Министерство сельского хозяйства Российской Федерации 8 страница
представляют время ранней жизни организма, находившегося в яйце или в
утробе и не обладавшего самосознанием. "Небесный змей Уроборо - это
замкнутое "вместилище" или материнская утроба, и, одновременно, - символ
единения противоположных начал - мужского и женского. В утробе организм
свернут внутри себя и не сознает в себе какой-то недостаточности" (Э.
Нойманн).
Очевидно, что человек, родившись на свет, не может вернуться в утробу
и в прежнее состояние незнания и непонимания своих потребностей и своей
изоляции. Ближайший объект, достижимый для новорожденного путем контакта,
- это материнская грудь, представляющая для него "новый мир". Однако
сознание скоро подсказывает ему, что грудь - не часть его самого, а
принадлежит другому объекту. В этой ситуации нет выбора, возможен только
союз с другим индивидуумом; и потребность в таком союзе свойственна
гомосексуалу так же, как и кому-то другому. Он тоже нуждается в нем, чтобы
дополнить чувство осознания себя и почувствовать принадлежность к некоему
целому, осознав себя его частью; другими словами, он испытывает
потребность любить и быть любимым. Его тип поведения отличается от
нормального только тем, что объект любви для него - человек того же пола,
что и он сам.
Детская сексуальность, в отличие от взрослой, характеризуется поиском
самодополнения (по типу "Уроборо"), так сказать, "самолюбви", принимающей
форму мастурбации, когда круг замыкается, благодаря контакту рук с
гениталиями. Объект любви гомосексуала, на одном из уровней сознания - это
его собственный образ. Недаром можно часто видеть партнеров -
гомосексуалов, похожих между собой почти до полного сходства. Даже в
отношениях мужчины и мальчика младший представляет для старшего его
собственный образ в молодости, которая так и не закончилась. На этом
уровне гомосексуальность во многом совпадает с мастурбацией, особенно в
смысле самолюбви, так как каждый гомосексуал любит в другом - себя. Однако
на ином уровне гомосексуал соединяется с другим человеком, пытаясь создать
зрелые взаимоотношения.
Гомосексуальность можно рассматривать как гибрид детской самолюбви и
попытки осуществления взрослой гетеросексуальной любви. Подобные
отношения, иногда содержащие и сексуальные контакты, часто бывают у
подростков и представляют собой, независимо от наличия сексуальных
отношений, обычный переходный этап в общем процессе развития, ведущего к
гетеросексуальной любви взрослых партнеров. Поэтому гомосексуальность
можно еще рассматривать как результат развития, остановившегося на
подростковой стадии. Действительно, внешний вид, поступки и характерные
черты гомосексуалов часто напоминают вид и поведение мальчишек и
подростков.
Можно считать также, что гомосексуальность - это бессознательная
попытка установления гетеросексуальных отношений, потому что в
гомосексуальных отношениях один из партнеров подсознательно представляет
другого в виде представителя противоположного пола, даже вполне сознавая,
что это не так. Эта мысль, принадлежащая Т. Рейку, имеет определенную
ценность. Роль представителя другого пола добровольно играет один из
партнеров; причем впоследствии он может от нее и отказаться. Анализ
гомосексуальных фантазий обнаруживает, что с партнером часто обращаются
как с символом женщины (женщины вообще или женщины-матери). Даже акт
мастурбации отражает, на каком-то уровне сознания или подсознания,
представление о партнере другого пола; для мужчины рука представляет
вагину, а для женщины - пенис.
Если гомосексуал разыгрывает акт гетеросексуальной любви в
символической форме, то почему же он не может сделать это в
действительности? На этот вопрос выше уже были даны ответы, основанные на
результатах аналитических и клинических исследований. Один из факторов
состоит в том, что гомосексуал боится представителей другого пола, а из
этого страха вырастает (на более глубоком уровне) неприязнь к ним.
