ВВЕДЕНИЕ 5 страница. В это же время входит в поэтический обиход жанр хе-рыа (песня гребцов), проникший в литературу из фольклора

В это же время входит в поэтический обиход жанр хе-рыа (песня гребцов), проникший в литературу из фольклора. Первоначально это были отдельные выкрики, потом целые фразы, а затем уже и связные стихи с напевом; они были в ходу у лодочников, паромщиков, матросов, которые использовали хе-рыа, чтобы наладить необходимый для работы ритм. Старший гребец выкрикивал стихотворный запев, а хор гребцов отвечал ему своеобразным припевом. Литературная форма хе-рыа также состоит из двух частей: первая содержит текст для запевалы, вторая, более длинная и написанная другим размером, — для хора. Иногда даже авторские хе-рыа создавались с чисто практической целью — они предназначались для гребцов королевской флотилии или придворных лодочников. Однако со временем все чаще и чаще поэты стали пользоваться схемой и размером песен гребцов для создания лирических стихотворений, по традиции также именовавшихся «хе-рыа». Содержание этих стихов могло быть довольно разнообразным — от сухого и подробного перечисления достопримечательностей, увиденных на реке, до интимнейших любовных переживаний. Особые, торжественные хе-рыа писались по случаю королевских выездов или празднеств на воде.

Придворные поэты XVII в. впервые начинают использовать в своем творчестве и жанр кломчанг (букв. «утишительная песнь слону»). Этот жанр тоже имеет свою историю. Когда сиамцы приручали пойманного слона, они пользовались длинными и монотонными заклинаниями, которыми надлежало успокоить дикое животное, поведав ему о выгодах его жизни с людьми. Песнопения исполнялись специальными должностными лицами, сопровождались аккомпанементом дудок и трещоток. В XVII в. создаются поэтические стилизации под клом-чанг с относительно свободным содержанием.

Определенные заслуги в развитии сиамской литературы принадлежат Нараю Великому. Человек передовых взглядов, деятельный реформатор, покровитель науки и искусства, Нарай Великий сочетал неукротимую энергию с крайним деспотизмом, строгий государственный ум с неуемной жаждой удовольствий. В годы его правления заметно оживляется литературное творчество, причем центром, вокруг которого группируются литературные силы, становится придворный кружок самого короля. Первоначально деятельность этого кружка носила характер литературной игры: монарх обменивался четверостишиями, подчас шутливого содержания, со

459

своими фаворитами. Однако со временем членами кружка оказались одаренные поэты, сочинительство из забавы переросло в серьезное занятие литературой.

Поэт, известный под титулом Пхра Махарачакхру (Наставник великого правителя), по-видимому, был придворным учителем, воспитателем юных принцев, может быть даже самого Нарая. Сведений о его жизни не сохранилось, год рождения неизвестен, а умер он приблизительно в 1687 г. Поэтическое наследие Махарачакхру составляют две большие поэмы в жанре чан (эпопея героико-романического содержания), написанные по мотивам легенд из апокрифического сборника «Пятьдесят джатак», который был весьма популярен в странах Юго-Восточной Азии.

Первая поэма, «Самуттхакхот», — поэтическое повествование о любви принца Самуттхакхота и принцессы Винтумади, на долю которых выпали многочисленные приключения на земле и в заоблачных странах. Воспевающая победы добрых сил над злом, торжество человеческой любви и верности, поэма Махарачакхру лишена навязчивой дидактики и носит преимущественно светский характер. Ряд эпизодов «Самуттхакхота» содержал прозрачные намеки на реальные события того времени: поэма была написана по заказу короля Нарая, пожелавшего, чтобы автор прославил его военные успехи в Чиангмае и Лаосе. Позднее текст поэмы был обработан самим автором для представления в театре теней нанг.

Второе из дошедших до нас произведений Пхра Махарачакхру — поэтическое сказание «Сыа кхо» («Тигр и бык»). В поэме рассказывается о двух побратимах — тигренке и теленке, которых аскет-чародей, восхищенный дружбой столь разных животных, превращает в принцев Панонвичая и Кхави. Совершая фантастические подвиги, добиваясь успеха в управлении государством, в войне, в любви, оба принца через всю свою жизнь проносят верность дружбе. В этом произведении Махарачакхру явно ощущается дидактическая направленность; предполагают, что и сочинено оно было в назидание юным принцам крови.

