Сердце — источник любви и жизни 3 страница

Исследуем подробнее, что происходит, когда мать делает сына своим фаворитом и допускает его к определенной интимности. Мальчик реагирует на это углублением жела­ний и чувств, что приводит к отчуждению по отношению к отцу, сердечности и опеки, которого он требует. Его незре­лое эго верит, что он является лучшим, чем его отец; если бы было иначе, почему мать посвящает больше времени именно ему? Позиция мальчика вызывает у отца злость. Он настраивается против сына и делает его ответственным за возникшую ситуацию. Мать не может предохранить ре­бенка от враждебности отца, так как это только углубило бы конфликт. Кроме того, она борется с собственным нео­сознанным чувством вины, возникающим из-за поведения по отношению к мальчику. Поставленный в такую ситуа­цию мальчик желает смерти отца и одновременно охвачен ужасной фантазией о том, что отец мог бы его убить. Фрейд описывал эту ситуацию, как эдипов комплекс, так как она аналогична легенде о царе Эдипе, который не зная того, что он делает, убил своего отца и женился на собственной матери. Для ребенка ситуация является слишком ужасной, чтобы можно было подставить голову опасности. В целях самообороны он должен изолировать сексуальные чувства по отношению к матери для того, чтобы избежать конфрон­тации с отцом.

Это редуцирует оргазмнческую потенцию мальчика и равнозначно психической кастрации. Изоляция собствен­ных чувств приводит не только к исключению определен­ных мыслей из сознания, происходит трансформация в теле, в котором укоренены чувства. Для того чтобы изолировать чувства, надо частично обездвижить тело. Полная обездвиженность -- это смерть. Как мы заметили раньше, напряже­ние нижней части спины, бёдер и таза служат подавлению сексуальных чувств.

Ситуация идентична в случае маленьких девочек, кото­рые вовлекаются в сексуальную связь с собственными отца­ми, независимо от того, является ли эта вовлечённость реа­лизованной в поведении. Между дочерью, отцом и матерью возникает треугольник. Мать и дочь являются соперницами, и каждая неосознанно стремится убрать другую с собствен­ной дороги. Но девочка, несмотря на свою привилегирован­ную позицию, не может рассчитывать на помощь отца, так как эго увеличило бы ревность матери. В то же время отец обездвижен чувством вины, которое связанно с отношением к дочери, окрашенным сексом. Для того чтобы защитить себя, маленькая девочка должна изолировать свои чувства по отношению к отцу, что достигается частичной обездвиженностью, но кроме прочего — созданием кольца напряжения в талии. Такое кольцо, прерывающее связь между двумя половинами тела, является типично женской реакцией на эту проблему, в противоположность жесткости, которая характе­ризует реакцию мужчин.

Когда ребенок разрешает эдипов конфликт посредством изоляции сексуальных чувств по отношению к родителю противоположного пола - это неизбежно приводит к рас­щеплению личности. В сознании ребенка возникает табу но отношению к сексуальной вовлеченности в связь с наибо­лее любимыми людьми. Когда ребенок становится взрос­лым, ему трудно любить сердцем и телом сексуального партнера, так как эту любовь он идентифицирует с родите­лем, являющимся предметом табу.

Многие семьи переживают на этой почве кризис. Случа­ется, что мужчина импотентен только по этой причине по отношению к властной жене, но имеет возможность к сексу­альным отношениям с другими женщинами. Некоторые мужчины могут любить своих собственных жен, но этот акт лишён страстности, а, следовательно — полной любви. Любовь к жене постепенно принимает форму обязанности, что со временем приводит к импотенции.

Ранее мы разбирали случай с Джоном — женатым муж­чиной, отцом взрослых детей, который влюбился в молодую женщину и открыл, что то что, он считал связанной с возрастом импотенцией, прошло в течение одной ночи, усту­пая место страсти к половой партнерше. Как мы помним, Джон утверждал, что он продолжает любить свою жену, но она напоминает ему его мать. Нам не надо напоминать о том, что мужчина не занимается сексом с собственной мате­рью. Для Джона это была болезненная и трагичная ситуа­ция. Он был жертвой табу кровосмешения, а свой эдипов конфликт разрешил через изоляцию любых сексуальных чувств по отношению к матери, а затем по отношению к собственной жене.

