Современные проблемы биоэтики

Среди всех естественных наук наиболее бурно сейчас развиваются биология и медицина. Научные успехи в этом направлении, как правило, довольно быстро используются для решения практических проблем и входят в повседневную жизнь. Но они же порождают целый букет морально-нрав­ст­вен­ных проблем, которые являются предметом рассмотрения биоэтики (биомедицинской этики).

Биоэтика — пример плодотворного взаимодействия научной и гуманитарной культур. Она не наука (поскольку все-таки — этика), но и не общее философское учение, поскольку требует конкретных и глубоких биологических знаний и пытается решать злободневные практические вопросы.

Пример биоэтической проблемы дает история евгеники — науки о влиянии наследственных факторов на физические и умственные способности человека.

Евгеника возникла в начале XX века на основе успехов генетики. Вскоре в ней выделилась позитивная евгеника, ставившая своей целью улучшение человека путем искусственного отбора. Например, установлено, что слабоумие — генетически обусловленный дефект. Будучи довольно распространенным (сла­бо­ум­ны несколько процентов населения), оно причиняет обществу огромный моральный и экономический ущерб. Евгенисты развернули кампанию за избавление человечества от недуга путем стерилизации слабоумных и ограничения их прав вступать в брак и иметь детей. Под влиянием их требований в 30-х годах стерилизация была узаконена в Германии, Канаде, скандинавских странах и Эстонии.

Раздавались и возражения, но почти все они были чисто техническими. Указывалось, например, что меры, направленные против слабоумных, малоэффективны, поскольку имеется гораздо больше людей, которые, будучи сами здоровыми, тем не менее носят «ген слабоумия» и передают его своим потомкам. Почти никто, однако, не пытался дать оценку моральности или аморальности предлагавшихся мер¼ В наше время эта история не могла бы произойти, несмотря на несравнимо более высокое умение современных ученых читать генетическую информацию: негативная реакция научного сообщества и общества в целом была бы незамедлительной и жесткой.

История с евгеникой — лишь один пример многочисленных биоэтических проблем.

Возможность определения пола будущего ребенка на ранних стадиях беременности привела к тому, что в некоторых районах Индия и Китая девочек среди новорожденных стало в несколько раз меньше, чем мальчиков, ибо за девочкой в свое время придется давать большое приданое.

Методы генной инженерии позволяют получать сорта сельскохозяйственных растений, отличающиеся высокой урожайностью, устойчивостью к неблагоприятным погодным условиям и вредителям. Созданы, например, зерновые, которые благодаря добавленному гену вырабатывают в себе вещество, ядовитое для насекомых. Утверждается, что это вещество безвредно для теплокровных млекопитающих, так что человек может без опаски есть хлеб из такой пшеницы. Однако как бы тщательно ни проводились испытания, все равно абсолютную гарантию безопасности дать невозможно — всегда может оказаться, что биохимические особенности того или иного индивидуума или взаимодействие этого вещества с одним из бесчисленного множества химикатов, попадающих в человеческий организм, приведет к неблагоприятным последствиям. Кто возьмется установить уровень уверенности, который необходим для рекомендации этих сортов в хозяйственный оборот? Другими словами, здоровьем и жизнью скольких человек вы готовы рискнуть в будущем, чтобы снизить потери урожая от вредителей и накормить тех, кто недоедает сейчас?

В 1997 г. было опубликовано сообщение группы Иэна Вилмата из Рослиновского института в Шотландии об успешном клонировании высшего млекопитающего — овцы. По методике Вилмата, из клетки овцы-до­нора извлекается ядро, содержащее хромосомы со всей наследственной информацией. Этим ядром замещается ядро оплодотворенной, но еще не начавшей деление яйцеклетки другой овцы. Затем яйцеклетка с подмененным ядром имплантируется третьей овце — суррогатной матери. Оказывается, что теперь развитие зародыша контролируется генетическим проектом, записанным на хромосомах вставленного в яйцеклетку чужого ядра. Именно таким образом на свет появилась овечка Долли, генетически точная копия овцы-до­но­ра.