Обе поэмы написаны в традиционно возвышенном стиле и свидетельствуют о высоком мастерстве их автора, свободно владеющего стихотворными размерами и давшего красочные описания природы, батальных сцен, волшебных превращений. По-видимому, литературное наследие Махарачакхру не сводится к этим двум поэмам, но тексты других его произведений не сохранились. Творчество Махарачакхру оказало значительное влияние на деятельность кружка придворных литераторов, есть сведения и об участии поэта в сочинении коллективных произведений.

Другой видной фигурой из литературного кружка Нарая Великого был Пхра Хоратибоди, занимавший пост дворцового прорицателя. В историю таиландской классической литературы Пхра Хоратибоди вошел как автор двух значительных книг, написанных по повелению Нарая. Одна из них — «Пхонгсавадан крунгкау чабап Луанг Прасёт» («Летопись Луанга Прасёта») — первое историографическое сочинение на тайском языке. В задачу автора входила фиксация всех значительных событий от основания Аютии (1350) до времени правления Нарая Великого. Однако сохранился лишь один том сочинения, охватывающий период с 1350 до 1604 г. Стиль хроники крайне лаконичен: это сухой перечень фактов без каких-либо авторских пояснений или характеристик. Вполне возможно, что при работе над летописью Хоратибоди опирался на традиции монских или кхмерских придворных историков. Другая книга Хоратибоди — «Тьиндамани» (само название обозначает волшебный камень, исполняющий любые желания) — хрестоматийное собрание классических стихов и одновременно своеобразное руководство по поэтике. Авторский текст здесь столь же лаконичен, как и в хронике Хоратибоди.

Образцы высокого художественного мастерства оставил еще один поэт, принадлежавший первоначально к окружению Нарая, — Сипрат, личность не только весьма одаренная, но и свободолюбивая. Предполагают, что Сипрат был сыном Хоратибоди; во всяком случае, образование свое он получил под руководством этого эрудита. За свое независимое поведение Сипрат был сослан в отдаленную провинцию Наконситтамарат. Блестящий и острый ум, яркое поэтическое дарование Сипрата вызывали всеобщее поклонение, и губернатор провинции, снедаемый завистью и злобой, ложно обвинил поэта в государственной измене и приказал казнить его без суда, сам, впрочем, поплатившись затем жизнью за свое злодеяние.

Как считают таиландские литературоведы, Сипрат был самым выдающимся поэтом XVII в. К сожалению, из его поэтического наследства тоже сохранились лишь два произведения — «Анирут» и «Камсуан» («Печаль»). Поэма «Анирут», в стихотворном жанре чан, написана на сюжет той же джатаки, что и «Самуттхакхот» Пхра Махарачакхру; многие эпизоды этих произведений совпадают. В качестве главных героев в поэме Сипрата выступают принц Анирут (воплощение Индры) и принцесса Утса, дочь короля великанов Пана, с которым Анирут борется на протяжении всей поэмы. Поэма несколько

460

разностильна, не все ее части выполнены одинаково мастерски, и это дает основание некоторым исследователям считать «Анирут» сочинением коллективным (при этом Сипрату отводится роль лишь одного из авторов). Шедевром Сипрата признается поэма «Печаль», написанная в жанре нират. Это произведение навеяно, по-видимому, драматическими событиями из жизни самого поэта. Сипрат описывает в нем свою дорогу в ссылку, вспоминает красоту Аютии, скорбит о превратностях судьбы и тоскует по возлюбленной, оставшейся в столице. Вся поэма в целом представляет собой исполненное горечи послание, обращенное к любимой. Яркая образность стиха, красочные описания природы, древних храмов и монастырей, картин городской жизни сочетаются с воспроизведением самых тонких оттенков чувства, интимных воспоминаний, душевных волнений. Сила художественного воздействия и популярность этого нирата оказались столь значительны, что он породил ряд подражаний уже в XVII в.

Картина литературной жизни при дворе Нарая Великого будет неполной, если не упомянуть о творчестве Пхра Симахосота. Биография его нам неизвестна, есть основание думать, что он был королевским лекарем. Самое крупное сочинение поэта — «Чалём пхракиат Пхра Нарай» («Похвала Нараю Великому»). Здесь воспевается новая столица Нарая — Лопбури с ее роскошным королевским дворцом, огромным парком, с неприступной крепостью и величественными храмами. Не скупится Симахосот и на похвалы мудрости, талантам и государственному гению самого Нарая. Поэма написана несколько вычурным языком, изобилующим санскритской и кхмерской лексикой.

