Запрос об убийствах и истязаниях в рижской тюрьме
Приходится вернуться к инциденту, разыгравшемуся в Гос. думе в связи с запросом об убийствах и истязаниях в рижской тюрьме и о предании 74 человек военно-полевому суду. Правда, и «Народная Дума» говорит об этом первом дне запросов в Думе: «первый блин комом»; правда, «Народная Дума» указывает по этому поводу на то, что «думские фракции еще мало приспособились к парламентской почве», но не в этом суть. Мы думаем, что не парламентскую, а чисто политическую неопытность проявила здесь с.-д. фракция.
Не в том беда, что с.-д. фракция иногда запутывается в тех или иных «формальных капканах» (слова «Народной Думы»), а в том, что она иногда совершенно понапрасну сдает свою позицию, не доводит до конца хорошо начатое дело борьбы, не закрепляет за собою победу, когда имеется к тому полная возможность. Так было с ответом на правительственную декларацию, когда с.-д. фракция совершенно попусту уступила добрую половину своей победы... г. Столыпину, так было 3 апреля в связи с запросом о рижских ужасах.
Кадеты против срочных запросов; это вполне естественно: срочный запрос, да еще по такому делу, как военно-полевая война правительства против народа, всегда заключает в себе элементы «демонстративного выступления», элементы давления на министров. Срочный запрос по такому делу – несомненно один из тех «фактов», один из тех «поступков» со стороны Думы, которые не подходят ни к обычному «обеду – днем» или «театру – вечером», на одну плоскость с которыми так жаждет поставить холопствующая «Речь» и Думу. Но неужели же этот яд кадетского разложения способен действовать и на левую Думы, вплоть до с.-д. фракции?! Мы этого не допускаем, а между тем...
– Не нужно срочного запроса, – холопствовал г. Родичев с трибуны, – срочный запрос в данном случае может задеть самолюбие министров.
Нас нисколько не удивляют подобные речи в устах кадетского Мирабо, который так старательно выполняет свою роль представителя буржуазии в Думе.
И Родичеву прекрасно ответил депутат Джапаридзе (с.-д.):
«наш долг, – напомнил он холопствующим кадетам, – сказать свое слово, когда рука палача поднимается над жертвой».
Тогда поднимается на трибуну Кузьмин-Караваев и читает полученную им из Риги телеграмму от тамошнего сатрапа Меллер-Закомельского, того самого Меллер-Закомельского, именем которого матери до сих пор пугают своих детей в Сибири. Телеграмма невыразимо наглая, полная грубейшего издевательства: «... в Риге не было повода предавать суду ни 74, ни 70, ни 4 человека; спасать пока некого».
Этой телеграмме депутат Алексинский противопоставил телеграмму, полученную от рижских прогрессивных выборщиков и гласящую, что предание военно-полевому суду готовится.
И вслед за депутатом Алексинским, вполне резонно настаивавшим все же на срочности запроса, к требованию срочности присоединились Трудовая группа и группа социалистов-революционеров. Тогда кадеты начали отступать. Пергамент даже не аргументировал, он просил думскую левую не настаивать на срочности, предлагая от имени комиссии по запросам провести данный запрос через комиссию в течение одних суток. Только, мол, откажитесь от срочности!
Выступает елейно-мистический Булгаков и во имя все того же отказа от срочности просит не вносить в этот вопрос партийной страстности.
После Булгакова – Кизеветтер и новый шаг навстречу левой, новая маленькая уступка. Кизеветтер предлагает сдать запрос в комиссию с тем, чтобы она выполнила свою задачу «вне срока».
Деларов от народных социалистов высказывается за срочность.
Вся левая иными словами, с редким в Думе единодушием, выступила против кадетов. Все более выяснялось, что вопрос встает политический, что начатое дело борьбы с кадетским холопством можно и должно довести до конца.
И вот, когда победа была в руках с.-д. фракции, Церетели встал и заявил, что фракция снимает свое предложение о срочности запроса.
Почему? по каким мотивам? Никаких оснований к заявлению Церетели не было. Это значит в полном смысле слова высечь самих себя.
День 3 апреля нельзя поставить в актив с.-д. фракции. И не в парламентской неопытности, повторяем, здесь дело. Здесь дело в той политической дряблости, нерешительности с.-д. фракции, которые проявлялись уже не раз и которые так мешают занять ей в Думе место действительного вождя всей думской левой. Не нужно закрывать на это глаза, нужно стремиться от этого избавиться!
Близкий разгон Думы и вопросы тактики[138]
Газеты полны известиями, слухами, догадками о близком разгоне Думы.