У женщин эта проблема принимает другую форму, хотя эффект тот же самый. Она остается привязанной к отцу как "маленькая папина дочка", и не может полностью отдаться другому мужчине Она принимает своего мужа сек­суально, хотя не чувствует к нему страсти. Её реакция по отношению к мужу приводит к двум ролям: или она симпа­тичная, соблазнительная маленькая девочка, или мать. Эти роли она играла, вероятно не без успеха, по отношению к отцу. Она не осознавала, что ведёт себя как ребенок или как мать по отношению к своему мужу, это не позволяет ему увидеть в себе сексуальную женщину. Учитывая ска­занное, нет ничего удивительного в том, что такой семье недостает удовлетворения и что много подобных семейных пар разводятся.

Женщины идентифицируют себя больше с любовью, а мужчины — с сексом. Для женщины любовь не всегда обозначает секс, для мужчины секс не всегда обозначает любовь. Когда женщина отдается сексуальному мужчине, она принимает это как акт любви, но её партнер может не желать рассматривать его так, чтобы избежать перспективы быть пойманным в ловушку неудовлетворяющей сексуаль­ной связи, в какой он был когда-то с матерью. В то же время женщина, которая давно стала "маленькой дочкой папы", может отказываться от независимости, которую может дать идентификация с сексуальностью.

В определенной степени эта разница между способами реагирования женщины и мужчины уменьшается со време­ни образования движения за освобождение женщин. Одна­ко до сих пор она существует. Со времён Евы женщина воспринимается как соблазнительница и искусительница и обвиняется в грехопадении мужчины. Если она будет со­блазнена — это её вина. Много матери называли своих дочерей проститутками только потому, что они реагировали на заинтересованность собственных отцов. Если пятилет­няя девочка сидит у отца на коленях, а он ощущает при этом эрекцию, то не она в этом виновата. Но она оказыва­ется отвергнутой, как если бы сделала что-то страшное. В результате такого опыта многие женщины чувствуют глу­бокое унижение в связи со своими сексуальными ощущени­ями. Мальчиков реже унижают за сексуальную заинтересо­ванность матери. Она может сказать сыну, что если он получает такие ощущения, то он плохой мальчик, но обычно выражает восхищение пли гордость его потенциальной му­жественностью. Мальчик чувствует со стороны отца опре­деленную опасность кастрации, но факт, что он соперник, увеличивает его заинтересованность генитальностью и своей идентификацией с ней. Когда он вырастает, его наибольшим опасением является утрата способности к эрекции. Женщины никогда не боятся этого, так как всегда способны к сексуальному акту. Их страх основывается на том, что если они слишком легко отдадутся или будут сексуально агрессивными, их поведение будет рассматриваться как плохое. В прошлом внебрачная беременность была поводом к стыду для женщины и подчеркивала мужественность мужчины.

Многое изменилось в связи со сменой моральных крите­риев, с возможностью повсеместного использования проти­возачаточных средств, с доступностью прерывания бере­менности и принятием женщин в мир мужчин. Однако вместе с процессом получения независимости углубилось расщеп­ление личности современной женщины. Действуя в боль­шей степени на уровне эго, а не сердца, она стала более жесткой, чаще ищущей социальных успехов п более воспри­имчивой к болезням сердца Если женщина отделила секс от любви, это означает только, что ее «внутренний ребенок» более не признается, сердце еще более изолируется, а сексу­альное удовлетворение становится все не доступнее.

Следующий случай иллюстрирует некоторые проблемы современной женщины. Женщина на руководящей должно­сти, после шестидесяти лет, которую мы будем называть Иреной, обратилась по поводу депрессивной реакции, воз­никшей в результате смещения ее с высокого поста на боль­шом предприятии Она нуждалась в помощи и знала это. Это касалось не только депрессии, но также некоторых факторов риска коронарной болезни. У нее был избыточ­ный вес, слишком высокий уровень холестерина в крови, она много курила.

