ЖИВОЕ СОЗЕРЦАНИЕ И ЕГО РОЛЬ В ПОЗНАНИИ

Диалектический материализм, рассматривая познание как процесс, развертывающийся в ходе практики, раскрыл и механизм этого процесса. "От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике, - говорил В. И. Ленин, - таков диалектический путь познания истины, познания объективной реальности" *. Сила этой, ставшей классической формулы в том, что она отражает как в фокусе структуру процесса познания, диалектику его уровней и форм. Причем не случайно речь идет здесь не просто о созерцании, а о созерцании живом, т. е. о чувственно-практическом знании, возникающем непосредственно в активной материальной деятельности человека.

* В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 152 - 153.

Современная психология различает несколько форм чувственного отражения мира: ощущение, восприятие и представление.

Начальной формой выступает ощущение. Ощущать - значит отражать нечто посредством органов чувств. Хотя наличие чувственного познания было известно уже мыслителям глубокой древности (например, Гераклиту и Демокриту), впервые подчеркнули выдающуюся роль чувственного отражения мира лишь английские материалисты - Бэкон, Гоббс и особенно Локк, который выступил с утверждением: "Ничего нет в интеллекте, чего не было бы в опыте". Для Локка дверьми в окружающий мир являются органы чувств. Такая' теория познания называется сенсуалистической ("сенсус" - по-латыни чувство). Сознание человека, говорит Локк, "чистая доска", куда наносит свои письмена природа в ходе чувственного опыта.

В развитии этой своей гносеологической концепции Локк, однако, был непоследователен. В частности, одни качества вещей (протяженность, форма и т. д.) он признавал объективными, присущими самим вещам и отражаемыми посредством органов чувств. Другие же свойства - запах, цвет и т. д. он объявил вторичными, т. е. не присущими вещам, а вносимыми в мир человеком. За последнее утверждение Локка ухватились идеалисты. Епископ Беркли (XVIII в.) заявил, что первичных, объективных качеств вообще не существует, все качества вторичны: они продукт субъективного опыта. Беркли использовал то, что в учении Локка о вторичных качествах исчез их подлинный источник - природа. В результате ощущения из свидетельств об объективных процессах, воздействующих на органы чувств, превратились в оторванные от мира явления, происходящие в самих органах чувств.

Так были разорваны в теории познания мир и чувственный опит, источник ощущений и сами ощущения, а вопрос о природе ощущений превратился в водораздел между идеалистической и материалистической теорией познания, между научной гносеологией и агностицизмом. Последний отрицает вообще возможность познания мира и сводит человеческие знания к описанию имманентного, т. е. не зависящего от природы, от сущности ее объектов, субъективного опыта, представляющего комбинации или комплексы ощущений. Острую форму приняла борьба по этому вопросу на рубеже XIX - ХХ вв., когда ряд новых открытий в физике поколебал привычные представления естествоиспытателей. Была обнаружена делимость атома, открыта радиоактивность, выявилась роль наблюдатели и прибора и т. д. С одной стороны, удивительные свойства микромира как будто бы точно описывались математическими формулами, а с другой, - они никак не давались в руки в виде привычного чувственного опыта.

В этих условиях развилась махистская, идеалистическая философия. Среди естествоиспытателей, стоявших на устаревших позициях метафизического материализма, махисты сеяли недоверие к материализму вообще, как якобы опровергаемому новыми открытиями.

За ощущениями, заявляли они, ничего нет. Ощущение - это продукт сознания, а мир просто "комплекс ощущений". Распространению махизма способствовали заблуждения некоторых физиологов. Так, известно, что человеческие органы чувств (скажем, ухо или глаз) несовершенны. Они дают нам сведений меньше, чем в мире имеется световых или звуковых явлений и даже искажают при восприятии образы этих явлений. Это справедливо. Но не справедлив был вывод Гельмгольца о том, что органы чувств вообще не способны дать достоверные сведения об окружающем мире. "Качество наших ощущений, - говорил Гельмгольц, - обозначает ли оно свет или теплоту, звук, вкус и т. д., зависит не от воспринятого внешнего объекта, но от чувствительного нерва, передающего ощущением. На этой основе им была создана так называемая "теория символов".

Вскрывая идеалистическую сущность этой теории Гельмгольца, В. И. Ленин подчеркнул: "Если ощущения не суть образы вещей, а только знаки или символы, не имеющие "никакого сходства" с ними, то исходная материалистическая посылка Гельмгольца подрывается, подвергается некоторому сомнению существование внешних предметов, ибо знаки или символы вполне возможны по отношению к мнимым предметам, и всякий знает примеры таких знаков или символов" *. Таким образом, "физиологический идеализм", как было названо учение естествоиспытателей о субъективной природе человеческих ощущений - это попытка подвести естественнонаучный фундамент под агностицизм.

