Уроки античной истории для России 3 страница

Н. Ге. Распятие. 1892 г.

В‑четвертых, несмотря на критическое отношение к древнему строю, в нем есть и позитивные элементы. Мы говорим о римлянах, их вождях как о могучем народе, достойном уважения. Император Траян в «Слове о полку Игореве» изображен как лицо реальное. Хотя многие не отдавали себе отчета в личности Траяна, но память о нем, видимо, сохранялась в устных и книжных преданиях. «Века Траяна» вспоминаются как время славы и могущества, и автор предлагал идти по «тропе Траяна», то есть совершать славные подвиги «в духе Траяна». Проблемы приходится решать способами, не очень отличными от прошлого: где‑то мы римляне, а где‑то по‑прежнему варвары… Гейне, который вначале не жаловал латынь и римскую культуру, но потом понял ошибку и, наверстывая упущенное, стал читать Саллюстия и Вергилия, как‑то сказал: «Кто знает, в теле какого портного находится душа Платона; в теле какого школьного учителя – душа Цезаря? Кто знает! Может быть, душа Пифагора находится сейчас в теле бедного ученика, который провалился на экзамене потому, что не смог доказать теорему Пифагора!..» Русские, конечно, не исключение: у греков и византийцев они взяли государственность, символы, культуру, у евреев – их бога, у татаро‑монгол – слова и армейскую выучку, у римлян – образ империи (Третий Рим). Все это и ляжет проекцией на уникальную и неповторимую русскую Личность.

У колонны Траяна в Риме

Иные принципы управления страной российские государи все же могли бы перенять у Рима. Следует взять себе за правило поступать так, как поступали во времена ранней Республики, то есть заботиться больше о пользе государства и всеобщей пользе. Поэт Луцилий во II в. до н. э. заметил так: «Сосредоточивать мысль всегда на пользе отчизны. После – на пользе родных, а потом уж на собственной пользе». У нас чаще действует обратная схема. Увы, это так. Надо найти волевых, умных, решительных, честных мужей, которые откликались бы на нужды народа. Верен и тезис Цицерона: при исполнении государственной задачи и обязанностей «самое главное – избежать даже малейшего подозрения в алчности». В народных собраниях, будь то Афины, Рим или Новгород, конечно, была заключена сила и мудрость. Благодаря собраниям «все мы участвуем в мудрости» (или же в глупости, похожей на фарс). Философ Плотин говорил о древних «думах» так: «Некоторое подобие этого отношения (многих к единой мудрости) представляют народные собрания и всякие совещания, на которых все присутствующие всегда одно лишь имеют в виду – прийти к одному мудрому решению: тут каждый в отдельности как будто не способен мудрствовать, а, собравшись вместе и соединившись в рассуждения об одном и том же, все порождают или, точнее, находят одну для всех мудрость (т. е. одно всем являющееся, как самое мудрое, решение). Да и что, в самом деле, могло бы разделять друг от друга умы так, чтобы они не объединялись в одном и том же (всеобъемлющем) уме?» Интересы, Плотин, интересы. Разве мы не видим, как сотни полных апломба, гордыни и часто абсолютно невежественных политиков, движимые корыстью и алчностью, предлагают себя в правители. Фарс назвали «демократией». Вся машина нынешней «демократии» (в условиях чудовищного давления на избирателей власти, денег и средств информации) это сплошная фикция. Выигрывает не тот, кто голосует, а тот, кто составляет списки и подсчитывает наши голоса.

Эти телевизионные дуэли выполняют ту же роль, что и гладиаторские бои или схватки зверей на арене римского цирка. Кто стал «победителем», кто потерпел «поражение», абсолютно несущественно с точки зрения интересов России или ее народа! Ведь это зрелище напоминает цирковые сцены в Риме, когда толпа наблюдала, как на потребу высшей власти сражались насмерть представители разных племен и народов, покоренных языческим Римом. Впрочем, сравнение несколько неточно. Сегодняшние «гладиаторы» бьются не за жизнь, а за деньги.