Эти проблемы находили отражение в теле Ирены. Ее грудная клетка была уплощённой, а дыхание - слабым. Она стояла на ногах так, как если бы ее поддерживали поднятые руки. У неё был обвислый живот и тяжелый таз. Она старалась втянуть живот, но могла только зажи­мать собственную талию, не было также связи между груд-нон клеткой и тазом. Ее ноги были худыми, а стопы болели во время ходьбы и стояния

Ирена отдавала себе отчет в собственных деструктив­ных тенденциях. Она знала, что курение вредно и пробова­ла бросить его с помощью гипноза, но ей удалось это на очень короткое время. Ее собственный врач настаивал на том, чтобы она сбросила вес, но она не смогла соблюдать диету. Во время одной пз сессий она призналась: "Вчера вечером я вышла, купила себе пирожное и мороженое, и съела их" Бедная Ирена. Она очень жаждала удоволь­ствии. Она была в плохом состоянии, как физически, так и эмоционально.

Цель терапевта — помощь пациенту в понимании дина­мики внутренней борьбы и выражении чувств, связанных с этой борьбой. Ирена была грустной, она думала, что проиг­рала жизнь, и испытывала боль. Много лет она была разведена и сама воспитывала ребенка. Ее первой потреб­ностью была потребность почувствовать собственную пе­чаль и выплакать ее. Стараясь функционировать в совре­менном мире бизнеса и сравняться с мужчинами, она подавила большинство своих чувств. Я научил её дыха­нию, а затем склонил к ударению в матрац и повторению вопроса "зачем?", что вызвало немного слез. Она была удивлена тем, что намного лучше чувствует себя после этого выплакивания. Я сказал ей также, чтобы дома она била вытянутыми ногами по кровати, лежа на спине. Уда­ры ногами выражают протест, а у Ирены было против чего протестовать.

Она была единственным ребенком и при этом очень хо­рошим. Отец относился к ней как к любимице, он умер, когда ей было пять лег. Мать повторяла, что Ирена должна быть солдатом, как отец, что маленькая девочка восприняла как приказ быть деловитой и подавлять печаль Во время терапевтической сессии она заметила: "Я всегда знала, что во мне есть боль. У меня был спазм в горле, но я никогда не связывала это с сердцем". Она говорила это, лежа на софе Я предложил, чтобы она вытянула руки и сказала:

"Папочка, папочка". Она сделала это, а затем стала всхли­пывать и рыдать. "Все эти годы, я носила в себе эту боль и не знала, что с этим делать", — сказала она.

Эти ранние переживания определили линию жизни Ире­ны и ее судьбу. Важным фактором была утрата отца в эдиповой фазе. Но другие силы также сыграли значитель­ную роль. Наиболее сильной из них было чувство вины, которое она испытывала из-за сексуальных чувств по от­ношению к отцу. Она объясняла его смерть как кару за нарушение табу кровосмешения, которое она допустила. Она опасалась также матери, ревнивой соперницы, от которой её никто не защищал после того, как любимый отец ушел. Влияние этих ранних переживаний было видно в ее взрослом теле и ее поведении. Ирена не только все еще пробовала быть деловитым солдатом, чего ожидала от нее мать, но изолировалась также от собственной сексуальности и старалась найти удовольствие для себя в деловых успехах. Она чувствовала себя обязанной поддерживать деловитость усилием воли. Сломаться пли расплакаться было для нее равнозначным ввергнуть себя в бездну отчаяния, связанную с утратой отца, которую она не могла принять.

Ирена дважды была замужем и, кроме этого, два раза была влюблена. К сожалению, и в одном и в другом браке она связалась с мужчинами, которых не любила, а ни один из мужчин, которых она любила, не предложил ей супруже­ства. Этот сценарий обозначился переживаниями её дет­ства. В своем подсознании Ирена ставила знак равенства между любимыми мужчинами и отцом, который был табу. Так как табу действовало там, где речь шла о глубокой любви, она вышла замуж за двух мужчин, которые не будили в ней сильной страсти. Ее стремление к независимости было важной частью этой борьбы, так как она сопротивлялась глубокому стремлению получить опеку. Она поддерживала иллюзию, что если она станет зависимой и отдастся полностью мужчине, она будет отвергнута, так как была отвергнута отцом. Поэтом}' она выходила замуж за мужчин, на которых не могла положиться и которые нуждались в её опеке. Ее первый муж не сумел удержаться на серьезной работе, а другой оказался больным маниакально-депрессивным психозом и нуждался в госпитализации. Бу­дучи с ними она могла проявить псевдонезависимость. Од­нако позволяя себя использовать, она чувствовала себя пойманной в ловушку и подавленной.

