Об оценке текущего момента

Переживаемый нами период затишья освободительного движения, разгула реакции, измен и уныния в лагере демократии, кризиса и частичного развала с.-д. организаций выдвигает особенно остро необходимость учесть основные уроки первой кампании нашей революции: каковы те объективные перемены, которые произошли в классовой груп­пировке и в политическом соотношении сил России с 1904 по 1908 год?

Основные перемены можно свести, на наш взгляд, к следующим пяти:

1) Аграрная политика самодержавия в крестьянском вопросе принципиально изменилась – поддержка и укрепление старой общины сменилась политикой ускоренного полицейского разрушения и ограбления ее.

2) Представительство черносотенного дворянства и крупной бур­жуазии сделало громадный шаг вперед – вместо прежних местных выборных комитетов дворян и купцов, вместо разрозненных и случайных попыток их всероссийского представительства имеется единый представительный орган – Государственная дума, в которой этим классам обеспечено полнейшее преобладание.

Представительство либеральных профессий, не говоря уже о крестьянстве и пролетариате, сведено на роль придатка в этом якобы-»конституционном» учреждении, долженствующем укрепить самодержавие.

3) Классы в открытой политической борьбе впервые размежевались и определились – политические партии выражают с невиданной прежде точностью интересы и точки зрения классов, которые за три года созрели во сто раз больше, чем за предыдущие полвека.

Черносотенное дворянство, национал-»либеральная» буржуазия, мелкобуржуазная демократия (трудовики с их левым небольшим крылом эсеров) и пролетарская социал-демократия за это время и на много много лет вперед определили – не словами, а фактами и действиями масс – свою натуру.

4) То, что до революции называлось либеральным «обществом» и представителем «на­ции» – широкая масса зажиточной, дворянской, интеллигентской «оппозиции» – все это проявило себя в революции, как идеологи и сторонники буржуазии. Контрреволюционная либеральная буржуазия родилась и растет.

5) Миллионы населения приобрели практический опыт в самых разнообразных формах действительно массовой и непосредственно-революционной борьбы, вплоть до «всеобщей стачки», изгнания помещиков, сожжения их усадеб, открытого вооруженного восстания.

Тот, кто был уже революционером или сознательным рабочим до революции, не сразу мо­жет представить себе во всем его громадном значении этот факт.

Учет революционного опыта массами – невидный, тяжелый и медленный процесс, играю­щий гораздо более важную роль, чем многие явления на поверхности политической жизни государства.

Руководящая роль пролетарских масс во всей революции и на всех поприщах борьбы, начиная от демонстраций, продолжая восстанием и кончая «парламентской» деятельностью, выступила наружу воочию перед всеми.

Таковы объективные перемены, вырывшие пропасть между дооктябрьской и современной Россией. Таковы итоги трех лет богатейшего по своему содержанию периода нашей истории.

Посмотрим же теперь на те выводы в области тактики, к которым обязывают эти итоги.

Перемена аграрной политики самодержавия имеет чрезвычайно большое значение для «крестьянской» страны, как Россия.

Эта перемена есть лавирование монархии, потерявшей свою старую, патриархальную, феодальную опору. Монархии, которая принуждена заигрывать, чтобы управлять; подкупать, чтобы нра­виться; брататься с подонками общества, с прямыми ворами и жуликами, чтобы держаться не только на штыке.

Полицейски-кулацкий поход на деревенскую массу обостряет борьбу внутри нее и делает эту борьбу политически сознательной, приближает борьбу с самодержавием к обыденным и насущным вопросам каждой деревни.

Отстаивание революционно-демократических требований в аграрном вопросе (конфискация всех помещичьих земель) со стороны социал-демократии в такой момент особенно необходимо.

Черносотенная октябристская Дума, показывая наглядно и на опыте, с ка­кой «конституцией» может «примириться» самодержавие, и не решая ни единого во­проса даже в самых узких пределах обеспечения нужд экономического развития стра­ны, превращает борьбу «за конституцию» в революционную борьбу против самодер­жавия.

Частные конфликты отдельных фракций буржуазии между собой и с правитель­ством при данных условиях ведут к приближению такой борьбы.

Обнищание деревни, депрессия в промышленности, общее сознание безвыходности данного поли­тического положения и безнадежности пресловутого «мирно-конституционного» пути порождают новые и новые элементы революционного кризиса.

Наша задача теперь не в том, чтобы искусственно сочинять какие-то новые лозунги (вроде лозунга: «долой Ду­му»! вместо: «долой самодержавие»!), а в укреплении нелегальной партийной органи­зации и в развитии широкой революционно-социал-демократической агитации, которая сплотит партию с массами пролетариата и мобилизует эти массы.

Отсюда вытекает что замена нашего старого лозунга «долой самодержавие» – лозунгом «долой III Думу» – была бы совершенно неправильна.

III Дума – прямо контрреволюционная, не прикрывающая самодержавие, а разоблачающая его, не играющая самостоятельной роли – никто не ждет от нее прогрессивных реформ; никто не думает, что источник действительной власти и силы царизма лежит в этом собрании зубров. Все согласны, что царизм пользуется им, – что царизм может вести всю свою теперешнюю политику и при отсрочке созыва такой Думы и при замене ее «Земским собором» или чем-нибудь подобным и т.д.

Лозунг «долой Думу» означал бы сосредоточение главной борьбы на учреждении не самостоятельном, не играющем главной роли. Такой лозунг неверен.

Мы должны сохранить старый лозунг «долой са­модержавие» и «да здравствует Учредительное собрание», ибо именно самодержавие продолжает оставаться действительной властью, действительной опорой и оплотом ре­акции. Падение самодержавия неизбежно означает устранение (и притом революцион­ное) III Думы, как одного из учреждений царизма.

Падение III Думы, взятое само по се­бе, означало бы либо новую авантюру того же самодержавия, либо попытку обманчивой реформы, предпринимаемой тем же самодержавием.