ЕДИНСТВО ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ И ПРАКТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

В зависимости от того, какие методы, формы и средства приобретения знаний используются в процессе познания, а также в зависимости от широты и глубины охвата действительности, в структуре познания сложились его различные уровни. В наиболее широком смысле уровни познания подразделяются на эмпирический и теоретический. Такое разделение отнюдь не тождественно различению чувственной и рациональной стороны познания.

Эмпирический уровень органически связан с опытом (эмпирия по-латыни означает опыт), с наблюдением, с экспериментом, вырастает из них. Роль чувственных форм отражения мира в опыте исключительно велика, но они не могут быть оторваны от логического аппарата мышления. По мере развития современного знания, единство чувственного и рационального на эмпирическом уровне познания стало совершенно очевидным. Проблема выбора объекта наблюдения, постановка эксперимента, определение его структуры, изменение его хода в зависимости от промежуточных результатов неизбежно требуют включения в эксперимент мощного аппарата логического мышления.

Эмпирический уровень познания далеко не однороден. Наиболее древней и самой распространенной его формой является повседневный житейский опыт человечества. Зафиксированный в устных преданиях и мифах, в пословицах, поговорках, в ритуальных и обрядовых действиях, в моральных нормах и обычаях, в трудовых навыках и прикладном творчестве, этот опыт является основой для возникновения последующих более сложных форм опытного знания: целенаправленного наблюдения, лабораторного опыта, а затем промышленного и даже социального эксперимента. Вливаясь в эти формы, житейский опыт человечества через посредство языка имеет и прямой выход в теоретическую сферу, где он функционирует в виде здравого смысла.

Значимость эмпирического уровня познания состоит в том, что он неотделим, точнее - прямо вплетен в материально-предметную деятельность, в практику. Совершенно естественно, что обобщение закономерностей эмпирического уровня познания связано с бурным развитием эксперимента, а это в свою очередь было следствием промышленных переворотов в Англии и Франции. Английский материализм не случайно носит наименование эмпирической философии.

Только исходя из опыта, эксперимента, можно, по мнению Бэкона, получить подлинное знание.

Обращение к природе, к опыту, к эксперименту после тысячелетней толчеи религиозных догматов в ступе схоластики было уже само по себе великим переворотом в науке, в философии, в познании.

Дух эксперимента и опытного исследования, дух наблюдения и лабораторной работы становится отныне господствующим в естествознании. Все великие ученые XV, XVI и XVII вв. - это отнюдь не кабинетные мыслители. Это путешественники и врачи, солдаты и политические деятели, художники и исследователи явлений природы. Путь умозрительных спекуляций чужд им настолько, что даже рационализм этого времени представлен именем замечательного ученого-экспериментатора - Ренэ Декарта.

Нет сомнений, что введение практики наблюдения, лабораторного опыта, эксперимента в познание явилось одним из решающих условий великих завоеваний знания нового времени. Эти завоевания уже к XIX в. помогли человеку овладеть новыми видами энергии и способствовали промышленному перевороту. А развитие техники позволило, в свою очередь, накопить огромный запас знаний, причем речь уже шла о взаимосвязи явлений, их взаимопереходах, что явилось одной из предпосылок возникновения диалектического материализма.

Неизмеримо возросли роль и место эмпирического уровня познания в ХХ веке. Можно с полным основанием сказать, что вне этого невозможна была бы та грандиозная научно-техническая революция, которая протекает в мире. Причем, конечно, опыт, эксперимент давно шагнули за пределы лабораторий, не только в производство, но и на другие планеты.

Протекающая сейчас научно-техническая революция до конца обнажила и такую закономерность эмпирического уровня, как органическая связь его с уровнем теоретическим, невозможность их раздельного существования.

