ЛИТЕРАТУРЫ НАРОДОВ ПОВОЛЖЬЯ И ПРИУРАЛЬЯ 4 страница

214

поэзии и легенды («Араз пришел», «Высокой горе Алагяз», «Артавазд», «Рождение Ваагна»). В песнях о любви и природе поэт мечтает о гармонии души («Ах, дайте мне сладкий сон», «Напрасно, душа...», «Спи моя душа»), в стихах о родине звучит безутешное горе по погибшим («Вижу вот...», «Дни траура», «Новая весна»), в философских размышлениях — вечное бремя мировой скорби («Было время, я мечтал», «Песня, рожденная суетными заботами жизни» и др.).

Поколение реалистов дало армянской литературе таких прозаиков-классиков, как Ширванзаде, Нар-Дос, Вртанес Папазян, Арпиар Арпиарян, Тигран Камсаракан, Григор Зохраб и др. Творческая жизнь этих писателей продолжилась в последующие десятилетия, однако по своему историко-литературному значению они больше всего связаны именно с реализмом 80—90-х годов.

Литературно-эстетические склонности Нар-Доса (Микаэла Тер-Ованнисяна, 1867—1933) сформировались под влиянием русского психологического реализма. На первых его романах и повестях — «Верный друг» (1886), «Нунэ» (1886), «Нежные струны» (1887), «Зазунян» (1890) — лежит отсвет романтического мироощущения. Однако в романах и повестях «Анна Сароян» (1888), «Убитый голубь» (1898), «Борьба» (1911), «Смерть» (1912) Нар-Дос преодолевает известную камерность и на широком социальном фоне изображает мир мещанства, борьбу общественных течений, духовные искания интеллигенции. Нар-Дос — один из лучших мастеров новеллы. В цикле «Наш околоток» он ярко изображает трудную жизнь ремесленников.

Вртанес Папазян (1866—1920) в своих произведениях пытался, сочетая различные стили, «решить» спор реализма с романтизмом. В его произведениях из жизни европейских и восточных народов показаны трагическое положение западных армян в условиях турецкой деспотии («Картины из жизни турецких армян», 1891), идейные искания армянской интеллигенции («Эмма», 1897), протест разбуженного идеей свободы персидского народа против феодализма и колониализма (романы «Аси», 1897; «Алемгир», 1904; «Азерфеза», 1904). Мыслитель и художник, В. Папазян был фигурой противоречивой. Закончив факультет общественных наук Женевского университета и владея несколькими европейскими и восточными языками, он попытался создать свою систему взглядов в философских координатах «мифологического» Востока и «рационалистического» Запада. Его увлекала критика капитализма в идеях Ницше, но он не соглашался с пессимизмом и жестокостью ницшеанства, изучал труды Маркса, Энгельса и других теоретиков марксизма, ориентировался на социализм, осознав историческое значение русской революции. Однако Папазян так и не смог создать целостную общественно-философскую систему, оставшись верным левацкой революционности и эклектизму утопических иллюзий.

Крупным представителем реализма был Григор Зохраб (1861—1915). Он написал роман «Исчезнувшее поколение» (1886) и около сорока новелл, которые впоследствии были сгруппированы по общности внутренней концепции и изданы тремя отдельными циклами — «Голоса совести» (1909), «Жизнь как она есть» (1911), «Немые боли» (1911). Содержание новелл Зохраба — драматическая судьба человека. Особенно глубоко и тонко понимая женскую психологию, Зохраб воспел обаяние женственности.

Исключительное место в литературе 80—90-х годов занимает творчество представителя позднего романтизма Мурацана (Григора Тер-Ованнисяна, 1854—1908). Мурацан был убежденным противником армянского либерализма. Его критика капитализма отражает оппозицию мелкой буржуазии. В ранних романах и повестях («Моя невеста католичка», «Усыновленный обществом», «Обязательно — княгиня», «Незрелая») писатель вводит в сферу литературы нравственно-религиозные споры и страстно критикует все то, что не соответствует его убеждениям. Не питая иллюзий по отношению к городу, он обращается к деревне, где сохранялись традиции национального бытия. Его романтическим идеалом становится апостол, который видит возможность социальной гармонии в патриархальной общине («Таинственная отшельница», 1889). Однако в следующих романах — «Центр просвещения» (1893), «Ноев ворон» (1899), «Апостол» (1902) автор пессимистически относится к апостольской миссии буржуазной интеллигенции, считая, что эгоизм лишил человека способности к самопожертвованию.

