ВВЕДЕНИЕ 13 страница

Ряд подобных эпизодов описал Фрейд. По его мнению, они зависят от эмоционального угнетения и относятся к большим амнезиям, распространяющимся на значительную часть и даже на всю прошлую жизнь больного. Этот вид амнезии многократно представлен в рассказах и кинофильмах. Как правило, у больных «выпадает память» на все, касающееся их личности и окружающей в црош-

7 А. М. Вейн, Б. И. Каменецкая

лом обстановки. Меняется отношение к своей жене и семье, они становятся как бы совершенно незнакомыми людьми. Иногда даже кажется, что больной забыл не только профессиональные навыки, но и такие простые вещи, как орфографию и арифметику.

Такие нарушения памяти считают истерическими, так как возникают у невротических личностей в результате острого конфликта.

Амнезия подобного рода может быть продолжением тяжелой и стойкой органической амнезии, связанной с повреждением мозга. При ее лечении следует учитывать личность больного, благоприятные результаты лечения гипнозом, а также иную, отличную от корсаковского синдрома, структуру дефекта памяти.

Какое полушарие важнее

для запоминания

При изучении функции памяти и ее нарушений, естественно, встает вопрос, равноценны ли оба полушария мозга для осуществления этой функции? Не может ли играть более важную роль левое полушарие, которое имеет доминирующее значение для речи. В настоящее время по этому вопросу нет определенной точки зрения. Однако имеются наблюдения нейрохирургов, которые отмечают нарушение памяти только после операций на доминантной височной доле. С другой стороны, описаны отдельные случаи правосторонней (недоминантной) резекции височной доли, при которых также возникали выраженные амнестические состояния. Анализ имеющихся наблюдений указывает на больший риск возникновения амнезии при левосторонних операциях, что может быть связано либо с функциональной неравнозначностью гиппокампальных областей, либо с важностью словесного восприятия для функционирования памяти, страдающего при операциях на доминантной для речи височной доле.

Психологическое исследование этих случаев дает основание предположить, что повреждение левой височной доли доминантного для речи полушария нарушает способность обучения и хранения словесного материала. Такие больные не запоминают имен и названий предметов, а также материал, прочитанный, воспринятый на лекциях или изучаемый. У больных с повреждением правой (не

доминантной) височной доли нарушается запоминание и воспроизведение несловесных стимулов — зрительных и слуховых, но нет словесного дефекта памяти. Такие больные испытывают трудности при воспоминании мелодии, лиц.

Наши наблюдения показывают, что у больных с опухолями височных долей снижение памяти чаще и грубее выражено при левосторонней опухоли, чем при правосторонней. Эти результаты совпадают с данными, полученными Н. Н. Брагиной и Т. А. Доброхотовой в Московском нейрохирургическом институте. Согласно данным этих авторов, у больных с опухолями левой височной доли имелись признаки снижения памяти почти во всех наблюдениях. Больные становились беспомощными на работе и дома. Они почти ничего не запоминали из новых событий, переживали свой дефект и всячески пытались его компенсировать путем постоянных записей. При правосторонней же локализации дефект памяти отмечался, во-первых, только в 50% случаев, во-вторых, носил, как правило, менее четкий характер.

Преимущественная связь функции памяти с доминантной височной долей подтверждена и данными электроэнцефалографии. При исследовании большого количества больных с нарушениями памяти было выявлено изменение биоэлектрической активности в области доминантной височной доли.

Наши данные показали, кроме того, что стереотак- сическое разрушение определенных ядер таламуса в доминантном для речи полушарии приводит к значительно более частым и выраженным дефектам памяти, чем при правосторонних воздействиях. Это позволяет сделать предположение о функциональной неравнозначности таламических структур для процесса памяти.

Избыточные воспоминания

При некоторых болезненных состояниях воспоминания не только не становятся слабее, но даже значительно усиливаются. Патологическое облегчение воспоминаний называется гипермнезией. Такие случаи отмечаются при острых лихорадочных состояниях, при чрезмерном возбуждении, в состоянии гипноза, при некоторых видах эпилептических припадков.