Если подходить к деятельности органов чувств метафизически, то можно скатиться к идеализму, как это получилось у сторонников "теории символов". Если же диалектически рассматривать органы чувств в процессе их становления и развития, то места для идеализма не остается. Эти органы развились на основе всеобщего свойства материи - отражения. Будучи присуще и физическому, и химическому, и биологическому миру, отражение является тем мостом, который переброшен в природе от неживой материи к ощущениям.

Естественнонаучный фундамент диалектико-материалистического учения об ощущении как образе объективного мира цементируют труды великих русских физиологов И. М. Сеченова и И. П. Павлова.

Но физическая, биологическая, в том числе и физиологическая, стороны ощущения не исчерпывают вопроса о его природе. У человеческих ощущений имеется еще одна исключительно важная сторона это сторона общественная. Говоря о человеческом глазе, К. Маркс подчеркивает, что чувства общественного человека иные, нежели у необщественного. Образование пяти внешних чувств, - отмечает Маркс, - это продукт всемирной истории. Глаз стал человеческим подобно тому, как его объект наблюдений, созерцания стал общественным **.

Таким образом, рассматривая становление чувств человека, рассматривая объективную природу ощущения, необходимо исходить не только из биологической эволюции органов чувств, но и из того факта, что человеческие чувства, ощущения - это продукт общественно-исторического развития, продукт гражданской истории, продукт человеческой практики.

Все это позволило В. И. Ленину выдвинуть и отстоять тезис.: "Ощущения есть субъективный образ объективного мира" *** и сформулировать основные посылки теории отражения: во-первых, что ощущения есть единственный источник наших знаний, и, во-вторых, что источником ощущений является объективная реальность.

* В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 247.

** См.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 592 - 594.

*** В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 120.

Являясь источником знаний и исходной формой чувственного отражения мира, ощущения - не единственная форма такого отражения. В конечном счете ощущение - отражение непосредственного единичного воздействия. Но разве мир есть механическая сумма отдельно воздействующих сторон, предметов, свойств, явлений, черт, процессов? Представьте лунный пейзаж, который мы увидели на экранах телевизоров. Силуэт склонов, лучи незаходящего солнца, россыпи метеоритов, черное небо - все это источники отдельных ощущений. Но волнующая необычность картины заключена в единстве всех наших ощущений, создающих целостный образ действительности. Такой, чувственно-конкретный, целостный образ вещей или явления носит название восприятия.

Восприятие, возникающее на основе ощущений, есть также непосредственная связь сознания с внешним миром.

Не случайно восприятия и делятся на звуковые, зрительные, осязательные, обонятельные, вкусовые (в соответствии с видами ощущений, лежащих в их основе). Более того, говорить отдельно о восприятиях и ощущениях можно только условно, абстрагируясь от реального процесса чувственного познания. В действительности же ощущения и восприятия вообще не существуют порознь, вне связи друг с другом. Эта взаимосвязь отнюдь не результат спонтанной психологической интеграции. В основе органического единства восприятий и ощущений лежит неразрывное взаимодействие органов чувств как органов активного, материально-практического освоения мира. Подтверждают это любые простейшие и сложнейшие факты.

Так, в зависимости от расстояния или других условий искажаются зрительные пропорции предметов. Однако человек превосходно ориентируется в таких случаях потому, что он не пассивно созерцает мир, а осваивает его всем своим существом, всеми своими органами.

И эти практически взаимодействующие органы чувств и сознания позволяют вносить коррективы в поток восприятий, восстанавливая реальный образ действительности.

Не менее ярко проявляется эта особенность при отражении локальных восприятий. Например, запах цветка приводит к восприятию целостного образа, благодаря наличию опыта, добытого в повседневной практике. Звон тарелок влечет по этой же. причине зрительные образы пищи и даже вкусовые ощущения у голодного человека.

Уже в этих простых примерах обнаруживается важнейшая черта чувственного познания мира: с переходом от ощущений к восприятиям в структуре процесса познания происходят изменения.

Появляются и развиваются элементы, несущие обобщенное восприятие объективного мира. У человека под влиянием ощущений начинает функционировать аппарат абстрагирования. Именно поэтому человек и может не только связать ощущения в целостную картину, но и воссоздать восприятие даже тогда, когда чувственный контакт с объективным прообразом данного восприятия полностью отсутствует. Такое отображение мира является третьей основной формой чувственного познания - представлением.

Оно, как и восприятие, имеет чувственно-конкретный, наглядный характер, но для его возникновения не требуется непосредственного воздействия предмета на органы чувств. Оно представляет собой воспроизведение образа предметов, воздействовавших на органы чувств в прошлом. При воспроизведении отдельные стороны, моменты этого образа опускаются, в результате чего представление не является таким четким, как восприятие. Но эта, казалось бы, отрицательная особенность представления играет положительную роль в познании: опуская одни черты, свойства возникающих в процессе восприятия тех или иных явлений и удерживая другие, представление делает возможным абстрагирование, обобщение, выделение повторяющегося в явлениях.