В своем творчестве Симахосот использовал новые для придворной поэзии формы. Так, например, ему принадлежит первый в истории сиамской литературы цикл песен гребцов, в котором содержится описание королевского празднества на воде. Текст одной из ранних литературных обработок клом-чанг также был создан Симахосотом. Наконец, именно этот поэт-фаворит ввел в практику придворной поэзии новый тип сочинений — кон-ла-бот («хитроумные строфы»). Стихи этого склада носят характер поэтической игры, изощренной головоломки, причем усложнение формы происходит иной раз в ущерб смыслу. В таких стихах используются в изобилии ассонансы и внутренние рифмы, иногда все слова рифмуются друг с другом или начинаются с одной и той же буквы; а то вдруг располагаются так, чтобы образовать какую-либо геометрическую фигуру или венчик цветка.

Вошел в историю тайской литературы и Нарай Великий, причем не только как меценат, но и как стихотворец. Из приписываемых ему произведений многие, по-видимому, являются плодами коллективного творчества членов придворного кружка, хотя не подлежит сомнению, что в этих коллективных работах принимал участие и сам король. Наиболее значительное произведение, приписываемое Нараю, — поэма «Самуттхакхот» в классической форме чан. В сюжетном отношении эта поэма продолжает одноименное сочинение Пра Махарачакхру. Любопытно, что и Нарай не довел до конца историю «Самуттхакхота»; ее завершил принц Параманучит только в XIX в. По своим художественным достоинствам произведение Нарая ниже творения Махарачакхру; в поэме много длиннот, повторов, язык обременен пализмами и кхмерскими словами. Большое место отводится описанию королевского дворца, роскоши его убранства и великолепию придворных праздников.

Из коллективных сочинений, в создании которых, возможно, принимал участие Нарай Великий, стоит упомянуть «Таватхотсамат» («Двенадцать месяцев»). Это очень известная и высоко ценимая в Таиланде поэма, в тексте которой названы три автора — Проммонтри, Сикавират и Санпрасёт (возможно, все эти три имени вымышлены). Поэма распадается на две внешне ничем не связанные части. Первая часть лирическая, напоминает любовную элегию, по строю и настроению близкую нирату; вторая представляет собой описание времен года, двенадцати месяцев и праздников, приходящихся на эти месяцы. Однако и во вторую часть изредка вклиниваются строки, содержащие страстные призывы к возлюбленной, воспоминания о встречах с нею в тот или иной месяц. Поэму отличает высокое мастерство: филигранная отделка стиха и оригинальная композиция сочетаются с искренним и глубоким чувством, которым проникнуты лирические эпизоды.

Творчество поэтов XVII в. положило начало литературной практике, которая сохранялась в Таиланде и в дальнейшем. Можно сказать, что XVII век для сиамской поэзии был веком оформления традиций, поэтических жанров и средств, эстетических взглядов. Именно в этот период светская поэзия постепенно перестает быть предназначенной только для развлечения и рассматривается как высокое призвание, способ выражения больших идей и чувств. Может быть, оттого становится все меньше анонимных сочинений. Правда, творческий процесс осуществляется пока в весьма узких рамках — развивается преимущественно поэзия, при этом в основном так или иначе связанная с королевским двором.

461

ЛАОССКАЯ ЛИТЕРАТУРА

XVII век в истории Лаоса принято называть «золотым». Он начался с освобождения в 1603 г. от бирманского владычества, продолжавшегося четверть века. В этом столетии страна не знала междоусобиц, если не считать короткого смутного периода с 1622 по 1636 г. Наивысшего расцвета лаосское королевство достигло во второй половине века, во время правления короля Сулинья Вонгса (1637—1694). Внутренняя стабильность и внешняя безопасность обеспечили благоприятные условия для развития культуры в стране.

В XVII в. среди лаосцев все больше распространяется буддизм. Во Вьентяне, новой столице страны, возводится множество пагод, основываются монастыри, которые становятся центрами буддийской учености. Попавшие в Лаос буддийские тексты, канонические и не принадлежащие к канону, все чаще переводятся на лаосский язык. В монастырской среде начинают создаваться в это время и историографические произведения на лаосском языке; так, 1602 г. датирован «Пун Пха Банг» («История Пха Банга»), прозаическое повествование, посвященное основанию знаменитого храма Ват Кео и заключающее в себе легендарную историю распространения буддизма в Лаосе. Весьма популярной в этот период была дидактическая, нравоучительная литература. К ней, в частности, относятся обрамленная повесть «Сиёусават» и два поучения: «Наставления Интиана детям» и «Наставления деда внукам».

