ЛИТЕРАТУРЫ НАРОДОВ ПОВОЛЖЬЯ И ПРИУРАЛЬЯ 2 страница

Культурный прогресс в Дагестане определяли две взаимопроникающие тенденции: одна была связана с национальной интеллигенцией, ориентирующейся на передовую русскую культуру и литературу, другая — с народными поэтами. Эти поэты, продолжающие лучшие традиции фольклора и восточной поэзии, составили славу и гордость дагестанской литературы второй половины XIX в. В их ряду основоположник даргинской поэзии Омарлы Батырай (1826—1910), его младший современник кубачинец Ахмед Мунги (1843—1915), аварские поэты Али-Гаджи из Инхо (1846—1891), Эльдарилав (1855—1882), Тажудин из Батлаича (Чанка, 1866—1909), кумыки Ирчи Казак (1830—1879), М.-Э. Османов (1840—1904), лезгин Этим Эмин (1838—1884). Определяющая черта дагестанской поэзии этого периода — гуманистическая направленность. Это особенно наглядно проявляется в характере лирического героя, который стремится освободиться от феодально-религиозных догм и запретов, осознать себя личностью, имеющей право на свободное выражение чувств и желаний. Именно с этой качественно новой особенностью художественного самосознания связано усиление в поэзии антиклерикальных мотивов. Они с особой силой звучат в поэзии Али-Гаджи из Инхо («Как голодные волки»), Ахмеда Мунги («Мулла и стихотворец») и др. М.-Э. Османов заклеймил мусульманское духовенство в страстной инвективе «О тех, кого не спасает чалма».

Лирический герой Эльдарилава, Омарлы Батырая, Ирчи Казака, М.-Э. Османова и других поэтов активно не приемлет новые, капиталистические отношения, складывающиеся в горском обществе пореформенного периода. Дагестанские поэты обращаются к прошлому, к страницам героического эпоса своих народов. Только там они видят примеры высокого бескорыстного мужества, истинных героев и прославляют их. Батырай рисует своего героя в образе сказочного богатыря. Но в реальной действительности его судьба трагична. «Коротка героя жизнь — // Лет примерно двадцать пять: //

201

Коль не сгубят чужаки, // Царь на каторгу сошлет» (перевод Э. Капиева).

Герой Ирчи Казака не только смел и отважен в бою, он прежде всего рыцарь чести. По мнению поэта, моральная чистота помыслов и поступков — главное достоинство настоящего мужчины («Каким должен быть мужчина», «Не все мужчины — мужчины», «Дружи с отважным»).

Лучшие образцы любовной лирики художественно совершенны, виртуозны по форме и одухотворены глубоким искренним чувством. Эльдарилав, Чанка, Батырай, Этим Эмин славят радость земной любви, свободной от религиозных запретов и феодально-сословных предрассудков. «Счастье в любви — не любовь ли сама? Нищий полюбит и станет богат», — утверждает Чанка. Любовная тема в творчестве дагестанских лириков нередко социально окрашена, поэты говорят об имущественном и общественном неравенстве, которое мешает счастью влюбленных, отстаивают право горянки на свободное проявление чувств и выбор возлюбленного.

Для дагестанских лириков характерно романтическое мироощущение, которое находит выражение в идейно-тематическом и образном строе их поэзии. Зарождение романтизма имело социально-историческую основу. Поражение антиколониального движения в Дагестане вызывало разочарование в тех религиозных и политических идеях, под знаменем которых велась национально-освободительная борьба горцев. Романтическая поэзия с ее героем, протестующим против всякой регламентации, славящим радость свободного чувства, явилась художественным выражением умонастроений тогдашнего горского общества. Но в эту пору в дагестанских литературах зарождаются и реалистические тенденции, которые проявляются в темах, сюжетах, жанровом своеобразии отдельных произведений. Писатели все чаще начинают обращаться к теме труда — тяжелого, подневольного, например как у Эльдарилава в «Песне строителей дороги», или, наоборот, к изображению труда свободного, творческого, приносящего радость. Именно таким одухотворенным рисует труд златокузнеца Ахмед Мунги: Сам резцом хотел бы стать! // Что резьба по серебру? // Мне бы счастьем украшать // Человеческую жизнь» (перевод Э. Капиева).

