Министерство сельского хозяйства Российской Федерации 6 страница

"Я" на осознание смерти. На психическом уровне любовь и смерть -

диаметрально противоположные понятия.

История сохранила много примеров людей, смело встречавших смерть.

Распятие Христа явило образец действия силы любви, поддерживавшей дух

перед лицом смерти. Другие примеры силы любви связаны с жизнью

христианских мучеников, а герои, подобные Натану Хале, показали, что и

любовь к Отечеству может оказаться сильнее страха смерти. Подобные

поступки можно лучше понять с точки зрения диалектики. Когда "Я" полностью

посвящено любви к другому (человеку, человечеству, стране), то не остается

психической энергии для поддержания чувства страха смерти, т. е. смерть не

воспринимается чувствами, поскольку они направлены на другой объект.

Именно в любви (как подчеркивают многие писатели) человек отождествляет

себя с другим.

Первый человек, с которым отождествляют себя, - это мать. Любовь

ребенка к матери является прототипом для всех последующих любовных

отношений. Всякие любовные взаимоотношения содержат элементы потребности в

зависимости. Любящий не может обходиться без объекта любви, подобно

ребенку, который не в состоянии выжить без матери (или без того, кто ее

заменяет). Что же происходит, когда потребность друг в друге и взаимную

зависимость испытывают оба партнера, когда ни один из них не может

существовать без другого? Тогда возникает род "симбиоза", который может

разрушить только смерть; хотя и она не страшна для такой любви. Этим можно

отчасти объяснить тот факт, что все великие истории любви заканчивались

трагически.

Если первичные любовные отношения индивидуума (т. е. его любовь к

матери) допускают возможность самовыражения и самореализации, то любовь

получается завершенной в биологическом смысле. Развивающееся при этом

отождествление себя с другими ограничивается исполнением биологической

потребности и не поглощает собственное "Я". "Я" и "другой" остаются

независимыми организмами, сливающимися и разделяющимися, чтобы слиться

вновь, если потребует взаимная необходимость. Любовь, отделенная от своего

биологического выражения (т. е. любовь как чисто психологический феномен),

может избавить человека от страха смерти, но она и не создает основы для

жизни. Только любовь-действие, выраженная в виде биологического или

социального отклика на потребность другого, поддерживает и обновляет

жизнь. Психологическая любовь - это лекарство от страха смерти, а

сексуальная (т. е. деятельная) любовь - это противник самой смерти.

Явление индивидуализации (или развитие самосознания) человека связано

с появлением еще одной проблемы - беспокойства (тревоги). Именно эта

разрушительная проблема, подавляющая современного цивилизованного

человека, заставила выполнить много исследований и написать массу книг по

психологии, сексологии и т. п. предметам. Первым испытал страх Адам, когда

осознал свою наготу; он испугался, поняв, что он смертен, и увидев, как он

одинок (об этом говорилось выше). Неважно какое из двух чувств потрясло

его сильнее; надо полагать - оба вместе, потому что смерть заставляет

человека почувствовать свое одиночество в этом мире, а одиночество наводит

на мысль о смерти.

Никто не станет спорить с тем, что чувство одиночества, отделенности,

изолированности вызывает тревогу. Многие психологи согласны с тем, что

основной причиной чувства тревоги, против которого борется современный

человек, является его изолированность, которая служит, однако (по крайней

мере, частично), функцией неповторимости личности, т. е. связана с его

индивидуальностью. Там, где индивидуальность не развита, - там нет и

чувства одиночества. Первобытный человек, личность которого определялась

его членством в клане или в племени, редко сознавал свою индивидуальность

и изолированность. Амеба вообще не бывает одинокой, существуя как часть

непрерывного потока жизни, от одной клетки к другой. Все низшие организмы

существуют в рамках естественного порядка, в единстве с окружающей средой,

не имея (или имея в незначительной степени) чувства индивидуальности. Чем

большей индивидуальностью мы обладаем, тем более одинокими и

изолированными мы себя чувствуем. Личность, согласно ее определению,

подразумевает неповторимость, различия, изоляцию. Чем больше человек

сливается с толпой, тем больше он утрачивает свою индивидуальность; это и

есть самый распространенный способ избавиться от тревог. И наоборот, чем

более высоко развита личность (т. е. чем выше степень индивидуальности),

тем более отделенным от массы является индивидуум. Функции,

ассоциированные с ростом и развитием личности, создают в индивидууме

чувства неповторимости (уникальности), отдельности и состояния

одиночества.