Держась твердо, Ирена не могла позволить себя любовь н секс. Подобно многим другим женщинам, она отдавалась сексуально, но делала это пассивно и покорно. Только из­редка она получала оргазм и разрядку во время полового акта, которую дает секс.

Когда в процессе терапии Ирена осознала, что её ис­пользовал мужчина, с которым она остается в связи, в ней начала нарастать злость. Я предложил ей ударять теннис­ной ракеткой в матрац для того, чтобы разрядить злость, связанную с предательством этого мужчины. Одновремен­но она стала ощущать злость по отношению ко всем муж­чинам которые ее использовали и которые ее бросили. Она почувствовала даже гнев по отношению к своему отцу за то, что он умер в то время, когда был ей так нужен.

Напряжение в плечах и руках Ирены было выразитель­ным показателем количества сдерживаемого ею гнева. Она буквально ходила с поднятыми плечами. Осознание соб­ственного гнева и выражение его очень помогли Ирене. Уменьшилось чувство вины, п она могла полнее принимать собственную сексуальность.

Ирене удалось поднять гнев на поверхность, прежде чем она серьёзно заболела. Другой пациент, которого мы будем называть Пауль, был не столь удачлив. Пауль обратился ко мне впервые за консультацией по поводу импотенции, через семь лет после развода и девять лет после сердечного приступа. Прежде чем у него случился приступ, Пауль был классической личностью типа А: он любил состязания, соперничество, был полон энергии, перерабатывал и переедал. Он курил, имел высокий уровень холестерина в крови, а его артериальное давление было склонно к повышению. Работая на две ставки, он довёл себя до состояния полного изнеможения. Однако оказалось, что стресс, связанный с работой был не сравним со стрессом в семейной жизни.

Пауль описал свою жену как доминирующую женщину, которая всегда настаивала на своем. С течением лет их любовная связь распалась, а секс стал случайным и фор­мальным актом, лишенным страстности. В период после приступа они редко занимались любовью, но Пауль оста­вался верным жене. Странно, что он никогда не мастурби­ровал. Он пояснил это так: "Мой отец испугал меня не на шутку". Даже во время сексуального акта с женой Пауль никогда не допускал эякуляции, прежде чем его жена не испытает оргазм. "Я должен был сдерживаться долгое вре­мя", — сказал он и прибавил: "я мастер по сдерживанию". Во второй половине брака он стал неспособен к поддержа­нию эрекции. Сдерживание было для Пауля обязательным, так как он знал, что он крайне возбудим. Он узнал это после женитьбы. Однажды вечером, вскоре после его воз­вращения с войны, теща Пауля, которая была немкой, обви­нила его в убийстве ее родных. Пауль потерял голову, подошел к теще и стал ее душить. Через несколько минут он осознал, что делает. После этого инцидента он приказал себе никогда больше не терять над собой контроль и никог­да его не терял. Если не считать многочисленных споров с женой, он никогда не выходил из себя.

Пауль описал свои отношения с родителями следующим образом: "Я был близок с матерью, и она меня разбаловала. Моя младшая сестра была любимицей отца. Отец и я никогда не дружили и никогда ни о чем не разговаривали. Если я сопротивлялся, он меня бил, до тех пор, пока я в 16 лет не разбил ему лицо. С этого момента он никогда больше меня не трогал. Однако, когда я был ребенком, он регулярно наказывал меня ремнем. Он утверждал, что хочет сделать из меня мужчину". В определенном смысле его отцу это удалось. Пауль занимался требующими соперничества видами спорта, охотился и рыбачил. Он подчеркивал всей своей жизнью, что может быть твердым. Однако он имел и другую сторону, которую научился подавлять: был чувственным, деликатным и восприимчивым.