Появляются произведения с развернутым событийным, жизненным, реальным сюжетом. «Суд Шамиля», «Мадам» Ахмеда Мунги можно считать первыми образцами жанра баллады в дагестанской литературе.

Невозможно составить полного представления о процессе формирования национальной литературы народов Дагестана без учета литературного наследия дагестанских авторов, создавших свои произведения на русском языке. Во второй половине века в Дагестане появляется новая национальная интеллигенция, воспитанная на передовой русской культуре. Среди них аварец А. Чиркеевский, лакец А. Омаров, кумык Д.-М. Шихалиев и др. Их мировоззрение складывалось под влиянием идей русского просветительства и классической литературы. Представители просветительской интеллигенции говорили о необходимости изучать историю, язык, фольклор, особое значение они придавали распространению грамотности среди всех слоев населения, ратуя за создание школ, где бы обучение велось на родном и русском языках. Пропагандируя культурные и экономические достижения европейской цивилизации, они способствовали преодолению патриархальности, феодальной и религиозной замкнутости своих народов. Они собирали и публиковали на страницах русской печати произведения устной поэзии своих народов. Их публицистика, бытописательные, насыщенные большим фактическим материалом очерки явились первой попыткой изучения истории и этнографии своих народов (например, «Рассказ кумыка о кумыках» (1848) Д.-М. Шихалиева; «О происхождении аварцев» А. Чиркеевского; «Как живут лаки» (1870) А. Омарова и др.). Такие очерки органично смыкались с жанром «этнографической беллетристики», распространенным в русской демократической литературе 60-х годов. Эти очерки положили начало дагестанской литературно-публицистической традиции на русском языке, что в значительной степени способствовало демократизации собственно дагестанских литератур, насыщению их социальным содержанием, возникновению новых повествовательных жанров.

Литературы народов Закавказья [второй половины XIX в.]

202

ГРУЗИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

50-е годы XIX в. знаменуют наступление нового этапа развития грузинской литературы. Эпоха романтизма сменяется укреплением позиций критического реализма.

2 января 1850 г. постановкой в Тбилиси труппой Г. Эристави комедии «Раздел» было положено начало грузинскому профессиональному театру.

Георгий Эристави (1813—1864) — драматург, поэт, общественный деятель, редактор литературного журнала «Цискари» (начал изд. в 1852 г.). Как участник «тайного общества» он был выслан в Виленскую губернию. В ссылке изучил польский язык, познакомился с творчеством А. Мицкевича и сделал несколько переводов из его «Крымских сонетов». Лирические произведения Г. Эристави пропитаны горечью несбывшихся надежд, полны воспоминаний о родном крае. В драматической поэме «Помешанная» (1839) изображена молодая интеллигенция, противопоставленная старшему поколению, однако еще не созревшая для решения серьезных жизненных задач.

Г. Эристави первым в грузинской литературе отразил новые социально-экономические процессы в жизни Грузии. В его драматических произведениях («Тяжба, или точка с запятой», 1840; «Раздел», 1850; «Скупой», 1851, и др.) изображена деградация феодальных отношений и упрочение позиций буржуазии. Г. Эристави создал впечатляющие образы представителей разных слоев русского чиновничества; особенно интересны в его творчестве типы хозяев жизни — торговцев, купцов, первонакопителей. Своей реалистической драматургией он утвердил новый стиль и новый творческий метод, оказавший огромное влияние на последующее развитие грузинской литературы. В продолжение многих десятилетий пьесы Г. Эристави и его последователей входили в репертуар грузинского театра. Они и сейчас ставятся на сцене в Грузии и в других театрах страны.

Вслед за реалистической драмой появляется и реалистическая проза. Лаврентий Ардазиани (1815—1870) создает грузинский социальный роман, где дается история становления нового сословия, обстоятельный художественный анализ зарождения и развития буржуазии, — «Соломон Исакич Меджгануашвили» (1861). Автор описывает похождения разбогатевшего выходца из низших слоев общества. В романе противопоставляются два разных общественных слоя — крепнущая буржуазия и деградирующее потомственное дворянство, растерявшее, как семья Раиндидзе, материальный достаток и былую славу. Понимая, что дворянство является уходящим классом, автор тем не менее видит выход в возвращении к отцовским очагам и обновлении деревни. Однако сильной стороной творчества Л. Ардазиани являются не подобные утопии, а трезвый подход к изображению современного города с его сложными социально-экономическими процессами и противоречиями, связанными со становлением буржуазных отношений.