Подобно Стратоклу и Дромоклиду, они рассматривают политическую карьеру как источник обогащения и наживы. Афинский демагог Стратокл (невежда, но себе на уме) создал политический капитал. Им он торговал столь успешно, что даже присвоил себе право говорить от имени народа как выразитель его воли. О его истинном отношении к народу лучше скажет анекдот. Когда жившая в доме Стратокла гетера как‑то раз принесла с рынка бараньи мозги и шеи, политикан, любивший иногда еще и пошутить, сказал ей: «Э, женщина, да ты купила такие вещи, которыми мы – люди политики – играем, как мячами». Эти господа в думе всегда держат нос по ветру… Ради денег и власти они сменят не только партию, гражданство и государство, но если надо – и половую принадлежность. Трибуна парламента стала для многих из них золотой жатвой. Многие лишь на словах защищают народ, с циничной усмешкой говоря: не прошло и ста десяти лет, как предложен закон о вымогательстве, а воз и ныне там. Почему? Потому что коррупция – зачастую удел первых граждан и людей, стоящих у кормила государства.

Почему бы слугам народа, нашим правителям, власть имущим не последовать примеру народного трибуна Ливия Друза. Тот жил у всех на виду, так что в его дом могли свободно заглядывать, заходя соседи. Когда же строитель предложил за 5 талантов возвести стены, чтобы скрыть его жизнь от глаз народа, трибун ответил: «Возьми 10 – и сделай весь мой дом прозрачным, чтобы все граждане видели мою каждодневную жизнь!» Наши ж господа отгораживаются от своего народа высоченными стенами, овчарками, охранниками и т. д. Осталось только возвести настоящие укрепленные линии, с дотами, дзотами, пушками, танками. Так кто будет отстаивать интересы простого и нищего народа? Уж не они ли?! Даже в императорском рабовладельческом Риме трибуном мог стать плебей. У нас в сенате и думе, похоже, заседают одни лишь «патриции», хотя люди приличные есть и там.

В‑пятых, как когда‑то в эпоху панэллинизма и Римской империи, в мире идут очень сложные и противоречивые процессы. С одной стороны видим – борьбу, противоборство, уничтожение и распад, с другой – синтез, проникновение наук, сотрудничество экономик и культур. В древнем мире грек мог стать персом, египтянином или квиритом; еврей – вавилонянином, римлянином и греком, римлянин – греком. Процессы смешения, интеграции и глобализации ныне идут темпами, которые и не снились Александру Великому, Цезарю, Киру. Процессы носят объективный характер, но было бы легкомысленно и опасно их ускорять. Плод должен созреть, прежде чем вкушать его. Так же обстоит дело с народами, что находятся в начале пути интеграции (в Европе, Азии, Америке, Африке). И России самой судьбой, великим наследием суждено взрастить бесценный плод. Но не всякое смешение полезно и целебно для государственного организма, как не всякая интеграция приводит к прогрессу. Мешая кровь, порой себе готовим гибель.

Поэтому представляется необходимым шире взглянуть на картину эволюции, которая рисуется иными историками и писателями. Империя – это всегда в той или иной мере содружество народов. Если содружество крепнет из года в год, то эта империя (какой была когда‑то Россия) или республика (каким был СССР) становятся сильнее и устойчивее. Если же их противоречия и разногласия, что зачастую неизбежны в многоэтнических, и тем более многоконфессиональных государственных конфигурациях, перевешивают на чаше весов, они, обостряясь все больше и больше, ведут сначала к постепенному ослаблению естественных уз, а затем в каркасе появляются трещины. Те расширяются и, если давление на стены и опорные колонны государственного строения недопустимо усилилось, всё здание в конечном счете рушится. Что произошло с Римской империей? Рим видел, что обойтись без помощи иностранцев он уже не может. Некому было строить, некому было возделывать поля, некому было даже и охранять границы империи. Это же самое видим в иных странах Европы и Америки, а теперь уже и в России – в той же Москве, или на просторах Сибири – где многие специальности россияне не хотят замещать, считая такого рода рабский труд непривлекательным, непрестижным. Мудрено ли, что наша Москва, подобно Риму, притягивает к себе отверженных!

