ИСТОРИЯ ВСЕМИРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 95 страница. замуж за христианина. Автор описывает не одну вдовью судьбу, а несколько, так как ему важно показать

655

замуж за христианина. Автор описывает не одну вдовью судьбу, а несколько, так как ему важно показать, что этот обычай бытует не только в Трьямбаке, где жила Ямуна, но по всей Махараштре. Конкретны и место, и время. Каждая из рассказанных историй могла бы стать темой целого романа. Желание исчерпать в рамках одного сюжета всю тему — характерная черта раннего романа в маратхской просветительской литературе, когда еще не были выработаны приемы романного сюжетосложения. В принципах сюжетосложения «Путешествия Ямуны» можно усмотреть влияние санскритской «обрамленной повести» и ранней английской романистики. Время создания романа — период выработки норм языка маратхи. Язык романа прост, близок разговорной речи, но в нем в известной мере ощущается влияние английской фразеологии и грамматики.

Поэты Махараштры ограничивают круг своих интересов переводами и переложениями произведений санскритской и отчасти европейской литературы, редактированием произведений средневековых маратхских классиков. Многие известные поэты этого времени были и крупными учеными и просветителями. К их числу относятся К. Чиплункар (1824—1878), П. В. Годболе (1799—1894), П. Г. Паракхи (1844—1911), Г. С. Леле (1825—1898). Вместе с тем многие из них (Чиплункар, Годболе, Леле) в своем поэтическом творчестве не отражали тех идей, которые они проповедовали со страниц периодических изданий. Поэзия оставалась еще в рамках изящного словесного искусства, развиваясь в русле рафинированной поэзии пандит-кавидхара (ученой поэзии). Правда, к этому времени относятся блестяще исполненные переводы санскритской литературы — «Мегхадуты» (Чиплункар), «Рагхуванши» (Леле), а также баллад В. Скотта, стихов Вордсворта и т. д.

Зарождение маратхской драмы относят к 1843 г., когда была поставлена пьеса Вишнудаса Бхаве (1819—1901) «Выбор жениха Ситы». Эта пьеса возродила традиции народной драмы и приемы классического театра. Пьеса представляла собой переложение знаменитого эпического сюжета. Прозаический текст перемежался со стихотворным. И во всех последующих пьесах Бхаве (их было около 50) составлялся лишь текст песен и стихов, а диалоги импровизировали сами актеры. Важнейшими действующими лицами пьес были сутрадхар — ведущий, видушака — шут, нати — танцовщица. Ведущий вместе с хором и оркестром находился на сцене, он сопровождал представление пением и комментировал события на сцене.

После шумного успеха в Сангли (на юге Махараштры) у узкого круга высокопоставленных лиц Бхаве начал давать представления для широких масс. Огромный успех имели представления его труппы и в крупнейших городах Махараштры, что пробудило у интеллигенции интерес к народной драматургии, в русле которой творил Бхаве, закладывая на базе незамысловатых представлений (дашаватар, лалит, гондхалов и т. д.), основы современного профессионального театра и драмы.

Социально значимая проблематика и современная тема проявились прежде всего в бенгальской драме. В течение почти полувека после закрытия в Калькутте театра Лебедева не было создано ни одной бенгальской пьесы. К середине века в Калькутте стали возникать любительские театральные труппы, которые ставили переводные или адаптированные пьесы санскритских и английских авторов («Шакунтала», «Малати и Мададхава», а также «Развлечение Бханумоти»), «Киртибилаш» — переработки «Венецианского купца» и «Гамлета»).

Существенные изменения произошли и в области бенгальской поэзии, особенно резко проявившиеся в 50-е годы. Первым значительным поэтом XIX в. был Ишшорчондро Гупто (1812—1859). Выходец из бедной семьи, лишенный возможности получить систематическое образование, Гупто тем не менее стал заметной фигурой бенгальского общества и оказал воздействие на современников как просветитель и патриот. Он был публицистом, издателем популярных в Бенгалии журналов «Шомбад пробхакор» («Светило новостей») и «Пробхакор» («Солнце»). Крайне разнообразна тематика стихов Гупто — от описания праздников, кулинарного искусства бенгальцев до социальной сатиры и страстной патриотической лирики. Свою сатиру Гупто направлял и против «ясновидящих провидцев» — схоластов и жрецов, слепо следовавших букве устаревших шастр для поддержания нелепых предрассудков («Лживый брахман», «Закон о вдовах», «Кулинизм»), и против преклоняющихся перед англичанами «космополитов» («Раболепство»), и против колонизаторов. Доминирующий мотив в творчестве поэта — любовь к родине, наиболее ярко проявившаяся в таких стихах, как «Родина», «Родной язык», «Плантаторы индиго», «Судьба Индии». Стали крылатыми строки Гупто: «Даже собаки моей страны // Мне дороже, чем идолы чужеземцев».