Теоретический уровень познания характеризуется тем, что основной его задачей является проникновение внутрь исследуемого объекта и обнаружение законов его существования ы связей с окружающим миром. Оперируя идеальными образами, теория постигает эти законы, хотя они отнюдь не самоочевидны, а чаще всего и вовсе недоступны для чувственного отражения. Ведущую роль здесь играют формы и системы форм абстрактного мышления, хотя в определенных пределах теориями используются и чувственно-наглядные образы исследуемого объекта, представления о тех или иных его сторонах и связях.

Сам термин "теория" употребляется в нескольких значениях.

Во-первых, как обозначение результатов всякой умственной деятельности человека и самого умственного труда, при сравнении его с материально-предметной деятельностью.

Во-вторых, под теорией понимается частный раздел той или иной области знания, составляющий его логико-математическую основу.

Это, например, теория электричества для конструктора электрических машин, теория тепловых процессов для теплотехники, теория контрапункта для композитора и т. д.

В-третьих, понятие "теория" охватывает целый ряд отделов современной aayxcm, оформившихся в самостоятельные дисциплины: квантовая механика и формальная логика, высшая алгебра и политическая экономия, кибернетика и космогония, этика и физиология и т. д.

В-четвертых, "теория" - это тщательно разработанная, опирающаяся на разветвленный научный аппарат, включая экспериментальную базу, система взглядов на происхождение и сущность тех или иных явлений и процессов природы и общественной жизни.

Такова, например, теория звездных ассоциаций или эволюционная теория, корпускулярно-волновая теория света или теория отражения.

Высшим типом такой теории в социологии является теория классовой борьбы и диктатуры пролетариата, созданная классиками марксизма-ленинизма.

При всем различии этих значений общим для всякой теоретической деятельности является то, что в процессе этой деятельности мир осваивается человеком в сознании, не материально-практически, а духовно.

Это определяет и те формы, в которых протекает теоретическое освоение мира человеком.

История непосредственно-практического знания человека, так же как история экспериментального уровня познания показывает со всею убедительностью, что первичной формой теоретического освоения мира может выступать конкретно-чувственное воспроизведение вещей, явлений, процессов.

Стихийный материализм считал, что от тел в пространство беспрерывно отделяются тончайшие образы (эйдосы у Демокрита), представляющие собой копию этих тел. Улавливание этих эйдосов и есть обнаружение органами чувств материального тела. При всей механистичности и наивности здесь схвачена та особенность человеческого мышления, которая носит наименование адекватного воспроизведения окружающего мира. Со всею полнотой ее значимость сказывается в искусстве. Однако достаточно заглянуть в атласы по ботанике, в таблицы зоологии и минералогии, посмотреть звуковые учебные фильмы, взглянуть на проектные макеты и фантомы медицины, чтобы обнаружит~ что воспроизведение материальных объектов и их связей в формах, схожих с самими объектами, - общий закон познания.

Не являясь художественными, эти адекватные образы не есть вместе с тем .и простое дублирование вещей, явлений, процессов, лишь в лучшем случае способствующее теоретической деятельности.

Ведь "и мир явлений и мир в себе, - отмечал В. И. Ленин, суть моменты познания природы человеком, ступени, изменения или углубления (познания)" *.

* В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 138.

Именно поэтому образное, конкретно-чувственное воспроизведение явлений, их сторон, свойств и связей, воспроизведение адекватное, может выступать как теоретическое освоение мира. Свидетельством этого является, скажем, история ритуала, которую спекулятивно присвоила себе религия. В действительности же ритуал, например, перед охотой или посевом, с таким же правом можно назвать религиозным обрядом, как и разбитие бутылки шампанского о борт корабля при спуске корабля на воду или же парады войск по торжественным датам. Ни там, ни тут религии нет и в помине. Воспроизводя в конкретно-чувственных образах объекты охоты, совершая действия, аналогичные приемам охоты, человек теоретически, в сознании, отвлеченно познавал, осваивал объективно существующие и подлежащие практическому освоению предметы.

То же относится и к прямой демонстрации самих объектов (гербарию, коллекции минералов, посещению музея или даже завода) .