Наблюдения такого рода были сделаны еще в XVIII— XIX веках. Так, описан интересный случай, который произошел во Франции в начале XIX века. Камердинер испанского посла в Париже, заболев горячкой, в -бреду читал наизусть сложные политические трактаты, проявляя при этом редкую осведомленность в вопросах дипломатии. Посол почти не верил своим ушам и намеривался сделать камердинера секретарем посольства. Но по выздоровлении слуга утратил всю свою осведомленность и вновь превратился в недалекого человека, не подозревающего об истинных возможностях своей памяти.

Юноша в четырехлетием возрасте перенес тяжелую травму мозга и связанную с этим операцию. Когда он выздоровел, то не цомнил ничего ни об ушибе, ни об операции. Но на 15-м году жизни, заболев каким-то лихорадочным заболеванием, он в бреду точно описал своей матери всю обстановку операции, людей, присутствовавших в то время в комнате, их костюмы, словом, все мельчайшие подробности обстановки как будто бы полностью забытого мальчиком периода. До этого он никогда не говорил об этом случае и не мог услышать рассказа о нем от других лиц.

Существует описание отравления опиумом, под действием которого человек пережил вновь всю свою жизнь. Перед ним вставали самые ничтожные события молодости, забытые сцены первых лет жизни.

Припоминание совершенно забытых языков заслуживает отдельного описания. Так, известен случай, касающийся старого лесника, который в молодости жил на польской границе и говорил исключительно по-польски. Впоследствии оп переселился в немецкие округа. Его дети уверяли, что 30 или 40 лет он не слышал ни одного польского слова. Во время наркоза, продолжавшегося около двух часов, этот человек говорил только по-польски.

Другой случай. Пожилой человек, уехавший из Уэльса в очень раннем детстве и 50 лет проживший вдали от родины, забыл свой родной язык. Когда его уэльские родственники приезжали к нему и начинали говорить, он совершенно не понимал их. Заболев в 70-летнем возрасте горячкой, оп в бреду бойко говорил на языке своей родины.

Поучительно свидетельство одного лютеранского пастора, жившего в Америке. В его приходе было большое число немцев и шведов, и все они незадолго перед смертью молились на своем родном языке. «Подобных примеров,— говорит этот пастор,— я бы мог привести тысячи, хотя многие из этих людей, я в том уверен, не говорили по-немецки или по-шведски в течение 50 лет».

Приведенные факты, несомненно, свидетельствуют о возможности облегченного припоминания как будто бы совсем забытых событий и языков только при определенных патологических состояниях организма.

Как уже указывалось в этой главе, во время эпилептических припадков, в частности при эпилепсии височной доли, воспоминания усиливаются и даже могут иметь насильственный характер.

Такого рода насильственные воспоминания можно вызвать и искусственным путем при электрической стимуляции ограниченных областей височной коры. Во всех этих случаях воспоминания носят конкретный характер и могут быть описаны в деталях. Иногда эти воспоминания включают зрительные, слуховые и эмоциональные компоненты и полностью соответствуют жизненной ситуации. Отмечено, что в таких случаях воспроизводятся факты, как будто бы полностью забытые для произвольного воспоминания.

Приведенные наблюдения говорят о том, что часть информации, проникая в память, фиксируется в ней подсознательно и не может произвольно воспроизводиться. Однако главное заключение, вытекающее из этих фактов, сводится к признанию удивительной устойчивости следов памяти. Изучение случаев гипермнезии свидетельствует, что основной причиной забывания следует считать не разрушение следа памяти, а только невозможность его произвольного воспроизведения.

Можно ли на основании подобных случаев заключить, что память ничего решительно не утрачивает? Что однажды воспринятое ею впечатление, даже самое беглое, прочно зафиксировано и может быть ояшвлено?