Грузинский реализм обретает особую тональность в повести «Сурамская крепость» Даниэля Чонкадзе (1830—1860). Опубликованная в журнале «Цискари» (1859—1960) накануне реформы 1861 г., она была воспринята как призыв к борьбе против жестокого отношения к крестьянству со стороны помещиков, духовенства и администрации. В правдивых, близких к реальным фактам картинах вскрывались социальные корни крепостничества и выявлялась предельная накаленность отношений между антагонистическими силами, которая привела к вооруженному столкновению. Сочетание мифологически-сказочного (легенда о строительстве Сурамской крепости) и реально-бытового материала, оригинальное сюжетно-композиционное решение, острота и актуальность тематики, трагическая напряженность конфликта принесли повести широкую известность, автор ее по праву считается одним из зачинателей грузинской прозы критического реализма.

В истории общественной мысли Грузии и новой грузинской литературы 60-е годы имеют исключительно важное значение. Среди народов России усиливалось движение за национальное самосознание и самоопределение, которое нередко вдохновлялось борьбой народов Западной Европы за национальную свободу и свержение чужеземного ига. «Имена Гарибальди, Мадзини и Кошута стали дороги для всех лучших и сознательных людей», — писал А. Церетели. Революционно-демократическая интеллигенция России боролась против полицейского режима, требовала политической и социальной свободы. Передовая грузинская молодежь устремлялась в Петербург, который был научным и политическим центром страны. Среди грузин, студентов Петербургского университета, был и Илья Чавчавадзе (1837—

203

1907) — будущий великий грузинский писатель и общественный деятель, имя которого ознаменовало целый период в истории родной культуры и литературы. Обладая многогранным талантом, широкой эрудицией, И. Чавчавадзе был борцом за социальную справедливость, принципиальным защитником национального достоинства родины, ее духовных ценностей, в особенности грузинского языка. Его творчество вобрало опыт многовековой грузинской культуры и обогатило традиции грузинской художественной литературы.

Уезжая в 1857 г. в Петербург, начинающий поэт написал стихотворение «Кварельским горам», которое воспринималось как его клятва в любви к отчизне: «Где бы я ни был, со мною вы, горы, повсюду...». В Петербурге И. Чавчавадзе сблизился с передовой молодежью, группировавшейся вокруг «Современника» и читавшей «Колокол» Герцена и Огарева. Увлеченный произведениями Белинского, Чернышевского и Добролюбова, студент Чавчавадзе вырабатывал платформу своей будущей деятельности. Поэтическим манифестом считается его стихотворение «Поэт»:

...На землю небом послан я
Не для одних лишь сладких песен.
Посла небес, меня народ
Растит — небесного земное;
Я с богом говорю затем,
Чтоб весь народ пошел за мною.
И бога жертвенный огонь
Лишь потому в груди пылает,
Чтоб быть народу братом, — боль
Его и радость разделяя...

(Перевод Б. Серебрякова)

Творчество И. Чавчавадзе — реализация этой поэтической программы. Глубокая озабоченность судьбой Грузии пронизывает всю его литературную и общественную деятельность, начиная с 1857 г., вплоть до 30 августа 1907 г., когда злодейским выстрелом была трагически оборвана жизнь великого художника и гражданина. Патриотическими идеями проникнуты такие лирические шедевры поэта, как «На чужбине», «Пусть я умру», «Матери грузина», «Элегия», «Мое перо», «Почему ты приуныла, милая страна?», «Базалетское озеро» и др. В его эпических полотнах предстают картины политического угнетения родины («Призрак», «Царь Димитрий Самопожертвователь»). В условиях свирепой цензуры он часто обращался к прошлому, к аллегориям, символам, эзоповскому языку. В драматической поэме «Мать и сын» поэт говорит о необходимости сплочения народов, жаждущих освобождения. Идея объединения покоренных народов прослеживается и в поэме «Призрак», начатой еще в Петербурге, в которой он выступает против национального и социального угнетения, и в стихотворении «29 мая 1871 года», пронизанном искренним сочувствием к побежденным защитникам Парижской коммуны.

