Сахар и соль. 12 страница

Ты знаешь, что младенцы рождаются без коленных чашечек. ” Тетя Грэйс втиснулась между подушек на диване прежде, чем ее сестра смогла бы добраться туда. "Грейс Энн, как ты могла такое сказать? Это совершенно неправильно". "Мерси, это истинная Божья правда. Я прочла об это в Пищеварительном Читателе. Там полно информации". Почему на божьей зеленой земле ты говоришь о коленях младенцев? "Я не могу сказать. Просто размышляю о изменении вещей. Если младенцы могут просто отрастить себе наколенники, почему они не могут летать? Почему бы им не построить лестницу на луну? Почему Тельма не может выйти замуж на красавце Джиме Клуне? “Ты не можешь научиться летать, потому что у тебя нет крыльев. Это не имело бы значение смогли бы они построить лестницу на луну, потому что они не смогли бы там дышать. И имя мальчика — Джордж Клуни, и Тельма не может выйти замуж за него замуж, потому что он живет в Голливуде, и он даже не Методист.” Я слушал их разговор в соседней комнате, в то время как я ел хлопья. Иногда я понимал то, что говорили Сестры, даже когда он звучал как разговор сумасшедших. Они волновались по поводу Тети Прю. Они готовились к тому, что она могла умереть. Младенцы вырастили коленные чашечки, я полагаю. Вещи изменились. Это не было ни хорошо ни плохо, не больше чем коленные чашечки, которые были ни хорошими ни плохими. По крайней мере, это то, что я сказал себе. Что-то еще изменилось. В это утро Эммы не было на кухне. Я не мог вспомнить последний раз, когда я шел в школу, при этом не видя ее. Даже когда она была взбешена и отказывалась готовить завтрак, она все равно будет стучала по кухне, бормоча про себя и устраивая мне скандал. Одноглазая Угроза лежала вместе с остальными ложками, абсолютно сухая. Я чувствовал, что неправильно уходить, не сказав до свидания. Я открыл ящик, где Эмма держала ее дополнительные острые карандаши № 2. Я схватил один и разорвал листок бумаги от блокнота для сообщений. Я собирался сказать ей, что я ушел в школу. Ничего страшного. Я наклонился через прилавок и начал писать. "Итан Лоусон Уэйт" Я не слышал как пришла Эмма, и у меня душа чуть не ушла в пятки. "Боже, Эмма. Я чуть не получил сердечный приступ." Когда я обернулся, она выглядела так, словно собиралась поесть. Ее лицо было мертвенно-бледным, и она трясла головой как сумасшедшая. "Эмма что с тобой?" Я пошел через комнату, но она подняла руку "Стой!" Ее рука дрожала "Что ты делал?" "Я писал записку". Я поднял лист бумаги. Она ткнула своим костлявым пальцем в мою рука, в ней все еще был карандаш. "Ты пишешь не той рукой.” Я посмотрел на карандаш в моей левой руке и уронил его, наблюдая, как он катится по полу. Я писал левой рукой. Но это была правая рука. Эммы вышла из кухни, ее глаза сияли, и пошел за ней. "Эмма!" Я окликнул ее, но она захлопнула за собой дверь. Я ударил по ней. "Эмма" Ты должна сказать мне, что происходит." Что со мной не так. "Что там за шум?" Тетя Грейс спросила из гостиной. " Я пытаюсь посмотреть мои рассказы". Я соскользнул на пол, спиной к Эмминой двери, и ждал. Но она так и не вышла. Она не собиралась рассказывать мне, что происходит. Мне придется это выяснять самому. Самое время отрастить пару наколенников. ~ ~ * ~ ~ *** ~ ~ * ~ ~ Я не чувствовал себя также в этот же день, когда я встретил снова моего отца и Миссис Инглиш. На этот раз они были не в библиотеке. Они обедали в моей школе. Где любой мог их увидеть, включая меня. Я не был готов к переменам. Я сделал ошибку, постепенно ухудшающую оценку моего проекта Суровое испытание во время обеда, потому что я забыл сдать его ей в классе английского языка. Я толкнул дверь, не потрудившись посмотреть в небольшой стеклянный квадрат, и там были они. Они разделяли корзину с остатками жареной курицы Эммы. По крайней мере, я знал, что она была резиновой. "Отец?" Мой папа улыбнулся, прежде чем он повернулся ко мне, по чему я понял, что он ждал этого. У него была готовая улыбка. "Итан? Извини, что удивил тебя на твоей территории вот так. Я хотел обсудить несколько вещей с Лилиан. У нее есть хорошие идеи насчет проекта Восемнадцатой Луны". "Держу пари они у нее