В настоящее время нет еще достаточных оснований опровергнуть утверждение, что часть воспоминаний может исчезать и при нормальном состоянии мозга. Изучение гипермнезий позволяет только говорить о чрезвычайной устойчивости следов памяти, которая, по-видимому, является закономерным явлением, поскольку такие паблюдения отмечены в огромном числе случаев.

Иллюзии и ложные воспоминания

Извращения памяти, известные в неврологии и психиатрии как парамнезии, могут проявляться в форме иллюзий, либо носят характер ложных воспоминаний. Иллюзии довольно часто проявляются и у здоровых людей. Явление это чаще всего заключается в том, что, когда мы видим или переживаем какое-либо явление, у нас вдруг является ощущение, будто все, что сейчас происходит,— и обстановка, и люди, и голоса, и собственные ощущения — когда-то было, а сейчас переживается вторично. Этот феномен носит название «уже виденного», «уже слышанного», «уже пережитого» и знаком, по-видимому, большинству людей. Такие обманы памяти бывают у утомленных людей и известны они со времени глубокой древности. Греческий геометр Пифагор оставил описание этого явления. В наиболее яркой форме оно возникает при эпилептических припадках и является его предвестником. Одно из наиболее ранних наблюдений этого феномена как части эпилептического припадка сделал Джексон в 1889 г. Воспоминания не имели определенного содержания. Было отмечено только общее чувство чего- то знакомого с акцентом на обонятельных ощущениях. По существу это явление состояло в том, что новое казалось человеку уже испытанным прежде и представлялось повторением старого.

Наши исследования показывают, что у больных эпилепсией этот феномен представлен в два раза чаще при поражении доминантного для речи полушария мозга.

Вне эпилептических припадков такого рода иллюзии могут наблюдаться и более продолжительное время.

Имеется описание больного, который, узнав о смерти своего знакомого, сильно испугался, так как ему показалось, что он уже некогда испытывал это самое впечатление.

При некоторых болезненных состояних это явление может иметь более устойчивый характер.

Известный психиатр А. Пик подробно описал подобные случаи. Описанные Пиком редупликативные обманы воспоминаний иногда наблюдаются при поражении мозга. Явление это состоит в том, что больному кажется, что он уже был однажды исследован точно таким же врачом в такой же больнице, благодаря чему у больного создает

ся впечатление о существовании двух одинаковых врачей, двух одинаковых больниц и т. д.

Значительно реже много раз виденное, а потому, безусловно, знакомое воспринимается как абсолютно новое, впервые наблюдаемое, т. е. происходит явление, обратное тому, когда знакомое кажется совсем незнакомым. К такого рода явлениям может быть отнесен феномен, когда воспоминание событий воспринимается как нечто новое, только что пришедшее на ум. Такое извращение памяти называется криптонезией и может быть причиной неумышленного плагиата. В этих случаях субъект совершенно не узнает уже ранее воспринятого и ему кажется, что это продукт его собственного творчества.

Случаи криптомнезии встречаются иногда среди ученых, выдающих чужую идею за свою. А. Перельман в своей монографии «Функции памяти и ее патология» упоминает об одном литературном критике, который дословно воспроизвел напечатанную незадолго до того статью своего коллеги, будучи уверен, что сам ее написал.

Известны случаи, когда писатель переписал сам у себя. Так, в романе Мопассана «Милый друг» есть описание размышлений Дюруа перед дуэлью. В рассказе «Трус» есть точно такая же сцена, в тех же словах и выражениях. Едва ли такой мастер, как Мопассан, сознательно переписал отрывок из одного произведения и вставил его в другое.

Криптомнезия не обязательно является проявлением болезни. Она может иметь место и у вполне здоровых людей.

Наряду с иллюзиями памяти к парамнезиям относятся также ложные воспоминания, или конфабуляции, описанные нами при изложении корсаковского синдрома. Ложные воспоминания могут возникать при ряде заболеваний и формы их проявлений очень разнообразны.

Изучение гипермнезий и парамнезий-феноменов, имеющих непосредственное отношение к процессу узнавания и репродукции, представляет еще один путь для апа- лиза механизмов, лежащих в основе мнестической функции.