Сатирическое дарование Гупто наиболее ярко раскрылось в стихотворении «Плантаторы индиго». Крестьяне жалуются королеве Виктории: «Нет ничего хуже, когда захватчики берут на себя роль защитников. // Так и ядовитая

656

змея из милости, случается, заглатывает лягушку».

Народность поэзии Гупто проявилась прежде всего в патриотическом, гражданском духе его стихов, он первый среди бенгальских поэтов создал образ Родины-матери — источника поэзии.

В творчестве Гупто, как и других художников, отразился характер идейных тенденций того времени: перед писателями стояла задача помочь соотечественникам освободиться от феодальных социально-этических оков, утвердить права на земное счастье и свободу воли, отказаться от аскетизма средневековой религиозной морали, утвердить личностное начало в сознании людей. Но в то же время просветительская идеология и мораль требовали ограничения индивидуальности, предписывали представление об идеале личности, подчинившей свои помыслы и чувства общественному долгу, долгу служения нации, родине. В лучших произведениях передовых писателей человек, отключенный от жестокой и узкой кастово-корпоративной системы связей, включался в иную систему ценностных ориентации — он теперь оценивался не по касте, по сословному положению, а по гражданскому общественному статусу, т. е. по отношению к обществу, родине. Литература показывала, что человек, только обретя свободу, может вырваться из плена кастовых предрассудков и стать гражданином.

Большое значение для развития новоиндийских литератур имели английский язык и литература. Английская литература ввела индийцев в мир новых идей, познакомила их с иной формой поэзии, показала колоссальные возможности прозаических произведений. Английский язык стал для индийцев главным средством общения с культурой и литературой народов Запада, он приобщил их, как это ни покажется парадоксальным, и к духовным ценностям мусульманского Востока: большинство переводов произведений арабо-персидской литературы было осуществлено с английского; более того, народы Индии знакомились с художественной культурой друг друга в английских переводах. Английский язык, ставший средством общения между европейцами и индийцами и разными индийскими литературами, своеобразным языком интеллектуалов Индии, дал жизнь новому явлению — англоязычной индийской литературе.

Первым англоязычным поэтом Индии был Генри Дерозио. Он выступил в 1826 г. со сборником «Poems» — «Стихотворения». Поэзия Дерозио складывалась под явным воздействием европейской литературы, в ней легко угадываются образный строй, стилистические приемы и даже мотивы английской романтической лирики. Но при всем подражательном характере его поэзия запечатлела мысли и чувства индийцев того времени, она пропитана любовью к Индии, чувством высокой гражданской ответственности человека. В стихотворении, посвященном студентам Хинду колледжа, поэт говорит о той радости, которая охватывает его, когда он видит «созревание новой мысли», сулящей грядущую славу его родине. Гимном Индии можно назвать его стихотворение «Индии — моей родной стране». Поэт сравнивает Индию с гордым орлом, крылья которого «скованы цепью», пишет об ее искусстве, потерявшем былую силу и красоту. В другом стихотворении он выражает свою веру в возрождение былой славы родины («Но спящее однажды может проснуться... // Арфа моей страны, дай я ударю по твоим струнам»).

На английском языке создавал свои стихи Кашипрасад Гхош (1809—1873), ровесник Дерозио, Ронголал Бондопадхай (1827—1887), ученик Гупто, и крупнейший поэт и драматург XIX в. Майкл Модхушудон Дотто (1824—1873). Гхош рано оставил творческую деятельность, уйдя в публицистику. Гупто и Дотто, пройдя через увлечение английским языком, вернулись в стихию родного языка. Подобная эволюция была типичной для творческой интеллигенции Индии того времени.