Роман Мурацана «Геворг Марзпетуни» (1896) — несомненное достижение исторического романа. Отобразив драматические события Х в. — периода царства Багратидов, писатель ставит своих героев в ситуации острого психологического конфликта личных чувств с «общественным долгом», проверяя их заблуждения высшим требованием этики — осознанным патриотизмом.

Ширванзаде Александр Мовсисян (1858—1935) — выдающийся прозаик-реалист — родился в городе Шемахе (Азербайджан) в семье ремесленника. Окончив местную двухгодичную

215

русскую школу, он переехал в 1875 г. в Баку. Работая в губернском управлении и в нефтедобывающих компаниях, он знакомился с буднями промышленного города, изучал художественную, экономическую и философскую литературу, отдавая предпочтение русским и французским писателям. В 1883 г. Ширванзаде переезжает в Тифлис. Здесь он и создает свои лучшие художественные произведения. С 1905 по 1911 г. Ширванзаде живет в Европе (Франция, Швейцария), затем возвращается на родину, в 1919 г. вновь уезжает в Европу, а в 1926 г. возвращается в Советскую Армению.

Одной из основных тем первого периода творчества Ширванзаде была жизнь провинциального города. В романе «Намус» (1885) и в повести «Злой дух» (1894) писатель рассматривает социальные проблемы столкновения нового и старого, когда капитал вторгался в замкнутое бытие провинциального города. Гибнет традиционный мир, и гибнут люди, ставшие игрушками в новых условиях. В повестях «Из записок приказчика» (1883) и «Вардан Айрумян» (1902) Ширванзаде показывает новоявленного героя, которому уже кажутся тесными рамки провинциального предпринимательства и который устремляет свой взор к «большому миру капитала». Именно противоречия этого «большого мира» и вскрыл Ширванзаде в своем творчестве. Истинную суть буржуазного общества писатель прежде всего проверяет на сфере духовности. В романах «Напрасные надежды» (1890), «Арсен Димаксян» (1893) и повести «Огонь» (1896) он изображает циников и эгоистов, рационалистов и идеалистов, доказывая иллюзорность надежд интеллигенции на буржуазный правопорядок.

В 1898 г. Ширванзаде издает роман «Хаос», крупнейшее произведение армянского реализма, отмеченное углубленным чувством историзма. Новое поколение буржуазии как бы выходит из «хаоса», продолжает дело отцов, утверждая «незыблемость» своего класса новыми методами «организации производства», однако затаенное сомнение рождает в их душах пессимистический вопрос: «Откуда должно прийти наше моральное спасение?»

В ряде романов, повестей и рассказов Ширванзаде затронул проблемы любви, семьи и морали («Арамбин», «Барышня Лиза», «Мелания», «Алина»), показал драму «лишних людей» («Пленник идей», «Один из новых», «Посетитель кафе»), плачевную судьбу таланта в буржуазном обществе («Артист»).

Творчество Ширванзаде ознаменовало новую ступень развития армянской драматургии и армянской литературы в целом.

215

АЗЕРБАЙДЖАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Середина века в Азербайджане — период формирования в литературе реалистических тенденций, происходившего исторически синхронно с возрождением национального самосознания. Благодаря синтезу восточных и общеевропейских закономерностей художественного развития в Азербайджане оба процесса — и упрочение реалистического художественного мышления, и выход за специфические рамки зонального и регионального типа литературных систем — протекали одновременно. Становясь все более национальной и собственно «азербайджанской», литература этого времени не перестает в то же время оставаться «общевосточной» в смысле широты и содержания проблематики. Писателей продолжают волновать такие актуальные для всего Ближнего и Среднего Востока проблемы, как общественно-политическая отсталость мусульманских народов, пути социального и национального их освобождения, культурного прогресса. Общевосточное значение приобретает вклад азербайджанских просветителей в философскую, социологическую мысль народов «исламской ойкумены». Просветители Азербайджана демонстрируют своим творчеством классический пример вступления восточной литературы в широкие контакты с европейским литературным процессом.