Какие же выводы о свойствах нормальной памяти можно сделать на основании наблюдений над памятью больных?

Во-первых, весь клинический опыт подтверждает разделение процесса памяти на три составляющих фазы: запечатление, хранение и воспроизведение. Об этом свидетельствует изолированное нарушение каждой из этих фаз, выявляемое при анализе различных дефектов памяти и обратном их развитии. Так, например, у больных с корсаковским синдромом на первый план выступает дефект хранения следа памяти при сохранности процесса восприятия и воспроизведения отдаленных событий. Возможность непосредственной репродукции воспринятых впечатлений у этих больных указывает на сохранность фазы восприятия и отбора информации для запоминания.

Этот факт позволяет считать, что процесс отбора материала для запоминания не обязательная функция гиппокампальных структур мозга, повреждение которых лежит в основе дефекта памяти у корсаковских больных.

Как уже указывалось, в основе дефекта памяти у корсаковских больных лежит нарушение процесса хранения, в частности нарушение консолидации следа памяти, в результате чего стабильное обучение не может иметь место, несмотря на нормальное восприятие. Возможно, что в процессе обучения при нормальных условиях формация гиппокампа создает активность в корковых областях, где хранится информация. Однако, каков бы ни был физиологический механизм нарушения памяти, модель амнезии у этих больных несовместима с теорией единого процесса памяти; она позволяет говорить даже не о трех, а четырех фазах памяти: не только о восприятии, хранении и воспроизведении, но и о фазе консолидации следа.

Во-вторых, клинические наблюдения дают серьезные доказательства существования двух видов памяти: кратковременной и долговременной. Это следует опять же из характерных проявлений корсаковского синдрома, при котором амнезия касается только самых свежих фактов при относительной сохранности отдалепных событий. Четкое различие между выраженным нарушением памяти ца ?е-

Ш

Кущие события при сохранности долговременного хранения — типичная черта амнезии при повреждении структур гиппокампова круга; она представляет достаточное основание для такого вывода. Однако нет убедительных данных, указывающих на различие механизмов, лежащих в основе отдаленной и недавней видов памяти, хотя термины «кратковременная» и «долговременная» память говорят об этом. Скорее всего, можно полагать, что, хотя дефект памяти на недавние события — часто изолированное клиническое проявление, недавняя и отдаленная память формируются путем одинаковых процессов, к которым может быть применен термин запоминания. Эти виды памяти представляют собой лишь разные стадии этого процесса.

Но что же делается с воспоминаниями, уже запечатлевшимися до травмы мозга за недели, месяцы и годы. Ведь эти воспоминания уже более или менее долго существовали, сохранялись и даже, возможно, воспроизводились. По-видимому, они уже сделались стойкими, а между тем при остром развитии дефекта памяти исчезают, не оставляя о себе никакого впечатления. В ряде случаев больной заполняет пустоту, придумывая факты, не имевшие в действительности места. В тяжелых случаях эта пустота, известная в клинике как ретроградная амнезия, остается на всю жизнь и не восполняется даже при напоминаниях. Эти наблюдения дают основание для двух предположений: либо следы предшествовавших событий совсем сглаживаются из памяти, либо они, хотя и сохраняются, не могут быть воспроизведены. Возможность извлечения следов при особых состояниях организма, например при гипнозе, подтверждает второе предположение и заставляет считать, что приобретенный опыт не уничтожается, а остается в недоступном для произвольного воспроизведения виде. Это же подтверждает и возможность сокращения ретроградной амнезии в процессе выздоровления, например у травматических больных.

На основании этих рассуждений можно сделать третий вывод о стабильности следа памяти и неполноценности аппарата воспроизведения. Этот вывод следует также из многочисленных наблюдений с гипермнезиями при некоторых болезненных состояниях, в условиях гипноза, наркоза, а также при искусственном раздражении определенных областей в пределах височных долей мозга.