Поскольку страх занимает более высокий уровень, то он блокирует
возможность выражения любви и нежных чувств гомосексуалиста к женщинам.
Если чувство враждебности занимает более высокий уровень, то сексуальные
отношения гомосексуалиста возможны и с женщинами, но в этом случае
выполнение гетеросексуального полового акта требует наличия достаточно
сильного чувства агрессивности.
Уже говорилось, что гомосексуальность происходит от детского желания
связи-инцеста со своей матерью, и это чувство представляет для ребенка
неразрешимую проблему. Клинические исследования подтверждают, что мать
такого ребенка обычно является незрелой личностью, имеющей нарушения
эмоциональности. Часто причиной инцестуальной привязанности матери к сыну
является недостаточное удовлетворение и неполнота сексуальной жизни с
мужем. Родители, являющиеся зрелыми личностями, находят прямое решение
проблемы; но мать, которой свойственны незрелость и эмоциональные
нарушения, переносит сексуальные чувства на сына. Это делается не
намеренно, но осуществляется разными путями. Мальчик подолгу остается в
обществе матери, посвящается в ее чувства, вовлекается в тесную физическую
близость, например, помогая ей одеваться и раздеваться; при этом контакты
с другими детьми не поощряются. Такое поведение имеет специальное
название: "Комплекс близости, связи и интимной зависимости" ("Комплекс
БСЗ"). Все это привязывает мальчика. На уровне сознания отношение к нему
матери выражается словами: "Это мой мальчик, и он исполнит мои мечты! "
Это пожелание толкуется матерью как стремление видеть сына великим
человеком, выдающейся личностью, выдвинувшейся благодаря ее стараниям. Тем
не менее, невозможно не заметить бессознательную сексуальную окраску этого
чувства: мальчик становится любовником матери.
В таких случаях сын неизменно занимает место отца в привязанностях
матери. Нередко она приглашает его к себе в постель. В результате у
мальчика создается сексуальное возбуждение, с которым он не может
справиться; но он не может и отвергнуть мать, и не может выражать к ней
сексуальные чувства. У него нет иного пути, кроме отказа от этих чувств,
ценой "омертвления" своего тела.
В такой семье отец обычно - такой же невротик, как и мать. Это
постоянно подтверждается аналитическими исследованиями обстановки,
существующей в семьях людей, страдающих эмоциональными нарушениями. Часто
реакцией отца на поведение матери становится враждебность к мальчику, к
которому он начинает относиться как к сопернику, подрывающему его позиции.
И сыну нелегко придумать, как можно избежать этой враждебности, поскольку
мать принуждает его играть свою новую роль.
Отец может отрицательно и критически относиться к мальчику (отчасти
из чувства самозащиты), называя его "лизунчиком", и в этом, действительно,
бывает заключено немало правды, поскольку мать делает из него неженку,
отчуждая его от отца. Беда еще и в том, что у отца есть свои странности,
не подобающие настоящему мужчине, с которого сын мог бы брать пример
поведения и на кого стремился бы во всем походить. Поэтому враждебность
отца только затрудняет для мальчика отдаление от матери; ведь она
становится его защитой.
Итак, гомосексуальность может стать результатом бессознательного
"разыгрывания" родителями своих чувств на ребенке; но в таком случае и
сама гомосексуальная деятельность представляет собой "разыгрывание" с
участием другого тех подавленных чувств, которые гомосексуал испытывал по
отношению к своим родителям. Ни одна гомосексуальная связь не свободна от
этой тенденции и, к тому же, неизменно характеризуется противоречивостью,
так как содержит и любовь, и ненависть, и страх - и враждебность, чувство
зависти - и возмущения, подчиненность - и желание главенствовать. Поэтому
такая связь часто включает садистское поведение одного партнера и
мазохистскую подчиненность другого.