Экспериментальный уровень познания, таким образом, неверно механистически отрывать от теоретического познания, так же как неверно сводить теорию к эксперименту, как поступает, скажем, операционализм.

Эти сложные механизмы взаимоперехода эксперимента в теорию и теории в эксперимент, структура этого единства со всею очевидностью предстают в такой форме теоретического освоения мира, как язык. Причем естественные языки - это наиболее широко распространенная, общедоступная форма существования теоретического знания. Значение языка для теоретического уровня познания и в том, что в языке осуществлено реальное единство чувственнонепосредственного отражения и рационально-опосредствованного доказательства.

Язык нельзя отрывать от мышления, ибо язык есть по существу действительное выражение мысли, благодаря чему мысль существует именно как мысль для всех людей. Но вместе с тем нельзя отождествлять мышление и речь, понятие и слово, суждение и предложение. Грамматический строй и словарный фонд различны у различных народов, а структура понятий, суждений и умозаключений одна и та же.

Язык не есть нечто аморфное. Как форма теоретической деятельности он может быть подразделен по своему "строительному материалу" на язык звуковой и язык письменный. Можно различать язык художественной литературы и язык науки. Но во всех случаях, как бы мы ни рассматривали язык, он остается теоретической деятельностью, в основе которой лежит единство непосредственного, чувственно-практического и опосредствованного, выводного знания.

Выводное знание имеет характер умозаключения, теоретического доказательства.

Таким доказательством является морфологический и синтаксический строй языка. В одних языках, например, в русском, это прежде всего изменение морфологических структур, в других, например, в китайском - синтаксических. Но тем не менее без выводных знаний язык не существует.

Конечно, все эти умозаключения в повседневной речи выпадают не потому, что их нет в языке, а потому, что бесчисленное повторение сводит опосредствованное доказательство к непосредственному знанию. Этот прием имеет место и в развернутых логических умозаключениях. Силлогизмы такого вида называются энтимемами.

В них пропускаются средние члены как очевидные.

Но откуда берутся в языке невыводные, корневые образованиями Они - прямой результат чувственно-практического, непосредственного знания. Истоки их - самые разнообразные: это и подражание звуковым свойствам явлений природы, это и случайные ассоциативные образования, рождающиеся в ситуациях, одномоментно включающих чувственное отображение предмета или явления и образование звукокомплекса у человека, это, наконец, эмоциональное интонирование звука как средство выражения отношения к предмету, явлению или просто состояния человека в данной ситуации. Так или иначе, но источники возникновения невыводных морфологических образований - этого скелета языка - уходят закономерно в житейский опыт, в практику.

Если же в языке все свести только к эффектно сплетенной формальной структуре, оторванной от живого восприятия мира, с одной стороны, и от живого процесса речи, с другой, то этим самым исключается уяснение действительной природы языка. Такое сведение может принимать различные формы: оно может быть структурализмом, конвенционализмом или семантикой. Однако все эти направления объединяет одно - полное игнорирование и живой плоти языка, и жизни, рождающей язык. Все сводится к спонтанному психическому или логическому феномену, который якобы и есть значение, смысл и содержание языкового знака.

Таким образом, язык, будучи относительно самостоятельной, всеобщей формой теоретического освоения мира, буквально вплетен в чувственное отражение, причем оно вне языка у человека попросту неосуществимо. Вместе с тем, язык не существует и вне абстрактнологического мышления, ибо слово не что иное, как "непосредственная действительность мысли". Однако логико-теоретическое мышление не может быть просто сведено к оперированию словами.

Абстрактно-логическое отражение мира - это самостоятельная, высшая форма теоретической деятельности.

Для научной, материалистической логики отправным положением является то, что законы логико-теоретического мышления являются отражением объективных явлений и их связей, существующих независимо от сознания. В этом смысле прекрасно выражает сущность логики как теоретической деятельности ленинское замечание о том, что Гегель угадал в диалектике понятий диалектику вещей. Диалектический материализм вместо "гадания" сознательно кладет в основу логики диалектику явлений, вещей.