Просветительство, которое начинает формироваться в Азербайджане как идеологическое течение еще в первой половине века, исторически подготавливая поворот от дореалистического периода литературного развития к реализму как художественному методу и эстетической системе, проходит путь развития от веры в «просвещенного монарха» и уступок духовенству до прямых призывов к свержению абсолютистского самодержавия и отрицанию всех форм подавления личности.

Характерной чертой азербайджанского Просвещения является и то, что просветительская вера в Человека, борьба за его духовное раскрепощение зачастую неотторжимы в нем от идеи национального самосознания. Историческая миссия просветительства — ниспровержение идеологического диктата феодального общества, его социальных, политических, религиозных святынь — у народов зависимого Востока закономерно предстает и как миссия национального освобождения, возрождения духовного потенциала нации. Этот своеобразный комплекс — соединение антифеодальной, антиклерикальной и антиколониальной настроенности — сообщал азербайджанскому просветительству черты глубоко индивидуальные, характерные.

216

Во всех без исключения областях многосторонней деятельности Мирзы Фатали Ахундова (1812—1878) мы видим художника и мыслителя, уже одинаково связанного и с европейской, и с восточной культурами.

Он сыграл огромную, основополагающую роль в создании азербайджанской культуры нового времени, и эта его роль чрезвычайно велика не только для Азербайджана, но и для всего Ближнего и Среднего Востока. В сущности, М. Ф. Ахундов был первым деятелем такого масштаба, предсказавшим неизбежность исторического акта «пробуждения Азии» (В. И. Ленин) задолго до самого этого пробуждения. С ним в истории духовной культуры Азербайджана изменились социальная направленность, эстетический облик и художественные акценты национальной литературы. Он создал первые образцы реалистической драматургии и прозы, материалистической социально-философской публицистики, эстетики и критики, дал свой вариант и обоснование нового алфавита; он первым выдвинул проблему народной власти и конституционной свободы в Азербайджане, заговорил о демократической революции; вся его универсальная творческая деятельность была направлена против социальной и духовной тирании, религиозного суеверия и мракобесия, отсталости и темноты.

Ахундов родился в 1812 г. в городе Шеки (Нухе). Воспитывал юного Фатали дядя его матери — ахунд Хаджи-Алескер, которого Мирза Фатали считал своим духовным отцом и от сана которого образовал свою фамилию. Однако при всей любви и почтении юноши к приемному отцу — ахунду он не пошел по его стопам. Окончив Нухинское казенное училище, в 1834 г. он переехал в Тифлис, где начал службу переводчиком с восточных языков в Кавказском наместничестве. На этой должности он трудился долгие годы, дослужившись до чина полковника.

«Восточная поэма» (1837), которой двадцатипятилетний Ахундов отозвался на смерть Пушкина, факт знаменательный. Впервые Восток обратился к сокровищнице русской литературы с таким глубоким пониманием и проникновением, впервые скорбь о русском поэте стала предметом восточного художественного произведения и прозвучала как клятва любви и духовной верности одновременно с такой же клятвой двадцатитрехлетнего Лермонтова. Духовная широта и отзывчивость были свойственны Ахундову на всем протяжении его творческого пути.

Ахундов слышал эхо революций в Европе, неудавшихся бунтов и восстаний в Закавказье, он размышлял о судьбах декабристов, петрашевцев, революционных демократов. В нем вызревало решение посвятить себя делу духовного раскрепощения народов Востока. Он объявляет бой и восточному, и западному деспотизму, мечети и церкви, религиозным и светским тиранам, царю, шаху, пророку. «Человек утра» — Сабухи (таков был псевдоним Ахундова-поэта) берется за перо и делает все, что в его силах, чтобы приблизить светлое завтра — утро Востока!

В отличие от своих предшественников, в том числе и от А. А. Бакиханова, пытавшегося примирить религию с наукой, Ахундов решительно отвергает идею «просветительской модернизации» ислама, направив свою мысль по пути вольтеровского рационализма, а в политическом плане — по пути Радищева. А ярко выраженная демократическая направленность творчества Ахундова, роднившая его как художника с великими русскими мыслителями и реалистами XIX в., одновременно обусловливала и отличие воинствующего атеизма Ахундова от деизма Вольтера или ахундовской концепции «общественного человека» («личности») от учения Руссо о «естественном человеке».