Когда я спросил его о том, когда он в последний раз плакал, Пауль описал мне инцидент который случился с ним 20 лет назад. В местечке, в котором он жил, Пауль был в резерве полиции. Однажды его вызвали на место дорожного происшествия, в котором двое маленьких детей получили серьезные увечья. Их вид и боль вызвали наплыв слез в глазах. Он также помнил, что плакал, получив известие о смерти матери, и вспоминал, как, будучи мальчиком, бегал в лес, чтобы выплакаться. Он был несчастливым ребенком и даже, будучи взрослым, испытывал печать при виде несчастий маленьких детей. В Пауле боролись две стороны его личности: твердый, мужской фасад и чувствительное детское сердце. С виду он производил впечатление уверенного в себе и расслабленного человека. Но когда он переставал улыбаться, его лицо принимало печальное выражение, а в глазах можно было увидеть ярость. Он был хорошо сложен, у него были развитые мышцы, но и большой живот, от которого он хотел избавиться. Подушечки жира в области таза свидетельствовали о женском аспекте его личности. Таз его был напряжен и отставлен назад. Верхняя часть тела производила впечатление сильной, а нижняя — слабой. Это расщепление между верхней и нижней половинами тела очень часто встречается у мужчин, которые считают, что должны быть мужественными. Но эта потребность "быть настоящим мужчиной" появляется из-за внутреннего чувства неуверенности. Настоящая мужественность заключается в идентификации человека со своими сексуальными чувствами, а не в его сексуальном функционировании.

Мужественность Пауля была подорвана отцом, который относился к нему так, как будто хотел совершить его пси­хическую кастрацию. Это было причиной подчеркнутой женской линии в тазу. Еще одной серьезнейшей травмой было матери. Мы не знаем всех причин, из-за которых она не встала на его защиту от отца, но одной из них было чувство вины, связанное с соблазнительным поведением по отношению к Паулю. Сам Пауль не осознавал того, что его близость с матерью возбуждала ревность и ярость отца, или того что мать использует его против отца. Он испытывал огромный гнев к отцу за унижающее битьё, но чувствовал еще большую ярость по отношению к матери. Атаку на тещу можно принять как проекцию долго накапливающего­ся гнева на мать за её соблазняющую позицию, и последующее предательство. Пауль никогда не мог непос­редственно выразить гнев по отношению к матери, поскольку чувствовал себя виновным нз-за сексуальной заинтере­сованности в ней. Чувство вины появилось также из-за того, что он запрещал себе ненависть. Однако в глубине сердца он любил мать. Так же, наверное, как Джон, случай которого мы рассмотрели в разделе первом, Пауль попался в ловушку амбивалентносги «любовь - ненависть».

Со временем он перенес все амбивалентные чувства к матери на жену, которая доминировала над ним, и по отно­шению к которой он проявлял сексуальную зависимость. Как же он должен был ненавидеть свою жену! Но он по­давлял эту ненависть н отрицал её, подобно тому, как он отрицал печаль и боль, которую испытывал в связи с утра­той любви. В конечном счете, это чувство вины вызвало импотенцию, а разбитое сердце и подавленный гнев привели к сердечному приступу.

В этом разделе мы подчеркнули значение здоровой сек­суальности в профилактике заболеваний сердца. Она гаран­тирует здоровье, обеспечивая сохранение гибкой груди и естественным образом расслабляя напряжение, возникаю­щее в грудной клетке в процессе жизни, полной соперниче­ства. Оргазм является как бы возрождением или, более дословно, омоложением. Он делает тело (в том числе и артерии) более эластичным н расслабленным.

Полный оргазм, который приносит телу состояние глубо­кого спокойствия и удовлетворения это спонтанная реакция тела, во время которой таз колеблется непроиз­вольно в ритм дыханию. Подобные конвульсивные движе­ния возникают, когда человек глубоко всхлипывает. Каж­дое всхлипывание - ото пульсация или волна, которая, протекая по телу, выдвигает вперёд таз, когда волна во время выдоха достигает его дна. Когда между одним и другим всхлипыванием появляется короткий вдох - таз идет назад. Если плач усиливается, движения таза приобре­тают непроизвольный характер, также как во время оргаз­ма. Сходство этих двух реакций частично объясняет, поче­му многие женщины взрываются всхлипываниями или рыданиями во время оргазма. Их плач - проявление того, что они обрели рай и отражение печали, связанной с его утратой. Оргазмическпе конвульсии открывают путь интенсивному плачу, который вызывает такие же движения тела. Человек, который может отдаться глубоком}' рыда­нию, сумеет также отдаться конвульсивным оргазмнческим движениям.