Каково же лекарство от одиночества индивидуальности и как можно

избежать разрушительного чувства тревоги, связанного с ней? Нередко

говорят, что ответ - в чувстве любви. Это можно узнать из любой воскресной

проповеди, но такое объяснение является малодостоверным и не приносит

ничего, кроме морального удовлетворения. Ответ, действительно, заключается

в любви, но это - любовь-действие, первичной формой которого является

секс. Факт состоит в том, что мужчина, находясь в постели с любимой

женщиной, не думает ( или совершенно не желает думать) об одиночестве.

Пока половое влечение является преобладающим, осознанным и свободным от

чувства греха - человек не переживает тревог одиночества В таких

обстоятельствах можно находиться в одиночестве, не испытывая беспокойства

по этому поводу.

Если верно то, что тревога порождается изоляцией и одиночеством, - то

так же верно и то, что она связана со снижением сексуальных чувств и с

чувством греха, ассоциируемым с сексом. Поэтому мнение Фрейда о том, что

настроения тревоги связаны с сексуальными проблемами, является столь же

существенным, как и взгляды современных социологов, объясняющих тревогу

внутриличностными трудностями. Жизнь порождает две силы: одна из них

стремится к индивидуализации и к неповторимой структуре, а другая - к

объединению с другими и к потере структуры. Эти две силы - личность и

секс. Личность выражает неповторимую структуру нашего существа;

сексуальность - это сила, ведущая к близости, отождествлению и объединению

с другим; обе эти силы всегда представлены в жизни.

Сексуальность и личность взаимозависимы. Сексуальность обусловливает

личность, поскольку она определяет отношения индивидуума с другими и с

миром. С другой стороны, личность формирует и оформляет сексуальное

поведение индивидуума. Сексуальная личность - это любящий и жизнерадостный

индивидуум. Его сексуальность служит ему главным источником удовольствия и

жизненного удовлетворения, обеспечивает положительное отношение к людям и

к миру. Личность с расстроенной сексуальностью - это непременно

отрицательно настроенная (ожесточенная) личность. Личность способна

видоизменять и контролировать сексуальность. Ожесточенная личность

неспособна наслаждаться радостями любви, постоянно чувствуя внутреннюю

горечь. Подавленный человек - подавлен и сексуально. Если же личность

полна жизненных сил и жизнерадостна, то и в сексуальности проявляются эти

же черты. Ригидный характер сексуальной функции связан с ригидностью и

механистичностью личности. Если же в поведении индивидуума проявляется

желание произвести впечатление на других, то эта потребность отражается и

в его сексуальной функции.

Личность человека не ограничивается его психическими функциями, так

как содержит, наряду с психическими, и его физические аспекты. В этой

мысли, конечно, нет ничего нового. Новой является способность понимать

язык тела. Без этой способности и знания можно легко перепутать символ и

его реальную основу. Например, Мэрлин Монро была символом сексуальности,

но не являлась ее воплощением. Ее тело обнаруживало явный недостаток

единства и цельности. Такие личности обычно страдают тем, что

предгенитальное любовное влечение не переходит у них в сильную и

концентрированную генитальную потребность.

Сексуальность личности - это часть ее существа. Ее сексуальное

удовлетворение отражается в общем положительном настроении,

жизнерадостности, чувстве счастья, а сексуальная зрелость влияет на

внешний вид и на движения. Сексуально зрелая личность характеризуется

гармоничным, целостным и "живым" телом, движения которого, даже самые

обычные, отличаются координированностью, красотой и грацией. Эти

физические черты служат внешним выражением свободной, независимой и

отзывчивой души, любящей жизнь. Сексуальность - это выражение любви и

прямая противоположность смерти.

Глава 5. ГОМОСЕКСУАЛЬНОСТЬ И ГОМОСЕКСУАЛЫ. ГОМОСЕКСУАЛИСТЫ

В предыдущих главах подчеркивалась сексуальная природа жизни.

Гомосексуальность как будто бы противоречит этому положению. Она вызывает

вопрос: сколько же полов существует - два, или, может быть, три? Она

ставит под сомнение бисексуальную природу человека, поскольку существуют и

гетеросексуальные и гомосексуальные люди. Может быть, гомосексуальность -

всего лишь "каприз природы", а гомосексуалы - это "люди со странностями",

"ненормальные" или "выродки"? Или это просто люди, запутавшиеся в жизни и

поддавшиеся вредному искушению из-за своих личных трудностей, связанных с

тяжелой семейной жизнью? А может, это - порождение общества, погрязшего в

сомнениях и неспособного принять естественные способы эротических

переживаний, существующие в природе? Ответы на эти вопросы можно получить,

изучив нарушения сексуальной функции гетеросексуальных индивидуумов.