«Я хочу проложить народу путь к воспитанию, науке, процветанию и цивилизации» — в этих программных словах заключена суть деятельности Ахундова. В поисках форм, наиболее содействующих общественно-политическому прозрению нации, Ахундов обращается к излюбленному жанру просветительской драматургии — комедии. Свои знаменитые шесть комедий и одну повесть М. Ф. Ахундов создает в 1850—1857 гг. Это «Молла Ибрагим-Халил, алхимик, обладатель философского камня», «Повесть о Мусье Жордане — ученом-ботанике и дервише Масталишахе, знаменитом колдуне», «Приключения везиря Ленкоранского ханства», «Повесть о медведе, победителе разбойника», «Приключение скряги, или Гаджи-Кара», «Правозаступники в городе Тавризе, или Восточные адвокаты», «Обманутые звезды». Основное содержание этих произведений — быт и нравы феодально-патриархального общества с его необузданным деспотизмом, инерцией, догматизмом. Комедиограф саркастически показывает косность правящей элиты, его возмущает безразличие «столпов общества» к судьбам людей. Но в художественном мире драматурга запечатлено и рождение светлых сил в обществе. Это и поэт Гаджи Нуру (комедия «Молла Ибрагим-Халил, алхимик, обладатель философского камня»), и крестьяне из комедии «Приключения скряги, или Гаджи-Кара», и Теймур-ага и Ниса-ханум из пьесы «Приключения везиря Ленкоранского ханства», и целый ряд других персонажей, подчас ошибающихся,

217

но неизменно по-человечески привлекательных, противостоящих ханжеству и лицемерию.

Азербайджанская действительность воссоздана Ахундовым новаторски — живо, колоритно, со вкусом к яркой и выразительной детали. Он любуется многообразием характеров, ему как художнику доставляет удовольствие изображать живых людей — гордых, мудрых или, напротив, наивных, но привлекательных своей непосредственностью и органическим отвращением к пороку и лжи.

В комедиях с просветительской наглядностью и в то же время пластично воплощена и закономерность победы здравого смысла, честности, верности и доброты над невежеством и нравственным уродством, продажностью и душевной пустотой. Автор рекомендует зрителю и читателю «целебный эликсир» — путь к просвещению, в котором он видит возможность преодолеть социально-политические и нравственные противоречия эпохи. Просветительская идейная последовательность, ясная «позитивная направленность» определяют и эстетическую структуру ахундовской драматургии с ее открытой тенденциозностью, финальным «моралите» и, как правило, благополучным разрешением конфликта. Это отнюдь не желание искусственно сгладить жизненные противоречия, но типичная просветительская убежденность в конечном превосходстве разумного и доброго над бесчеловечным и дисгармоничным.

Думается, что есть все основания считать Ахундова и основоположником азербайджанской художественной прозы Нового времени. У него имелись предшественники — И. Куткашенский и А. Бакиханов, но их проза еще в слишком сильной степени была связана с традиционными, каноническими формами «восточной» словесности. Иное у Ахундова. Его проза уже вполне автономна, независима от поэтической речи. Именно такова знаменитая повесть «Обманутые звезды» (1857), сюжет которой был почерпнут автором из сочинения иранского историка XVI в. Искендер-бека Мунши «Тарихи-алем араи Аббаси» («Аббасова мир украшающая история»). Это «философская повесть» как особый жанр просветительской словесности, известный нам в первую очередь по произведениям Вольтера, несомненно, внимательно прочитанным Ахундовым. Отсюда подчеркнутая рационалистическая сконструированность повести, ее острая стилистическая графика, парадоксальная игра ума. «Обманутые звезды» разоблачают шахский деспотизм, невежество, мракобесие, но также и косность непросвещенной толпы, которую так легко сбить с толку. В то же время история, рассказанная Ахундовым, предстает под его пером и как универсальная притча о неправедной власти, с одной стороны, и несостоятельности утопического реформаторства — с другой. «Обманутые звезды» — печальная повесть, но авторская ирония в какой-то мере смягчает грусть.