Илья Чавчавадзе

Фотография

Писатель обращался и к другим актуальным проблемам. В поэме «Несколько картин или эпизодов из жизни разбойника» (1860), в повести «Рассказ нищего» (1859) столкновение полярных сил разрешается трагическим финалом: гибнут и крестьяне, и их угнетатели. В рассказе «Человек ли он?» (1861—1863) он показывает интеллектуальную нищету деградирующего помещичьего сословия. Суровая сатира писателя беспощадно клеймит тех, кто позорит нацию, кто тормозит движение общества вперед. Рассказ «У виселицы» (1879), поэма «Отшельник» (1883), повесть «Отарова вдова» (1886) посвящены «проклятым» вопросам неправедного мира. Писатель улавливает в обществе микробы хладнокровия, разобщенности, его тревожит равнодушие, черствость, торжество эгоизма. Он стремится противопоставить им высокие идеалы. Его «Отшельник» является гимном добру и красоте, которые, по убеждению поэта, являются началом всего сущего на земле. Так были реализованы задуманные

204

И. Чавчавадзе еще в юности планы и задачи, сформулированные в первом же его художественном произведении «Записки путника, или от Владикавказа до Тбилиси» (1861—1863), которые лишь по внешнему признаку можно отнести к жанру путешествия. В этом замечательном памятнике грузинской общественно-философской мысли автор рассуждает о назначении человека, говорит об эстетических идеалах и стремлениях передовой грузинской молодежи, которую тогда называли «таргдалеули» («испившие воду Терека», т. е. побывавшие в России); о необходимости обретения политической свободы. В этом произведении прозвучала скорбь по утерянному духовному единству народа, по забытым здоровым народным традициям. Движущей силой общественного прогресса И. Чавчавадзе считал народ. Он утверждал, что историю творят народные массы, которые являются созидателями культуры и хранителями языка. И. Чавчавадзе умел постигать трепетную душу народа, внутренний мир человека. Созданные им образы и характеры, художественные коллизии и конфликты проникнуты подлинным демократизмом и гуманизмом.

Творчество И. Чавчавадзе — энциклопедия жизни Грузии. Недаром народ видел в Чавчавадзе своего духовного пастыря, великого писателя и общественного деятеля, творчество которого вошло в сокровищницу культуры Грузии.

Сверстником и сподвижником И. Чавчавадзе был замечательный поэт Акакий Церетели (1840—1915). На протяжении полувека он, как и И. Чавчавадзе, нес тяжелое, но благородное бремя наставника и учителя своего народа в сложных общественно-политических условиях самодержавной реакции 70—90-х годов XIX в. и позднее — во время революции 1905 г.

В поэзии А. Церетели нашли отклик актуальные проблемы политической, социальной, культурно-литературной жизни грузинского народа. Его стихотворения были популярны, многие из них стали любимыми народом песнями. В качестве примера можно назвать известную песнь «Сулико». А. Церетели прославился своей лирикой, хотя он писал поэмы, рассказы и произведения других жанров. Поэтический язык был близок к той среде, которая ему была хорошо знакома с первых дней жизни, — среде грузинского крестьянства. Ведь будущий поэт по тогдашним обычаям первые детские годы провел в доме своей няни в деревне. «И я должен сознаться, — писал он в своих воспоминаниях — если во мне сохранилось что-либо доброе и хорошее, то главным образом благодаря тому, что я рос в деревне, вместе с крестьянскими ребятами».

Как и многие грузинские шестидесятники, А. Церетели учился в Петербурге. Возвратившись на родину в 1862 г., он стал активно сотрудничать в грузинской прессе. Отбросив витиеватость и тяжеловесность старого литературного стиля, он утвердил новую художественную традицию, которая впоследствии приобрела много последователей. Его стихи отличались изящной простотой, музыкальностью, естественностью. Подобно И. Чавчавадзе, поэт избрал главной темой своего творчества борьбу за свободу и независимость родины, его произведения были полны сочувствия к бедствиям крестьянина. Свою «чонгури», т. е. свою поэзию, он посвятил служению правде, народу; звучание струн этого музыкального инструмента — стихотворения — должно выражать многоголосую жизнь, горе и радость народа; поэзия, по мысли А. Церетели, должна быть всем доступной и желанной и помогать страждущим; поэт должен смело и упорно бороться против общественного зла: «Я беру мою чонгури, чтобы правде послужила, // Чтоб она, встречая бури, мысль на бой вооружила». Поэт — голос самой жизни. Сердце и разум поэта должны как зеркало отражать то, «что мелькнет у входа». Однако это зеркало не может и не должно быть бесстрастным. И если поэт с гневом обрушивается на врагов своего народа, то друга он приветствует заздравной чашей.