Клинический опыт доказал, что на психологическом уровне гомосексуал
отчасти чувствует себя как выхолощенная личность. Это выражается (как уже
говорилось выше) в его чрезмерном внимании к гениталиям, связанном с его
страхом и беспокойством по поводу отсутствия генитального ощущения.
Беспокойство, связанное с боязнью выхолощенности, отражается в поведении и
в одежде, привлекающей внимание к гениталиям. Зная садистские наклонности
многих гомосексуалистов, я удивился, как это Джон не боится, что партнер
может откусить ему пенис. Позже я понял, что он бессознательно выбирал
таких партнеров, которым свойственна мазохистская склонность к подчинению;
других же он просто боялся. Поэтому, когда во время лечения я принимал
меры, чтобы снять напряжение мышц тазового пояса, он весь сжался, боясь,
что я причиню боль его пенису. Гомосексуалист не кусается: в детстве он не
осмеливался укусить грудь, поэтому, став взрослым, он не кусает пенис. Но
мне, врачу, Джон не доверял; он приписывал мне свое собственное
подавленное оральное желание укусить, потому что я был достаточно
агрессивным, чтобы исполнить такое желание.
Анализ показывает, что гомосексуал, как правило, эмоционально
омертвлен. У него могут быть творческие способности и идеи, но что
касается эмоциональной выразительности - тут он жестко ограничен. Он с
трудом выражает гнев или огорчение, а такие чувства, как воодушевление,
возбуждение и радость у него нередко отсутствуют. Гомосексуал, которому
свойственны живость и отзывчивость, такой, как Леонардо да Винчи, - очень
редкое исключение. Случается, что он становится великим человеком, так что
мечта его матери исполняется; но обычно он "закован в броню", защищающую
его от собственных сексуальных чувств, так что живыми остаются только два
органа: его мозг и его гениталии. На соматическом уровне эмоциональная
омертвелость сопровождается отсутствием телесной живости. Кожа имеет
нездоровый вид; отсутствует непосредственность жестов и движений;
подвижность тела снижена; биоэнергетический заряд организма (то есть его
жизненные силы) заметно уменьшен. Все это было присуще всем гомосексуалам,
которых я наблюдал.
В свете этих наблюдений следует пересмотреть наши воззрения на
поведение гомосексуалов. Их сексуальное поведение выражает не столько
сильное сексуальное влечение, сколько потребность в ощущении живости и в
чувстве возбуждения. Как ни странно, но гомосексуал удовлетворяет
потребность в переживаниях и в возбуждении, используя для этого тот же
самый механизм, который послужил первопричиной его проблем, т. е. механизм
отождествления себя с другим. Гомосексуал отождествляет себя с партнером и
заряжается его возбуждением. Он - субъект и объект своих переживаний, в
которых он - и действующее лицо, и объект действия. То, что он делает с
другим, он пережил когда-то на себе, от своих отца и матери. Его
сексуальное возбуждение - это род воспоминания, результат пробуждения
детских чувств, подавление которых привело к его омертвелости, а его
сексуальное поведение - это маневр ("инвертирование пола"), с помощью
которого он пытается обойти вину, связанную с его желанием инцеста и
враждебностью. Он оживает только находясь в гомосексуальных отношениях.
Гомосексуал напоминает испуганного потерявшегося ребенка, который не
плачет только потому, что слишком потрясен чувством покинутости и
одиночества. Он хватается за партнера, как потерявшееся дитя цепляется за
того, кто заменил ему мать. При этом он ожидает эмоциональной реакции от
партнера, показывающей, что тот чувствует его потребность и готов на нее
откликнуться. Эти чувства переходят на сексуальный уровень, где они
получают выражение в сочетании с генитальным желанием и влечением.
Гомосексуальное поведение определяется как смесь "уроборических"
(инфантильных) элементов и взрослого сексуального чувства. Гомосексуальные
действия - это попытка сочетать удовлетворение потребности в
самодополнении с исполнением желания единения с другим человеком. Говорят,
что, находясь в гомосексуальной связи, две половины образуют одну
личность.