Ронголал Бондопадхай, усвоивший уроки патриотической лирики Гупто и свободолюбивой поэзии Байрона и Шелли, создавал свои произведения на материале национальной истории. Из четырех поэм Бондопадхая лучшей считается «Сказание о Падмини» (1858), где с наибольшей силой проявились и художественное мастерство, и патриотические чувства поэта. В основу сюжета поэмы легло легендарно-историческое событие Средневековья — осада раджастанской крепости Читора делийским султаном Алауддином и подвиг супруги раджи — Падмавати, которая предпочла смерть неволе, взойдя во главе женщин Читора на костер. Современники поэта легко расшифровали подтекст поэмы, проецируя мысли, выраженные автором на современную действительность. Многие строки поэмы зажили самостоятельной жизнью, став песнями, маршами участников освободительного движения конца XIX — начала XX в.

Важнейшим этапом в развитии бенгальской литературы явилось творчество Модхушудона Дотто (1824—1873). Как поэт и драматург Дотто не только существенно обновил поэзию и драматургию, но и оказал воздействие на художественное сознание бенгальцев; он обновил и обогатил

657

поэтический язык, жанровую систему и изобразительные возможности бенгальской литературы. Принято считать, что именно с Модхушудона Дотто начинается современная бенгальская литература. Всплеск творческой активности Дотто приходится на период с 1859 по 1862 гг., за это время написаны лучшие его произведения: в 1859 г. две сатирические социально-бытовые пьесы «И это называется цивилизация?!» и «Оперение старого попугая»; в 1860 г. — историческая трагедия «Принцесса Кришна», мифологическая поэма «Рождение Тилоттамы», в 1862 г. — девятичастная героическая поэма «Гибель Мегхнада» и поэма «Героини».

Дотто явился первым, кому удалось органически соединить традиции европейской и индийской художественной культур. Дотто существенно преобразовал бенгальскую драму, его произведения вошли в классический репертуар, но справедливо и другое: он использовал, усвоил опыт современных бенгальских драматургов, в частности опыт социально-бытовой драмы, которая вошла в литературное сознание современников; успели стать прочным достоянием художественного сознания бенгальцев конца 50-х годов и ранние образцы романистики, очерковой литературы, социальная и патриотическая поэзия Гупто и Бондопадхая, которые подготовили, предварили творчество Дотто, явившееся новым качеством бенгальской художественной культуры.

Первая драма Дотто «Шармиштха» грешит многими недостатками, которые он отмечал и в пьесах своих коллег-современников: композизиционная рыхлость, затянутость сценического действия многословность монологов, неоправданно большая растянутость повествования в ущерб изобразительности, однослойный недифференцированный усложненный язык. Пьесу восприняли как осуждение феодальных обычаев и законов морали, подавлявших проявление естественных чувств женщины, ее право на любовь. Именно это гуманистическое истолкование мифа и обеспечило успех «Шармиштхе». Сюжет второй драмы, «Падмавати» (1859), был заимствован из греческой мифологии, что свидетельствовало об устойчивой привязанности Дотто к европейской литературе.

Две комедии Дотто «И это называется цивилизация?!» и «Оперение старого попугая» упрочили позиции социально-бытовой драмы в бенгальской литературе. В этих пьесах нашли отражение явления, которые уже находились под прицелом просветительской публицистики и художественной литературы.

В первой пьесе Дотто в образах главного персонажа Нобобабу (в переводе — «новоявленный господин») и его друзей высмеивается псевдопросветительская деятельность части компрадорской буржуазии, далекой как от подлинной европейской культуры, так и от собственной национальной традиции, равнодушной к судьбам родины и народа.

В «Оперении старого попугая» Дотто показал другое полярное проявление современной индийской действительности — ханжество и лицемерие носителей традиционной феодальной морали.

Симпатии автора на стороне простых крестьян. Мусульманин Ханиф и индус Бачоспоти, оба бедняки-крестьяне, чужды религиозного антагонизма, напротив, они проявляют сословную солидарность в борьбе против своего помещика.

