Вхождение Прикамья в состав Русского государства

Москва все активнее начинает разворачиваться на Уральских землях. Между 1398 и 1409 гг. в Верховьях Камы был основан первый русский городок – так называемый Анфаловский, по имени Новгород­ского двинского воеводы (перешедшего на московскую службу) Анфала Никитина, его основавшего. В начале XV в. посадские люди Калиниковы, вероятно, выходцы из Вологды, основали первые солеварни на р. Боровой, а в 1430 г. перенесли свои промыслы на р. Усолку, где и возникло Усолье Камское. С 1449 г. по московско-литовскому договору Новгород считался под патронатом Москвы. В 1451 г. великий князь Московский Василий II назначает своим наместником в Пермь Великую князя Михаила Ермолаевича.

В Вычегодско-Вымской летописи об этом событии оставлено следующее свидетельство: «1451 г. Лета 6959 прислал князь великий Василий Васильевич на Пермскую землю наместника от роду вереиских князей Ермолая да за ним Ермолаем да за сыном ево Василием правити пермской землей Вычегоцкою, а старшева сына тово Ермолая, Михаила Ермолича, отпустил на Великая Пермь на Чердыню. А ведати им волости вычегоцкие по грамоте наказной по уставной».

Однако происхождение и статус «верейского» князя Михаила Ермолича вызывают сомнения.

Скорее всего строчку «вереиских князей» можно трактовать как описку составителя Вычегодско-Вымской летописи: с большой долей вероятности в первоисточнике ВВЛ значилось «перемских» или «черемских».

В условиях незавершившейся Феодальной войны Дмитрий Шемяка пытался заручиться поддержкой вятчан, новгородцев, и, как следует из летописи, вогуличей. Такая ситуация могла повлиять на баланс сил в Прикамье. Походы вогул против Перми Великой (в том числе поход 1455 г. Асыки) свидетельствуют о вражде пермяков и вогул. Можно допустить, что обращение Ермолая, Василия и Михаила за помощью к Василию II должно было уравновесить баланс: вогулам, естественным противникам коми-пермяков, с которыми искал союза Шемяка, противостоял ищущий союза с Василием II род пермских князей.

Отсутствие военной инициативы со стороны московских князей в 50-х гг. XIV в. по закреплению территорий Перми Великой в составе Московского государства объясняется просто: в стране не закончилась династическая война, реальная опасность татарских походов сохра­нялась – известен набег на Москву 1451 г. царевича Мазовши, – в этой обстановке Василий II не мог себе позволить распылять силы на укрепление позиций в отдаленных территориях. В то же время логика событий требовала прежде начала колонизационной экспансии выяснить окончательно отношения с Новгородом и закрепить его политически за Москвой. Для успешной колонизации Великоперм­ских территорий необходимо было создать сеть опорных населенных пунктов: Анфалова городка и Соли Камской для этого, возможно, было недостаточно. Подчинение Перми Великой несло явные экономические выгоды, но ресурсов внутри Московского государства для этого подчинение к середине XV в. не было.

Таким образом, в патронате Москвы над Пермью Великой были заинтересованы пермские князья (тем самым в какой-то мере защи­щающиеся от вогульской угрозы), и их «инициатива с мест» не могла не быть поддержана; не предприняв особых усилий, московский князь получал выставляемые по требованию пермские вооруженные отряды и дань, сбор которой перекладывался на плечи местной аристократии.

Однако следует учитывать также незавершенность государст­вообразующих процессов в Перми Великой к середине XV в. Власть пермского князя могла быть узка: об этом могут свидетельствовать события 1472 г. – а именно поход Федора Пестрого на Пермь Великую.

Официальное летописание определяет причину похода Федора Пестрого так: Иван III послал «на Великую Пермь князя Федора Пестрого воевати их за их неисправление». Вычегодско-Вымская летопись поясняет: «князь великий Иван повеле воеводе устюжскому Федору Пестрому с устюжаны, белозерцы, вологжаны, вычегжаны воевати Пермь Великие по тому пермеке за казанцев норовили, гостем казанским почести воздавали, людем торговым князя Великова грубили». В. А. Оборин считает, что причиной похода была создавшаяся угроза «отпадения» Перми Великой, проявившаяся в отказе пермяков участвовать в походе против Казани в 1471 г. Причина похода русских является в любом случае обоснованной: это неспособность пермского князя контролировать всю территорию Перми Великой.

В летописном повествовании в качестве причин похода не называется вина Михаила: говорится о «неисправлении» всех пермя­ков. Как хорошо известно, рать Федора Пестрого, дойдя до р. Колвы, разделилась: сам Ф. Пестрый пошел вверх по реке к Искору, Гаврила Нелидов отправился к Чердыни и Покче, против князя Михаила. Е. В. Вершинин подмечает: «создается впечатление, что основные силы «пермичей», против которых воевал сам Ф. Д. Пестрый, действо­вали независимо от Михаила». И если Ф. Д. Пестрый участвовал в столкновении с войском Качи, Бурмота и Мачкина, то Михаил Г. Нелидову никакого сопротивления не оказал. Михаил был отправ­лен в Москву, а через некоторое время отпущен обратно в Пермь Великую. Весь этот эпизод в большей мере напоминает действия по ликвидации сепаратизма местных племенных старейшин или князьков (каковыми, скорее всего, являлись Коча, Бурмот, Мачкин, Исур и Зырян), нежели поход для установления почтительного отношения князя Михаила к интересам Московской Руси.

В таком случае действительной датой официального вхождения Перми Великой в состав Русского государства стоит считать 1451 г. Несмотря на то, что положение и полномочия Михаила в Великоперм­ских землях не регламентировались какими-либо особыми докумен­тами (как регламентировались положение и полномочия Ермолая и Василия в землях Перми Вычегодской – «по грамоте наказной уставной»), Пермь Великая существовала под контролем Москвы, и внутресепаратистские тенденции в ней (характерные для периода становления военной демократии) быстро подавлялись. Статус же Михаила, скорее всего, следует определить в период 1451–1472 гг. как близкий статусу удельного князя.

Следует учитывать также окончательное подчинение Новгорода Москве в 1471 г. В этой плоскости поход Федора Пестрого можно расценивать как демонстрацию необходимости и способности Москвы «навести порядок» в землях, ранее входивших в формальную сферу интересов покоренного Новгорода.

Формирование же иной, централизованной системы управления, стало возможным только после 1497 г. – после того, как принципы этой системы были сформулированы в Судебнике Ивана III.

Необходимо различать политический момент вхождения терри­торий в состав централизующегося государства, и длительный со­циально-экономический и культурный процесс интеграции. 1451 г. является знаковой датой, определившей дальнейшие интегративные взаимоотношения Московской Руси и Великой Перми, но сам процесс вхождения пермских земель занимает не одно десятилетие.