О. Дикс. Золотая жизнь

Чаадаев писал Шеллингу: идеология Запада грозит России бедой. Философия, низвергнуть с престола которую тот пожелал, явившись в Берлин, в дальнейшем проникла к нам, в Россию. Увы, тут происходят вещи, частенько случающиеся с незрелыми умами, особенно у представителей нашей столичной интеллигенции. Соединившись у нас с ходовыми идеями и вступив в союз с господствующим в России в настоящее время духом, мысли Запада грозят «окончательно извратить наше национальное чувство, то есть скрытое в глубине сердца каждого народа начало, составляющее его совесть, тот способ, которым он воспринимает себя и ведет себя на путях, предначертанных ему в общем распорядке мира». Образно выразил это противостояние двух цивилизаций, сытой – Запада и бедной (лишь в материально‑финансовом отношении) – цивилизации Востока, поэт А. Майков:

«Что может миру дать Восток?

Голыш, – а о насущном хлебе

С презреньем умствует пророк,

Душой витающий на небе!..»

Так гордый римлянин судил

И – пал пред рубищем Мессии…

Не то же ль искони твердил

И гордый Запад о России?

Она же верует, что несть

Спасенья в пурпуре и злате,

И в тех немногих, в коих есть

Еще остаток благодати…

Помните древнюю историю… Идеолог праздных толп философ Протей достиг небывалой популярности у аудитории. И вот, пожелав ошеломить и несказанно удивить ее, он публично пообещал сжечь себя в Олимпии, думал, что толпа или его ученики в последний момент удержат его от гибели. Глупец. Раззадоренная толпа не захотела лишиться столь яркого, небывалого зрелища – и потребовала, чтобы он взошел на костер. Кумир толпы вынужден был выполнить ее волю. Он горел под овации тысяч зевак. Также и сегодня… Но дикость и воинственность наблюдается уже не у диких народов, а в поведении «цивилизованных» держав.

Американский авианосец

Мир стал информированнее, но нисколько не гуманнее. США и пятая колонна в России не раздумывая прикажут распять Россию, как иудеи – Христа; вовлекут народы в горнило мировой бойни. Сегодня у иных в Америке возникло желание вернуть Россию в эпоху Горбачева и Ельцина: когда Запад с легкостью мог выкручивать ей руки. Руководя ее политикой из‑за рубежа, civitas sine jure (не имея на то законного права), лелея предателей, нам плевали в лицо! Таково ли наше место в «распорядке мира»?!

Однако слишком много на Западе, да и у нас тех, кто навсегда остался в диком прошлом (коммунистическом или капиталистическом). Они не видят (в упор не желают замечать) пробуждающейся Народной России. Иногда кажется, что мы все еще живем в XX в. или даже в XIX–XVII вв., когда А. Хомяков в статье «Мнение иностранцев о России» возмущенно заявлял: «И сколько во всем этом вздора, сколько невежества! Какая бесстыдная ложь, какая наглая злоба» (1845). К славянам Европа испытывала не только презрение, как к нецивилизованным народам, но еще и ненависть, твердо считая, что прививка России европейской цивилизации должна осуществляться или огнем и мечом, или экономической экспансией. Можно было бы сказать, что тут ничего не поделаешь, тут больная традиция и, как выражался Н. Я. Данилевский, некий «исторический инстинкт».