Интересный аспект проблемы представляет острая реакция на

гомосексуальность со стороны "нормальных" людей, у которых гомосексуалисты

вызывают сильный антагонизм и враждебность. Можно услышать, как люди

говорят, что при виде гомосексуалиста они чувствуют желание его

поколотить. Часто гомосексуалы вызывают насмешки и презрение. При этом те

же самые "нормальные" люди проявляют интерес к гомосексуальности, находя в

ней нечто необычное. "Гей-бары" в Гринвич-Вилледж (пригород Лос-Анджелеса)

переполнены туристами, интересующимися этой разновидностью эротики. Эти

люди погружаются в необычную атмосферу, выражая ужас и отвращение к самой

мысли о возможности такого поведения. Путем аналитических исследований

можно показать, что источником беспокойства является элемент скрытой

гомосексуальности, жестко подавленный у обычного индивидуума. Обычно люди

понимают, что им не грозит опасность такой "болезни"; в то же время их

поведение свидетельствует о страхе возможного принятия этой формы

сексуального удовольствия, т. е. где-то в подсознании многие сомневаются в

однозначности своей сексуальной ориентации.

То же самое беспокойство проявляется и в отношении общества к

гомосексуальности. Интересно, что женская гомосексуальность встречает

довольно терпимое отношение, тогда как мужская безоговорочно осуждается

почти во всех западных странах; в соответствии с этим существуют законы,

запрещающие мужскую гомосексуальность, а по отношению к женщинам таких

законов нет. В основе этого, вероятно, лежит страх, что эта "зараза" может

распространиться, принеся с собой много бед: общую физическую вялость и

слабость, импотенцию. Такие строгие запреты возможны только в обществе,

существование которого зависит от его агрессивности. Гомосексуалисты

считаются пассивными личностями, неспособными выступить на защиту

Отечества и сражаться за свое общество; т. е. на них смотрят, как на не

полноценных людей.

Еще одна составная часть проблемы (притом весьма заметная)

заключается в том, что гомосексуалистов много среди деятелей культуры:

артистов, художников, дизайнеров, вообще - творческих личностей.

Несомненно, это связано со стремлением как-то противостоять влиянию

общества на культуру, поскольку наше общество особо ценит агрессивность,

мужественность, состязательность. Деятельность, связанная с выражением

нежных чувств, кажется пассивной и женственной и не пользуется успехом в

обществе. Поощряется твердость, жесткость, напористость. Поэтому

гомосексуалисты, избегающие конкурентной борьбы, находят убежище в своей

творческой деятельности, которая служит им защитой от общества. Но это,

конечно, еще не весь ответ. Имеет значение и то, что в нашей культуре идет

такая свирепая конкурентная борьба, что в ней не остается места для

нормальных личностей, не обладающих достаточной энергией или желанием

отстаивать свои художественные убеждения.

Роль общества в существовании явления гомосексуальности имеет сложный

характер. В обществе с однородной структурой, где большинство его членов

принимают участие в общественном труде, гомосексуальность встречается

редко. В такой культуре не существует антагонизма между агрессивными и

артистическими занятиями, поэтому нет и конфликта между жестокими и

нежными чувствами. Воин может быть и танцором, художник - рабочим;

различия между людьми действия и мыслителями - невелики. Такие условия

существуют, конечно, в обществах простой или первобытной культуры, и в них

нет случаев гомосексуализма. Это не значит, что он не может там

возникнуть, поскольку и история, и антропологические исследования

показали, что это явление имеет почти всеобщий характер. Встречается оно и

в животном мире, но только спорадически, у особей, не имевших доступа к

представителям другого пола. Зато в обществе с развитой культурой

гомосексуальность становится образом жизни. Разделение труда, расслоение

общества и конфликты между агрессивной и пассивной тенденциями приводят к

изоляции личностей, отличающихся чувствительностью и деликатностью,

создавая отдельную среду, где эти качества могут существовать.