Сближение с человеком другого пола невозможно, если нет
соответствующих сексуальных взглядов или сексуальный заряд ослаблен; в
противном случае результатом будет неудача и глубокий страх
выхолощенности. В сексуальном опыте с представителем своего пола, на
против, исключается опасность неудачи - как и возможность успеха.
Гениталии не теряют чувствительности; наоборот, гомосексуальный контакт
оставляет генитальный орган в состоянии более сильного ощущения, чем до
этого; гомосексуал больше чувствует свой орган и меньше тревожится за
него, но тело не участвует в передвижении. Сердце не затронуто, и это
создает внутреннее телесное ощущение неудовлетворенности, с которым
приходится бороться.
В одном новейшем исследовании гомосексуальности, выполненном группой
врачей-психоаналитиков, авторы рассказывают об интересных наблюдениях за
группой гомосексуалистов-подростков, осуществленных в клинике Бельвю
(Бибер И. Гомосексуальность. Нью-Йорк, 1962): "Изнеженные подростки хорошо
чувствуют себя в обществе таких же женоподобных гомосексуалистов,
лесбианок и "несексуальных" женщин, но, попадая в общество женщин,
воспринимаемых как "сексуальные", проявляют сильное беспокойство. Один из
них провел ночь в доме своей подружки, когда ее родители отсутствовали.
Она пришла к нему в пижаме и легла рядом, в постель, но он "оцепенел",
"утратил чувства", как будто его парализовало. В следующие несколько дней
он переживал сильное желание пойти в бар "Гринвич Вилледж" и найти себе
партнера - гомосексуалиста".
Тело гомосексуала не в состоянии выносить сильные гетеросексуальные
чувства; оно борется с ними, становясь "омертвелым", "оцепенелым" и
"парализованным", утрачивая ощущения, а реакцией на эту парализованность и
омертвелость становится гомосексуальный акт как попытка вернуть
генитальную чувствительность.
Глава 6. ГОМОСЕКСУАЛЬНОСТЬ: ОСОБЕННОСТИ ЛЕСБИЙСКОЙ ЛИЧНОСТИ
Термин "женщина-гомосексуал" вызывает представление о женщине,
пытающейся "стать мужчиной". Она носит мужскую одежду и стрижется по-
мужски; у нее крупное мускулистое тело и резкие угловатые черты лица. Это
- "угнетательница мужчин", она их подавляет. Такое представление,
возможно, связано с тем, что подобные женщины часто главенствуют и
командуют, возглавляя учреждение или организацию. Однако все эти черты
свойственны только лесбианкам "мужского" типа. Их вид производит обычно
внушительное впечатление: массивное тело, широкие плечи, короткая шея,
довольно крупная голова с резкими чертами лица. Они склонны к
бесцеремонности и грубости; разбираются в своем деле и знают, чего хотят.
По своим манерам и взглядам это типичный исполнитель, которому сопутствует
успех. За глаза таких называют (на жаргоне): "бой-баба" или "Лиза-танк". В
лесбийских отношениях они обычно стремятся к связи с женщинами-
гомосексуалами, имеющими мягкий, зависимый характер.
Для обычного, нормального человека такие мужеподобные женщины -
непонятное явление. Он недоумевает: что, какие переживания могут заставить
женщину забыть о своей женской природе? Что за особое удовольствие
извлекает она из своих ненормальных отношений? Какая странная сила
позволяет ей иметь успех в деловом мире мужчин? И так ли она тверда в
своих поступках, как говорит об этом ее внешность?