Ф. А. Бруни. Всемирный потоп. Русский музей

Так что же нам вновь и вновь вспоминать слова И. С. Аксакова, сказанные им в 1861 г. в газете «День»: «Пора догадаться, что благосклонности Запада мы (для себя) никакою угодливостью не купим, пора понять, что ненависть, нередко инстинктивная, Запада к Славянскому православному миру происходит от иных, глубоко скрытых причин; эти причины – анатагонизм противоположных просветительных начал и (лютая) зависть дряхлого мира к новому, которому принадлежит будущность». Но, друзья мои, дикие, слепые, полные ненависти инстинкты прошлого пора бы уже отбросить. Будущность у нас одна! Ведь и Рим внешне преклонялся перед Элладой, хотя сочетал это с полным презрением третированием эллинства в целом. Мы не просим вашей любви – хотя бы каплю разума! В последнее время у части европейских политиков заметны и здравые тенденции, что позволяет видеть в них робких учеников софиста Протагора. Тот был убежден – в самосохранении заинтересованы все. Секрет мира и выживания человечества он видел в том, что все страны должны трудиться на общее благо.

Скифы

О, старый мир! Пока ты не погиб,

Пока томишься мукой сладкой,

Остановись, премудрый, как Эдип,

Пред Сфинксом с древнею загадкой!

Россия – Сфинкс. Ликуя и скорбя,

И обливаясь черной кровью,

Она глядит, глядит в тебя,

И с ненавистью, и с любовью!..

Да, так любить, как любит наша кровь,

Никто из вас давно не любит!

Забыли вы, что в мире есть любовь,

Которая и жжет, и губит!

Мы любим все – и жар холодных числ,

И дар божественных видений,

Нам внятно всё – и острый

галльский смысл,

И сумрачный германский гений…

Придите к нам! От ужасов войны

Придите в мирные объятья!

Пока не поздно – старый меч

в ножны,

Товарищи! Мы станем – братья!

А если нет, – нам нечего терять,

И нам доступно вероломство!

Века, века – вас будут проклинать

Больное позднее потомство!

Мы широко по дебрям и лесам

Перед Европою пригожей

Расступимся! Мы обернемся к вам

Своею азиатской рожей!..

В последний раз – опомнись,

старый мир!

На братский пир труда и мира,

В последний раз на светлый

братский пир

Сзывает варварская лира!

А. Блок

Вряд ли господа мира прислушаются к звукам лиры… Они знают и понимают (так было и, видимо, будет и впредь) лишь один голос – силы! Запад вскормлен античной историей и философией, разве не так? Ну так прочтите и запомните слова Платона, в основе верные, но которые практически никогда и никем ныне не приводятся: «Но сама природа, я думаю, провозглашает, что это справедливо – когда лучший выше худшего и сильный выше слабого. Что это так, видно во всем и повсюду и у животных, и у людей, – если взглянуть на города и народы в целом, – видно, что признак справедливости таков: сильный повелевает слабым и стоит выше слабого. По какому праву Ксеркс двинулся походом на Грецию, а его отец – на скифов? (Таких примеров можно привести без числа!) Подобные люди, думаю я, действуют в согласии с самою природою права и – клянусь Зевсом! – в согласии с законом самой природы, хотя он может и не совпадать с тем законом, какой устанавливаем мы и по какому стараемся вылепить самых лучших и решительных среди нас. Мы берем их в детстве, словно львят, и приручаем заклинаньями и ворожбою, внушая, что все должны быть равны и что это прекрасно и справедливо… Но если появится человек, достаточно одаренный природою, чтобы разбить и стряхнуть с себя все оковы, я уверен: он освободится, он втопчет в грязь наши писания, и волшебство, и чародейство, и все противные природе законы, и, воспрянув, явится перед нами владыкою, бывший наш раб, – вот тогда‑то и просияет справедливость природы!» По какому такому праву на Русь хлынули татаро‑монголы, шли поляки и литовцы, двинулся Наполеон, вломился Гитлер, ринулись страны Антанты и японцы? По какому праву Америка терзала Вьетнам и Корею, насиловала Сербию, убивает и оккупирует Ирак и мечтает о войне с Ираном (и это при всеобщей болтовне о демократии, свободе и правах человека)? По какому праву вмешалась в события в России (поставив у кормила власти ее «рабов»: Горбачева, Яковлева, Ельцина, Гайдара, Бурбулиса, Чубайса)? По праву сильного! Это надо помнить всем! Да и вообще человечество воюет испокон веков. По последним оценкам ученых, за 5,5 тысячи лет «цивилизации» только от войн погибло 3,5 миллиарда человек.