Вероятно ли это? Если взглянуть на объективное положение вещей, то придется сделать вывод: более чем вероятно.
Для правительства созыв Думы был вынужденной необходимостью. Надо было попытаться еще раз, при наивысших возможных репрессиях, созвать народное представительство ради соглашения с буржуазией. Опыт явно не удался. Военно-полевые суды и все прочие прелести столыпинской конституции чрезвычайно помогли революционной агитации в незатронутых дотоле массах и дали из глубины мужицких масс левую Думу.
Кадеты, эта партия центра в русской революции, ослаблены по сравнению с первой Думой. Кадеты поправели несомненно, но при такой Думе в такой момент правительство совершенно не в состоянии заключать с ними сделки.
С октябристами кадеты могли бы слиться, и они неуклонно идут к этому: достаточно назвать г. Струве и г. Головина.
Но в том-то и особенность данного положения, что нет кадетско-октябристского большинства в Думе. Весь «центр» безнадежно раздавлен обостренной борьбой крайних: монархистами справа и левой частью Думы.
Эта часть достигает двух пятых. Ее роль в Думе громадна. Ее влияние в народных массах очень велико. Ее растущая связь с этими массами не может быть оборвана никакими полумерами.
Разгон Думы диктуется для правительства необходимостью: не прибегая к насилию, оно не в состоянии выпутаться из создавшегося положения. «Законность» этого создавшегося положения только отягчает кризис.
Разгон Думы более, чем вероятен: он неизбежен именно потому, что мы переживаем, по существу дела, вовсе не конституционный, а революционный кризис.
И именно поэтому было бы самой вредной, смешной и жалкой политикой прятать себе голову под крыло, пытаться отговориться от неизбежных следствий данного политического положения, пытаться словами затушевать яркое, ослабить резкое, затемнить очевидное.
Политику этого рода ведут кадеты. Сегодня г. Изгоев пишет в «Речи»: «Сберечь Думу – почти не в нашей власти». Почти правильно. «Через 3-4 месяца, когда своей законодательной работой Дума приобрела бы авторитет в стране, положение могло бы стать иным». Это не только правильно, но очевидно. А очевидное видно и правительству.
Но г. Изгоев боится неподкрашенной правды и начинает метаться: «Но будут ли в ее распоряжении эти 3-4 месяца? Заколдованный круг, из которого нет выхода. Выход не в улице «организованной» или «неорганизованной», выход был бы в том случае, если бы у власти стояли люди, проникнутые истинным патриотизмом...».
Ну, конечно! Сами заколдовали себя словесными пустышками, сами загнали себя в тупик слащавых фраз и теперь плачут, жалуются, тоскуют... Поистине, образец растерянного, слезоточивого и импотентного филистера!
Пусть не думает читатель, что такие речи Изгоева – случайные выходки случайного кадетского писателя. Нет. Это – резюме политики, намеченной официально партией к.-д., главенствующей партией.
Какой же отсюда вывод? Вывод тот, что глупо играть в конституцию, когда ее нет. Глупо закрывать глаза на то и умалчивать о том, что сочтены дни даже теперешней русской «почти что конституции», что неизбежна отмена избирательного закона и возврат к полному самодержавию.
Что же делать? – сказать то, что есть. Правительство безусловно вынуждено распустить Думу. Ему выгодно, чтобы она разошлась молча, покорно проделывая конституционную комедию, не открывая глаз народу на неизбежность государственного переворота.
И трусливые кадеты своей бесподобной, несравненной, «исторической» формулой: «отнестись молчаливо» только помогают правительству совершить молчаливый государственный переворот.
Действительные сторонники свободы, действительные представители народа должны поступить иначе.
Они должны понять, что продолжение существования Думы вовсе не зависит от вежливости, осторожности, бережливости, дипломатичности, тактичности, молчаливости и прочих добродетелей.
Они должны с думской трибуны, во всеуслышание, просто и прямо, сказать народу всю правду вплоть до того, почему неизбежен разгон Думы, государственный переворот и возврат к чистому самодержавию.
Правительству нужно молчать об этом. Народу нужно знать это.
Народные представители, – пока они еще народные представители! – должны сказать это с думской трибуны.
Положение вполне ясное. Другого выбора нет: или бесславное молчание, подставляющее покорно голову, или спокойное, но твердое заявление народу о том, что совершается первый акт государственного переворота черносотенцев.
Только народная борьба может помешать этому. И народ должен знать всю правду.
Будем надеяться, что социал-демократы в Думе скажут ее ему.
Дата добавления: 2015-06-05; просмотров: 824;