Друзья Иова

После главы 2 Сатана больше не упоминается в тексте. Ему и нет нужды появляться, поскольку друзья Иова достаточно умело от­стаивают его точку зрения. Это шедевр драматической иронии: основная часть высокопарного и совершенно ложного богосло­вия, которым наполнена эта книга, исходит из уст мудрых и на­божных стариков, которых в конце концов грозный оклик Бога заставляет замолчать.

Три друга Иова и в меньшей степени Елиуй отстаивают пози­ции «бихевиористской партии». По их мнению, с учетом здравого смысла и всех разумных соображений следует утверждать, что справедливый Бог будет обращаться с людьми честно. Тех, кто Ему повинуется и сохраняет веру, Бог вознаградит; тех, кто гре­шит, Бог покарает. Что можно на это возразить? Остается сделать еще один вполне логичный шаг и прийти к выводу, что невыно­симое страдание Иова свидетельствует о каком-то серьезном, не­исповеданном им грехе. Если бы Иов отказался от своего упрям­ства и покаялся, Господь, несомненно, простил бы его и возмес­тил его потери.

Мы воспринимаем друзей Иова скорее как отрицательных персонажей, ведь Сам Господь в конце книги обличает их. Тем не менее легковесными их аргументы не назовешь — эти люди умело отстаивают свою точку зрения, и их спокойные рассуждения вы­годно противостоят несдержанным выкрикам Иова. По-моему, ес­ли бы сегодня мы располагали только главами 3—37 книги Иова, мы бы сочли подлинными героями книги этих трех мудрецов. Я говорю об этом потому, что их рассуждения и поныне повторяют­ся в христианских церквях.

Чтобы вполне постичь пророческое, выходящее за пределы своего времени значение этой книги, следует оценить аргумен­ты Вилдада, Елифаза и Софара с точки зрения нынешней фило­софии. Быть может, Бог насылает страдание в наказание за гре­хи? Спросите любого христианина, оказавшегося на больнич­ной койке, доводилось ли ему слышать это рассуждение. Основ­ную теорию друзей Иова — дескать, Бог способствует процвета­нию хороших людей и портит жизнь дурным — я слышу практи­чески каждый раз, когда включаю религиозную телепрограмму. В этих передачах редко упоминается вера, подобная вере Иова, которая устоит, даже если все пойдет прахом. Сегодня христиане готовы повторить мудрые речи Елифаза, ссылающегося на ка­кое-то таинственное видение в ночи и даже советующего Иову обратиться к Богу с просьбой сотворить чудо (4:12-17; 5:8-10).

Короче говоря, друзья Иова — самонадеянные догматики, взяв­шиеся отстаивать неизреченность путей Господних. Они полага­ются на свою ученость и здравый смысл и на этом основании су­дят Иова. Для них все заранее ясно: на какую защиту может рас­считывать Иов, если приходится выбирать между человеком, уве­ряющим всех в своей правоте, и Богом, в правоте Которого никто не усомнится. Джордж Макдональд сравнивает их поведение с по­зицией фарисеев, для которых уплата десятины и соблюдение предписаний оказались важнее, чем смирение перед Богом. Они не могли сделаться детьми — но Иов, как любой обиженный ребе­нок, настаивает на своем праве по крайней мере получить какое-то объяснение.

Набожные друзья Иова удивлены и напуганы его возмущением. Подумать только — он вопрошает Бога, он требует, чтобы Всемо­гущий выслушал его и ответил ему! Тем же снисходительным то­ном готовой мудрости говорит с нами сегодня благочестивая на­клейка на бампере автомобиле: «Если Бог слишком далек, кто в этом виноват?"

Иов

Иов находится «внутри» драмы, он может сосредоточиться только на проблеме страдания. Разумеется, ему ничего не известно об ис­пытании веры, в которое вовлечены высшие силы. Если бы он за­ранее получил эту секретную информацию, испытание утратило бы всякий смысл. А так Иов чувствует, что Бог предал его.