Для большинства людей это нелегко. В следующем раз­деле мы рассмотрим процессы взросления в современной культуре.

Раздел 3

В сердцах мы все еще дети

Так же, как лесник способен прочитать на срезе пня исто­рию дерева, так и по телу человека можно прочитать его биографию. Однако возраст в человеческом организме из­меряется не годами, а этапами. Они не так выразительны как слои дерева, и не всегда их можно отличить, но каждый имеет своеобразные характерные черты, такие как бессилие младенчества, или любопытство детства. Эти этапы являются как бы слоями: каждый из них остается живым и функционирует у взрослой личности, придавая её целост­ности собственные характерные черты. Вот они:

С течением времени наступает развитие сознания. Каждый слои отражает изменяющееся сознание "я" и мира. Однако сознание — не изолированная черта личности. Это функция целого организма, аспект живого тела. Она развивается в тесной связи с возрастом тела. Она зависит от опыта и достигает глубины, благодаря приобретению способностей и получая их подтверждение в процессе деятельности.

То, что мы поставили знак равенства между сознанием и возрастными этапами, не означает, что каждое измерение "я" присутствует только в определенном возрасте. Игра имеет свое начало в младенчестве, но во время детства превращается в сознательную деятельность. Она не закан­чивается сразу же после окончания детства. В той степени, в которой наш возраст не связывает нас, мы сохраняем всю жизнь способность к игре, хотя веселость уже не доминирует в зрелые годы. Это относится также и к остальным чертам. Приключения искушают нас всю жизнь, но когда мы, становясь взрослыми, принимаем ответственность за семью, жажда приключений подчиняется этой более зрелой роли.

Начнем с самого начала. Младенец характеризуется же­ланием пребывать в объятиях матери и получать ее опеку. Так проявляется его любовь. Физическая близость между матерью п младенцем проявляется наиболее активно в акте кормления, который удовлетворяет основные биологичес­кие потребности младенца и матери. Удовольствие, ощущае­мое младенцем от контакта и опеки, дает ему чувство блаженного удовлетворения. Чувство любви у взрослого происходит из этого детского слоя личности. Желание близ­кого контакта (проявляющееся в кормлении, поцелуях, в генитальных контактах и т. п.) сопровождает чувство люб­ви. Если человек находится в контакте с собственным серд­цем, это означает, что он находится в контакте со скрытым в нем младенцем. Это может объяснить, почему младенцы так легко получают отзыв в сердцах большинства людей. Человек, отделённый «от младенца в себе», не так легко может получить любовь. Как мы увидим позже, это происходит, когда ребенок не получает близости и тепла.

Когда младенец становится ребенком, потребность в не­устанной близости уступает потребности познания откры­вающегося передним мира; познавания людей, вещей, про­странства п времени, которые делают возможным конструирование в разуме образа действительности. В про­цессе этого конструирования ребенок познает также соб­ственную сущность но отношению к миру и развивает в себе сознательное чувство собственного "я". Эго развива­ется в период детства. В возрасте шести или семи лет оно становится полностью сформированной структурой. До этого времени реальность не рассматривается им как нечто усто­явшееся и законченное, а фантазия ребенка ничем не огра­ничена. Он может играть в папу, в маму или даже в младен­ца. Во время этой игры он учится жизни. Так как ребенок не осознает последствии собственной забавы, он отдается ей всем сердцем в полноте своей невинности. Ребенок, младен­чество которого прошло в атмосфере свободной, не ограни­чиваемой взрослыми игры, испытывает чувство радости. Однако, если невинность ребенка будет уничтожена посредством предписания взрослых чувств и забот, радость быстро превращается в печаль.

