Черты личности манипулятора и актуализатора

Если в поведении партнера или в каких-то особенностях ситуа­ции замечается манипуляция, то следующим важным шагом становит­ся способность ей противодействовать.

Наиболее универсальный защитный прием — непредсказуемость. Если адресата нельзя просчитать, то манипулятору не к чему пристраиваться, труднее подбирать ключи. Правда, непредсказуемое поведение часто всту­пает в конфликт с социальными нормами и потому не поощряется.

Второй универсальный прием — задержка автоматических реак­ций. Она может проявиться в том, что адресат будет действовать не­сколько осторожнее, чем обычно, или затрачивать больше времени на принятие решения.

Стараниям манипулятора можно противопоставить встречную ак­тивность, разрушающую его действия. Так, в ответ на его воздействие нужно постараться вскрыть его намерения, для чего можно использо­вать уточнения с интонацией недоверия, сомнения, цепляние за слова, прямые вопросы («куда клоните», «да скажите прямо»).

Возможно встречное использование манипулятивных приемов, в том числе и тех, к которым прибегает манипулятор. Например, мани­пулятор задал тягуче медленный темп, постепенно выматывая терпе­ние и выжидая момент, когда можно произвести основную атаку. Ад­ресат может задать темп еще более медленный, включаясь в разговор поочередно с размышлением о своих делах.

Заметив, что манипулятор уводит разговор в сторону, адресат мо­жет помочь и поддержать отвлечение на иную тему, но на такую, которая не менее выгодна для него самого, или, сделав петлю, вернуть разговор к начальной теме. Если мы начинаем понимать намек мани­пулятора, можно спросить, правильно ли мы поняли его намерение, — в случае неблаговидной цели он, скорее всего, откажется.

Подчеркнем: избежать манипуляции вряд ли возможно, более того, она может быть конструктивно использована в управленческой, педа­гогической, психотерапевтической практике. Следовательно, вопрос не в том, чтобы отказаться от манипуляции, но в том, чтобы ограни­чить ее в пределах адекватного применения — манипуляция уместна и допустима лишь там, где используется как адекватное ситуации и задачам вспомогательное средство. Парадокс состоит и в том, что чем более тонка манипуляция, тем меньше она отличается от партнерс­ких отношений, в которых многие результаты достигаются путем компромиссов.

Стратегии партнерского взаимодействия.

Стратегия партнерского взаимодействия предполагает владение та­кими механизмами взаимопонимания, как децентрация; эмпатия; точ­ность и ясность в выражении потребностей, чувств, эмоций; искренность.

Децентрация представляет собой психологическую способность отой­ти от своего «Я» и приблизиться к «Я» другого человека, встать на точку зрения другого, посмотреть на мир его глазами. Противоположностью децентрации является эгоцентризм. Эгоцентрик — человек, у которого снижена или полностью отсутствует способность ориентации на другого, о чем он может даже и не подозревать (в отличие от эгоиста; поэтому не следует путать эгоцентризм как психологическую характеристику с эго­измом как нравственной характеристикой человека).

Механизм децентрации лежит в основе эмпатии — этого слож­нейшего средства межличностого общения. Кратко определить эмпатию можно как понимание другого посредством эмоционального про­никновения в его внутренний мир, чувства и мысли. Быть в состоянии эмпатии означает воспринимать внутренний мир другого точно, с сохранением эмоциональных и смысловых оттенков, но при этом не переходить к состоянию идентификации с другим (то есть не зани­мать позицию «я точно такой, как ты», «я=ты»). При эмпатии наше уважение к другому проявляется в нашем внимании к нему, полнос­тью направленном на то, о чем нам говорят в данный момент. Очень легко подменить эмпатию советом, поучением, подбадриванием, со­чувствием, выспрашиванием или рассказыванием историй о самом себе. Все приведенные способы оказания поддержки могут быть важны сами по себе, но прямого отношения к эмпатии не имеют, более того, будучи неудачно использованы, могут вызвать у собеседника острое чувство непонимания, эмоциональное отторжение.

Компетентность коммуникатора как раз и состоит в том, чтобы по­чувствовать, когда требуется эмпатия, а когда нет. Одним из признаков такой потребности могут служить очень сильные эмоциональные пере­живания собеседника, окрашивающие его сообщение. Повторим еще раз — при эмпатии мы не берем на себя ответственность за переживае­мые нашим партнером чувства, мы не демонстрируем согласия с ними, мы надеваем «сочувствующие уши» и этим создаем атмосферу взаимопо­нимания. Способность к эмпатии предполагает не только психологичес­кую чуткость как личностную характеристику, но и вполне определен­ные навыки, которые приобретаются и оттачиваются на практике. Соот­ветственно, основными приемами эмпатии являются: эмпатическое выслушивание, включая «отзеркаливание» фраз собеседника (т.е. их точное повторение); их перефразирование; сообщение партнеру о переживае­мых им эмоциях и чувствах; указание на смысл переживаемого им.