Самым значительным из произведений дидактической литературы, несомненно, является «Сиёусават», прозаическая повесть с незначительными стихотворными вкраплениями. Повесть, написанная неизвестным автором, очевидно, во второй половине XVII в., во время правления короля Сулинья Вонгса, представляет собой собрание трех десятков сказок или новелл. В единое целое они скреплены рамкой — рассказом о приключениях сына богача из города Паранаси — Сиёусавата. В рамке рассказывается о том, как Сиёусават, познакомившись с заезжим купцом из Чампы, отправился с ним в странствие. По дороге Сиёусават задавал купцу вопросы, которые вначале того озадачили и казались наивными, а затем поразили заключенным в них глубоким смыслом. Оценив мудрость Сиёусавата, купец выдал за него свою дочь. Молодые остались жить в Чампе, где по приказу напуганного злыми духами короля каждую ночь пятьсот жителей выходили охранять его покои, но под действием чар, исходивших от духов, засыпали и погибали. Когда пришел черед купца идти в караул, его заменил Сиёусават. Благодаря заклинаниям Сиёусават пробуждается в роковой момент ото сна и таким образом спасает купца и всех жителей города. За мудрость он произведен королем в советники, а потом в главные министры.

В повести участники событий рассказывают друг другу различные истории. Сюжеты этих историй обнаруживаются порой в памятниках индийской классической литературы. Каждая история, включенная в «Сиёусават», служит, в свою очередь, как бы иллюстрацией к приведенным в повести афористическим изречениям. Одни из этих афоризмов представляют собой так называемые «правила» житейской мудрости, другие имеют подчеркнуто социально-общественное звучание. Вот некоторые из них: «никакие родственники не заменят отца с матерью»; «отец с матерью не заменят мужа или жену», но «ни муж, ни жена не заменят наставника-монаха»; «назвался королем — люби подданных, назвался господином — люби приближенных, назвался дедом — люби внуков, назвался ходатаем — люби селян»; «привяжи лодки в разных местах, замочи рис в разных городах» (т. е. имей много друзей) и т. п.

Истории, рассказанные в повести, различаются по жанру. Они представляют собой или волшебные сказки, как «Король и якша» (якша — великан-людоед), «Индра и попугай», «Гаруда и черепаха», или бытовые рассказы, как «Ювелир», «Гранильщик», «Старшая и младшая жены», «Человек, обманом продавший корову», или сказки о животных, как «Попугайчик», «Тигр и отшельник», «Обезьяна и воробей», «Трусливый заяц».

Менее значительными в художественном отношении и по преимуществу дидактическими являются стихотворные бессюжетные «Наставления деда внукам» Путтакосатьяна и Кэу Дуангты и «Наставления Интиана детям». В обоих произведениях авторы стремятся преподать своему читателю основы нравственности, разоблачить пагубность греховной жизни. В «Наставлениях деда внукам» популяризуются пять основных заповедей буддиста: не убивать, не воровать, не лгать, не пить вина, не прелюбодействовать. Книга Интиана учит главным образом житейской мудрости — быть скромным, бережливым; автор дает советы по ведению хозяйства, по налаживанию семейных отношений. Интиан поучает: «Если случится разбогатеть, не спеши этим хвастаться; придет трудное время,

462

тогда и начинай понемногу тратить свое богатство»; «Не рви до конца одежду, если она не очень старая»; «Слова старших нужно беречь, как душу» и т. д. В «Наставлениях» по-своему запечатлены нравы и обычаи лаосского народа, отражен его жизненный опыт.