Особое же отношение у поэта к Родине: «В иконостасе мирозданья отчизны образ всех милей». Патриотизм А. Церетели органически сочетался с интернационализмом, с добрым отношением к достойным сынам других народов. Так, например, армянскому драматургу Г. Сундукяну он посвятил стихотворение, в котором говорил: «Ты армянин, а я — грузин, и все же братья мы родные». Родина виделась А. Церетели в разных образах — реальных, аллегорических, символических: она — и возлюбленная поэта, и спящая красавица, которую усыпили враги; она — то утренняя заря, то героиня Руставели, Нестан-Дареджан, заключенная в крепости... Иногда поэт сопоставлял современность с историческим прошлым, воспевал мужество и отвагу сынов страны, без раздумий отдавших Родине свои жизни. А. Церетели вспоминает Торникэ Эристави и Давида Куропалата из поэмы «Торникэ Эристави», Бидзину Чолокашвили, Шалву и Элизбара Эристави из «Баши-ачуки», Цотне Дадиани из поэмы «Натела», Ираклия II из драматической поэмы «Патара Кахи», или же героя грузинской мифологии Амирана для противопоставления героического духа индифферентности современного

205

поэту общества. Поэт верил, что, подобно Амирану, грузинский народ «цепи разорвет... сбросит он страданий бремя, встретит радости приход».

Отмену крепостного права поэт приветствовал с радостью. Однако первые восторги быстро сменились разочарованием, и вскоре «освобожденному» крестьянину он посвятил свою известную колыбельную «Иавнана», в которой одним из первых отразил неутешительное положение вещей. Он откликнулся на известие об убийстве Александра II стихотворением «Весна», написанным 3 марта 1881 г. и тогда же опубликованным в газете «Дроэба» («Времена»):

Сегодня ласточка окна
Своими крыльями коснулась,
Под птичий гам: «Весна! Весна!»
Надежда в сердце встрепенулась...
...Дождусь того, чего лишил
Меня мой плен, — весной чудесной
Увижу пир природных сил,
Услышу я свободы песни!..

(Перевод А. Гатова)

А. Церетели выступал не только со стихотворениями, поэмами, рассказами, он — автор серии публицистических статей в рубриках «Горячие новости», «Пестрые думы», «Накипь» и др. С 1897 г. он приступил к изданию собственного журнала — «Сборник Акакия», в котором печатал как свои произведения, так и образцы грузинского фольклора. Там же он начал публиковать свое мемуарное произведение «Пережитое», в котором показал жизнь грузинской деревни дореформенного периода, рассказал о литературных кружках 40—50-х годов, о студенчестве 60-х годов, дал несколько зарисовок из петербургской жизни. Он сотрудничал и в тбилисской русской прессе, в «Тифлисском вестнике» (подписывал свои произведения псевдонимом «Барон Квакенберг»), в «Обзоре», в «Новом обозрении», «Закавказье», «Закавказской речи»...

И. Чавчавадзе и А. Церетели создали и утвердили в правах новый литературный язык, очистив его от вековых наслоений и приблизив к народной речи; подняли на новую ступень реалистический метод; с их творчеством связано углубление значения литературы в развитии грузинского общества. На протяжении полувека они шли вместе по тревожным и опасным путям общественной деятельности, руководили национально-освободительным движением; создали литературную школу и дали направление последующему развитию литературных сил.