Клинико-анатомическое изучение случаев корсаковского сипдрома свидетельствует в пользу того, что нарушение памяти на недавние события и наличие ретроградной амнезии — симптомы поражения двух взаимосвязанных областей мозга — гиппокампов и мамиллярных тел. Согласно этим данным, гиппокампальная область важна для приобретения и закрепления новой информации. Указания отдельных исследователей на случаи нормальной памяти у людей с врожденным поражением этой системы говорят о том, что незрелый мозг может компенсировать поражение. Двустороннее повреждение гиппокампов при хирургическом вмешательстве вызывает дефект памяти на текущие события в наиболее чистой форме, без нарушения внимания, ориентировки, ложных воспоминаний и снижения интеллекта.

Характерное для повреждения структур гиппокампова круга нарушение памяти на текущие события дает основание считать, что эти структуры мозга ответственны за перевод информации в долговременную память. Весь опыт изучения нарушений памяти у человека позволяет сделать четвертый вывод: закрепление любых сенсорных впечатлений зависит от структур гиппокампова круга. Однако обратимость ретроградной амнезии у больных с повреждением этих структур мозга свидетельствует о том, что функции мамиллярных тел и гиппокампальных образований не исчерпываются формированием нового опыта в «структурный след». Они играют, по-видимому, некоторую роль и в процессе воспроизведения. С другой стороны, контраст между тяжелым дефектом памяти на недавние события и нормальной способностью воспроизведения отдаленных происшествий не дает оснований для такого вывода и часто ведет к заключению, что гиппо- кампально-диэнцефальные структуры мозга не играют существенной роли в процессе репродукции.

Следовательно, при оценке роли срединных образований мозга для функции памяти следует иметь в виду их значение не только для процессов регистрации и хранения нового опыта, но, по-видимому, и для процессов его репродукции.

Сделанный па основании клинических фактов вывод о фазе консолидации следа памяти в процессе обучения позволяет говорить о необходимости определенного времени для этого процесса.

Однако общего мнения относительно истинной длительности этого периода нет. С одной стороны, имеются данные, что репродукция впечатления сильно нарушается, когда какой-то повреждающий фактор, например эпилептический припадок, имеет место через несколько минут после получения впечатления, и возможность репродукции сохраняется, когда этот интервал равен нескольким часам. С другой стороны, длительная ретроградная амнезия, наблюдаемая у больных с острой травмой мозга и с поражением структур гиппокампова круга, позволяет думать, что процесс консолидации может длиться часы, недели, месяцы и годы. С этой точки зрения трудно объяснить природу длительной ретроградной амнезии, выявляемую нередко у таких больных. Значительная продолжительность ретроградной амнезии у человека с травмой мозга указывает совершенно другую шкалу времени для процесса консолидации, распространяющуюся на годы и даже на всю жизнь.

Весь клинический опыт указывает на то, что амнезия обычно распространяется лишь на наименее автоматизированные и наименее организованные формы поведения. В этих случаях не исчезают ни выработанные навыки, ни профессиональные привычки; сохраняется способность читать, писать, говорить на родном языке.

Изучение ретроградной амнезии и динамики ее обратного развития у больных с травмой мозга указывает на большую прочность следов отдаленных событий по сравнению с вновь воспринятыми впечатлениями. На первый взгляд этот факт поражает нас, так как мы привыкли думать, что наши последние воспоминания отличаются наибольшей устойчивостью. Вывод о большой прочности следов отдаленных событий следует также из наблюдений над ослаблением памяти у стариков, у которых сначала исчезает память на события недавнего прошлого, тогда как события давно прошедшие помнятся со всеми подробностями.

Наблюдение над различными видами амнезии при повреждениях мозга дает возможность сделать еще один вывод — о существовании в мозгу механизма, позволяющего определить временную последовательность событий по отношению друг к другу. Правильная ориентировка во времени — одна из самых тонких функций нашего мозга, которая нарушается, как правило, при дефекте кратковременной памяти и восстанавливается только в процессе его обратного развития. Нарушение способности оценивать время и смещение временной последовательности событий — обычное явление при дефекте памяти. Именно в этом пункте память человека сдает в первую очередь.