Мирза Фатали Ахундов

Фотография

Многообразные социальные проблемы, разрабатывавшиеся Ахундовым в комедиях и повести, подвергаются всестороннему и глубокому анализу и в его литературно-теоретических и критико-публицистических работах, самыми значительными из которых являются «Письма Кемал-уд-Довле» (1865).

Это первое на всем мусульманском Востоке публицистическое и художественно-философское произведение, свободное от канонов и стереотипов догматического мышления средневековья, в манере, выходящей за пределы традиционных жанров и форм. Ахундов ставит перед собой цель — раскрыть социальные и духовно-нравственные причины экономической и политической отсталости мусульманского Востока, и от лица «индийского принца» он последовательно излагает свои материалистические, атеистические, демократические взгляды.

Несомненно, по жанру «Письма» — скорее трактат, нежели повесть. Однако совершенно отрывать «Письма» от художественного мира,

218

от реалистической эстетики писателя тоже было бы неверно, это помешало бы выявить причины той огромной популярности произведения, которой оно пользовалось не у одного поколения как в самом Азербайджане, так и в персоязычных странах Среднего и Ближнего Востока. Пластическая наглядность, живость и четкость сатирического обобщения, яркие детали, взятые «из жизни», «западно-восточные» параллели и их драматическая полярность, антитеза, ритмические повторы — все это демонстрирует не только мастерство Ахундова — философа, полемиста, публициста, но и Ахундова-художника. Вернее всего, пожалуй, было бы определить жанр «Писем Кемал-уд-Довле» как синкретическую философско-художественную прозу Просвещения — достаточно вспомнить, скажем, «Персидские письма» Монтескье, традицию «государственно-политической» прозы, идущую еще от «Приключений Телемака» Фенелона (Ахундов был превосходным знатоком этой литературы).

«Письма» Ахундова полны яростной непримиримости к феодальной отсталости, ко всей системе догм и запретов и в то же время это произведение раскованное, оптимистическое, свободно и даже весело утверждающее разум и достоинство человека.

Главный герой произведения — «индийский принц» Кемал-уд-Довле — образ, возможно, менее условный, чем он кажется на первый взгляд. В нем сконцентрированы черты восточного интеллигента-демократа, «нового человека» мусульманского Востока. Французская философия и арабские источники, исламское средневековье и европейское Новое время — вот круг интересов героя «Писем». Разум и мироздание, вечность и небытие, деспотическая власть и свобода, культурный регресс и просвещение — таковы основные темы раздумий Кемал-уд-Довле.

Воздействие главной книги Ахундова, несмотря на то что по цензурным условиям ему так и не довелось дождаться ее издания, было чрезвычайно велико. «Письма Кемал-уд-Довле» распространялись в списках и переходили из рук в руки, особенно в Южном Азербайджане. Более того, из Южного Азербайджана они совершали путешествие в Северный. В Иране они вызвали поток подражаний, серьезно повлияли на творчество виднейшего иранского просветителя М. Мелкум-хана, а также просветителей Южного Азербайджана А. Талыбова и З. Марагаи. Более того, свободолюбивые просветительские идеи «Писем» нашли отклик и в прогрессивной общественно-политической мысли Турции, Индии, Афганистана, арабских стран.

Материалистическое мировоззрение Ахундова ярко проявилось и в его литературно-критических статьях. Как критик и публицист он полагал литературу отражением жизни, отстаивал принципы реализма и народности, выступал как против бесплодного формалистического украшательства, так и натурализма в искусстве. Образцом народности и правдивости он считал творчество классиков мировой литературы Гомера, Фирдоуси, Низами, Хафиза, Шекспира, Пушкина, реалистическую поэзию Вагифа и Закира...

В 70—90-е годы Азербайджан испытывает интенсивное воздействие русско-европейских социально-экономических процессов. Это особенно заметно на примере Баку, который вырастает в крупнейший промышленный центр, что благотворно сказывается и на культурной жизни города — неуклонно растет число просветительных учреждений, школ, библиотек. Русская литература становится более доступной азербайджанскому читателю благодаря активной переводческой деятельности. Так, издаются произведения Пушкина, Крылова, Жуковского, Лермонтова, а затем и Гоголя, Толстого и Некрасова. Ахундовская идея о замене арабского алфавита латинским получает активного пропагандиста в лице М. Шахтахтинского, выступившего с циклом лекций в Петербурге, Москве, Париже, Лейпциге, Стамбуле. Продолжает свою преподавательскую деятельность в Петербурге блестящий востоковед М. Казембек. Все большее число молодых людей получает образование в Петербурге, Москве, Западной Европе.