Одним из передовых общественно-литературных деятелей 60-х годов был Георгий Церетели (1842—1900). Начиная с первой статьи, опубликованной в 1863 г. в журнале И. Чавчавадзе «Сакартвелос моамбе» («Вестник Грузии»), имя Г. Церетели — публициста, редактора, корреспондента тбилисских и центральных газет, автора художественных, критических, исторических статей не сходит со страниц прессы. Он был первым редактором газет «Дроэба», «Квали» и «Сельской газеты», журнала «Кребули». В 70-х годах был корреспондентом петербургской газеты «Голос» и сотрудником тбилисских изданий — «Тифлисский вестник», «Новое обозрение», «Кавказ», а в археологических изданиях печатал разыскания по археологии, истории и эпиграфике.

Последовательный сторонник критического реализма, в романах и рассказах он дал широкую картину жизни современного общества. Быт крепостнической деревни, жизнь людей, включавшихся в буржуазные отношения, чиновничьей среды, служителей церкви воспроизведены в проникнутых гражданским пафосом «Записках путешественника».

Одна из основных тем прозы Г. Церетели — положение страны в то время, когда она стала пробуждаться от долгой спячки, когда гудки курсирующих на Черном море пароходов стали предвещать наступление коренных экономических изменений, затрагивающих все сословия. На этой основе и разворачиваются сюжеты рассказов и романов Г. Церетели «Первый шаг», «Цветок нашей жизни», «Гулкан», «Тетя Асмат», «Серый волк» и др. Публицистичность была главной чертой его творческой манеры, что нередко мешало созданию полноценных художественных образов.

Своеобразное место в грузинской литературе второй половины XIX в. принадлежит Антону Пурцеладзе (1839—1913) — общественному деятелю, поэту, прозаику, переводчику. Он автор художественных произведений, в которых показана образованная молодежь, мечтающая построить жизнь людей на основе гуманности, свободы и независимости. Те же идеи проводит он и в своей публицистике. В его рассказах герои ставят вопросы эмансипации женщины, организуют просветительские учреждения, интересуются революционным движением, а один из них сражается в рядах парижских коммунаров.

Многие произведения А. Пурцеладзе посвящены историческим темам. В центре поэм «Марабда», «Слава Багратионов», а также в трагедии «Великий Моурави» — идея национально-освободительной борьбы. Писателя особенно интересовала личность Георгия Саакадзе, исторического героя Грузии XVII в., исследованию деятельности которого он посвятил также

206

и объемистый научный труд. Некоторые произведения писателя пользуются популярностью и сохраняют актуальность и в наше время (исторический роман «Маци Хвитиа», рассказы «Похождения трех», «Горе праведным» и др.).

Заметный след в грузинской литературе оставил поэт, драматург, этнограф и общественный деятель Рафиэл Эристави (1824—1901). Большое место в его публицистическом и художественном творчестве занимает крестьянская тема. Любовью к родине, своему народу проникнуты стихотворения «Родина хевсура», «Родной язык», «Глас божий и глас народа», поэмы «Аспиндзская битва», «Тамариани». Произведения «Думы Сесии», «Забота Тандилы», «Думы Беруа» отмечены социальным протестом и любовью к скромным деревенским труженикам. Р. Эристави, наряду с Я. Гогебашвили, является основателем грузинской детской литературы.

Для второй половины века характерно активное развитие грузинской печати. Заметно в литературной жизни 60—70-х годов имя публициста С. Месхи (1847—1883). Деятельность его связана с газетой «Дроэба», которую он редактировал в 1869—1883 гг. В разгар монархической реакции газета проводила идеи национально-освободительной борьбы с царизмом. Одним из организаторов грузинской прессы был Нико Николадзе (1843—1928), известный публицист и общественный деятель. Студентом Петербургского университета в 1861 г. он принял активное участие в студенческом бунте, после чего вместе со своими сверстниками Г. Церетели, К. Лордкипанидзе, Г. Джавахишвили сидел в Шлиссельбургской крепости. Н. Николадзе близко познакомился с Чернышевским, участвовал в освобождении своего любимого учителя, а также сотрудничал с Герценом, публиковал в «Колоколе» свои статьи. В Петербурге он был неофициальным фактическим редактором газеты «Народное богатство», в 1878 г. в Тбилиси Николадзе основал газету «Обзор», сотрудничать в которой пригласил Г. Успенского и др. В журнале «Искра» и «Современник» Н. Николадзе опубликовал художественные произведения «На петербургской стороне» и «Провинциальные картины»; весьма интересны также его мемуары, появлявшиеся в печати с начала 80-х годов.