Если поражение мозга локализуется на корковом уровне, то нарушения памяти характеризуются не общим, а чрезвычайно специфичным дефектом. Анализ различных видов частных амнезий, связанных с поражением ограниченных корковых зон, имеющих отношение к различным раздражителям, позволяет сделать вывод, что информация, поступающая в мозг по разным каналам, сохраняется в разных участках мозга.

К сожалению, мы знаем еще мало о физиологических основах памяти, и объяснение ее механизма носит гипотетический характер. В этом отношении представляет интерес модель, предложенная профессором Кэмбридж- ского университета Вейскранцем. Подобно многим современным психологам, Вейскранц исходит из гипотезы, что память обеспечивается двумя раздельными, но взаимосвязанными системами: одна имеет отношение к кратковременной памяти, а другая — к долговременному, хранению информации. В то время как кратковременная память зависит от нейродинамической активности и быстро распадается, долговременная память связана с относительно длительными структурными изменениями в центральной нервной системе. Ученый пытается схематично представить отношения между кратковременной памятью, долговременным хранением и воздействием вредоносных факторов, таких, как травма, электрошок и других, вызывающих амнестический эффект. Он считает, что гипотетический след кратковременной памяти достигает быстро его максимальной силы и затем быстро распадается. Общая продолжительность этого процесса, на основании имеющихся данных, не более чем 30 секунд. В то же время установлено, что след долговременной памяти формируется постепенно, возрастая с течением времени по силе и устойчивости. Эффекты вредоносных воздействий на память обозначаются Вейскранцем в терминах инженерной психологии — как «шумы». Он полагает, что повышение уровня «шума» воздействует на процесс репродукции информации, заложенной в долговременной памя-

ти, а степень нарушений будет зависеть от тяжести поражения мозга, силы и устойчивости следа памяти. Так, давние события, следы которых достаточно закрепились в памяти, остаются устойчивыми даже при сильном вре- цоносном воздействии. С другой стороны, недавняя память, известная в нейрофизиологии как кратковременная, ранима даже при легких повышениях уровня «шума» (рис. 10). На представленном рисунке показаны эффекты различной силы воздействия, в частности травмы мозга от уровня «шума», и на продолжительность возникающей в результате этого ампезии. Во-первых, из рисунка следует, что ретроградная амнезия увеличивается в своей продолжительности по мере повышения уровня «шума». Во-вторых, схема наглядно показывает, что ретроградная амнезия постепенно сокращается в периоде выздоровления в обратном отношении к порядку запоминаемых событий. Иными словами, она дает схематическое объяснение последовательности восстановления в памяти событий, которое идет от более отдаленных к менее отдаленным по отношению к травматическому инциденту. Таким образом, эта схема, несмотря на свою простоту, дает представление о возникновении некоторых характерных и хорошо знакомых нам черт амнезии у человека и демонстрирует феномены, которыми оперирует любая

теория памяти. Кроме того, она указывает на различие между немедленной памятью, почти всегда сохраняющейся у амнестических больных, и кратковременной памятью, которая всегда тяжело поражена. Схема наглядно показывает относительно большую стабильность отдаленной памяти по сравнению с недавней, а также связанную с этим тепденцию сокращения ретроградной амнезии от более отдаленных к менее отдаленным событиям. Но эта схема, так же как и существующие теории памяти, не в состоянии объяснить случаи ретроградной амнезии, coj храняющиеся при полном восстановлении способности к обучению.

Представленные в этой главе данные свидетельствуют о том, что клинические наблюдения дают многое для понимания процесса памяти. Роль невролога сводится в настоящее время не только к определению тех областей мозга, которые существенны для функции памяти. Изучение отдельных случаев поражения мозга, анализ их природы при комплексном исследовании больных вносит большой вклад в понимание механизмов запоминания. Такой подход позволяет выявить не только структуры мозга, имеющие отношение к функции памяти, но и оценить их роль в организации этой сложной функции. Сделанные па основапии описанных наблюдений выводы проливают свет на неврологические основы памяти и мозговые мехапизмы памяти в целом. Они позволяют говорить об истинном дефекте памяти, связанном с повреждением структур гиппокампова круга и расстройствами памяти, по-видимому, вторичного характера, в основе которых лежат нарушения внимания, уровня бодрствования, эмоциональной сферы и интегративной деятельности мозга.