США оккупируют Ира

В‑шестых, многое зависит от качества элит. В Спарте и в Афинах правящий класс в ходе войн и вечных раздоров становился все более обескровленным. Египет забыл свою историю – и стал жертвой персов, евреев, арабов, англичан. Жертвы трудно восполнить, если ушла значительная часть самого культурного, умного и мужественного слоя нации. В Спарте уничтожение отряда даже в 400 спартанцев стало национальной трагедией. Что уж тут говорить о России, где под нож пустили целые поколения на протяжении полувека. Дорийцы могли бы расширить воспроизводство населения, допустив браки с другими народами. Но они были гордо‑щепетильны в отношении чистоты крови, не приемля варвара. Европейцы и американцы расширили пределы – и теперь с ужасом ждут финального итога.

Как выглядим мы на фоне соревнования и жесткой конкуренции элит? Геродот, отец истории, некогда так и не смог найти по сю сторону Понта другого народа, мудростью столь же известного, как и иного мужа, отличившегося ученостью и знаменитого, «кроме народа скифского и царя Анахарсиса». Сей народ, писал Геродот, «одно важнейшее из человеческих дел придумал мудрее всех народов, какие мы знаем, после чего прочему я уже не удивляюсь». Это «важнейшее их изобретение в том, что никто напавший на них не может уже спастись и никто не может уловить их, если сами они не захотят быть настигнутыми». Ведь у скифов каждый носит свой дом с собой. Но что мы, русские, представляем собой ныне? У нас есть не только варварская лира, но и варварский меч. Правда, навсегда в прошлое ушли времена тех диких скифов, что, по словам Геродота, убив врага в первый раз, обязательно должны были испить его крови. Они отрезали головы, сдирали с них кожу, подвешивали её к уздечкам своих лошадей или из этих кож приготовляли себе плащи, сшивая куски, как они сшивали куски кожи козла… Эти племена некогда наводили священный ужас и трепет на древних евреев… Повторяю, те времена ушли – и безвозвратно. К тому же мы все же не скифы, а русские. Но не надо делать из нас и козлов отпущения! Не надо думать, что этот дикий пламень не вспыхнет вновь, если вы будете и впредь унижать Россию и ее народы.

Правда, казалось, наше время просвещеннее и культурнее древности. Некогда В. Иванов считал, разделяя мнение гуманистов, что «греко‑латинская древность, будучи идеальным типом всесторонней и внутренне законченной в своем кругу образованности, упреждает и предопределяет в простых и совершенных формах многочисленные явления современности…» Можно ли это сказать о России?

Возможно, эти слова были бы и справедливы в отношении старой российской интеллигенции. Ведь об этих людях еще В. Белинский некогда писал (1841): «Превосходство греков над всеми другими народами древности состоит в том, что у них всё свое, всё народное, частное, семейное, домашнее, было ознаменовано печатию необходимости и разумностию, отличалось характером общечеловеческим. Удивительно ли после этого, что мы имеем Тезеев, Солонов, Кодров, Леонидов, Мильтиадов, Фемистоклов, Аристидов, Кимонов, Периклов, Алкивиадов, Тимолеонов, Сократов, Платонов узнаем в нашем детстве прежде, нежели имена героев отечественной истории; что все образованные народы считают Грецию как бы своим общим отечеством? Как ни отделены мы от греков и нравами, и условиями жизни, и образом воззрения на мир, и веками, словом, как ни противоположна наша жизнь греческой, мы всё понимаем в истории Греции так же ясно, как в истории своего отечества, – и каждый образованный человек времени легко может представить себя, в своей фантазии, под небом Эллады, слушающего на площади ораторов или внимающего, в садах академии, мудрым урокам божественного Платона».