Другую точку зрения на зависимость сексуального поведения личности от

характера общества представил Г. Р. Тейлор, который считал, что при

слишком строгих социальных ограничениях сексуального влечения возможны три

типа реакции личности: 1. Сильные личности отвергают запреты. 2. Более

слабые обращаются к косвенным формам удовлетворения или к извращенным

формам секса. 3. У остальных появляются симптомы психоневротических

нарушений. С этими взглядами можно согласиться, и они не противоречат

тому, что было сказано здесь. Они дают психологическое объяснение

проблемы, которое, впрочем, нуждается в дальнейшей разработке. Итак,

существование слабых личностей, не сумевших интегрироваться в нормальную

жизнь общества, создает контингент индивидуумов, отыскивающих косвенные

способы сексуального выражения. Свойственна ли гомосексуалам какая-то

особая слабость, характерная именно для них и создающая предпосылки для

этой формы сексуального поведения? Здесь мы попытаемся дать ответ на этот

вопрос.

Нужно сделать одну оговорку. Логичность аргументов, приводимых

Тэйлором, не должна ввести нас в заблуждение по поводу того, что

гомосексуальность имеет простые причины. Например, наше время вряд ли

можно назвать веком сексуальных ограничений. Если кто и не зрел, то уж

наверняка сексуально просвещен. Тем не менее, согласно авторитетным

источникам, гомосексуальность сейчас распространена больше, чем сто лет

назад. Этот факт нуждается в объяснении, которое нужно искать в личности

гомосексуала.

Сообщества гомосексуалов существуют в наше время почти во всех

крупных городах, но возникли они всего несколько десятилетий назад. Более

часты случаи, когда среди массы гетеросексуальных мужчин и женщин живут

отдельные изолированные гомосексуалы. Такой человек, не имеющий партнера,

обычно одинок, уязвим, напуган. Вопреки заявлениям некоторых убежденных

гомосексуалов о том, что их ориентация - нормальное явление, обычный

представитель этого меньшинства понимает, что его склонность представляет

собой своего рода эмоциональное заболевание.

Хорошей иллюстрацией служит пример одного из пациентов, Джона. Он

обратился за консультацией по поводу депрессии и чувства тревоги.

Незадолго перед этим у него закончилась гомосексуальная связь,

продолжавшаяся несколько лет, так как партнер отверг его ради другого

любовника. Джон был огорчен и расстроен, и хотя отношения закончились

больше шести месяцев назад, не мог скрыть ревности и гнева.

Джон был профессиональным танцором. Много лет он был одним из членов

группы, занимавшей ведущее положение в современном танце, а его

сексуальным партнером был ведущий танцор группы. Джон чувствовал, что его

эксплуатируют, много работал, но мало зарабатывал. Его доходов едва

хватало на то, чтобы жить кое-как, поэтому приходилось подрабатывать

музыкой. Общий заработок позволял снимать квартиру без горячей воды, иметь

бедную обстановку и вести скромную жизнь, но Джон был доволен и этим. По

его словам, большего ему и не требовалось, а необходимое всегда имелось.

Самой большой проблемой было - достать денег на лечение, которое, как он

считал, было необходимо. Все же у него имелись некоторые амбиции. Он

мечтал добиться успеха в музыке и зажить получше.

За несколько лет до этого Джон попытался завести дела с девушкой, но

это так ему не понравилось (с сексуальной стороны), что пришлось бросить

эту затею. Тем не менее, он поддерживал дружбу с несколькими женщинами,

относившимися к нему по-матерински. Во время лечения он впервые в жизни

пережил сексуальное возбуждение при виде девушки, и это его сильно

удивило. Однако, новая попытка завести отношения с девушкой оказалась

такой же неудачной, как и в первый раз.

Преследуемый мыслями об утраченном любовнике и мучимый желанием

сексуальной разрядки, Джон "прочесывал" улицы, заглядывая в притоны

гомосексуалистов. Иногда ему удавалось найти партнера на одну ночь. Находя

временное облегчение, Джон никогда не был удовлетворен, его терзало

одиночество, преследующее гомосексуалов, не имеющих "пары". Вообще не

понятно, почему гомосексуалистов называют "гей", т. е. "веселый парень".

Правда, их вечера и сборища кажутся беззаботными и непринужденными. Раз в

Нью-Йорке вечеринку гомосексуалистов устраивала у себя красивая девица,

которая прислуживала гостям совершенно обнаженная. Никто не уделял ей

особого внимания и не предпринимал по отношению к ней попыток к сближению.

Однако, эта беззаботность и веселье просто отражают отсутствие сильных

чувств; это маска, скрывающая внутреннюю омертвелость личности,

свойственную гомосексуалам. При более близком знакомстве и анализе они

выглядят как одни из самых трагических фигур нашего времени.