Обращение к современному жизненному материалу, способствовавшее дальнейшему сближению литературы и живой действительности, существенно сказалось и на языке этих пьес. Персонажи пьес Дотто заговорили простым народным языком, обогащенным живыми бытовыми интонациями; существенным завоеванием Дотто явилось то, что он предпринял серьезную попытку использовать речь как социальную и индивидуальную характеристики персонажей. Так, Набобабу и ему подобные говорят на бенгало-английском жаргоне, представители старого поколения — на чистом бенгали, язык мусульман пересыпан лексикой и идиомами из урду и персидского и т. д. Примечательной была реакция тех слоев бенгальского общества, которые расценили пьесы Дотто как критику в свой адрес, они использовали свой общественный авторитет, чтобы не допустить их представления на сцене (их премьеры состоялись позднее, в конце 60-х годов).

Пьесой «Принцесса Кришна» Дотто заложил основы бенгальской исторической трагедии. В основу сюжета легли события из истории междоусобных войн в Раджастане в начале XIX в., соответственно трансформированные творческим воображением драматурга.

Несмотря на громоздкость сценического действия — пять актов и четырнадцать картин — пьеса «Принцесса Кришна» стала одной из любимейших бенгальцами пьес. «Самые прекрасные драмы в мире, — писал Модхушудон Дотто, — это те, в которых сочетается трагическое и комическое». Восторженный прием современниками и последующая популярность пьесы были обусловлены гармоническим сочетанием героической и трагической расы, связанной с линией Кришны, и многообразием иных человеческих чувств и настроений, обилием комических бытовых ситуаций. Просветительско-классицистическая коллизия драмы — столкновение

658

чувства долга и любви и торжество долга — как нельзя лучше отвечала идеологическим запросам эпохи, когда передовые люди, не только художники, использовали материал национальной мифологии и истории для возбуждения патриотических чувств современников. Сам Дотто всячески акцентирует внимание на патриотическом характере действий героини, сравнивая ее судьбу на протяжении всей пьесы с судьбой легендарной жены Меварского раджи Падмавати, которая предпочла смерть позору. Большой силой художественного воздействия обладает комико-бытовой пласт пьесы, где господствуют две фигуры, наиболее жизненные образы — Дхонодаш и Модоника. Дхонодаш — совершенно новое явление в индийской драматургии, это порождение нового буржуазного века — века предпринимательства. Пройдоха и плут, в основе действий которого лежит страсть к наживе, Дхонодаш (в переводе имя его означает «раб денег») проявляет чудеса изобретательности и выдумки во имя своих эгоистических интересов.

Тем, что Модхушудон Дотто вошел в сознание бенгальцев как родоначальник современной бенгальской литературы, в первую очередь, он обязан своими поэтическими произведениями. Именно в области поэзии наиболее мощно проявился новаторский, революционный дух творческого дарования Дотто.

Уже первая поэма Дотто «Рождение Тилоттамы», с которой, как принято считать, «начинается рождение новой бенгальской литературы» (Хорошпрошад Шастри), была дерзким и решительным вызовом традиционной поэтике. Поэма была написана белым стихом, который не был знаком бенгальской поэзии. Он убрал в традиционном силлабическом пояре рифмовку, сделал подвижной цезуру и тем придал стиху естественность речевого потока. Смятение и возмущение ценителей искусства, вызванное этим дерзким шагом Дотто, вскоре были побеждены высокими и неоспоримыми художественными достоинствами поэмы — «величием и красотой образов, пристальным вниманием к миру природы, тонким чувством красоты и великолепным языком» (Р. Бошу). Поэт использовал известный мифологический сюжет о двух братьях-демонах, Сунде и Упасунде, вступивших в борьбу с богами-небожителями, которым удалось одолеть братьев с помощью чар подосланной к ним красавицы Тилоттамы. Влюбив в себя Сунду и Упасунду, Тилоттама исполнила свое назначение — братья погибли в схватке за обладание ею, а она сама вознеслась на небо и превратилась в звезду.