Повествовательная литература этого времени испытала на себе влияние популярнейшей разновидности буддийской литературы — джатак, в особенности апокрифического сочинения «Панньята чадок» (лаосское название «Паннасаджатаки» — «Пятидесяти джатак» — сборника, широко распространенного во всей Юго-Восточной Азии), авторство которого, согласно одной из многих версий, приписывается буддийским монахам из Чиангмая, находящегося на севере современного Таиланда. Так, лаосские повести, созданные в XVII в., обязаны джатакам своей прозаической формой, а нередко и сюжетами. Например, повесть «Чампа си тон» («Четыре миндаля») представляют собой лаосский перифраз палийской «Чаммараджаджатаки» («Джатаки о Чаммарадже») и вложена в уста Будды, рассказывающего об одном из своих давних существований. Однако основу других повестей составляют, по мнению некоторых исследователей, сюжеты лаосских народных сказок и легенд.

К жанру героического эпоса следует отнести произведение, которое принадлежит к наивысшим достижениям лаосской национальной литературы, — поэму «Синсай». По свидетельству лаосского исследователя Сила Вилавонга, она была создана в середине XVII в., но, возможно, его первые редакции возникли несколько раньше. Генезис поэмы покуда не выяснен до конца; известно, что существует несколько версий того же сочинения, а сюжет его до некоторой степени перекликается с сюжетами «Панньята чадок». Автором «Синсая», как говорится в начале поэмы, является некто Пангкхам, о котором пока нет никаких сведений. Не исключено, что это всего лишь имя переписчика. Пангкхам (или тот, кто скрыт за этим именем) не успел завершить свою поэму, ее конец был дописан другими литераторами.

Поэма начинается с рассказа о стране Пенгчан (очевидно, от индийского — Панджаб), однако в описаниях автора нетрудно узнать пейзажи севера Лаоса и Таиланда. Во главе Пенгчана стоит великодушный и целомудренный король Кутсалат, на которого перенесены, вероятно, какие-то черты лаосского короля Манграя (вторая половина XIII в.). Далее в поэме рассказывается о том, как правитель демонов-якшей Кумпан, превратившись в хищную птицу, нагрянул на королевство Пенгчан и похитил любимую сестру короля Сумунту. Убитый горем король отправился на ее поиски. Он дошел до края земли, но сестру найти не смог. Убедившись в тщетности своих попыток, он вернулся в свое королевство, решив переложить тяготы поисков на свое потомство. Вскоре разрешаются от бремени восемь жен царя, причем старшая из них родит слона с золотыми клыками (Сихалата), а младшая — младенца, вышедшего из ее утробы с луками и стрелами (Синсая), и золотую улитку (Сангтхонга). Это было сочтено дурным предзнаменованием, и поэтому старшая и младшая жены царя изгоняются из царства вместе со своими отпрысками. После долгих мытарств изгнанники попадают под покровительство всемогущего Пхра Ина (Индры). Синсай вырастает сильным и мужественным, он в совершенстве владеет искусством стрельбы из лука. Вместе с шестью «благополучными» сыновьями король Кутсалат, Синсай, Сихалат и Сангтхонг отправляются на поиски Сумунты. На пути им встречается огнедышащий змей. С помощью своего лука и стрел Синсай поражает его. Затем перед путниками открывается бескрайнее море. Оставив Сихалата и оробевших братьев на берегу, Синсай пускается в море верхом на Сангтхонге, который превращается в корабль. Достигнув далекого берега, они попадают в дремучие леса, перед ними на каждом шагу открываются бездонные пропасти, они пересекают все новые и новые моря, встречают на пути то змей, то якшей и якшинь, то огромных слонов, то обольстительных киннар — индийских сирен. Попав наконец во владения Кумпана, Синсай убивает самого Кумпана и его приближенных и освобождает свою тетку. Совершив новые подвиги, он проделывает тяжкий обратный путь и воссоединяется с братьями. Однако братья сталкивают Синсая в пропасть, чтобы присвоить себе плоды его подвигов. Но волею Пхра Ина Синсай остается в живых, на помощь ему бросаются Сихалат и Сангтхонг, а Сумунта и ее дочь раскрывают царю глаза на поведение его шестерых сыновей.

Поэма «Синсай» состоит из нескольких тысяч стихов. Язык поэмы считается образцовым, и до сих пор он общедоступен, хотя многие слова уже стали архаизмами.

XVII век был веком, когда завершается развитие лаосской классической литературы эпохи Средневековья. В 1707 г. в результате междоусобиц Лаос распался на три раздираемых внутренними противоречиями королевства: вьентяньское, луангпрабанское и тьампасакское. В результате этого литература и искусство пришли в упадок. Покорение же Лаоса сиамцами в 1779 г. нанесло еще один решающий

463

удар. Страна была разорена. Связки манускриптов на пальмовых листьях и значительные художественные ценности были вывезены в Сиам, а поэты уведены в плен. Литературное творчество почти полностью прекратилось и начало возрождаться лишь в XX в.