Джон был довольно привлекателен: хорошо сложен, с развитой

мускулатурой, приобретенной за годы работы танцором; лицо, имевшее

правильные черты, выглядело молодым, а взгляд был приветлив. Его проблемы

угадывались по его мягким женственным манерам, деликатному поведению и

тихой речи. Эти качества присущи мужчинам - гомосексуалистам, но это

только вторичные признаки, и, конечно, наличие противоположных свойств еще

не говорит о том, что перед нами "настоящий мужчина".

Какое же глубокое нарушение могло внести столь сильные искажения в

личность Джона?

При более близком рассмотрении его тело, казавшееся на первый взгляд

вполне нормальным, оказалось жестким и малоподвижным. Он стоял, как

статуя, и двигался неловко, словно кукла. Это вызывало удивление: ведь он

был танцор-профессионал; но это можно объяснить. Дело в том, что движения,

исполняемые на сцене, выглядят свободными и ловкими, поскольку

приобретаются в результате тренировок. Вне сцены Джон был неуклюжим и

скованным, а его мышцы были жесткими и напряженными, как будто связывали

его. Когда я впервые с ним работал, его тело издавало неприятный затхлый

запах, как омертвелое, лишенное и ощущений, и чувств.

Та же мертвенность отражалась и в его глазах, лишенных всякого

выражения. Он редко смотрел прямо на собеседника, а когда смотрел -

чувство контакта не возникало. Однажды я попросил его удержать на мне

взгляд, и тогда в его глазах мелькнуло тепло, он улыбнулся, как человек,

открывший новое и смущенный этим; на мгновение его скованность растаяла.

Дальнейшую оценку его состояния удалось получить из анализа простых

рисунков, сделанных им по моей просьбе. Рисунки выражают его представление

о теле, т. е. то, как он воспринимал собственное тело и, соответственно,

тела других людей. Первый рисунок отражает его представление о мужчине

(рис. 1).

В ответ на просьбу прокомментировать рисунок Джон сказал: "Я

чувствую, что это - мой рисунок, что это я рисовал". По поводу фигуры на

рисунке он заметил: "Этот человек доволен собой и хотел бы узнать,

разделяете ли вы его чувства. Он держится прямо и ограничен в движениях.

Но он счастлив и не подозревает о своих проблемах".

На втором рисунке - женщина (рис. 2); Джон сказал, что это - "мать

пациента". Она немного расстроена, но не жалуется и вообще не способна

выражать какие-то чувства.

Легко понять, что обе фигуры - скорее куклы или игрушки, чем

человеческие существа.

Чтобы побольше узнать о чувствах Джона по поводу своего тела, я

попросил его нарисовать обнаженного мужчину. Замечу, что большинство

пациентов, когда их просят нарисовать фигурку, обычно изображают человека

без одежды, но Джон сказал, что голого нарисовать труднее. Третий рисунок,

сделанный им, очень характерен. На нем изображено окоченевшее тело, труп,

но с эрекцией, покоящееся на четырех подпорках, удерживающих его над

землей. Этот рисунок очень хорошо показывает омертвелость тела Джона, все

чувства которого сосредоточены в пенисе, испытывающем эрекцию. В этом и

заключается проблема гомосексуалов: в существовании генитального

возбуждения тела, неспособного переживать какое бы то ни было

удовольствие. Безжизненность тела и чрезмерное возбуждение гениталиев ярко

проявились на одном из лечебных сеансов. Лежа на кушетке, Джон вытянул

губы, изображая желание поцеловать или пососать, и при этом движении

испытал эрекцию, что очень его удивило. Он выглядел в точности как фигура

на его рисунке (рис. 3). Истолкование описанной реакции дает некоторое

понимание трудностей гомосексуалистов. Возбуждение вытянутых губ сразу

передается на гениталии. Тело действует подобно трубе, передающей

возбуждение с одного конца на другой, без ощущения потока сексуальных

чувств. Это не нормальная сексуальность, поскольку такой отклик

ограничивается генитальным органом, не вызывая сексуальных чувств, т. е.

желания близости и единения двух тел, для которого гениталии служат

механизмом разрядки. Возбуждение, возникающее при соприкосновении двух

тел, разряжается в половом акте через генитальный аппарат; но поскольку

тело Джона было "омертвелым" и неспособным к отклику, он избегал близости

и тесной связи, возникающих при телесном контакте, и искал только

возможность снять генитальное напряжение и возбуждение. Вот эта

потребность в разрядке напряжения и явилась непосредственной причиной его

первого гомосексуального контакта.