В марте 1873 г. впервые поднялся занавес профессионального национального театра, а спустя два года, в апреле 1875 г., изданием газеты «Экинчи» («Пахарь») открылась первая страница в истории азербайджанской демократической печати. Дальнейшее развитие просветительского движения происходит отныне под значительным воздействием печати и театра.

Первую азербайджанскую газету издавал Гасан-бек Зардаби (1837—1907), видный ученый-дарвинист, получивший образование в Московском университете, продолжатель Ахундова на ниве демократической публицистики и прогрессивной общественной деятельности. Издаваемая им газета «Экинчи» повела активную борьбу против умственной летаргии, опасности социального застоя и апатии. Серьезное внимание в газете уделялось пропаганде достижений естественных наук, материалам на международные темы, проникнутым яростным неприятием колонизаторской политики западных держав на Востоке и содержащим резкую критику европоцентристского отношения ученых Запада

219

к духовной культуре мусульманских народов. «Экинчи» объединила вокруг себя передовых писателей и публицистов тех лет. Газету отличал неподдельный демократизм, она призывала всячески укреплять дружественные отношения азербайджанцев с русским народом. Значительное место отводил Зардаби материалам на литературные темы, стремясь к дискредитации отживших канонов классической поэзии и содействуя развитию реалистического направления. Однако в условиях царской цензуры газета подобной демократической направленности долго просуществовать не могла: в 1877 г. она была запрещена правительством.

В 80-х годах азербайджанское просвещение во многом утрачивает свой революционный и атеистический дух. Появляются призывы к модернизации ислама, возрождаются, казалось бы, уже непопулярные упования на «просвещенного монарха». В газете «Зия» («Свет», 1879—1880), сменившей «Экинчи», публикуются статьи, восхваляющие не только Александра III, но и имамов — последователей пророка Магомета.

Однако, как и повсеместно в России, годы консервативного затишья таят в себе предвестья грядущих общественных потрясений, революционных бурь. Призывы к духовному возрождению, социальному прогрессу все чаще появляются на страницах таких газет, как «Кешкюль» («Дароносица») и «Каспий». Газета «Кешкюль» (1883—1891), несмотря на противоречивость своих позиций, в целом продолжала демократические традиции «Экинчи».

В это же время в Азербайджане закладывается фундамент новой школы и реалистической детской литературы (С. А. Ширвани, М. С. Сидги, Р. Эфендиев, Ф. Кочарли), создаются первые учебники на родном языке, разработанные на основе современных педагогических принципов (Г. Махмудбеков, С. М. Ганизаде, Н. Нариманов).

Формируется новый тип художника-просветителя. Это писатель-педагог, писатель-журналист. Одновременно растет интерес к национальному фольклору, предпринимаются организованное собирание и изучение образцов устного народного творчества, в определенной мере содействующих утверждению реализма в азербайджанской литературе. Убежденность Ахундова в том, что времена поэзии «соловьев и роз» канули в вечность и что «ныне полезными, отвечающими вкусу читателей и интересам нации произведениями являются драма и роман», подтверждается реальным течением общественной жизни и литературного процесса. Театральные труппы, созданные в 80-е годы в Баку и других городах Азербайджана, способствуют развитию драматургии в традициях Ахундова. Среди его наследников особое место принадлежит Наджаф-беку Везирову (1854—1926). Везиров учился в Петербурге и Москве, окончил Петровскую земледельческую и лесную академию, до этого был любимым учеником Гасанбека Зардаби, зачинателя новейшей азербайджанской журналистики, в газете которого он активно сотрудничал, страстно увлекался театром. Драматургия и стала главным делом его жизни.

Везиров существенно расширил границы реалистического охвата действительности — быта, нравов, социальных явлений, обогатил драматургические жанры и язык, звучавший со сцены. Драматурга недаром называли «азербайджанским Островским». Вместе с тем Везиров оставался на всем протяжении своего творчества типичным демократом-просветителем и в решающие, итоговые моменты своих суждений о жизни склонялся к либеральному осмыслению тех самых конфликтов, которые одними из первых ярко и бескомпромиссно запечатлел.