Основоположник грузинской научной педагогики, публицист и писатель Яков Гогебашвили (1840—1912) был соратником И. Чавчавадзе к А. Церетели. Кроме учебников для грузинских народных школ он создал целый ряд художественных произведений. Воспитательная идея в рассказах Я. Гогебашвили всегда тесно связана с высокой художественной ценностью произведения, которая достигалась благодаря опоре на богатый грузинский фольклор. Я. Гогебашвили является основоположником детской и юношеской литературы в Грузии.

Представителями критического реализма в грузинской литературе 80-х годов выступила группа писателей — друзей народа, разночинцев, разделявших идеологию народников. Они основали в Тбилиси журнал «Имеди» («Надежда»). Находясь под сильным влиянием шестидесятников, в основном творчества И. Чавчавадзе, представители народнической литературы следовали художественным традициям предшественников, их демократизму и гуманизму. Яркими представителями этого направления были Сопром Мгалоблишвили (1851—1926), Екатерина Габашвили (1851—1938), Нико Ломоури (1852—1915). Они развивали такие жанры, как социологический роман, очерк, автобиографическая повесть, и создали образ социально значимого героя, преданного народу, образованного, в основном выходца из среды бурсаков, крестьян или из обедневшего дворянства. Рассказы Н. Ломоури («Каджана», «Русалка», «Со всех сторон», «Крещеные нехристи») проникнуты человеколюбием. Сознательная и самоотверженная борьба крестьянства питала надежду С. Мгалоблишвили на возможность изменения политической системы. Его рассказы «Из прошлого», «Красная подкладка», «Я — источник бессмертия» и другие и сегодня не потеряли своего значения. Е. Габашвили в психологических этюдах, новеллах и рассказах «Танец Тины», «Думы аробщика» и др. особое внимание уделяла проблеме раскрепощения женщины. Она создала также интересные образы интеллигентов — друзей народа, не жалевших ни сил, ни средств для помощи крестьянам («Победитель Нико», «Друг деревни», «Деревенский учитель» и др.).

Большой вклад в грузинскую национальную культуру внес Иванэ Мачабели (1854—1898). После окончания Петербургского университета, учебы в Германии, во Франции, Мачабели вернулся в Петербург, а в 1879 — в Грузию, работал в «Иверии», а затем стал редактором газеты «Дроэба», занимался активной общественной, театральной, просветительской, и главное — переводческой деятельностью. Его переводы на грузинский язык пьес Шекспира («Король Лир» — совместно с И. Чавчавадзе, «Гамлет», «Отелло», «Ричард III», «Юлий Цезарь», «Макбет», «Антоний и Клеопатра», «Кориолан» и др.) отличаются глубоким проникновением в художественный мир оригинала.

В начале 80-х годов в грузинскую литературу вошли два крупных художника — Александр Казбеги (1848—1893) и Важа-Пшавела (псевдоним Луки Разикашвили, 1861—1915). Эти

207

писатели привнесли в родную литературу новую тематику, образы горцев из Хеви, Пшави, Хевсурети, Гудамакари и Тушети. Оба выросли в горах — А. Казбеги в Степанцминде (ныне Казбеги), а Важа-Пшавела — в Чаргали. Они почти одновременно вошли в литературу, Казбеги — своей прозой, а Важа-Пшавела — лирикой и поэтическим эпосом. Оба создают монументальные произведения, передавая в своем творчестве величие природы, суровость законов горцев, пользуясь необычайным богатством фольклорных жанров и форм. Они размышляют о свободе родины, рассматривают проблему личности в свете общечеловеческих идеалов.

А. Казбеги с 1867 по 1870 г. учился в Москве. Вернувшись на родину, он мог бы занять престижную должность, однако предпочел служебной карьере другой путь: отправился в горы с пастухами-односельчанами. «Мне хотелось обойти горы и долы, — писал он впоследствии, — познакомиться с народом и испытать страх и радость, всегда сопровождающие пастухов». Спустя несколько лет с большим запасом наблюдений и знанием практической жизни он приехал в Тбилиси и в 1880 г. опубликовал обзорно-этнографическую статью «Мохевцы и их жизнь», затем — маленький рассказ «Цицка», за которым последовали произведения, принесшие ему огромную популярность.