"Первое сексуальное переживание я испытал в летнем лагере, когда мне

было лет десять. Вечером, лежа на койке, я пытался скрыть эрекцию, но

ничего не получилось, простыня образовала шалаш. Проходивший воспитатель

заметил, что я не сплю, лег ко мне в постель, и я мастурбировал себя и

его. Я испугался, но потом ожидал его прихода каждую ночь. Этого не

произошло, и второй случай был позже, в метро. Мужчина похотливого вида

потер мой пенис, когда мы стояли в переполненном вагоне. Потом он вышел

вслед за мной и преследовал меня на улице. Я испугался и убежал". Но потом

Джон искал таких встреч и сказал, что они у него были в метро много раз.

Постоянное генитальное возбуждение заставляло его всюду искать такие

случайные контакты. Он "переспал буквально с тысячами мужчин и не меньше

чем с десятком женщин, оставаясь с ними обычно на одну ночь".

Продолжительных связей было всего две. Одна началась, когда ему было

двадцать лет, и продолжалась с перерывами около трех лет; а вторая была с

партнером по танцам, длилась девять лет и закончилась перед началом

лечения. Но и все это время он продолжал "шататься по улицам и находил

случайных партнеров на одну ночь". После этого он всегда, в любой час

ночи, приходил к своему постоянному любовнику (это было со вторым из них)

и спал с ним, потому что секс с ним нравился ему больше всего. "Мне

нравилось просто быть с ним в постели, и я хотел жить с ним". И все же все

эти девять лет он регулярно выходил на поиски встреч со случайными

партнерами. "Я думаю, что для меня проблема - в том, что мне хочется

постоянных отношений, чтобы чувствовать себя в безопасности, чтобы можно

было спать, обедать, беседовать с одним человеком, но чтобы иногда можно

было выйти побродить и побыть с кем-нибудь другим".

В этом конфликте сконцентрировались все противоречия личности Джона.

Он не мог объединить со своими генитальными чувствами (носившими сильный

садистский оттенок) свою потребность в близости и общении, но он не мог

допустить и снижения постоянного генитального возбуждения, составлявшего

суть его жизни. Его ригидное и вялое тело заставляло его искать

возбуждения в опасных случайных встречах. Его поведение определялось его

малой подвижностью и его неугомонностью, пропитавшими все его существо.

Свои затруднения Джон описал как "неспособность оставаться на месте,

постоянное желание иметь другие вещи, быть с другими людьми, а также

неумение сказать: "Нет, это не по мне, я этого не хочу". Его неотзывчивое

тело бессознательно отвергало потребность в близости, вопреки сильному

желанию ее иметь. Он заметил, что хотел бы вернуть своего любовника, но

потом добавил: "Но может быть, только для того, чтобы снова его

отвергнуть?".

Какие же факторы определили то, что Джон стал гомосексуалистом,

отягощенным проблемами, а не гетеросексуалистом (хотя бы и с проблемами)?

Нельзя сказать, что он был равнодушен к женщинам. В начале лечения он

рассказывал: "Сейчас я постоянно вступаю в связь с одним из трех мужчин,

из тех, кого встречал раньше, но это меня смущает и расстраивает;

эмоционально я глубоко привязан к одной девушке, но с ней я не сплю".

Анализ показал, что у Джона было сильное, но подавленное чувство

враждебности и страха по отношению к женщинам, блокировавшее всякую

возможность получения от них сексуального удовлетворения. Он чувствовал,

что доверяя женщине свой "ценный орган", он рискует потерять и его, и свою

жизнь. Конечно, женщины давали оргастическую разрядку и утрату

генитального чувства, но спад эрекции после полового акта сравнивают с

"малой смертью"; это верно тогда, когда все жизненные чувства

сосредоточены в гениталиях. У нормального человека утрата ощущений в

гениталиях (после полового акта) компенсируется прекрасным ощущением

сияния и теплоты в теле, но Джон был этого лишен, потому что его тело не

участвовало в сексуальном переживании. Его гомосексуальные контакты давали

только краткое ощущение разрядки. Возбуждение вскоре возвращалось, а с ним

возвращалось и чувство, что с гениталиями все в порядке, что он - не

кастрат и по-прежнему жив. Ничто так не объясняет личность

гомосексуалиста, как эта постоянная занятость гениталиями, либо своими

собственными, либо других мужчин. Одним из ее проявлений служат тесные