Исторически понятия образуются путем вычленения из конкретно-чувственных образов общих, повторяющихся черт, сторон, свойств явлений. История понятийного мышления есть создание в ходе конкретно-образного воспроизведения мира и его языкового отражения своеобразной логико-теоретической модели этого мира в сознании человека.

В чем же принципиальное отличие логико-теоретической модели мира от его образно-языкового воспроизведения? Отличие в том, что единство языка и конкретно-чувственного воспроизведения явлений выплавляет модель действительности, элементы которой прежде всего адекватно подобны явлениям и предметам действительности.

Эти элементы модели описываются со стороны конкретно чувственной формы теоретического освоения мира как образы, а со стороны языка - как имена, названия объектов. Единство же языка и логического моделирования выплавляет модель действительности, элементы которой прежде всего коррелятивно, соотносительно подобны предметам и процессам окружающей действительности. Элементы этой модели описываются со стороны языка как понятия, а со стороны логико-теоретической деятельности - как абстрактные объекты.

К таким объектам относятся категории различных видов знания: масса и энергия, валентность и транс-изомер, ген и биологический вид, стоимость и общественно-экономическая формация.

Со времени борьбы Аристотеля против взглядов Платона, абсолютизировавшего абстрактный объект под именем "идеи" и не только поселившего эти объекты в окружающем мире, но и объявившего конструкцию из абстрактных объектов единственной реальностью, вплоть до сегодняшнего дня проблема абстрактного объекта является ареной борьбы материализма с идеализмом.

Абстрактный объект предстает перед нами в познании как своеобразная изолированная всеобщность. Образование абстрактного, мыслительного объекта связано с отсечением тех бесчисленных связей объекта, которые, беспрерывно возникая, угасая, сменяясь, развиваясь в пространстве и времени, делают объект реальным, "живым".

Так, любая реальная микрочастица существует не изолированно, но в единстве миллиардов и миллиардов ей подобных и на нее не похожих частиц. Однако в квантовой механике описывается не такая реальная частица (что, конечно, и физически невозможно проделать, даже если установить все ее параметры), а своеобразный абстрактный объект - микрочастица, к которой отнесены среднестатистические характеристики квантового ансамбля.

Важнейшей закономерностью научной абстракции, понятой во всей глубине только наукой ХХ в., является то признание, что в реальной действительности любой объект человеческого познания является не изолированным, а существующим только в определенной ситуации, включая и ту ситуацию, в ходе которой осуществляется познание объекта.

Понятие "абстрактный объект" как результат логико-теоретического осмысления мира не остается неизменным, а развивается вместе с развитием познания. Однако важнейшим признаком абстрактного объекта остается его "огрубленное", коррелятивное, лишь с определенной степенью точности отображение действительности. Это определяется природой абстрактного объекта, тем, что он - схематическая модель реальных явлений и предметов; иными словами, абстрактный объект есть действительность, рассматриваемая под определенным углом зрения.

Место логико-теоретической модели мира как формы теоретического освоения его показывает, что всякая недооценка "абстрактного объекта" из-за его "огрубленного", "схематичного", "изолированного характера" есть принижение подлинного знания.

Внутренняя динамика логических конструкций предопределяется беспрерывным развитием их основы - общественно-исторической практики, нужды которой в конечном счете и обслуживает логика.

Однако творческий, активный характер практики обусловливает и творческий, активный характер логико-теоретического мышления.

Выражается это прежде всего в том, что, возникая в ходе практики, логико-теоретическое освоение мира осуществляется по своим собственным, относительно самостоятельным законам.

В основе логического отражения лежат невыводные положения.