есть". Я улыбнулся Миссис Инглиш, держа в руках статью. "Мой проект. Я собирался положить его в ваш ящик. Просто игнорируйте меня". Как я буду игнорировать Вас. Но я не ушел так легко. "Ты готов к завтрашнему дню?" Миссис Инглиш посмотрела на меня выжидающе. Я сконцентрировался. Автоматический ответ на этот вопрос всегда был, нет, но я понятия не имел к чему именно я не был готов. "Мэм?" "Для реконструкции Салимского суда над ведьмой? Мы собираемся создать те же условия на основе Сурового испытания. Вы подготовили Ваш пример?” "Да, мэм". Это объясняло, конверт с пометкой английский язык в моем рюкзаке. Я не уделял большого внимания занятиям в последнее время. "Что за удивительная идея, Лилиан. Я хотел бы прийти посмотреть, если вы не возражаете", сказал мой папа. "Вовсе нет. Вы можете осуществлять видеозапись испытаний для нас. Мы все можем позже посмотреть ее на занятии. " "Великолепно". Мой папа сиял. Я почувствовал, как холодный стеклянный глаз покатился на меня, когда я выходил из класса. Ли, ты знаешь, что мы завтра будем воспроизводить суды над Салемской ведьмой на уроке английского? Ты не помнишь об этом? Ты больше не заглядываешь в своей рюкзак? Знаешь ли ты, что мой папа будет вести видеосъемку этого? Я знаю. Потому что я ходил на обед с Миссис Инглиш. Ээээ. Что мы будем делать? Последовала долгая пауза Я думаю, мы должны начать называть ее Мисс Инглиш? Не смешно, Ли Может быть ты должна будешь закончить читать Суровое испытание завтра перед классом. Проблема в том, что реальное зло в твоей жизни является настолько обычным, повседневное зло-администраторы, дающие тебе задержание, учебник — зло, которое занимают большую часть из жизни средней школы — начинаешь чувствовать себя менее ужасно. Пока твой отец не начинает встречаться с твоим учителем английского языка со стеклянным глазом. Как бы вы на нее не смотрели, Лилиан Инглиш была злой — в реальном виде или в вашей повседневной жизни. Так или иначе она ела резинового цыпленка с моим папой, и я был взвинчен. ~~*~~***~~*~~ Оказывается Суровое испытание это больше о суках, чем о ведьмах, как первой бы сказала Лена. Я был рад, что я ждал до конца блока, чтобы закончить игру. Это заставило меня ненавидеть половину Джексон хай, и всю команду приветствия еще больше, чем обычно. К тому времени когда урок начался, я был горд тем, что я на самом деле прочитал и знал кое-что о Джон Прокторе, о парне, который был совершенно в введен в заблуждение. То, чего я не ожидал, было костюмами — девочки в серых платьях и белых передниках и парни в рубашках воскресной школы с штанами, подвернутыми в их носки. Я не получал записку, или она все еще была в моем рюкзаке. Лена не носила костюм также. Миссис Инглиш выдавала нам соответствующие указания смотря одним глазом и 5 точек умозаключений, и я старался не обращать внимания на то, что мой отец сидел в конце комнаты с пятнадцатилетний видеокамерой школы. Классная комната была переделана, чтобы выглядеть как зал суда. Пострадавшие девушки были с одной стороны — во главе с Эмили Эшер. Очевидно, их работа состояла в том, чтобы действовать как притворщики и делать вид, что они были одержимы. Эмили была естественной. Они все были. Судьи были на другой стороне и места для дачи свидетельских показаний на другой. Миссис Инглиш повернула свою сторону хорошего глаза на меня. “Г-н Уайт, почему бы вам не начать как Джон Проктор, затем мы перейдем к более позднему периоду?” Я был парнем, который собирался разрушить его жизнь связью. c Эмили Эшер. “Лена, вы можете быть нашей Абигейл. Мы начнем с игры, затем проведем остальную неделю рассматривая реальные случаи, на которых игра была основана.” Я подошел к своему креслу в одном углу, а Лена пошла в другой. Миссис Инглиш помахала моему папе. “Давайте начнем, Митчелл.” "Я готов, Лилиан" Все до одного в классе посмотрели на меня Реконструкция прошла без сучка и задоринки, которая действительно означало, что были общепринятые помехи. Батарея камеры умерла минут через 5. Главный судья должен был использовать ванную комнату. Пострадавшие девушки получили текстовые сообщения, и конфискация телефонов была большим несчастьем, чем