К навыкам, характеризующим именно партнерское общение, от­носят умение различать наблюдение и оценку и, когда это необходи­мо, ясно выражать результаты наблюдений, не смешивая их с оцен­кой. Психологический смысл такого навыка — способность отказать­ся от языка стереотипов, сообщая о том, что вижу (слышу) без однозначной интерпретации содержания увиденного (услышанного).

Требование ясности и точности распространяется и на сообщения об эмоциональных состояниях.

Эмоции в общении — самостоятельная и чрезвычайно важная проблема межличностной коммуникации. В контексте данной главы отметим следующие аспекты этой проблемы.

Эмоциональные реакции — один из важнейших механизмов прояв­ления обратной связи в общении. Вот почему правило — «не скрывайте свои эмоции, но контролируйте форму их выражения» — настойчиво повторяется практическими психологами. Основной формой контроля в данном случае выступает вербализация эмоций, т.е. сообщение партнеру о своих чувствах и переживаниях в форме словесных посланий. Можно выделить следующие способы управления эмоциями:

§ ненастойчивый — используется для того, чтобы скорее скрыть подлинные эмоции;

§ агрессивный — направлен на то, чтобы вызвать чувство вины у партнера или преподать урок окружающим;

§ уверенный (или ненасильственный) — стремление дать знать, что чувствуете Вы, не угрожая при этом партнеру.

Сама структура сообщения в каждом из этих способов будет раз­личаться. Так, агрессивное сообщение, помимо того, что в нем ис­пользуются сильные оценочные определения, как правило, построено как «ты-послание», в нем ответственность за переживаемую эмоцию возложена на другого человека («ты выводишь меня из себя», «ты обидел(а) меня», «как ты мне надоел(а)»). Высказывания такого рода имеют двойной эффект: с одной стороны, звучащее в них обвинение другого, вызывает у последнего прежде всего желание защититься, а не понять причину отрицательной эмоции; с другой стороны, опреде­лив другого как ответственного за свою эмоцию, адресант тем самым передает ему и власть над собой, поскольку изменение его эмоцио­нального состояния зависит теперь от другого человека.

Сообщения даже о негативных эмоциях, не разрушающие атмос­феру доверия, партнерства, должны носить характер «я-посланий», что, с одной стороны, позволяет другим понять Вас, не подвергая угрозе их самооценку, а с другой — позволяет принять ответствен­ность за свои эмоции на себя, следовательно, открывает возможность управления ими («я нервничаю, потому что мне кажется, ты специ­ально делаешь не так, как я прошу», «я расстроился, поскольку рас­считывал вместе провести время»).

Важнейшая характеристика доверительного общения — искрен­ность его участников. Искренность чаще всего рассматривают как ценность или установку и реже как поведенческий навык. Однако важно уметь выделять элементы поведения, посредством которых ис­кренность выражается. Рассмотрим некоторые из них.

1. Искреннее поведение — открытое поведение. Искренний ком­муникатор, если того требует ситуация, в процессе коммуникации раскрывает свои подлинные мотивы, прямо выражает свои внутрен­ние переживания, даже если они негативны (например, растерянность или слабость). Он старается не искажать свое сообщение и сообще­ния других, тем самым стремясь в отношениях в большей степени к взаимности, чем к независимости или антагонизму.

2. Искреннее поведение не содержит защиты. Хороший коммуникатор может быть искренним даже в ситуации конфронтации или критики. Понимая свои сильные и слабые стороны, он обычно не прибегает к защитным механизмам в этих условиях, отвечает на кри­тику с пониманием и желанием разобраться в причинах, вызвавших негативные чувства партнера.

3. Искреннее поведение — конгруэнтно. Понятие конгруэнтности означает соответствие внутренних чувств и переживаний человека его поведению. Примеры неконгруэнтности: человек рассержен, но при этом улыбается и ничего не говорит; человек считает, что сделанный ему упрек несправедлив, но молчит и т.п.

Таким образом, отмечая чью-либо неискренность или принимая в свой адрес упрек в неискренности, мы должны быть способны указать на конкретные особенности такого поведения.

Подводя итог нашему разговору о ключевых аспектах и пробле­мах межличностной коммуникации, хочется еще раз подчеркнуть: возможность развития в себе качества компетентного коммуникатора неразрывно связано с размышлением об особенностях собственного стиля общения и наблюдением за реакцией других людей на наше поведение. Понимание того, что нам мешает, определение качеств, которые важно в себе развить, конкретные усилия по приобретению, отшлифовке этих качеств — путь, на котором общение будет все больше доставлять удовольствие и радость.

ЛИТЕРАТУРА

Горянина В.А. Психологические предпосылки непродуктивности стиля межличностного взаимодействия // Психологический журнал. 1997. №6.

Доценко Е.Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. – М., 1997.

Казаринова Н.В. Межличностное общение: Конспект лекций. – СПб. 2000. – 64 с.

Куницына В.Н., Казаринова Н.В., Погольша В.М. Межличносное общение. – СПб. 2001. – 544 с.

Кови Стивен Р. Семь навыков высокоэффективных людей. Воз­врат к этике характера. –М., 1997.

Шостром Э. Анти-Карнеги, или Человек-манипулятор. – Минск: ТПЦ «Полифакт», 1992. – 128 с.