Тяготение к сильным мятежным характерам, героическое осмысление действительности, обусловленное самим духом эпохи, когда рушились традиционные феодальные устои и представления, происходил мучительный сложный процесс формирования национального самосознания индийцев, заметно у многих художников, но наиболее отчетливо проявились в творчестве Дотто, в «Принцессе Кришне» и «Рождении Тилоттамы» и особенно в большой эпико-героической поэме «Гибель Мегхнада», которая закрепила за ним славу «литературного мятежника» (слова самого поэта). Сюжет для своей поэмы «Гибель Мегхнада» Дотто взял из «Рамаяны», из самой драматической части, посвященной борьбе владыки Ланки (Цейлон) демона Раваны и его воинства с богом Рамой и гибели доблестного сына Раваны Мегхнада (Индраджит). Дотто коренным образом переосмыслил освященный религией традиционный сюжет, сместив в нем этические акценты так, что Равана и его сын — олицетворение зла — оказались воплощением высоких нравственных качеств. «Я презираю Раму и его сброд, думы же о Раване воспламеняют мое воображение — он был славный малый», — писал Дотто. Это был решительный вызов ортодоксальному образу мысли, и передовые соотечественники поэта по достоинству оценили и приняли глубинный смысл поэмы, так как в своей борьбе против средневековых предрассудков каждый из них в известной мере ощущал в себе Равану. Воспевая Равану и Индраджита, восставших против богов и их любимца Рамы, поэт «восставал против самой религии», отвергал «богобоязненность со свойственными ей самоотречением, убогостью и самоистязанием» (Р. Тагор). Для современников был вполне очевиден не только антиортодоксальный, но и другой, не менее существенный смысл поэмы Дотто, — она была пронизана идеями свободолюбия, патриотического самопожертвования во имя родины, которые поэт воплотил в образах Раваны и его доблестного сына. Всем ходом поэтического повествования Дотто показывает величие и благородство в словах и поступках Индраджита, бесстрашно сражающегося, чтобы защитить свою «золотую Ланку» от обезьяньего полчища Рамы, не меньшим обаянием овеян и образ самого Раваны, испытавшего полную чашу горя, потерявшего любимого сына и все, чем владел, но не сломленного, остающегося великим в своем поражении.

В «Гибели Мегхнада» в характере переосмысления традиционного мифологического сюжета в значительной мере сказалось влияние «Потерянного рая» Мильтона, которого Дотто считал лучшим поэтом всех времен и народов. Заметным явлением в бенгальской поэзии явилась и мифическая поэма Дотто «Героини», навеянная

659

«Посланиями» Овидия, но созданная на материале индийской мифологии. Она состоит из писем, каждое из которых — взволнованный драматический монолог героинь древних преданий. Поэт создал образы бенгальских женщин, отстаивающих свое право на любовь и счастье.

Модхушудон Дотто первым в индийской поэзии ввел жанр сонета, ставший со временем одним из самых популярных жанров. Сборник, где собрано свыше ста сонетов (1866 г.), Дотто написал будучи во Франции. В них поэт подводит итог жизни, многие проникнуты ностальгией, любовью к далекой родине; поэт скорбит о рабской доле Индии, воспевает красоту родных просторов, осуждает свое пренебрежение в юности к родине и «алмазному кладу родного языка».

Данный период в индийских литературах ознаменовался началом медленного, мучительного процесса ломки эстетических канонов Средневековья, разрушения прежней жанровой иерархии, появлением новых литературных жанров. Огромным завоеванием было создание качественно новой прозы и выдвижение ее на передний план художественной культуры. Переводы и переложения санскритской классики заложили прочную основу художественной прозы XIX в. Эта проза, выросшая на базе собственной традиции, претерпевала исподволь заметные структурные изменения, как бы готовясь к встрече с другой прозаической традицией — европейской, соприкосновение с которой сулило рождение качественно новой литературы. И поэзия при всем ее каноническом консерватизме под воздействием живой действительности и идеологических факторов времени претерпевала заметные изменения, обогащаясь современной проблематикой, но происходило это не столь быстро, как в прозе.

659

СИНГАЛЬСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

В 1815 г. произошло глубоко трагическое событие в истории Ланки: пало Кандийское царство — последний оплот сингальской государственности, и английские колонизаторы стали полновластными хозяевами страны. Это вызвало нравственное потрясение, небывалое для всей эпохи европейской колонизации острова, длившейся уже три века (с начала XVI в.). Крушение надежд, смятение, ненависть к чужеземцам, горечь и вынужденная покорность — этот сложный комплекс мыслей и чувств, конкретные события последнего этапа борьбы вплоть до окончательного поражения запечатлены в произведениях исторического характера, прежде всего в жанре героических поэм хатана.