Дьявол должен был принести им в первую очередь. Мой отец не говорил ни слова, но я знал, что он был здесь. Его присутствие препятствовало мне говорить, двигаться или дышать, когда я мог помочь ему. Почему он был здесь? Что он делал болтаясь с миссис Инглиш? Не было никакого рационального объяснения. Итан! Ты должен защищаться Что? Я посмотрел в камеру. Все в комнате уставились на меня. Начинай говорить, или мне придется фальсифицировать приступ астмы, как сделал Линк во время окончания биологии. "Мое имя Джон Проктор." Я остановился. Мое имя было Джон. Так же как Джон в Округе Спасения. И Джон, сидящий на розовом пушистом ковре Ридли. Теперь опять, это был я, и был Джоном. Что сейчас Вселенная пытается сказать мне? "Итан?" Миссис Инглиш звучала раздраженно. Я взглянул в свои бумаги. "Мое имя Джон Проктор, и эти утверждения являются ложными." Я не знаю, было ли это правдой. Я оглянулся на камеру, но не увидел своего отца, стоящего позади нее. Я заметил кое-что ещё. Мое отражение в объективе начало искажаться. как рябь на озере. Потом оно медленно вернулось в фокус. На секунду я снова посмотрел на себя. Я увидел, как в отражении, уголки моего рта приподнимаются в кривой улыбке. Я почувствовал, как кто-то ударил меня. Я не мог дышать. Потому что, я не улыбался. "Что за черт?" Мой голос дрожал. Страдающие девушки рассмеялись. Итан, ты в порядке? “Есть ли у вас что-либо еще, чтобы добавить к той острой защите, мистер Проктор? ” Миссис Инглиш была более, чем раздражена. Она думала, что я занимался ерундой. Я рылся в своих записях, мои руки дрожали, и, наконец, нашел заметку. "Как могу я жить без своего имени? Я отдал тебе мою душу, так оставь мне мое имя." Я чувствовал, что её стеклянный глаз направлен на меня. Итан! Скажи что-нибудь! "Оставь мне мою душу. Оставь мне мое имя." Это было не правильно, но что-то из этого было правильно. Что-то преследует меня. Я не знаю кто это был или что он хотел. Но я знал, кто я такой. Итан Уэйт — сын Лилы Джейн Эверс Уэйт и Митчелла Уэйта. Сын Хранительницы и Смертного, игрок в баскетбол и любитель шоколадного молока, комиксов и романов, тех, что спрятал под своей кроватью. Выращенный своими родителями и Эммой, и Мэриан, всем этим городом и всеми, кто в нем находится, хорошими и плохими. И я любил девушку. Её имя Лена. Вопрос в том, кто ты? И что ты хочешь от меня? Я не стал ждать ответа. Я должен был убраться из этой комнаты. Я пробрался через стулья. Я не мог добраться к двери достаточно быстро. Я толкнул её достаточно сильно, как только мог, и помчался по коридору, не оглядываясь. Потому что я уже знал эти слова. Я слышал их десятки раз, и каждый раз они несут меньше смысла. И каждый раз, они заставляют мой желудок перевернуться. Я жду. Первое ноября. Королева демонов

Одна из вещей из жизни в маленьком городке это то, что вы не может оставить в беде класс в середине исторической реконструкции, которую Ваш учитель английский организовывал неделями. Не без последствий. В большинстве мест, которые означали бы приостановку, или по крайней мере задержание. В Гэтлине это означало, что Эмма, вынуждающий Вас обнаружиться в доме Вашего учителя с тарелкой печенья арахисового масла. Что именно там было, где я стоял. Я постучал в дверь, надеясь, что миссис Инглиш не был дома. Я смотрел на красную дверь, сдвигая свой вес неуютно. Лене нравились красные двери. Она сказала, что красный был счастливым цветом, и Маги не имеют красных дверей. Для Магов двери были опасны — все пороги. Только смертные могли иметь красные двери. Моя мама ненавидела красной двери. Она не любила людей, у которых были красные двери тоже. Она говорила, что иметь красную дверь в Гэтлине означало, что ты был таким человеком, который не боится быть другим. Но если вы думали, что люди имеющие красную дверь, сделают это для вас, то вы действительно были такими же, как остальные. У меня не было времени, чтобы придумать мою собственную теорию о красных дверях, потому что прямо тогда они распахнулись. Миссис Инглиш стояла там в платье в цветочек и нечетких шлепанцах. “Итан? Что ты тут делаешь?” "Я пришел, чтобы извиниться, мэм." Я протянул тарелку. "Я