М. И. Ростовцев. 1947 г.

Не мудрено, что в рядах нашей интеллигенции появлялись такие люди, как М. Ростовцев, Вяч. Иванов, А. Блок, В. Брюсов, Ф. Зелинский, А. Лосев, В. Асмус, «законодатель прекрасного» (arbiter elegantiarum). Они – дети и внуки Эллады и Рима. Когда Ростовцев ехал в первую летнюю заграничную командировку, путь его пролегал через Константинополь, острова Эгейского моря, через Грецию и Вену и заканчивался в Италии – в Риме и в Помпеях. Там он побывал вместе с Вяч. Ивановым. В память об этой поездке Ростовцев подарил ему брошюру. Вячеслав Иванов жил в Афинах и в вечном Риме, исколесил Палестину, посетил Назарет, Тивериаду, Капернаум. Дружба этих знатоков античности продлилась много лет. И поэт посвятил М. Ростовцеву стихотворение в сборнике «Нежная тайна» (1912 г.). Продолжат они свои встречи и в Петербурге и тогда, когда М. Ростовцев уже станет профессором, а Вяч. Иванов, уйдя от проблем социально‑экономической истории Рима, весь окунется в мир поэзии, эллинской культуры.

Хотя, по его словам, ему давалось трудно «обращение к эллинской древности», он не только вскоре станет вождем того направления в поэзии, которое назвали «российским александризмом», но удивительнейшим образом сумеет соединить поэзию с ученостью. В. Иванов «писал стилем Эвфориона и Ликофрона» (Ф. Ф. Зелинский). Он даже работу по налогам написал по‑латыни и готовил некоторое время диссертацию о публиканах, также написанную им по‑латыни. О Иванове Лосев сказал: «Данте 20‑го века. Ученый, поэт, такой, что Пушкину не снилось». В своих «Римских сонетах» Вячеслав Иванов называет Рим «родным домом»:

Вновь, арок древних верный пилигрим,

В мой поздний час вечерним

«Ave, Roma»

Приветствую, как свод родного дома,

Тебя, скитаний пристань, вечный Рим…

Стоит внимательнее вчитаться в строки блестящего русского историка М. И. Ростовцева, которые, как нам редставляется, в немалой степени можно отнести к нынешней России (под властью «нового Рима»). Тот попытался представить в тексте, чтоў принесла гражданская война для отдельных частей римской мировой державы, в том числе и для Эллады. «Я уже не раз говорил о том, что пришлось вынести Элладе и эллинскому Востоку в эпоху гражданских войн. Митридат, Сулла, Фимбрия, затем Помпей, Цезарь, Брут и Кассий, Антоний и, наконец, Октавиан смотрели на Восток исключительно как на средство для достижения своих политических целей, используя его до конца при помощи самых крайних мер насилия и принуждения. Никто из них не думал о будущем, для всех нужно было получить немедленно все нужное для войны и притом в кратчайший срок.