Дифференцированный подход к оценке дефекта памяти, дающий представление не только о его клинических проявлениях, но и нейрофизиологической структуре, полезен для клинической практики и может представить основу для классификации расстройств памяти.

Как известно, вопросы классификации дефектов памяти в настоящее время еще не решены. Антероградная и ретроградная амнезии, объединяющие большое количество разнообразных нарушений памяти, не дают, однако, представления о природе этих состояний и их связи в каждом отдельном случае с теми или другими структурами мозга.

Глава IX

КАК УЛУЧШИТЬ ПАМЯТЬ

Природная память не у всех одинакова. Уже давно делались попытки найти средства развития и совершенствования памяти. Опыт и наблюдение показывают, что память может быть значительно улучшена путем тренировки. Хороший пример этого — изучение иностранных языков. Как известно, для изучения первого иностранного языка обычно требуется несколько лет. Для овладения вторым, а тем более третьим языком нужно значительно меньше время. Владеющие многими иностранными языками могут изучать новый иностранный язык буквально за несколько месяцев. Известны люди, знающие в совершенстве десять и более языков. Имеет значение не только сходство различных языков, облегчающее их изучение, но и тренированность памяти, а также вырабатывающиеся в результате упражнений приемы запоминания.

Роль упражнения видна на примере так называемой профессиональной памяти. Опытный врач может одновременно помнить 250—300 больных, основные симптомы их болезни и ход лечения, связывая индивидуальные особенности течения болезни с фамилией и обликом больного. Эта способность, однако, развивается постепенно в процессе профессиональной деятельности. Художники и работники текстильной промышленности, имеющие дело с красками, путем упражнения достигают способности различать и запоминать многочисленные оттенки красок. Они помнят и узнают до 40 оттенков черного цвета, тогда как обычно мы можем различить и узнать только несколько оттенков.

Путем упражнения можно улучшить и специальные виды памяти: память на цифры, фамилии, лица. Известно, что более или менее опытные актеры легко и быстро запоминают текст новой роли. По свидетельству известных актеров, они не стремятся сразу заучивать текст роли наизусть, а он сам запоминается в процессе творческой работы над сценическим образом, вживания в него. Опытный шахматист легко запоминает и воспроизводит с начала до конца сыгранную им сложнейшую партию, хотя оп вовсе не задавался целью ее запомнить.

Постоянная тренировка позволяет надолго сохранить память. Известно, что многие ученые, тренировавшие память в течение многих лет в определенной области знаний, полноценно работали до глубокой старости. Ученые с мировым именем, такие, как И. П. Павлов, Д. И. Менделеев, Н. Д. Зелинский, величайший немецкий поэт Гете, итальянский художник Тициан обладали исключительной памятью, несмотря на преклонный возраст. Французский писатель и философ Вольтер высказал по этому поводу замечательную мысль: «Для глупца старость — бремя; для невежды — зима; для человека. науки — золотая осень». Говоря так, Вольтер исходил из собственного опыта.

Вопрос о том, как развивать память, сделать более успешным усвоение изучаемого материала, лучше запомнить то, что когда-то пришлось увидеть или услышать, волнует многих.

Приводимые примеры успешного совершенствования и развития памяти связаны в известной степени с живым интересом, эмоциональным подъемом, осознанием важности запоминаемого. Из опыта мы знаем, что если впечатление сильное, то оно оставляет глубокий и прочный след. Пусть то или иное событие нам неприятно, но, если оно связано с волнением за успех какого-либо важного дела или за жизнь близких людей, мы его отлично запомним.