принес тебе печенье". "Тогда, полагаю, ты должен войти”. Она отступила назад, открывая дверь шире. Это не было ответом, который я ожидал услышать. Я полагал, что принесу извинения и отдам известное печенье Эммы из арахисового масла, она бы приняла его, и я бы ушел. Не следуя за ней в ее крошечный дом. Красная дверь или нет, я определенно не был счастлив. "А почему бы нам не присесть в гостиной?" Я следовал за нею в крошечную комнату, которая не была похожа ни на какую комнату, которую я когда-либо видел. Это был самый маленький дом, в котором я когда-либо был. Стены были покрыты черными и белыми семейными портретами. Они были так стары и лица, настолько маленькие, что я должен был остановиться и всматриваться, чтобы рассмотреть любого из них, что делало все их лица странно частными. По крайней мере, странный для Гэтлина, где наши семьи были демонстрировались всегда, мертвые и живые. Миссис Инглиш была странной, правда. “Пожалуйста, присаживайся. Я принесу тебе стакан воды. ” Это не был вопрос — это было принудительно. Она вошла в кухню, которая была размером с двух шкафов. Я мог услышать шум воды. "Спасибо, мэм". Была коллекция керамических статуэток на каминной полке над камином — земной шар, книга, кошка, собака, луна, звезда. Версия Лилиан Инглиш стандарта выбрасывает Сестер, забрал и никогда не позволял никому затрагивать, пока это не было разбито к щебню в их переднем дворе. В середине камина был маленький телевизор, с антеннами похожими на уши кролика, которая, возможно, не работала в течение приблизительно двадцати лет. какой-то вид пайка наблюдал на растении, сидя на его вершине, вынуждая всю вещь напоминать большого плантатора. За исключением растения он выглядел мертвым, который сделал плантатор, который не был плантатором, на верхней части телевизора, который не был телевизором, в верхней части камина, который не был камином, все кажется бессмысленным. Крошечный книжный шкаф располагался рядом с камином. Это на самом деле оказалось, что это было, видя, как на нем действительно стояли книги. Я наклонился, чтобы прочитать названия: Убить Пересмешника. Человек-невидимка. Франкенштейн. Доктор Джекил и мистер Хайд. Большие надежды. Дверь захлопнулась, и я услышал голос, я бы никогда не ожидал его услышать в доме моего учителя английского. “Большие надежды. Одна из моих любимых. Это так … трагично. ” Сэрафина стояла в дверном проеме, ее желтые глаза, наблюдали за мной. Абрахам появился на потертом стуле в цветочек в углу комнаты. Он казался спокойным, как будто он был просто другим гостем. Книга Лун покоилась на его коленях. "Итан? Ты открыл входную дверь" лишь минута потребовалась миссис Инглиш, чтобы вернуться из кухни. Я не знаю, были ли это незнакомцы в ее комнате, или желтые глаза Серафины, но миссис Инглиш уронили стакан с водой, битое стекло, льющееся дождем на ее коврик в цветочек. “Кто вы?” Я посмотрел на Абрахама. “Они здесь из-за меня.” Он рассмеялся. “Не на сей раз, мальчик. Мы пришли за чем-то еще.” Миссис Инглиш дрожала. “У меня нет ничего ценного. Я только учитель.” Сэрафина улыбнулась, что сделало ее взгляд еще более сумасшедшим. “Действительно, у Вас есть что-то, что очень ценно для нас, Лилиан.” Миссис Инглиш сделала шаг назад. “Я не знаю, кто вы, но вы должны уйти. Мои соседи, вероятно, уже вызвали полицию. Это — очень тихая улица. ” Ее голос повышался. Я был вполне уверен, миссис Инглиш была на расстоянии только в одну минуту от краха. “Оставьте ее в покое! ” Я пошел к Серафине, и она распахнула ее пальцы. Я почувствовал силу, в десять раз более сильную, чем какая-либо рука, ударившая меня в грудь. Я упал спиной к книжному шкафу, отправляя пыльные книги падать вокруг меня. “ Итан, сядь. Я думаю, это подходящее для тебя место, чтобы посмотреть конец света как ты уже знаешь.” Я не мог встать. Я все еще чувствовал тяжесть власти Серафины на своей груди. "Вы люди — сумасшедшие", прошептала Миссис Инглиш, широко раскрыв глаза Сэрафина посмотрела ее жуткими глазами на миссис Инглиш. " Ты не знаешь и половины всего.” Абрахам погасил свою сигару на приставном столе миссис Инглиш и встал со стула. Он открыл Книгу Лун, как