Политика русификации в 1864–1904 годах

К этой политике и прибег один из ее инициаторов – ус- миритель восстания виленский генерал-губернатор М. Муравьев, призвавший для этого в помощь своего старого знакомого ивана Корнилова, назначенного попечителем Виленского учебного округа.

Аллегорическая композиция «Литовская школа 1864–1904», изображающая обучение родному языку в период запрета на литовскую печать латиницей.

Скульпт. П. Римша, 1906 г.

Программа состояла из комплекса специальных экономических и куль- турных мер, которые должны были ослабить экономические позиции местных помещиков и обеспечить искоренение из общественной жиз- ни на аннексированных землях ПЛГ (которые теперь официально тол- ковались как «исконные русские земли») польского языка и внедрение русского языка, обретение Русской православной церковью доминиру- ющих позиций, а также включение крестьянских детей в русскую куль- турную традицию.

К категории «польских начал» была отнесена и Католическая цер- ковь, однако из политических соображений царская власть не мог- ла предпринять прямолинейную акцию по ее ликвидации. Тогда были предприняты различные шаги по ограничению деятельности Католической церкви, дискриминации католиков и по вовлечению католиков в православие. Сторонники политики «укрепления рус- ской народности» разошлись во мнениях по поводу тактики, которую следовало применять в отношении этнических литовцев. Победили те, кто не доверял местным жителям и не поручил им внедрение

«русских начал», в результате чего литовский язык не был допущен в учебные заведения. Насаждать «русские начала» должны были русские учителя, зачастую присланные из российской глубинки. Сначала в большинстве своем это были воспитанники православных духовных семинарий. Кроме того, сторонники этой тактики руковод- ствовались установкой, что литовскому языку со временем все равно суждено исчезнуть – на нем говорит всего пара миллионов человек, нет хоть сколько-нибудь значимой письменности, так что властям не стоит с ним и возиться.

Тем не менее, даже властям было понятно, что обучение русскому языку в литовских деревенских школах, когда учитель не знает ли- товского языка, будет продвигаться очень медленно, поэтому такому учителю понадобятся двуязычные буквари с переводом русских слов на литовский язык, но не на традиционной для этого языка латини- це, а на кириллице. Отсюда и родилась идея о переводе литовского языка с латинской основы на кириллическую. В 1864 г. по распо- ряжению М. Муравьева традиционная литовская письменность на латинице оказалась под запретом, который был распространен на всю территорию Российской империи и действовал вплоть до вес- ны 1904 г.

На территории Царства Польского речи о полном вытеснении польского языка и культуры из общественной жизни и учебных за- ведений не было. Русский язык внедрялся в обязательном порядке как средство «сближения поляков с русскими». Предполагалось, что поля- ки в конце концов перестанут мечтать о восстановлении своего госу- дарства и поймут, что жить им, как славянам, под крылом Российской империи гораздо лучше, чем их соотечественникам, попавшим под власть немецких государств. В то же время царские власти использо- вали стратегическую установку на сближение поляков с русскими для защиты от полонизации непольского населения Царства Польского. В литовском Занеманье учреждались русские училища с преподава- нием литовского языка как одной из дисциплин (разумеется, литов- ский язык изучался по учебникам на кириллице). В качестве необяза- тельного предмета литовский язык был допущен и в несколько сред- них училищ Занеманья, а в Московском университете было выделено десять государственных стипендий для воспитанников этих училищ с отметкой об изучении литовского языка в аттестате. Так власти на- деялись воспитать из литовцев участников российского культурно- го процесса, протянув связующую нить между литовской и русской культурой.

Российская империя проводила свою политику в Царстве Польском и на аннексированных землях бывшего ПЛГ в течение 40 лет, но «до- стижения» отличались от запланированных. Хотя во всех уездных цен- трах и более или менее крупных городах и городках были построены православные храмы, но прихожан в них почти не было. В Вильне было построено и «восстановлено» (в тех местах, где они стояли до XVII в.) около 10 церквей. Этим власти хотели показать, что центр Северо- Западного края – не менее православный, чем католический. Костел Св. Казимира был превращен в православный кафедральный собор, а строительство новых и ремонт старых католических костелов были запрещены. Это особенно возмутившее католиков распоряжение было отозвано царским указом только в конце XIX в., а привлечь к право- славию сколько-нибудь значительное количество католиков так и не удалось.

В этнических литовских городах появились и очаги русской культу- ры, которые, однако, остались частью культурной жизни лишь поли- тически господствующего русского меньшинства. Властям не удалось привлечь на свою сторону крестьянство, потому что усилиями еписко- па М. Валанчюса большинству жителей этнических литовских деревень была дана установка на обучение чтению и письму на родном языке. Когда после восстания 1863–1864 гг. в Литве было позволено откры- вать только училища с преподаванием на русском языке, епископ через верных ксендзов призывал крестьян не отдавать детей в русские учили- ща, а чтобы те не остались неграмотными, самим создавать в деревнях тайные школы и самостоятельно обучать детей чтению и письму. Такие школы массово распространились по литовским местечкам и деревням и назывались «даракторными» (от искаженного слова «директор»), а их учителя – «даракторами». Хотя даракторные школы преследовались полицией, а даракторы в случае ареста зачастую отправлялись на не- сколько лет в ссылку в российскую глубинку, но это никого не оста- новило – потребность в обучении сформировала соответствующую традицию.