463

ЛИТЕРАТУРА ИНДОНЕЗИИ И МАЛАККСКОГО ПОЛУОСТРОВА

Общая картина литературного процесса в рассматриваемом подрегионе побуждает к тому, чтобы начать этот обзор с литературы на малайском языке, бывшем не только литературным языком малайцев, но и международным языком-посредником, с помощью которого идеи ислама и произведения ближневосточной литературы продолжали еще в XVII в. проникать в Индонезию и на Малаккский полуостров, где сохранялись еще очаги исламизированной «прибрежной культуры».

В Джохоре — малайском султанате, считавшем себя наследником средневековой Малакки и пережившем в XVII в. недолгий период расцвета, которому положило предел в 1673 г. неожиданное нападение суматранского княжества Джамби, приобрели, видимо, свою конечную форму два наиболее значительных памятника малайской литературы — «Седжарах мелаю» («Малайские родословия») и «Повесть о ханг Туахе».

«Малайские родословия», которые рассматривались в предыдущем томе, в начале XVII в. были отредактированы джохорским государственным деятелем Тун Сри Ланангом, и его редакция считается среди специалистов наиболее авторитетной. Несколько позже, в середине XVII в., была создана и окончательная версия объемистого эпического свода «Повести о ханг Туахе». Если «Малайские родословия» представляют собой своего рода мифологизированную хронику со множеством сменяющих друг друга действующих лиц, то «Повесть о ханг Туахе» целиком посвящена деяниям одного героя — флотоводца и царедворца, дипломата и рубаки, мага и коммерсанта, простолюдина, достигшего высшей власти в государстве, при том, что «несмотря на столь высокое положение, в нем не было гордости, и вел он себя подобно остальным царским слугам, каким был, таким и остался».

Цепь подвигов ханг Туаха, ведущих до поры до времени к вящей славе Малакки и ее повелителя, не составила бы, однако, цельного художественного произведения, если бы не внутренняя коллизия между ханг Туахом и раджой Малакки. По существу, «Повесть о ханг Туахе» можно рассматривать как рассказ о поединке великодушного слуги и неблагодарного господина, а в развязке «Повести...» выражены свойственные людям Средневековья чувство справедливости, абсолютная вера в то, что каждый проступок повлечет за собой в конце концов возмездие — падение Малакки, которое выглядит наказанием за грехи раджи.

Кульминационной сценой «Повести о ханг Туахе» является единоборство ханг Туаха с ханг Джебатом. Верность ханг Туаха сюзерену подвергается тут тяжелейшему испытанию: ханг Джебат — товарищ детства и боевой соратник ханг Туаха, восставший против султана, чтобы отомстить ему за совершенную, как он полагал, по его приказу казнь друга (на самом деле ханг Туах укрыт в тайном месте министром бендахарой Падукой Раджей). Ни объяснения Джебата, ни взаимные слезы, ни обращенные к Джебату уговоры раскаяться не могут ничего изменить: Джебат не намерен идти с повинной к султану, ханг Туах не может помиловать закореневшего в своей непокорности бунтовщика. Огромного сдержанного пафоса исполнена заключительная сцена прощания Туаха со смертельно раненым им Джебатом.

«Повесть о ханг Туахе» — самый выдающийся, но далеко не самый характерный образец жанра прозаических повестей (хикаятов), получивших особое распространение в прибрежных городах региона и популярных вплоть до XX в. Иногда хикаят представлял собой простое переложение иноязычной авантюрно-романтической повести, причем «обогащения» его за счет местной культуры в таком случае, как правило, не происходило. Порой в этом и не было необходимости, так как занесенный из Индии или из Персии, почерпнутый из репертуара яванского традиционного театра народный роман мог полностью отвечать запросам своих новых читателей.

Однако некоторая часть хикаятов создавалась в сугубо малайской среде и выходила из-под пера литературно одаренных малайцев; к этой группе можно отнести «Хикаят Индра Менгиндра» («Повесть об Индре Менгиндре»), которая, по мнению английского малаиста Р. Уилкинсона,

464

была написана в период португальского владычества в Малакке. Подобные хикаяты отличались совершенством литературного стиля и испытали, естественно, заметное влияние малайской литературы и малайского фольклора. Не случайно в «Повести об Индре Менгиндре» богатое нюансами объяснение истосковавшейся по любви Чендеры Деви и проникшего в ее заповедный сад Индры ведется при помощи каскада пантунов — народных, чаще всего лирических четверостиший, построенных на параллелизме образов.