будто он отметил определенную страницу. "Что вы делаете? Вызываете Vexes?" Я кричал На этот раз они оба рассмеялись. "То, что я вызову сделает Хмарь похожую на домашнюю кошку." Он начал читать на языке, которого я не знал. Это должно быть язык Магов — может быть Niadic. Слова были почти мелодичны, пока он не повторил их на английском языке, и я понял, что они означают. “‘От крови, пепла и горя. Для Демонов, заключенных в тюрьму ниже …’” "Остановитесь! " Я кричал. Абрахам даже не посмотрел на меня Сарафина немного вывернула свое запястье, и я почувствовал, что моя грудь сжалась. "Ты являешься свидетелем истории, Итан — как для Магов, так и для Смертных. Будь чуть более уважительным". Абрахам продолжал читать. "Я вызываю Творца" В этот момент, Абрахам сказал последнее слово, миссис Инглиш ахнула, и ее тело сильно выгнулось. Ее глаза закатились вверх, и она рухнула на пол, как тряпичная кукла. Шея миссис Инглиш нескладно уперлась в грудь, и все о чем я мог только думать, как же безжизненно она выглядела. Она выглядела мертвой. Абрахам начал читать снова, но я почувствовал, будто я был подводой — все было замедленно и приглушенно. Сколько еще людей умрет из-за них? "… отомсти за них. И служи!" Голос Абрахама разнесся по крошечной комнате, стены затряслись. Он с щелчком закрыл Книгу и подошел ближе к телу миссис Инглиш. Паучьего вида растение упало на телевизор, а горшок разбился о камень камина. Крошечные фигурки раскачивались взад и вперед, кусочки жизни миссис Инглиш разваливаются. "Она идет!" Сарафина воззвала к Абрахаму, и я понял, что они оба смотрели на тело миссис Инглиш. Я попытался встать, но вес все еще давил на мою грудь. Что бы ни происходило, я не мог это остановить. Уже было слишком поздно. Сначала шея миссис Инглиш поднялась, следом медленно и ее тело, поднимаясь с пола так, как если бы невидимая струна потянула ее. Это было ужасно — как ее безжизненное тело двигается, как у марионетки. Когда ее тело выпрямилось, ее веки распахнулись. Но ее глаз уже не было. На их месте были только темные тени. Тряска прекратилась, и вся комната стала прежней. "Кто вызвал меня?" Миссис Инглиш говорила, но голос не был ее. Он был нечеловеческим. В нем не было никаких изменений в тоне, без интонаций, он был навязчивый и зловещий. Абрахам улыбнулся. Он гордился тем, что он сделал. "Я вызвал. Порядок нарушен, и я призвал тебя, чтобы перенести бездушных, тех, кто блуждает в бездне Подземелий, чтобы присоединиться к нам". Пустые глаза миссис Инглиш смотрели мимо него, но голос ответил. "Это невозможно сделать". Сарафина посмотрела на Абрахама, паникуя. "Что она — " Он взглядом заставил замолчать Сарафину и повернулся к существу, вселившуюся в оболочку миссис Инглиш. "Я не был понятен. У нас есть тела для них. Переведи бездушных, предлагаю для них тела Светлых Магов. Это будет новый Порядок. Ты призвана для этого". Появился гул в теле миссис Инглиш, почти как если бы существо смеялось в каком-то нездоровом смысле. "Я Лилум. Время. Истина. Судьба. Бесконечная Река. Колесо Судьбы. Не тебе приказывать мне". Лилум. Лилиан Инглиш. Это было похоже на огромную мрачную шутку. За исключением той части, которая не была шуткой, той частью, которую я не мог перестать повторять в уме. Колесо Судьбы раздавит нас всех. Абрахам выглядел пораженным, и Сарафина пошатнулась назад. Каким бы ни был существом этот Лилум, эти двое явно полагали, что они смогут его контролировать. Абрахам крепче сжал Книгу Лун и изменил тактику. "Тогда я обращаюсь к вам, как к Королеве Демонов. Помогите нам создать новый Порядок. Единственный, где Тьма, наконец, навсегда затмит Свет". Я замер. Все собралось воедино. Песня о Мраке была права. Даже если бы я не слышал ни слова об этом существе Лилум, песня предупредила меня о Королеве Демонов и Колесе Судьбы неоднократно. Я старался не паниковать. Лилум ответив, ее голос еще нервознее. "Для меня не имеет смысла оставить Свет и Тьму. Есть только одна сила, рожденная от Темного Огня, где вся сила была создана." О чем она говорит? Она была Королевой Демонов. Разве это не делает ее Темной? "Нет." Сарафина прошептала. "Это не возможно. Королева