Если положить в основу теоретического знания только логические законы, мы тотчас придем к объективному идеализму Гегеля, где мир выводится из логики, из диалектики понятий. И только в том случае, если мы используем в логике, в теории познания, в теоретическом знании результаты практического знания, и прежде icero миллиарды раз доказанное практикой положение о первичности материи и вторичности сознания, мы получим действительно научную диалектико-материалистическую логику. Точно так н;е обстоит дело и с основными законами диалектики, которые являются прежде всего плодом практики. В силу этого теоретические потуги опровергнуть материю или законы диалектики кончались либо проклятиями в адрес материи со стороны субъективных идеалистов типа епископа Беркли, либо объявлением законов диалектики ненаучными, как поступают современные идеалисты.

Но законы материалистической диалектики - закон единства и борьбы противоположностей, закон перехода количества в качество и закон отрицания отрицания - это величайшие открытия XIX в., их природа заложена в качественной определенности материи.

Законы ее существования и качественного развития теоретически представляются в виде логических конструкций из абстрактных объектов, но отразивших и обобщивших человеческую практику, в ходе которой эти законы используются человеком уже десятки тысяч лет.

Законченный опосредствованный характер образования абстрактной, логической модели действительности показывает, что малейшая недоговоренность, неясность в вопросе об абстрактных объектах есть уступка идеализму.

Разрешить эти противоречия смог только диалектический материализм, раскрывший практическую природу человеческого познания. Общественно-историческая практика, материально-предметная, целенаправленная деятельность, будучи основой познания, пронизана теорией. Больше того, практика - сама прямой источник непосредственно-практического знания. Практика внутренне связывает, благодаря интуиции, человека (его сознание, его органы чувств) с окружающим миром. Поэтому она выступает детерминантом, определителем сущности основных процессов, протекающих во всех формах теоретического освоения мира, и объединяет эти формы в одно целое через язык. Из практики вырастают в ходе теоретического освоения мира два-вида моделей действительности: адекватная, образноименная и коррелятивная, понятийно-абстрактная.

Практика обусловливает органическое единство этих моделей, невозможность их раздельного существования в реальном процессе овладения человеком действительностью, включая и внутренний мир человека. Адекватная и коррелятивная модели действительности представляют собой континуум. Поэтому все попытки найти атомарные предложения, описывающие изолированные, единичные опыты, состоящие к тому же из чисто эмпирических предикатов, окончились неудачей. Ведь логические эмпиристы, смотря на мир глазами Эмпедокла, искали по существу самостоятельно, без головы говорящий язык или весело разгуливающую пару ног, не нуждающихся в туловище.

Реальное же единство адекватно-коррелятивных моделей действительности представляет собой громадную творческую силу в познании, в освоении и преобразовании мира, ибо позволяет в процессе познания не обращаться непосредственно к предметам, а оперировать логическими конструкциями, являющимися отражением этих предметов.

Эти конструкции, фиксируемые в книгах, экспериментах, музейных экспозициях, произведениях искусства, учебных фильмах и т. д., неизмеримо расширяют творческие возможности человека.

Во-первых, они незаменимое средство ориентировки в повседневной практике человека, а во-вторых, они позволяют заглянуть за непосредственно отображаемый объект, позволяют проникнуть в сущность явлений, овладеть законами природы и общества, раскрыть историю мира и предвидеть ход его дальнейшего развития. Это возможно лишь благодаря относительно самостоятельному существованию континуума адекватно-коррелятивной модели действительности.

Эта самостоятельность позволяет так манипулировать с элементами модели, ставить их в такие связи и отношения, делить их на такие части и составлять такие структуры, которые могут вообще не быть данными непосредственно в чувственном опыте человека. В этом также заключена гносеологическая природа фантазии, воображения.

Но в этом же относительно самостоятельном существовании логических конструкций скрыта и возможность искажения действительности, подмены ее произвольной, уродливой образно-языковой структурой, крайним примером которой является религия.

Таким образом, относительно самостоятельное существование модели действительности требует глубокого и всестороннего изучения законов оперирования элементами этой модели и процессами моделирования. Наукой, предметом которой явились процессы моделирования действительности в сознании, выступила логика, созданная Аристотелем, систематизировавшим взгляды мыслителей древности.