Много общего с хикаятами обнаруживают в плане содержания малайские шаиры — поэмы, состоящие из моноримических четверостиший. Основоположником этого жанра был, по-видимому, Хамза Пансури, крупнейший малайский поэт-суфий конца XVI — начала XVII в. Как доказывает советский малаист В. И. Брагинский, поэмы Хамзы («Шаир о слиянной [с божественным бытием] рыбе» и др.) по форме восходят к персидскому «саджированному стиху» («ши’ р-и мусаджджа»). Не случайно, однако, Хамза с таким жаром доказывает, что его поэмы не следует равнять с «простыми песнями» (по-видимому, современники поэм четко сознавали, насколько близок шаир стихии малайского народного стиха). Именно связь шаира с традициями местного народного стихосложения обусловила распространение этого поэтического жанра, который, дебютировав в сфере мистико-религиозной поэзии, вскоре находит самое широкое применение в области книжного авантюрно-романтического эпоса.

Как хикаяты, так и шаиры получили распространение далеко за пределами территории, населенной преимущественно малайцами. Малайским было и коренное население северосуматранского султаната Ачех — одного из последних центров «прибрежной культуры» и ее неотъемлемого элемента — малайскоязычной литературы. Именно здесь родился и жил создатель шаира Хамза Пансури, здесь создают первые, по-видимому, на малайском языке богословские трактаты (китабы) ученики Хамзы, среди которых выделяется Шамсуддин ас-Суматрани.

К ранним памятникам ачехской литературы XVII в. относится «Тадж ас-салатин» («Корона царей»), который, судя по хронограмме, заключенной в тексте, был написан в 1603—1604 гг. Автором «Тадж ас-салатин» назван некий Бухари аль-Джаухари, однако неизвестно, изложил ли он на малайском религиозно-нравоучительные истории, почерпнутые им из многочисленных персидских источников, или сам был автором персоязычной книги, с малайским переложением которой мы имеем дело. Несомненно одно — автор этого малайского текста, изобилующего персидскими кальками, был создателем первого нравоучительного сочинения на малайском языке, типа европейских «зерцал».

Определенным своеобразием отличается «Хикаят Ачех» («Повесть об Ачехе»). Правда, индонезийский исследователь Тыку Искандар считает, что автор этой повести поставил перед собой цель восславить Искандара Младшего (1607—1636), самого могущественного из государей Ачеха, взяв за образец «Акбар-наме» («Акбарова книга») Абу-ль Фазла Аллами. Однако отмеченные исследователем черты сходства между обоими произведениями говорят скорее о том, что, описывая предзнаменования рождения Акбара и Искандара, обстоятельства их появления на свет, первые их подвиги и т. д., оба автора следуют общей схеме, присущей эпическими памятникам многих народов. К сожалению, сохранившийся текст «Повести об Ачехе» обрывается на полуслове, и мы можем только гадать о том, как она завершилась.

После воцарения преемника Искандара Младшего — Искандара II при дворе приобретает огромный авторитет гуджаратский суфий Нуруддин ар-Ранири (ум. 1658), который настаивает на сожжении трудов Шамсуддина и его приверженцев, сам же создает ряд богословских трактатов, в которых, в частности, разоблачаются еретические идеи монистического суфизма, милые сердцу Хамзы Пансури, Шамсуддина и их школы. Значительный интерес представляет собой написанный Нуруддином «Бустан ас-салатин» («Сад царей») — единственная в своем роде малайская энциклопедия, включающая в себя историю мироздания, историю мусульманских стран, «зерцало» и обзор наук.








Дата добавления: 2014-12-06; просмотров: 867;


Поиск по сайту:

При помощи поиска вы сможете найти нужную вам информацию.

Поделитесь с друзьями:

Если вам перенёс пользу информационный материал, или помог в учебе – поделитесь этим сайтом с друзьями и знакомыми.
helpiks.org - Хелпикс.Орг - 2014-2024 год. Материал сайта представляется для ознакомительного и учебного использования. | Поддержка
Генерация страницы за: 0.018 сек.