Суть проблемы, отягощающей жизнь этих "мужественных" женщин, стала
мне ясна в ходе лечения одной из них. Ее звали Дебора; по внешнему виду
она напоминала гориллу, а впечатление силы и упрямства, исходившее от нее,
было почти пугающим. Как-то позже она высказала удивление по поводу того,
что она ("якобы") может кого-то напугать. В ходе анализа она проявила
внутреннюю чувствительность, совершенно противоречившую ее облику; так,
она оказалась легко ранимой и полностью беззащитной в отношениях с другими
людьми. Под маской "гориллы" скрывалась даже не маленькая девочка (как это
часто бывает), а просто "беспомощное дитя", "недоносок", как она называла
себя сама, подразумевая под этим младенца, преждевременно появившегося на
свет, нежданного и нежеланного. Это был пример поразительного противоречия
между внешним видом и внутренними чувствами, что свойственно некоторым
людям.
Дебби столкнулась с необходимостью объединить эти две противоположные
стороны своей личности, но прежде нужно было во всем этом хорошо
разобраться. Сама она чувствовала себя "малым ребенком" и не понимала,
откуда взялся этот облик "гориллы". Как ни проста была разгадка, но она не
пришла в голову ни одному из нас двоих, пока в какой-то момент не стало
ясно, что образ "гориллы" - всего лишь защитная маска, призванная
отпугивать от "младенца" злобных "агрессоров"; но это понимание пришло
только с осознанием двойственности ее личности. Как посторонний
наблюдатель, я видел перед собой "гориллу", а Дебора знала (субъективно)
только то, что она одинока, напугана и отчаянно нуждается в тепле. Она
чувствовала свою "недоношенность".
Однако хотя ее внешний вид и был маской, это не значило, что он не
оказывал своего эффективного действия. Дебора была физически сильной
женщиной, в детстве она играла в футбол с мальчишками. Однако вопрос был
не в том, чтобы поменять внешность; нужно было исключить чувства, питавшие
образ "гориллы". Дитя должно было стать зрелой личностью, чтобы отпала
необходимость в невротической защитной реакции.
Результаты анализа часто имеют двойное значение: для наблюдателя -
одно, а для объекта наблюдений - другое. Большое тело Деборы служило
"инкубатором", в котором "дитя" чувствовало покой и безопасность. Но была
еще потребность в материнской любви, которую Дебора искала в
гомосексуальных отношениях; они же, к сожалению, могли только поддерживать
"статус-кво", так что в конце концов Дебора обрела "мать" в лице доктора-
мужчины.
Была еще одна пациентка, Мэри, тоже представлявшая хороший пример
этой склонности женщин к маскулинизации. На лечение она пришла, имея
репутацию лучшей "женщины-любовника" во всем городе, которой она
гордилась. Это значило, что она могла "отбить" девушку у любой другой
лесбианки. У нее был широкий круг знакомств среди лесбианок, знавших друг
друга и вступавших в связь одна с другой. Мэри в таких связях всегда
играла роль активного партнера. В ответ на вопрос о ее сексуальных
чувствах она похвасталась, что может испытать "дюжину оргазмов" за один
акт, состоявший в том, что она применяла к другой женщине способ
"куннилинга". Я принял ее слова без возражений, хотя они прозвучали
неправдоподобно; ведь она пришла ко мне за помощью, и не мое дело было
"выводить ее на чистую воду", подобно следователю. Примерно через семь
месяцев она снова повторила эту "сказку" о многократных оргазмах, а позже,
когда в результате лечения она стала лучше ощущать свое тело, она
призналась, что никогда не знала настоящего оргазма. Так что она не лгала:
она просто не знала, что это такое. Будучи сексуально просвещенной
личностью, она каждое небольшое содрогание, вызванное возбуждением в
области вагины, принимала за оргазм. Это вообще характерно для искушенных
личностей: за оргазм они склонны принимать поверхностные ощущения. Только
когда Мэри по-настоящему узнала свое тело, она поняла, насколько неполными
были ее прежние сексуальные переживания.