Техника клонирования еще несовершенна. Долли — первый успех после нескольких сотен неудачных попыток, и причины его во многом остались неясны самим авторам. Однако он показывает, что принципиальных препятствий для генетического копирования высших млекопитающих, в том числе человека, не существует. Именно поэтому мало какое другое достижение науки XX века вызвало столь же широкий общественный резонанс.

Парламенты, правительства и общественные организации поторопились обозначить свое отношение к исследованиям в этой области — чаще всего, отрицательное. Президент США немедленно после публикации статьи запретил финансирование работ «по клонированию человеческих существ» из государственных средств. Хироси Накадзима, генеральный директор Всемирной организации здравоохранения заявил, что ВОЗ считает этически неприемлемым применение клонирования для воспроизводства человеческих существ, «поскольку это нарушило бы некоторые основные принципы медицинской помощи». Европейский парламент принял резолюцию о запрещении клонирования, в преамбуле которой говорится, что парламент «полагает существенным установить этические стандарты, основанные на уважении к человеческому достоинству, в области биологии, биотехнологии и медицины». Финансирование самой группы Вилмата через несколько месяцев попытались прекратить — как дипломатично было заявлено, «в связи с успешным завершением проекта».

Многие страхи, связанные с возможностью клонирования человека, явно преувеличены. Например, даже создав генетически точную копию Адольфа Шикльгрубера, мы не получим второго Гитлера — для этого пришлось бы воспроизвести всю обстановку, в которой тот вырос. Результаты многолетних исследований говорят, что наследственные задатки и воспитание в примерно равной степени влияют на формирование личности (п. 5.7.5). Однако клонирование человека (а в том, что оно когда-нибудь состоится, сомнений нет) не может не привести к целому ряду моральных и юридических проблем, которые можно проиллюстрировать следующим, пока воображаемым, примером.

Гражданин N решает обзавестись своим клонированным двойником. У него берут клетку и пересаживают ее ядро в яйцеклетку, предоставленную анонимной женщиной-донором. Затем яйцеклетку вынашивает суррогатная мать из центра планирования семьи (такие центры и матери-напрокат действуют уже сейчас, в том числе и в России).

Кем, с точки зрения закона, будет доводиться ребенку гражданин N? Поскольку он несет прямую ответственность за появление на свет нового человека, вроде бы отцом. Но с другой стороны, судебно-ме­ди­цин­с­кая процедура анализа ДНК, используемая сейчас для установления родства, покажет, что младенец и гражданин — близнецы. А ответственность братьев и сестер друг за друга существенно меньше, чем отца за сына.

Далее: кем приходится новорожденному женщина, выносившая его? Генетическая экспертиза установит: никем[2]. С другой стороны, в законодательстве о браке и семье имеются обороты вроде: «при рождении ребенка у матери». Законодатель если и не говорит прямо, то подразумевает, что мать — та, кто выносила и родила. Но если признать мать-напрокат полноправной матерью (а такая судебная практика уже имеется), то кем будет приходиться ей гражданин N? Братом ее ребенка ли все-таки его отцом, с которого можно требовать алименты? Но ведь гражданин мог быть и женщиной…

Можно представить себе много подобных казусов, неразрешимых в рамках действующих законов. Ставить это в упрек законодателю неразумно: закон работоспособен, лишь когда фиксирует сложившиеся или, по крайней мере, складывающиеся в обществе отношения. Поэтому наиболее разумная стратегия, по-видимому, заключается в том, чтобы, не форсируя исследования, способные привести к изменению природы или статуса человеческих существ, но и не становясь на путь запретов, организовывать широкое обсуждение возникающих при этом морально-этических проблем, чтобы ко времени, когда новые возможности, предоставляемые наукой, войдут в повседневную жизнь, успевало сформироваться определенное общественное мнение.