Для возникновения логики как науки требовалось прежде всего осознание возможности относительно самостоятельного существования и развития человеческих образно-языковых абстракций, идей. Такое осознание нашло своеобразное выражение в идеалистической мистификации абстракций Платоном, и не случайно борьба с ним Аристотеля послужила исходным моментом всех учений последнего, включая и науку логики.

Второй важнейшей причиной оформления логики в науку в Древней Греции явилась систематизация знаний о мире, характерная для греческой натурфилософии. На этой основе стало возможным возникновение самостоятельных отраслей знания: математики, астрономии, этики, поэтики. Выделяются и достигшие высокого развития архитектура, скульптура, литература. Возникающие науки, развивающиеся искусства обращались к познанию того или иного круга явлений, но идеи и образы, которыми все они пользовались, были почерпнуты из образно-языковой структуры мифологии, созданной человечеством задолго до этого. Постоянство образноязыковой основы многочисленных наук и искусств требовало своего осмысления. Становилось очевидным, что есть такие закономерности оперирования образно-языковой структурой, которые общи для любого вида познания, для любой абстрактно-мыслительной теоретической деятельности. Изучением этих общих законов и занялась логика со времен Аристотеля.

Обобщая мыслительные процессы всех видов познания, Аристотель установил, что вместо конкретного содержания посылок в умозаключениях можно использовать переменные, обозначающие термины и не касающиеся их содержания. Вот пример из "Первой аналитики: "Если R присуще всем (S), а P только некоторым S, то P необходимо присуще некоторым R".

Предмет какой науки имеется здесь в виду: астрономии или поэзии, механики или этики? 0 чем идет речь у Аристотеля: о звездах или атомах, виноградных лозах или людях? Ни о том, ни о другом, ни о третьем. Но именно поэтому и о том, и о другом, и о третьем. Перед нами рождение процесса формальнологического моделирования окружающего мира.

Сущность его заключается в создании такой модели действительности, которая представляет собой как бы скелет адекватнокоррелятивной модели, схему процессов, из которых устранено содержание - предметы, явления и их образно-языковые и понятийные отображения.

Это было великое открытие, ибо появилась возможность развития языка конкретных видов знания. Вместе с тем формальная логика приобрела права гражданства, как имеющая свой предмет изучения. Кроме того, яснее проступила необходимость создания и содержательной логики. И, наконец, переменные аристотелевской логики привели знание к введению переменных и в математику, открывших путь для фантастических успехов последней.

Особенностью математики как формы теоретического освоения мира является ее стремление к полному абстрагированию от качественной определенности вещей, явлений, процессов и к созданию точнейшей структурно-количественной модели мира.

Более того, язык по своей природе интонационен. Это означает, что речь сообщает нам сведения не только о денотате, т. е. явлении, образом которого является слово, но и о человеке, который отражает это явление, его субъективном отношении к явлению. Знание последнего - важнейшая задача и теоретического знания, но будучи предметом искусства и психологии, оно отходит на второй план в логике, хотя и здесь имеет место. В этом смысле математическая модель мира занимает своеобразное место. Человеку здесь удается максимально устранить себя как чувствующего, переживающего, эмоционального субъекта познания. При этом отражение, конечно, проигрывает в своей субъективности, но зато полностью выигрывает в своей объективности.

Таким образом, единство чувственного и рационального, эмпирического и теоретического, их связи и взаимопереходы порождают различные формы практической и теоретической деятельности. Но эти формы в действительности не существуют порознь, изолированно. Они взаимодействуют и образуют в этом взаимодействии специфические виды познания, важнейшим из которых является наука. Логика научного познания, детальное рассмотрение его форм, приемов, методов составит содержание последующих глав. Здесь же, завершая рассмотрение познания, закономерностей его функционирования и развития, необходимо остановиться еще на одной важнейшей проблеме гносеологии, органически связанной с теоретическим уровнем познания, - проблеме истинности теорий, а тем самым и истинности знания вообще.