На первый взгляд Мэри казалась живой, отзывчивой личностью; ее
движения были уверенными, а действия - решительными. Но это было только
внешнее впечатление, разрушившееся в ходе лечения, так что несколько
последних месяцев она выглядела изнуренной. Тело болело; все, что ей
удавалось сделать - это кое-как прожить день, не занимаясь ничем, кроме
самого необходимого. Этого можно было ожидать, учитывая состояние ее тела,
бывшего жестким и малоподвижным. У нее были прямые, высоко поднятые плечи,
как у футболиста; грудь казалась слишком широкой, а корпус сужался книзу,
так что бедра были довольно узкими. Мышцы ног были как стальные; она могла
танцевать ночь напролет. Одно время она преподавала бальные танцы, но
чрезмерное напряжение мышц ног было вызвано, конечно, не этим. Волосы на
лобке она брила.
Мэри производила впечатление сильной и способной личности: квадратные
плечи, крепкие ноги, крупное тело - все подтверждало этот образ; но это
была только видимость. Когда мне удалось узнать ее получше, я обнаружил,
что под этой маской скрывается маленькая девочка, которая боится мужчин и
пытается произвести впечатление, а то и припугнуть других женщин. Ее
гомосексуальная ориентация была целиком основана на желании показать,
какой она "большой и сильный мужик", и каким нежным и надежным другом
может она быть для "маленьких напуганных девочек". К сожалению, эти
чувства не были поняты как следует, потому что разыгрывались под маской
секса - "притворного секса", как назвал его Э. Бергер. Действуя так, Мэри
получала взамен небольшое сексуальное ощущение. Когда ее любовницы
возбуждались, благодаря ее усердию, у нее в ответ тоже возникало какое-то
переживание.
Тело Мэри было изрядно омертвевшим (как у Джона). Мышцы напряжены и
сокращены, кожа - бледная и нечистая, дыхание неровное. У нее были большие
глаза, и, глядя на меня, она их широко распахивала, принимая невинный вид;
но в ее взгляде была пустота. Она боялась всякого контакта со мной, и я
инстинктивно чувствовал, что не следует форсировать события. В первые
месяцы лечения (она приходила раз в неделю) она была одета в слаксы и не
старалась выглядеть женственной; в ней совершенно не чувствовалось женской
привлекательности, того, что называют "призыв пола" ("секс эппил"). В ее
теле совершенно не было мягкости, и массажистка постоянно жаловалась, что
устает от работы с ней.
Рисунки фигурок, которые она сделала для меня, и ее комментарии к ним
показывают, насколько сильно ее проблемы были связаны с восприятием ею
своего собственного тела. Рис. 4 отражает ее представление о женском теле.
Когда я спросил ее, как она относится к своему наброску, она сказала:
"Странно, но все мои женщины были похожи на мужчин. Мне никогда не
удавалось ощутить женское тело. Я не нахожу его эстетически
привлекательным. Эта фигурка, на рисунке, пожалуй, похожа на гермафродита.
У нее сардоническое выражение лица, как будто она говорит: "Ну, что же ты,
я жду, или ты не осмелишься?" Чем-то она напоминает меня - да, вот здесь,
от плеч до талии". Широкие плечи, большие груди, и нижняя часть тела, как
у подростка - все это напоминало Мэри ее собственную фигуру.
Фигура мужчины, которую она изобразила на рис. 5, имеет те же
особенности (и то же выражение лица), что и фигура женщины: те же широкие
плечи, узкие бедра, неопределенного вида ноги, почти без ступней. Она
хотела бросить рисунок, когда закончила плечи и грудь, так что мне
пришлось попросить ее завершить работу, на что она ответила: "Мне трудно
нарисовать пенис у мужчины". Себя она описывала так: "Я очень
чувствительна; стоит мне взять мою девушку за руку - и я уже испытываю
оргазм. Даже ее вид меня возбуждает. Меня очень интересует все, что
касается тела и анатомии".
