий контролировали ход подписки граждан на бумаги государственного займа. Они же являлись проводниками в жизнь и важных правительственных решений в общей системе общественно-политических организаций, и силой, обеспечивающей практические действия на местах. То есть их роль в послевоенном строительстве была важной.

Для проведения чисток в рядах бывших красных партизан Центральная партизанская комиссия разрабатывала инструкции и устанавливала жесткие сроки самопроверок. Кто не успел пройти самопроверку, тот лишался статуса бывшего красногвардейца и красного партизана и, соответственно, лишался льгот. Как только Сун Су-дин попытался продать на рынке пару ботинок, его арестовала милиция. Он подвергся двухдневному аресту, и из милиции в партизанскую комиссию была направлена просьба, наказать бывшего красногвардейца Сун Су-дина [6]. Факт такой «торговли» – достаточное основание для лишения статуса красногвардейца из числа украинских рабочих и крестьян.

В письме Луганской городской партизанской комиссии в областную комиссию от 22 февраля 1935 г. говорилось, что «Луганская комиссия добилась позитивных результатов увольнения из рядов в количестве 400 человек из намеченных 815 примазавшихся, разложившихся и другого элемента, которые ничего общегоне имели (выделено. – Н.К.) с бывшими красногвардейскими отрядами» [6]. Разнообразием формулировок о причинах исключения «примазавшихся и разложившихся» из числа бывших красногвардейцев и партизан документы не изобилуют. Но исключенных из числа красногвардейцев и красных партизан китайцев нет, что говорит о высоком доверии к ним за былые заслуги.

Однако не все китайцы смогли доказать, что они были либо в Красной гвардии, либо красными партизанами. Так, по заявлению То Ма-ния Якова Луганская партизанская комиссия его красным партизаном сначала не признала. Рассматривая заявление о самопроверке красного партизана Жан Чан-жу В.И., комиссия красных партизан Кадиевского района 23 июля 1931 г. приняла решение «оставить в звании красного партизана, если в течение 15 дней не поступит компрометирующего (выделено. – Н.К.) материала» [6]. Чан Фун-фа воевавший в 1‑м Нежинском отряде, также удостоился решения комиссии: признать, если в течение 15 дней не поступит компрометирующих сведений. То же касалось и Ма Си-фу Михаила. А вот Чан Нан-бан признан партизаном без оговорок [6].

Китайцы в обсуждении кандидатов в партизаны также принимали участие. Например, при рассмотрении дела Г. Трушкина, выступил Фун Чуй-чан и сказал: «Трушкин неправильно говорит и не был в отряде». Свидетельского показания китайца, даже плохо владевшего русским языком, оказалось достаточно, чтобы Г. Трушкин не был подтвержден в звании красного партизана, хотя и представил два свидетельских показания сослуживцев из числа местных рабочих [6].

Работа партизанских комиссий сошла на нет с прекращением действия ряда льгот для бывших красных партизан и красногвардейцев, начиная с 1935 года. Некоторые коммунисты-красногвардейцы возмутились отменой в 1935 г. льгот для бывших красногвардейцев и красных партизан, и открыто высказались против этого в письмах, которые они направили в различные властные инстанции. Но к ним были применены репрессивные меры на основании самых разнообразных обвинений, что сразу же охладило пыл у остальных бывших участников Гражданской войны. К этому же времени относятся факты первых репрессий по отношению к китайцам-красноармейцам, что способствовало их отъезду из СССР в Китай.

26 апреля 1935 г. по обвинению в антисоветской деятельности арестован проживавший в Стаханове бывший командир 1‑го Нежинского отряда Жан Чан-дин Василий Иванович. В ходе следствия обвинение не доказано, 26 июня он освобожден из-под ареста, но реабилитирован только в 1994 г. [6].