В «Ингириси-хатана» («Война с англичанами») описана военная кампания англичан 1803 г. против кандийского царя Викрамараджасинхи (1798—1815), когда сингальский правитель одержал временную победу и наголову разгромил своих врагов. Поэма носит явный панегирический характер и напоминает произведения этого жанра, созданные в эпоху ранних португальских завоеваний острова. Викрамараджасинха изображен благородным правителем, поначалу снисходительным и милостивым к пришельцам. В подробностях воссоздаются военные планы и действия хитроумных англичан, продвижение их армий, действия военачальников. Рассказывается, как вынужденный противостоять коварству захватчиков, сингальский царь со своими министрами и полководцами дал им решительный отпор. Живописно, в мрачных тонах рисуется картина поражения англичан в битве, которая произошла в долине Ваголла. Кратко излагается и вторая безуспешная попытка британцев захватить Канди из Баттикалоа. Завершается поэма эротическими строфами, вложенными в уста женщин, и благопожелательными формулами. Славословья Викрамараджасинхе содержатся и в поэме «Шри Викрамараджамяндуре-кави» («Поэма о дворце Шри Викрамараджи»), описывающей ритуальную «царскую» вспашку рисового поля в провинции Думбара в девятый год правления царя (подобный ритуал считается у сингалов действенным средством магической защиты, охраны всего государства). Здесь о Викрамараджасинхе говорится как о царе, «слава которого гремит во всем мире», как о «защитнике своих подданных, сияющем точно солнце в небесах».

Совершенно уже в ином тоне написана поэма «Вадига-хатана» («Война Вадигов»; Вадига — родовое имя царя), сочиненная в период между 1815 и 1817 гг., после захвата англичанами Кандийского царства. Викрамараджасинхе инкриминируются многочисленные грехи, неправедность, неумелое правление, обернувшееся для подданных лишениями и горестями. Отнюдь не в лестном контексте упоминается южноиндийское происхождение его рода. Все симпатии автора поэмы, аристократа Кависундары из Вялигалы, на стороне возможного претендента на кандийский трон, одного из сингальских вождей,

660

Иллюстрация:

Национальная борьба

Резьба по дереву из храма Эмбякке. XIX в.

Эхелеполы. Ему приписывается и участие в свержении Викрамараджасинхи с его трона. С Эхелеполой связывались последние, исторически уже абсолютно обреченные надежды сингалов на освобождение от ига колонизаторов под эгидой местной царской власти. Конфликт между ними находит художественное выражение и в ряде других произведений того же времени (около 1816 г.), таких, как «Эхелепола-хатана» («История Эхелеполы») и «Перали-хатана» («История порочных деяний»). Викрамараджасинха рисуется в них как узурпатор, деспот, сластолюбец и злодей. Двор его живет одними интригами, в царстве его — хаос, подданные страдают от грабителей и жестокого голода. В этих поэмах ярко отражена ситуация трагической безысходности, пережитой в ту пору сингальским обществом.

Историческая тематика занимает немалое место в литературном творчестве сингалов первой половины XIX в., в прозе и в поэзии. В 1820—1821 гг. закончена (доведена до царствования Викрамараджасинхи) «Сулураджавалия» («Малая царская родословная»), начатая еще в прошлом веке, в правление Киртишрираджасинхи, учеником Вяливиты Сарананкары. Примерно одна седьмая часть этого произведения посвящена времени правления последнего сингальского царя. Чувство разочарования и скорби за поруганную честь родины снова явно преобладает у автора над здравой оценкой событий: вся вина за поражение возлагается на одного несчастного правителя, его упрекают в отходе от добродетели и совершении самых серьезных преступлений, вплоть до «уничтожения» буддийского учения и разорения страны.