Тогда я спросил ее, любит ли она смотреться в зеркало, и она
ответила: "Да, если я в хорошей форме, но мне не нравится мой живот, он
торчит, а я этого не выношу. Когда я была ребенком, родителей восхищали
мои плечи, то, что они такие широкие. Я была похожа на мальчишку. И в
самом деле, мама хотела мальчишку, а родилась я". Потом добавила: "Я могу
пережить оргазм даже от поцелуя. Когда женщина меня любит, мне хочется,
чтобы она относилась ко мне как к мужчине. Да, я мужчина, с пенисом в 40
ярдов! " Широта желаний и фантазий Мэри выдавала девочку, какой она
оставалась в душе. Ее восприятие мужского и женского основывалось не на
учете сексуальных различий, а на детских понятиях о том, что мужчина - это
"кто-то сильный", а женщина - "слабая". Все ее "оргазмы" были не более чем
детской реакцией на приятное стимулирование, вроде приятного возбуждения,
испытываемого ребенком, когда его щекочут.
Как и многие другие гомосексуалы, Мэри использовала секс, точнее,
лесбийскую сексуальную деятельность, вынужденно, чтобы сохранить живость
ощущений в своем теле. Вопреки моим предположениям, она сразу же
согласилась с моим анализом ее физического состояния и стала упорно
работать, чтобы вернуть чувствительность телу. Она стала относиться к
своему телу именно как к женскому и начала проявлять к нему какой-то
интерес. По мере того, как в ходе лечения тело становилось более
оживленным и отзывчивым, ее сексуальная принужденность стала убывать. Она
обнаружила, что может получать удовольствие и приятные ощущения от своего
тела, выполняя действия, не связанные с сексом - например, при плавании.
Постепенно у нее пропала потребность возбуждать других, связанная с ее
гомосексуальной деятельностью, и ее очень удивило то, что ее перестали
возбуждать ее бывшие любовницы.
Мать Мэри была эмигранткой из Польши, бросившей мужа и уехавшей с
дочерью в Америку. Мэри родилась много лет спустя, вне брака, выросла без
отца, так что ее некому было защитить, когда мать относилась к ней
враждебно. Поэтому объяснение ее гомосексуальной ориентации нужно искать в
ее отношениях с матерью.
О своей матери Мэри говорила как о сильной женщине агрессивного
склада, терпеливой и много выстрадавшей в жизни. Мэри рассказывала в ходе
лечения, как она ее боялась. Она помнила также, что в детстве мать часто
ставила ей клизму, а когда ей было около 6 лет, у нее начались выделения
из влагалища, которые мать лечила, вставляя ей тампоны. Мэри запомнилось
на всю жизнь, как мать проверяла состояние всех ее "отверстий", как
прочищала уши и нос с помощью специального фирменного средства. С тех пор
у нее появился страх перед всякой "пенетрацией" по отношению к ее телу,
которой она боялась больше всего, хотя она осознала это только в ходе
лечения. Еще она боялась каких-бы то ни было "выделений" из своего тела,
даже плакать ей было трудно, не говоря о том, что она страдала от запоров.
Физически этот страх выражался в существовании участков грубого мышечного
напряжения, расположенных вокруг "отверстий" тела. Например, если она
пыталась подавить тошноту, то горло ей перехватывала спазма.
Хотя Мэри и боялась матери, она чувствовала свою близость и схожесть
с ней, испытывая по отношению к ней симпатию и понимание. Она часто думала
о том, какую борьбу пришлось вести ее матери, чтобы вырастить детей,
сколько потребовалось смелости, чтобы одной покинуть родину ради новой
жизни. Помнила она и то, как еще ребенком ей приходилось одной оставаться
дома, пока мать была на работе. Так детская потребность в оральном
удовольствии и в телесных контактах с матерью не получила удовлетворения;
сильные желания орального типа остались неисполненными.
В своей лесбийской деятельности Мэри "разыгрывала" детские отношения
Дата добавления: 2014-12-03; просмотров: 624;