Результатом было, конечно, материальное разорение целых государств, областей, городов, безмерное обнищание частных лиц. Исчез капитал, исчезла охота работать над своим материальным благосостоянием. В центрах торговой и промышленной жизни, даже тех, которые особенно поднялись в эпоху римского владычества, на Делосе, Родосе, в Афинах жизнь замерла, и рынки опустели. Еще печальнее было моральное состояние. Греческая свобода и гражданственность были разбиты, надежда на какое бы то ни было возрождение подорвана в корне, никто не был уверен даже в том, сохранит ли он, по крайней мере, личную свободу и не застанет ли его завтрашний день на рабском рынке в качестве объекта продажи. Вся творческая жизнь эллинства замерла, и замерла надолго. Созидательные силы, казалось, были исчерпаны. Не было такого периода в истории эллинской культуры и государственности, когда бы так глубоко опустился уровень греческого созидания. Литература, философия, наука жили почти исключительно старым накопленным богатством. Последние великие творцы, как Посидоний, доживали свой век, новых не появлялось».

Разве под этими строками сегодня не подпишется большая часть представителей российской науки, образования, литературы, культуры? Властители последних лет вели настоящую войну против науки и образования. Ранее убивали голодом и пулей, сегодня – нищетой или невольной эмиграцией. Увы, часто не подлинные ученые и не великие мужи культуры определяют сегодня ход вещей в нынешней России.

Амфитеатр в Эль Джеме. Тунис

Конечно, я не думаю, что ныне кого‑то наверху или внизу можно сделать послушнее «одним даже словом». По крайней мере, за те 300 000 лет, что минули с тех пор как впервые заговорил человек, это никому не удалось… К чему фантазировать, что власть последует «правилу Мухаммада»: «Худший из мудрецов посещает правителей, лучший из правителей посещает мудрецов». Ей не нужны мудрецы. Но мы не разделяем и взглядов Эзопа, утверждавшего, что с царями вовсе не следует разговаривать, или уж надо так расстараться, чтобы сообщать им только приятное. Нам все же ближе позиция Солона, что сказал Эзопу: «Я думаю, что с царями или не стоит совсем разговаривать, или надо говорить им чистую правду…» Но где же во власти люди масштаба Эпикура, равнодушного к вещам и деньгам, где личности типа Гераклита, что отказался от царского сана в угоду философии и наукам, где властители, раздавшие родовое добро (подобно Анаксагору), где же Демокриты, предпочитавшие занятия наукой, мудростью и философией трудам на биржах или на рынке недвижимости? Перед революцией Игорь Северянин писал: «Все – Пушкины, все – Гёте, все – Шекспиры. Направо, влево, сзади, впереди» (1909). Где они? Что же удивляться, если благородные идеалы науки, литературы, культуры вытеснены из жизни и памяти поколений.

Искушение дьяволом демократии

На смену гигантам науки и культуры пришли пигмеи, воры, шуты массовой культуры, не брезгающие тридцатью сребрениками. Подобно древнегреческому философу‑софисту Биону (отец его был торговец рыбой, а мать – гетерой), они сделали из своих занятий политикой и наукой чистый бизнес. Бион хвастался, что он первым нарядил философию «в пёстрое платье гетеры». Но Бион хотя и возлюбил более всего на свете самого себя и богатство (считая, что «богатство есть движущая сила каждого дела»), так он, по крайней мере, хотя бы не боялся говорить правду. В грубых простонародных выражениях и бранными словами он дерзко осыпал всех богатых, могущественных, но подлых и алчных граждан.

«Все искусство древности посвящено Памяти, – писал певец Эллады Вячеслав Иванов. – Так как древность творила и пророчествовала в лимбе Памяти, ее создания проникнуты почти непостижимой для нас гармонией». Всё или почти всё искусство современной России посвящено Забвению. Цель праздной толпы масскультуры – заставить своими плоскими шутками и бульварщиной забыть те великие, героические, полные труда и отваги годы, которые еще помнит XX век. Непостижимый цинизм. Эти «умничающие пифии» в ряде программ ТВ России напоминают мне корыстолюбивых жрецов, что некогда своими речами завлекли народ в Харонову пропасть, а теперь делают вид, что вовсе и не они виноваты в том, что люди России 15 лет должны дышать ядовитыми испарениями дикого и безумного капитализма, или мрут сотнями тысяч. Проходимцы и патентованные лжецы ловко жонглируют словечком «свобода»… Подобно проститутке, готовы они выцарапать глаза всем, кто покусится на право торговли информационным наркотиком. Что они могут сказать! Рыба и та красноречивее их. В диалектике они уравняли ложь с истиной, в этике – подлое и безнравственное представили нравственным, в политике– мерзавцев и воров сделали героями, почти святыми, призвав себе на помощь богиню обмана, чтобы ввести людей в за‑блуждение.

