Бог говорит

Как раз в тот момент, когда Елиуй объясняет, насколько неблаго­честивым было со стороны Иова требовать божественного вме­шательства, Бог вмешивается в эту историю, Он вторгается в нее, как сокрушительный ураган. Я рисую себе эту сцену как эпизод мультфильма: две крошечные фигурки погружены в страстный спор о том, что угодно Богу да чего Он не станет делать. И тут ог­ромная грозовая туча — Господь собственной персоной — проносится по экрану, сметая их. Бог поразил всех участников этой бе­седы и тем, что Он им сказал, и самим фактом Своего появления.

Величественная речь Господа в главах 38—42 книги Иова при­влекла внимание многих исследователей, не говоря уж о защитни­ках окружающей среды, которые ссылаются на нее в доказательст­во того, что Бог ценит созданный Им мир. Я тоже дивлюсь пре­красным образам природы — страусам, горным баранам, диким ослам и крокодилам. Но удивлению сопутствует менее комфорт­ное чувство полной ошарашенности. Речь Господа особенно уди­вительна тем, о чем в ней не говорится. Здесь так и не заходит речь о страдании, и это просто поразительно, после того как тридцать пять глав подряд только об этом и говорили. Почему Бог не отвечает на вопрос, который так терзает несчастного Иова?

Бог выбирает тему, которая возвращает нас к сюжету первых двух глав. Мы вновь видим драму Иова как бы из-за кулис. Иов и его друзья говорили только о страдании, потому что они находи­лись «внутри» трагедии и не могли разглядеть ничего другого. Бог с самого начала знал, что главная проблема здесь — не страдание, а вера Иова. Сможет ли человек сохранить веру во всемогущего и невидимого Бога, даже если все вокруг него будет противоречить этой вере?

Бог не посвящает Иова в суть космической борьбы, в которую человек, сам того не осознавая, оказался вовлечен. Если позволить Иову заглянуть за кулисы, будут нарушены условия пари, которое все еще не завершено. Бог также не выражает ни малейшего со­чувствия физическому или моральному состоянию Иова. Напро­тив, Бог гневно обрушивается на Иова, превращая его в обвиняе­мого:

"Кто сей, омрачающий Провидение

словами без смысла?

Препояшь ныне чресла твои, как муж:

Я буду спрашивать тебя, и ты объясняй Мне» (38:2-3)

Он продолжает Свою мощную речь, не давая Иову и словечка вставить. Одним ударом Бог возвращает человека на скамью под­судимых.

Весть Бога, выраженная рядом великолепных поэтических об­разов, сводится примерно к следующему: «Иов, покуда ты не суме­ешь получше разобраться в устройстве физического мира, не пы­тайся указывать Мне, как управлять его нравственным механиз­мом». Описывая чудеса природы, в особенности ее диковины и даже чудищ, Бог намекает на присущие материальному миру ог­раничения и внутренние законы, в которые Он предпочитает не вмешиваться. Бог упрекает Иова только в одном; в ограниченнос­ти его точки зрения. Свое суждение и свой вызов Богу Иов осно­вывал на недостаточном свидетельстве. Мы, «публика», знали об этом с самого начала. Чтобы исправить этот дефект зрения, Бог расширяет спектр видимого мира. Иов вместо своего жалкого со­стояния может теперь постичь всю вселенную.

Мне кажется, что, если бы вместо всего этого Бог зачитал Иову страницу из телефонного справочника, Иов и это бы принял. Все его сомнения отступают перед доказательством силы и славы Бо­га. 'Так, я говорил о том, чего не разумел, о делах чудных для меня, которых я не знал», — признает Иов (42:3). Его покаянное призна­ние и примирение с Богом разрешают наконец спор, начатый в главе 1.

Спор шел о вере Иова. Будет ли человек цепляться за свою веру, если утратит всякие эгоистические причины для этого? «Он про­клянет Тебя!» — вот на что поставил Сатана и проиграл. Иов со­хранил свою веру.

Произнеся Свою речь, Бог вознаграждает Иова, удваивая его прежнее состояние. Такое решение должно устроить даже друзей Иова с их ущербным представлением о Божьей справедливости. Боль? Но и ее Богу нетрудно исцелить. Еще волов и верблюдов? Пожалуйста. Некоторые люди сосредоточиваются на сообщении о восстановленном благополучии Иова и подчеркивают, что Иов перенес лишь временное испытание, а затем получил воздаяние.

Однако в целом весь пафос этой книги убеждает меня в том, что суть ее — не в награде за веру, а в самой вере. Я говорю об этом с осторожностью, но в глазах Бога и материальное благосостояние Иова, и даже его физическое благополучие означают гораздо меньше, чем решение этой космической проблемы.