В июле 1938 г. обвинялся в шпионской деятельности на одно из иностранных государств бывший красноармеец, член партии с 1925 г., рабочий Луганского з-да им. Рудь Ван Ти-фу Василий. Постановлением тройки УНКВД по Ворошиловградской области от 25.09.1938 г. он приговорен к расстрелу. Постановление приведено в исполнение 9.10.1938 г., реабилитирован Ван Ти-фу посмертно в 1989 г. Артемовский райком КП(б)У Ворошиловградской области 23 августа 1938 г. решил «исключить из рядов КП(б)У Ван-ти-фу Василия как врага народа, репрессированного органами НКВД» [6].

В феврале 1938 г. в шпионской деятельности в пользу одного из иностранных государств и диверсионной деятельности обвинялся охранник на Лисичанском хлебозаводе Жан Бан-ден Василий. Бывший красноармеец Жан Бан-ден Василий приговорен «тройкой» к расстрелу 27 сентября 1938 г., реабилитирован в 1992 г. [6]. 27 сентября 1938 г. «тройкой» по Донецкой области приговорен к расстрелу также вахтер хлебопекарни в Лисичанске Ян Ю-кай (реабилитирован в 1990 г.) [6, 361].

В феврале 1938 г. в Херсоне арестован по обвинению в антисоветской агитации Лик-Син-Чун-Фан-фу В.В. (орфография оригинала. – Н.К.), однако в октябре 1939 г. обвинение было снято. В 1937 г. в Херсоне по обвинению в связях с японской разведкой арестован Лю-Мин-сон С.Ю. Причем, он обвинялся также в том, что как тайный сотрудник Херсонского городского отдела НКВД якобы не уведомил органы о важной информации. Постановлением «тройки» по Николаевской области он был осужден на 10 лет в ИТЛ. Реабилитирован был 26 марта 1957 г. Военным трибуналом Одесского военного округа [6].

Ряд граждан китайской национальности арестованы по обвинениям в шпионской деятельности, по которым не был доказан состав преступления. К ним относятся проживавшие в разных населенных пунктах работники сети сбора утильсырья: Лю Чжун-чан из Луганска (реабилитирован в 1994 г.), Суй Василий Васильевич из п. Щетово Антрацитовского городского совета (реабилитирован в 1994 г.), Сун Ли-чжи из Антрацита (реабилитирован в 1989 г.), Цуй Юн-мин из Луганска (реабилитирован в 1995 г.), Чао Бо-сан из Лисичанска (реабилитирован в 1994 г.), Чуй Юн-мин из Алчевска (реабилитирован в 1995 г.). Также обвинен в шпионаже, но уже как безработный, Чжао Хун-цай из Луганска (реабилитирован в 1994 г.) [6, 362].

В период Второй мировой войны многие китайцы-красноармейцы участвовали на стороне Красной армии или выполняли подпольную и другую диверсионную работу, что говорит о доверии к ним. Среди них Шань Чжэнь, взорвавший 18 объектов на шахте Горняцкая в г. Антраците в момент занятия его немцами, награжденный впоследствии орденом Ленина, Фу Шунь И.А., также награжденный орденом Ленина [6]. Патриотично проявила себя и китайская молодежь, дети красноармейцев. В частности подпольщик, китаец-шахтер из п. Изварино Иван Семенович Ши-Та-Фу за отказ работать на немцев был наряду с другими шахтерами зарыт живым в землю в сентябре 1942 г. в парке г. Краснодона [6].

Таким образом, после окончания активных военных действий на территории Украины бывшие китайские красноармейцы, с одной стороны, продолжали выполнять важную функцию в различных правоохранительных органах и особых частях ЧК, вносить свой трудовой вклад в экономику СССР, а с другой стороны, доверительное отношение к ним со стороны партийных и государственных органов свидетельствовало в пользу того, что в предыдущий период, период революционных событий 1917–1921 гг., китайцы действительно сыграли существенную роль, за что получили должную оценку со стороны командования Красной армии и расположение партийных и советских органов.