Демонов истинная Тьма." "Моя истина Темный огонь, источник сил Света и Тьмы". Сарафина выглядела смущенной, чего я никогда не видел в ней, вне видений. Вот тогда я и понял, что она и Абрахам не понимали Лилум во всем. Я не мог сделать вид, что я понял, но я знал, что она не была Темной, такой, в какую они верили. Она была какая-то вся своя собственная. Может быть, Лилум была серой, новый оттенок в спектре. Или, может быть, все было наоборот, и Лилум не обладала ни Темной, ни Светлой — она была отсутствием обоих В любом случае, она не была одной из них. "Но вы можете создать Новый Порядок", сказала Сарафина. Голова миссис Инглиш дернулась на звук голоса Сарафины. "Я могу. Но цена должна быть оплачена". "Какой ценой?" Я крикнул, не задумываясь. Голова дернулась ко мне. "Суровое испытание". Королева Демонов, Колесо Судьбы, кем бы она ни была, она не говорила о моем домашнем задании по Английскому. "Я не понимаю". “Заткнись, мальчик!” Абрахам огрызнулся. Но Лилум по-прежнему тупо уставилась в мою сторону. "Я требую слова этого Смертного." Лилум приостановилась. Она говорила о миссис Инглиш. " Суровое испытание. Горшок для плавки металлов. Смертная аллегория". Искала ли она в разуме миссис Инглиш правильные слова? "Тяжелый тест". Она остановилась. "Да. Тест. На восемнадцатую Луну". "Что за тест?" "На восемнадцатую Луну", повторила она. "Для Одного, кто принесет Порядок заново." Это было сообщение из моей Песни о Мраке — в любом случае большая его часть. Одного, которого Двое. "Кто?" потребовал Абрахам. "Скажи мне сейчас! Кто вернет Порядок?" Шея Миссис Инглиш противоестественно повернулась к Абрахаму, черно-затененными глазницами к нему. Грозовой звук разорвался по всему дому. “ Не командуй мной.” Прежде, чем он смог ответить, ослепительный свет, исходил из темных впадин, где должны были быть глаза Миссис Инглиш — непосредственно к Абрахаму и Серафине. У Абрахама даже не было времени, чтобы исчезнуть. Свет поразил их и взорвался вокруг них, заполняя комнату. Невидимая власть Серафины исчезла, и я бросил руку на глаза, чтобы оградить их от света. Но я мог все еще ощутить его, как будто я смотрел на солнце. В течение нескольких секунд, невыносимая яркость света потускнела, и я убрал руку от моего лица. Я посмотрел на то место, где Аврахам и Сэрафина стояли. Черные пятна омрачали мое зрение. Абрахам и Серафина исчезли. “Действительно ли они мертвы? ” Я надеялся. Возможно Абрахам использовал Книгу Лун слишком часто. Книга всегда брала что-то взамен. "Умерли" Лилум сделал паузу. "Нет. Это не их время, чтобы быть судимыми" Я не был согласен, но я не стал спорить с созданием достаточно мощным, чтобы Аврахам и Сэрафина исчезли. " Что с ними случилось?” "Я отправил их прочь. Я не хочу слышать их голоса”. На самом деле она действительно не ответила на вопрос." Но у меня был другой вопрос, и я должен был найти в себе мужество, чтобы спросить. “Тот, который должен столкнуться с испытанием на Восемнадцатой Луне — Вы говорите об Одном, которого Два?” Затемненные глазницы повернулись ко мне, и голос начал говорить. "Один, Которого Двое, в Котором Баланс является платой. Темный Огонь, от которого пришла вся сила, сделает Порядок заново." "Значит мы можем это исправить? Порядок, я имею ввиду?" "Если Баланс оплатится, появится Новый Порядок." Её голос звучал совершенно ровно, как если бы то, на что я надеюсь, ничего не значило. Что вы имеете ввиду под Балансом?" "Баланс. Оплата. Жертва." Жертва. Тот, кто один как два. "Не Лена," я не мог потерять её снова. "Она не может быть принесена в жертву. Она не хотела нарушать Порядок." "Вдвоем Темный и Светлый. Идеальный баланс. Истинная магия." В Лилуме было тихо. Она думала, подыскивала слова в сознании Миссис Инглиш, или просто устала от моего голоса тоже? "Она не подвергнется Суровому Испытанию. Дитя Тьмы и Света Свяжет Новый Порядок." Это была не Лена. Я глубоко вздохнул. “Подождите. Тогда, кто это?” "Кто-то другой" Возможно она не понимала то, что я спрашивал. “Кто?” "Ты найдешь Одного, которого Два". Пустые черные тени уставились на меня из лица Миссис Инглиш "Почему я?" "Потому что ты Проводник. Тот, который