В поэме Кирамы Дхаммананды «Сиябасмалдама» («Цветочная гирлянда сингальского языка», 1820) рассматривается история легендарного предка сингалов — царевича Виджаи, его появление на Ланке, говорится о миссии Махинды (III в. до н. э.), проповедника буддизма на острове. К 1834 г. была написана (настоятелем одного из старейших монастырей Асгири, монахом Ятанвала-махатхерой) книга «Нарендрачаритавалоканапрадипикава», буквально «Светильник обозрения житий великих мужей». Состоявшая из 88 частей, она, по словам автора, должна была стать «не слишком краткой и не слишком подробной историей сингальских царей». Источниками, откуда он черпал сведения, были «Махаванса» и «Сулураджавалия». Описана и история последнего царя, деятельность англичан в покоренной стране, подавление ими сопротивления мятежных министров и организация государственных судов. Автор, вне сомнения, вынужден демонстрировать лояльность к британским правителям, он старательно описывает их деяния по благоустройству столицы бывшего Кандийского царства и различных провинций, радостно отмечает, что буддийские обряды и ритуалы продолжают совершаться в соответствии с древними обычаями (заметим, что запрет на некоторые из них — еще впереди).

К разряду исторических можно отнести и несколько поэтических версий важной реликвии сингальских буддистов — так называемого Зуба Будды: в 1815 г. на эту тему была написана поэма «Датхаготрапрадипая» («Зеркало истории Священного Зуба») Вялигалой Кависундарой, а в 1845 г. — «Даладасирита» («Ритуалы Священного Зуба») Каханандой Наваратной.

Создавалось также подобие «сборников», обычно поэтических, посвященных различным примечательным событиям сингальской истории. Создание новых текстов буддийского религиозного содержания также рассматривается как патриотическое деяние. Трудность восприятия старинных буддийских текстов даже на сингальском языке, не говоря о пали, уже ранее вызвала к жизни жанр поэтических проповедей, так называемых кави-бана-пот. В начале XIX в. очень популярными становятся сборники наставлений, часто в виде афористических стихов. В них обычны ссылки на различные джатаки. Иногда такие сборники составляются в форме вопросов и ответов, иногда — советов младшим со стороны старших. Своими поэтическими

661

сочинениями в этом роде прославился Михирипянне Дхаммаратана (1768—1851), проповедник буддийского вероучения и буддийской морали. Свои поучения он нередко излагал в виде шутливых афоризмов белым стихом. Его описания страданий грешников в аду своей выразительностью напоминают народные лубочные картины на ту же тему. Подражал ему в своем творчестве и его ученик Коггала Дхамматилака (наиболее известно его сочинение «Грех глупости»), много черпавший в своих сюжетах и изобразительных средствах из фольклорных источников.

Создается ряд произведений в традиционных жанрах. В частности, шедевром жанра поэм-посланий (сандешая) в этот период является «Диясявулсандешая» («Послание Черного лебедя»), сочиненная в 1813 г. поэтом Таларамбе Ятинду. Этот автор, как и знаменитый Барана (XVIII в.), адресуется к богу Махасене с просьбой излечить его от тяжелого недуга. Он выступает приверженцем царя Викрамараджасинхи, которого называет солнцем в небе Ланки, славой равным славе царя богов Сакры, защитником буддизма. Поэма отличается поэтической изощренностью, обилием так называемых «шабдаланкар»: при описании природы, например, автору приемами аллитерации удается передать даже голоса птиц, лесных зверей и плеск воды.

Поэма монаха Девамитты из Киталагамы «Кираласандешая» («Послание чибиса», 1815), более традиционна по форме, и, подобно «Вадигахатане» Кависундары, является апологией Эхелеполы. К 1833 г. относится создание астрономом Шилпадхипати поэмы «Нарисатсандешая» («Послание семи женщин»), интересной как конкретными описаниями необычного пути посланцев (от деревни Натхагане провинции Курунягала в Дамбуллу), так и своеобразием формы: содержание ее излагается сначала стихами, а потом ритмической прозой.

Поэтическая виртуозность — характерная черта творчества многих авторов рассматриваемого периода. Этим, например, прославился уже упомянутый нами Михирипянне Дхаммаратана: один из его стихов, содержащих славословье в честь Будды, так организован в своей звуковой форме, что может быть понят (или пересказан и переведен) в семи вариантах. В иных строфах строки у него читаются одинаково и слева направо, и справа налево.

В это время становится популярным жанр стихотворных писем, изящные образцы которого дают Гаджаман Нона (Донна Изабелла Перумал), поэтесса, ставшая известной еще в конце прошлого века, а также Михирипянне Дхаммаратана.