Ребенок вступает с любовью в мир более широкий, чем мир младенца, ограничивающийся двумя личностями, непос­редственно ответственными за его хорошее самочувствие. Кроме родителей у ребенка есть приятели, которых он очень любит. Мы знаем, что с детства дети играют в дом, в доктора и пациента, и в другие игры, в процессе которых они познают свое тело. Так как секс является одним из проявлений жизни, он должен быть познан в процессе игры, если мы хотим, чтобы он был включен в детское понимание мира. Во время этих игр дети ощущают сильное возбуждение и, хотя они в этом не виноваты, их часто осуждают взрослые. Проецируя собственные чувства на детей, взрослые вносят в их сознание такие понятия как стыд, чувство вины и уничтожают радость, которую дает эта игровая сексуальная активность. Когда ребенок уяснит себе собственную сексуальность, он неизбежно начинает интересоваться сексуальностью взрослых из своего окружения. Маленькая девочка при папе, а маленький мальчик при маме ощущают возбуждение, связанное с сексуальным зарядом. Но все это является вполне невинным, так как служит, главным образом, познаванию мира. Желание маленького мальчика жениться на собственной матери, а маленькой девочки выйти замуж за отца, являются действиями "как будто". Родители, которые относятся к этому серьезно и одобряют или осуждают эти желания, наносят своим детям настоящий вред. Родители для детей всегда являются объектом любви, что не исключает сексуальных чувств.

Можно сказать, что детство закапчивается в то время, когда ребенок получит конгруэнтный образ ближайшего мира " собственного "я". Достигнув этого этапа, он начина­ет познавать более широкий мир, находящийся за пределами дома п круга друзей, с которыми он играет. Школа становится другим местом деятельности, местом, в котором мы познаем реальный и объективный мир, являющийся противоположностью субъективного мира маленького ре­бенка. Игры, в которые играют молодые люди в эти годы, являются настоящими, а их отношения — важными. Игры позволяют проверить себя п одновременно учат сотрудни­честву в групповой деятельности. Вместе с развитием спо­собностей возникает иерархия. Один мальчик может быть лучшим бегуном, другой лучшим футболистом н т.д. Девоч­ки проходят через такой же процесс образования и иерар­хии. Эти молодые люди уже не являются невинными, но поскольку у них нет никакой ответственности, они могут свободно наслаждаться удовольствиями своего возраста. Их дружба более глубокая, а участвующая в ней любовь — более объективна.

Зрелость начинается вместе с половым созреванием. Огонь, который так долго тлел, разгорается ясным, горячим пламенем. Он однажды уже горел - в эдиповой фазе, но в то время топливом был хворост, а сейчас топливом являются дрова. Страсть может быть сильной, но поскольку эмоциональная зрелость еще не наступила, взрослеющая молодежь идеализирует объекты любви. Её поглощает воз­буждение романтичной любви. Романтика молодых объе­диняет в себе стремление к близости младенца, веселость ребенка и жажду приключений молодого человека. Однако им недостаёт чувства ответственности за последствия люб­ви. Когда человек готов принять эту ответственность, он вступает в этап взрослости.

Здоровый взрослый является интегрированной целост­ностью, состоящей из разных слоев: в сердце он младенец, с точки зрения фантазии — ребенок, в своих мечтах о приключениях - мальчик, в романтических порывах — молодой человек. Он также осознает последствия собствен­ных действий и готов принять за них ответственность. Однако, если он утратил контакт с ранними слоями своей личности, он будет человеком пустым, компульсивным и жёстким, ответственность которого опирается на усвоенные обязанности, а не на естественные желания.

Только люди, которые получили удовлетворение на каж­дом этапе развития, вступают во взрослость целостными личностями. Если предыдущий этап не был закончен, возни­кает фиксация, связывающая часть личности, в то время как уменьшенный остаток её переходит на следующий этап. Личность подвергается расщеплению: на одном уровне че­ловек ведет себя как взрослый, на другом — как младенец пли ребёнок. Наиболее драматичным случаем такого рас­щепления, который я встретил, явился мужчина после соро­ка лет, который пришел на консультацию из-за того, что он всё ещё сосал палец. Он занимал руководящий пост и был отцом взрослых детей, но в стрессовой ситуации клал палец в рот, закрываясь другой ладонью. Другим крайним случаем являлась приближающаяся к тридцати годам женщина, хорошо одетая, производящая впечатление зрелой особы. Когда она частично разделась, чтобы показать мне свое тело, оказалось, что она выглядит как одиннадцатилетняя девочка. Её тело было так выразительно неразвито, что не было ничего странного в том, что она имела проблемы в замужестве.