отмечает путь между нашими мирами. Миром Демонов и Смертный миром." “Может быть я не хочу быть Проводником. ” Я сказал это не подумав, но это была правда. Я не знал, как найти этого человека. И я не хотел, чтобы судьбы миров Смертного и Магов лежали на моих плечах. Стены снова начали дрожать, керамические статуэтки стучали друг о друга. Я смотрел как небольшая луна, переместилась близко к краю каминной доски. “Я понимаю. Мы не можем выбрать то кем мы являемся в Порядке Вещей. Я — Королева Демонов. ” Она подразумевала, что она тоже не хотела быть тем, чем она была? “ Порядок Вещей существует вне. Речные потоки. Повороты Колеса. Этот момент изменяет следующие. Вы изменили все. ” Стены прекратили дрожать, и луна остановилась непосредственно перед тем, как она запнулась о край и упала. “Это твой путь. И другого нет.” Я понимал это Это была последняя вещь, которую сказал Лилум прежде, чем находившееся в его владении тело миссис Инглиш упало на пол. Первое ноября. Сторона плохого глаза

С нее соскользнули очки, её стеклянный глаз закрыт, и волосы выбились из маниакально зализанного кренделька — Лилиан Инглиш почти похожа на человека. Хорошего человека. Я позвонил 911. Затем сел на потертое кресло в цветочек, смотря на Миссис Инглиш без сознания, пока скорая помощь не приехала. Мне стало казаться, что она мертва. Ещё одна жертва в войне, в которой я не уверен, что мы могли выиграть. Другое дело, что это моя вина. Скорая помощь приехала вскоре после этого. К тому времени, как Вуди Портер и Бад Свит нашли пульс, я снова мог дышать. Я наблюдал, как они погрузили носилки в кузов "автобуса", как Вуди называл его. "Можете попросить позвонить кого-нибудь, кто знает её?" Спросил Бад, когда захлопнул двери скорой помощи. Был один человек. "Да. Я попрошу кого-нибудь." Я вернулся в её крошечный домик, через зал на кухню с колибри на обоях. Я не хочу звонить отцу, но я обязан Миссис Инглиш, после всего, что ей пришлось пережить. Я поднял розовую телефонную трубку и посмотрел на ряд цифр. Мои руки начали дрожать. Я не мог вспомнить номер моего телефона. Может быть, я в шоке. Вот, что я все время повторял себе, но я знал. что это было чем-то большим. Что-то происходило со мной. Но что, я не знал. Я закрыл глаза, желая пальцами найти правильный номер. Комбинации чисел проходили через мой ум. Номер Лены и Линка, и Городской Библиотеки Гатлина. Там был только один телефонный номер, который я не помнил. Мой собственный. ~~*~~***~~*~~ Лилиан Ингиш пропустила первый урок в школе примерно за сто пятьдесят лет. Официальный диагноз хроническая усталость. В этом был смысл, мне кажется. Абрахам и Серафина могли сделать это с любым, даже без помощи Королевы Демонов. Которая оставила Лену и меня сидеть в классе несколько дней спустя. Класс опустел, и Директор Харпер собрал кучу бумаг, которые он никогда не проверит, но мы все ещё сидели за партами. Я думаю, мы оба хотели остаться еще некоторое время в том месте, где миссис Инглиш никогда не была марионеткой, где она была своей собственной Королевой Демонов. Настоящая миссис Инглиш была рукой правосудия, даже если она не была Колесом Судьбы. Никогда не изгибалась в своем классе. Помимо этого, и целого Сурового испытания, я мог понять, почему Лилум процветала в теле миссис Инглиш. “Мне следовало знать. Она действительно была жуткой весь год. ” Я вздохнул. “И я знал, что ее стеклянный глаз был на неправильной стороне, по крайней мере, однажды.” “Ты думаешь, что Лилум был учителем нашего английского? Ты сказал, что Лилум говорил очень странно. Мы заметили бы. ” Лена была права. "Лилум должна была быть внутри миссис Инглиш какое-то время, потому что Абрахам и Сарафина появились в ее доме. И, поверь мне, они знали, что они искали." Мы сидели в молчании на противоположных концах комнаты. Сегодня, я был на Стороне Плохого-Глаза. Просто, такой день. Я рассказал все детали на следующий вечер Лене, три раза, кроме той части, где забыл номер телефона. Я не хочу, что бы она тоже беспокоилась. Но у нас до сих пор были проблемы те, что захватывают её голову. Я был там, и я не чувствую себя гораздо лучше. Лена наконец сказала что-то со