Ранние комедии Везирова, к примеру «Мясо — тебе, кости — мне» (1873), с просветительской назидательностью трактуют проблемы школы и семейного быта. Пьесы 90-х годов «Позднее раскаяние плодов не дает» (1890), «Имя есть, а самого нет» (1891) шире захватывают жизненный материал, решительнее в анализе и оценках. Патриархальная жизнь в них, так же как и купеческий быт в пьесе «Из-под дождя да под ливень» (1895), изображена в неприглядных тонах, резко критически.

Вершинным достижением Везирова в начальный период его деятельности явилась трагедия «Горе Фахреддина» (1896) — первая трагедия в азербайджанской литературе. Сюжетной пружиной трагедии служит кровная вражда между двумя помещичьими семьями. Основной же конфликт — нравственная борьба между представителями двух поколений — Фахреддином и Рустам-беком. Фахреддин, возвратившись на родину из Германии, куда он был послан учиться, приступает к конкретному претворению в жизнь просветительских идей — открывает в селе больницу, школу, отдает свои средства на гуманные начинания. Он гибнет, становясь жертвой кровавой распри. Его смерть символизирует одиночество героя, не нашедшего себе опоры в людях, и в еще большей степени свидетельствует об утопичности его либеральной программы, ненадежность которой чувствовал сам писатель.

На примере творчества Везирова прослеживается и эволюция традиционных просветительских тем и образов. Существенные изменения претерпевает в первую очередь тип положительного

220

героя. Ахундовские молодые люди еще не могли вырваться из «камышовых дебрей». Везирова (как впоследствии и А. Ахвердова, Н. Нариманова) волнует судьба нового поколения юношей, получивших образование в Европе или в России и вернувшихся домой, где они уже не могут думать, жить, проявлять себя, как их родители или по-старому воспитанные сверстники, и всеми силами противятся патриархальной морали, застывшему быту, догматическим традициям и запретам. Однако конфликт этот раскрывается, как правило, на примере просветителей-интеллигентов, но отнюдь не представителей простого народа, социальных низов. Писатели-просветители, последователи Ахундова, в ранний период своего творчества не смогли продолжить и углубить демократизм его «деревенской» тематики.

Последующие комедии Везирова, в частности «Герои наших дней» (1900), социально целенаправленней. Это уже подлинно сатирическая пьеса, злая и желчная. В ней разоблачаются грязные махинации, низость и подлость, биржевая игра с ее неправедными обогащениями и узаконенным аморализмом. Впрочем, автор выступает не против буржуазии как таковой, а против нечестности.

Переход от критики феодализма и его пережитков к описанию и осуждению национальной буржуазии осуществлялся в рамках поэтики просветительской литературы на базе традиционной программы «воспитания народа». Лишь в революционно-демократическом литературном движении XX столетия происходят сдвиги в художественном познании действительности и в творческом методе писателей.

Развитие литературных видов и жанров осуществлялось в 70—90-е годы достаточно сложными путями. В поэзии, с одной стороны, пробивала себе дорогу сатирическая линия (Сеид Азим Ширвани, Фагир Ордубади, Халхали, Шукухи), а с другой — распространялась философская лирика (А. Набати), поэзия таригата, стихи религиозного содержания и т. д.

Исключительное место в поэзии того времени занимала любовная лирика. Поэзия господствовала в литературных обществах, созданных в эти годы в Карабахе, Шемахе, Баку, Ленкорани и в Ордубаде. В 1864 г. по инициативе Мирзы Рагима Фена (1841—1929) в городе Шуше было организовано литературное общество «Меджлиси-Унс» («Общество друзей»), там же по инициативе поэта и ученого Мир Мохсина Навваба (1831—1918) было создано второе литературное общество «Меджлиси-Ферамушан» («Общество забытых»). Активными членами его являлись Абдулла-бек Аси (1839—1874), Мирза Алескер Новрес (1846—1918), Гасанали хан Гарадаги (1847—1929), поэтесса Фатьма ханум Кемине (1840—1898).