Изображенье там было всего,

что смертных прельщало:

Все воровское лукавство,

лести искусной беседы,

Хитрости и обманы, возможные

при коварстве,

Также и лживые речи, что ветер

по воздуху носит!

Слушая этих господ, невольно вспомнились слова Розанова, обращенные им к Мережковскому. Тот в гневе обрушился в статье на авторов «Вех». А Розанов в ответ описал эту ерничащую циничную псевдоинтеллигенцию, которая говорит, «лепит собственные слова, выходящие из вялой полуумершей души». Их вялая, полуумершая душа может показаться иным горящею необыкновенным ярким и благородным пламенем. Кто же в душном зале разберет, что это «горит чужое сравнение, что около него стоит бледный и бессильный человек». Таковы были и есть эти люди. В отношении «демократической интеллигенции» конца XX в. и начала XXI в., пожалуй, можно сказать: «Над черствой бесчувственностью ее и черным бесстыдством ее можно было бы поставить крест». Ведь их «вехи» так никогда и не появятся, ибо они бесплодны, отдав себя в услужение олигархам.

А. Альтдорфер. Коронование терновым венцом. 1512–1513 гг.

Но для чего они так делают? Цели их понятны. Превратить наш народ в тех манкуртов, что теряют разум и ничего не помнят… Вся политика государства в последние годы и направлена на то, чтобы вновь ввергнуть нас в варварство. Но тот же Вяч. Иванов писал, что будь варвары даже гениальнонеобузданными личностями или даже очень искушенными в совопросничестве Анахарсисами, вернувшимися в Скифию учить юношество хитростям эллинским, итогом их трудов станет забвение памяти и историческая смерть народа – «не будут знать сами, кто они и откуда и зачем пришли (по слову Брюсова: «не знаю сам какая, но все ж я миру весть»), – тогда как в латинстве каждый деятель умственной жизни знает свое историческое место и готовою носит свою «формулу». Тем более что и народ сегодня более чем когда‑либо подвержен болезням, стрессам, психозу, заблуждениям, порокам, примитивизму, регрессу. Нечто схожее имело место и в Древней Греции во время Пелопоннесской войны и в период катастроф, которые пришлось пережить грекам. Тогда их народ перестал верить, надеяться на старых богов, на своих вождей, на интеллектуалов, – и погрузился в магию, шаманство, дикости, примитивизм. Он предался иррациональному или сугубо рациональным утехам и удовольствиям. Английский филолог‑классик Э. Доддс писал об этой трагедии: «Первые знаки подобного регресса появились во время Пелопоннесской войны, и они были, несомненно, хотя бы частично вызваны этой войной. Находясь во власти стрессов, стимулированных войной, люди начали отходить от слишком высоких для них культурных образцов Периклова века; в механизме появились сбои, и сквозь образовавшиеся трещины то там, то тут стали проникать элементы примитивизма. Когда же эти элементы вошли в силу, уже не оказалось никакого эффективного контроля за их ростом. Так как интеллектуалы все дальше уходили в свой собственный мир, народное сознание становилось все более беззащитным, хотя нужно сказать, что в течение еще нескольких поколений комические поэты продолжали делать все возможное, чтобы этого не произошло. Ослабление тисков гражданской религии располагало людей людей к избранию для себя собственных богов, вместо того чтобы просто поклоняться богам традиционным, все больше простых людей с облегчением возвращалось к примитивным удовольствиям и утехам».