Стороны Хорошего Глаза. “Почему ты думаешь, что мы должны найти того, Кто Два? ” Она была больше расстроена, чем я, возможно потому что только что узнала об этом или возможно потому что это вовлекало ее мать. Ты пропустила целый доклад Тигля?” Я рассказал ей все что смог вспомнить. "Нет. Я имею в виду, что этот «Один» собирается сделать, чего мы не можем? Чтобы подделать Новый Порядок или любой другой. "Она оставила свое место и села на край стола миссис Инглиш так, что ее ноги болтались. Новый порядок. Неудивительно, что она думает об этом. Лена знала, Лилум сказал, что она будет той, чтобы связать его. “Как ты — Связующее Нового Порядка, так или иначе?” Я спросил ее. Она пожала плечами. "Понятия не имею." Должен быть, какой-нибудь способ выяснить."Может быть в Lunae Libri что-нибудь есть об этом." Лена растерянно огляделась. "Конечно. Смотреть под Н, Новый Порядок. Или С для Связывания, или П, для психа, которым начинаю себя чувствовать." "Расскажи мне об этом." Она вздохнула, размахивая ногами сильнее. "Даже если бы я знала, как это делать, но главный вопрос в том, почему именно я? Я нарушила последний." Она выглядела уставшей, ее влажная черная футболка от пота и ожерелье, запутавшееся в длинных волосах. выглядели очаровательно. "Может быть, это необходимо, быть нарушенным. Иногда что-то нужно сломать, прежде, чем вы можете исправить." "Или может быть он не нуждается в ремонте." "Ты хочешь выбраться от сюда? Я уже достаточно поговорил о Суровом Испытании на сегодня." Она благодарно кивнула. "Я тоже." Мы шли по коридору, держась за руки, и я наблюдал, как волосы Лены начали виться. Кастинг ветра. Так что я не был удивлен, когда мисс Эстер даже не посмотрела вверх, не убирая от живописи свои длинные фиолетовые ногти, когда мы проходили мимо, оставляя демонический и смертный миры позади. ~~*~~***~~*~~ На озере Моултри действительно было горячо и коричнево, как сказал Линк. Не было ни одной капли воды и в помине. Никого не было вокруг, хотя было несколько сувениров от миссис Линкольн и ее друзей, застрявшие в трещинах грязи берегового склона. ОБЩЕСТВЕННАЯ ГОРЯЧАЯ ЛИНИЯ РЕПОРТАЖ ОБ АПОКАЛИПСИЧЕСКОМ ПОВЕДЕНИИ Она даже написала её номер домашнего телефона на нижней части. "А что, собственно, представляет собой апокалипсической поведение?" Лена старалась не улыбаться. "Я не знаю, но я уверен, что если бы мы спросили миссис Линкольн, то получили бы здесь же разъяснения уже завтра." Я думал об этом. "Нет рыбалки. Нет демпинга. Никакого призыва дьявола. Никаких эпидемии жары, люберсов, хмари. Лена пнула ногой сухую грязь. "Нет рек крови." Я рассказал ей про свой сон — один, во всяком случае. "И нет человеческих жертвоприношений." "Не надо подкидывать Абрахаму идеи." Лена положила голову мне на плечо. "Помнишь, когда мы были здесь последний раз?" Я ткнул её сухим куском речной травы. "Ты сбежала на заднем сидении Харлея Джона." "Я не хочу помнить эту часть. Я хочу помнить хорошие части," прошептала она. "Есть много хороших частей." Она улыбнулась, и я знал, что она всегда будет помнить этот день. Как день, когда я застал её в слезах, в саду Гринбрайр. Было время, когда я смотрел на нее и все останавливалось. Мир становился на задний план, и я знал, что ничего не встанет между нами. Я потянул ее к мертвому озеру, где никто не мог видеть нас и никому не было дела до происходящего, развернул ее на против себя и сильно поцеловал. С каждой секундой, боль струилась в моем теле, давление колотило сердце, но я не остановился. Ничто другое не имело значения, кроме этого. Я хотел чувствовать ее руки на своей коже, ее рот ощущать на своей нижней губе. Я хотел почувствовать ее тело своим, пока не мог чувствовать ничего другого. Потому что если мы обнаружим того, кем бы он ни был, и убежден, тот, Кто два и что он должен сделать, независимо от того, что должно произойти Восемнадцатой Луной, у меня было дурное чувство это не имело значения к тому, что случилось бы с любым из нас. Она закрыла глаза, и я закрыл свои, и даже при том, что мы не держались за руки, было такое чувство, что это не так. Потому, что это было, мы знали. Двадцатое ноября. Следующее поколение