Религиозно-догматическая критика

Это критика, жестко требующая от литературы соответствия заданным ожиданиям критика (пресуппозициям), сформированным на основе церковной догматики. Суждение о литературе у критиков данного склада превращается в измерение догматической правильности произведения, его «допустимости», и часто исходит из презумпции догматической ущербности светского искусства.

В настоящее время религиозно-философская критика почти полностью потеряла актуальность, и соответствующую «нишу» отчасти заполняет критика догматическая. По-видимому, это положение связано с утратой необходимой гуманитарной традиции — отсутствием самостоятельного религиозного сознания в светском культурном сообществе. Церковь оказалась единственным носителем этого сознания, поэтому религиозная критика оказалась практически равна церковной, поэтому с неизбежностью — догматичной.

В дискурсе религиозно-догматической критики, в отличие от религиозно-философской, литература не признается специфической сферой жизни, а расценивается, как все деяния людей и все тексты, лишь в категориях греха и добродетели. Условность искусства игнорируется догматической критикой, герои рассматриваются как реальные люди либо «реальные» ангелы, демоны и проч. (если счесть людьми их невозможно). Произведение рассматривается как деяние биографического автора (конкретного человека), как проповедь, призыв. Соответственно, светский писатель рискует писатель априори оказаться либо самозваным пастырем (если говорит о реальных людях), либо апокрифистом (если говорит о существах иной природы).

Субъектом религиозно-догматической критики оказывается уже не столько критик, сколько владеющий им код — церковная догматика. В своих формах догматическая критика сближается (хотя и не сливается полностью) с каноническими литературными формами: биография становится похожей на житие или ставится в житийный контекст, суждение о произведении напоминает проповедь.

Перед литературой, потерявшей свою специфику и критикой, потерявшей специфику вслед за литературой, ставятся утилитарные задачи, связанные с распространением вероучения, расширением влияния церкви («воцерковлением» литературы и читателя). Современная религиозно-догматическая критика носит конфессиональный характер, поэтому для нее типично выделять код церковности как отдельный и не менее значимый, чем код религии. Так, догматическая критика стремится построить историю литературы, сделав ее развитие следствием развития церкви, представив писателей как своего рода ретрансляторов идей, высказанных отцами церкви.

Нельзя не заметить, что догматические формы критики, стоящие на разных полюсах общественной идеологии, обнаруживают большое сходство. Догматическая религиозная критика во многом повторяет догматическую марксистскую критику и обнаруживает тот же тип внутренней организации. Так, в обоих случаях мы видим утрату специфики искусства, в обоих случаях — утилитарность, направленность на внелитературные цели, в обоих случаях — подчинение целям некой общественной институции (партии, церкви), в обоих случаях — перекодирование исторического текста таким образом, что история литература оказывается зависимой и от самой этой институции (учения партии, учения церкви), и от сферы ее интересов в обществе (освободительного движения, «церковности» общества). Наконец, характерна гипертрофированная дидактичность догматических форм, стремление контролировать школу, разделить литературу на допустимое и недопустимое (цензурировать).

Метаязык. Догматическая критика обходится своего специфического метаязыка, а евангельский или богословский метаязык затрагивает в гораздо меньшей мере, чем можно было бы ожидать. Будучи по своей сути миссионерской, она обходится тем лексиконом, который характерен для миссионерского текста — в основном, это лексика из сферы моральных понятий греха и добродетели. Терминологический пробел связан еще и с тем, что догматическая критика часто использует в метаязыковой функции некий кодирующий (и декодирующий) текст; она описывает, комментирует, анализирует именно отсылками к тексту (в нашем случае, евангельскому или святоотеческому).