Иов стоит перед лицом неразрешимой дилеммы. Он не может отвергнуть Бога, лишиться непоколебимой веры в любящего Гос­пода, которая составляла главную ценность его жизни. Однако, чтобы признать свое страдание заслуженным, он также должен совершить насилие над собой, обмануть себя, потому что он зна­ет, что не повинен в преступлении, заслуживающем столь страш­ного наказания. Друзья Иова рассуждают о битве добра и зла, сам же Иов вовлечен в куда более страшную битву между добром и до­бром. Справедливость Бога против невинности Иова — где же и в чем теперь искать смысл?

Подвергаясь словесным атакам своих друзей, Иов колеблется, запутывается в противоречиях, подчас даже соглашается с ними. У него нет подходящих богословских доводов, чтобы спорить с ни­ми, все, что говорят эти старцы, похоже на истину. И все же он глубоко уверен, что в его конкретном случае эта истина оказалась ложью, потому что он не достоин такой участи. Да, конечно, он грешил, но не настолько, чтобы заслужить подобную кару, ли­шиться близких, здоровья и всего имущества разом. В конце кни­ги Иов выстраивает формальную юридическую защиту, как обви­няемый перед судом.

Речи Иова выражают глубокое горе, боль, отчаяние и возмуще­ние. Он едва удерживается от нападок на Бога, он яростно восста­ет против Него, едва не срываясь на кощунство. Первые слова, ко­торые мы слышим из его уст: «Погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: «зачался человек!» (3:3).

Вот лишь небольшой перечень высказываний этого «долготер­пеливого» святого. Он говорит Богу:

"Доколе же Ты не оставишь, не отойдешь от меня,

доколе не дашь мне проглотить слюну мою» (7:19).

"Оставь, отступи от меня, чтобы я немного ободрился,

прежде нежели отойду, — и уже не возвращусь» (10:20-21).

"Но гора, падая, разрушается,

и скала сходит с места своего;

вода стирает камни; разлив ее смывает земную пыль:

так и надежду человека Ты уничтожаешь» (14:18-19).

"Гнев Его терзает и враждует против меня,

скрежещет на меня зубами своими» (16:9).

"Вот, я кричу: «обида!» и никто не слушает;

вопию, и нет суда» (19:7).

"Я взываю к Тебе, и Ты не внимаешь мне, —

стою», а Ты только смотришь на меня.

Ты сделался жестоким ко мне;

крепкою рукою враждуешь против меня...

Когда я чаял добра, пришло зло;

когда ожидал света, пришла тьма.

Мои внутренности кипят, и не перестают» (30:20-21,26-27).

Иову в его несчастье Бог кажется негодяем, который «губит и непорочного и виновного» (9:22). Этот образ в точности противо­положен вести Иисуса о благом Отце, Чей свет проливается и на добрых, и на злых, Клайв Льюис, описывая свои переживания по­сле смерти жены, отметил: «Мне не грозит (так я думаю) опас­ность утратить веру в Бога. Реальная опасность заключается в том, что я начну верить ужасным вещам о Нем. Я не боюсь прийти к выводу: «Так, значит, Бога нет». Я боюсь придти к выводу: «Так вот Каков Бог на самом деле. И не обманывайся больше'¹. Со свойст­венной ему неуклюжей прямолинейностью Льюис вслед за Иовом спрашивает, не является ли Бог «Космическим Садистом"?

Все эти высказывания на грани кощунства не ускользают от внимания друзей Иова. Елифаз возмущенно отвечает: «Да ты отло­жил и страх, и за малость считаешь речь к Богу» (15:4). Он сравни­вает Иова с тем нечестивцем, который «простирал против Бога ру­ку свою и противился Вседержителю» (15:25).

Однако история Иова приобретает неожиданный поворот. Как сказал Серен Кьеркегор: «Тайна книги Иова, ее мощь, ее нерв, ее основная идея в том, что Иов вопреки всему оказывается прав».