Среди всех европейских областей Российской империи этнические литовские территории выделялись одним из самых низких показате- лей посещаемости официальных начальных училищ детьми школьно- го возраста – в конце XIX в. в европейской части Российской империи начальные школы посещало примерно 66 % мальчиков и 18 % девочек, а в Ковенской губернии эти цифры составляли соответственно 21 % и 4 %. Однако Первая всеобщая перепись населения Российской импе- рии 1897 г. показала, что почти половина этнических литовцев (48 %)

умеют читать, хотя только каждый пятый из них умеет читать на рус- ском языке. По уровню грамотности этнические литовцы почти в два раза превышали средний показатель по России и уступали, не считая евреев, только латышам и эстонцам, которые имели право легально учиться на родном языке. Кстати, при подведении итогов переписи специалистов поразило, что в Ковенской губернии уровень грамот- ности среди женщин был выше, чем среди мужчин: соответственно 55 % и 52 %.

Провалились и планы властей по замене традиционной для ли- товской письменности латиницы кириллицей. Если бы власти раз- решили литовские начальные училища и допустили в них литовских учителей, не применяли бы дискриминационных мер в отношении Католической церкви и не сманивали католиков в православие, то бойкота кириллической азбуки могло и не быть. М. Валанчюс, поняв замысел властей, распространил через ксендзов мысль, что чтение та- ких навязанных империей книг является грехом. Поэтому их почти никто и не читал. А поскольку литовские книги на кириллице так и не нашли свою аудиторию, то и выпущено их было всего около 60 наи- менований.

Призывая к бойкотирова- нию навязываемых властями книг, епископ тайно органи- зовал в Восточной Пруссии (Малая Литва) выпуск литов- ских букварей и нелегальное их распространение в Литве. Так сформировалась устойчивая традиция «контрабандного кни- гоношества», и к концу XIX в. количество книг на литовском языке, доставленных в Литву из Восточной Пруссии и нелегаль- но распространяемых книго- ношами, постоянно увеличива- лось. Хотя власти и жандармы ловили и наказывали книгонош еще жестче, чем учителей тай- ных школ, но это не остановило

поток литовских книг в Литву. В период запрета на литовскую

Книгоноша.

Скульпт. Ю. Зикарас, 1939 г.

печать в Восточной Пруссии для распространения в Большой Литве было издано более 1 800 наименований литовских книг общим тира- жом в 6 млн экземпляров. Большую часть этих книг составляла рели- гиозная литература и буквари, а к концу века стало увеличиваться и число научно-популярных, политических и художественных произве- дений.

Властям не удалось также ослабить позиции польского языка и поль- ской культуры на территории бывшего ВКЛ – Российская империя не достигла тут желаемых целей. Социальная база империи в этом регионе или в большей его части не укрепилась, но, вполне вероятно, данная политика оказала определенное влияние на то, что традиция былой го- сударственности ПЛГ уже не соотносилась с новыми нациями, появ- лявшимися на пространстве этого бывшего государства.

Гимн «Литовцами мы родились»

Через 20 лет после восстания 1863 г. литовское нацио- нальное движение снова возродилось. Его воскресили разночинцы, воспитанники российских высших учебных заведений, зачастую родом из Занеманья. Хотя сначала они и придерживались так называемых униатских взглядов, т. е. идеи общего Польско-Литовского государства, но при виде успешного развития национальных движений латышей и эстонцев, чехов или болгар (которые, правда, действовали почти ле- гально) литовская интеллигенция не могла не задуматься над вопросом особенно несправедливого отношения властей к этническим литовцам. А борьба за справедливость – дело чести для интеллигента.

итак, в 1883 г. группа интеллигентов начала выпускать в Восточной Пруссии первое предназначенное для Большой Литвы периодическое издание на литовском языке и на традиционной латинице – ежемесяч- ник «Аушра» («Заря»). Первым его редактором стал Йонас Басанавичюс (1851–1927). Он был родом из Занеманья, окончил Медицинский фа- культет Московского университета, очень интересовался индоевро- пейскими и балтийскими древностями и литовской культурой и на тот момент проживал в Праге. Тайно издаваемый и нелегально рас- пространяемый ежемесячник стал новым средством привлечения сил к делу национального возрождения и находился в оппозиции к офи- циальной власти, требуя признать за этническими литовцами хотя бы такие же культурные и образовательные возможности и условия, какими в Российской империи располагали латыши и эстонцы. Хотя ежемесячник уделял повышенное внимание литовской истории, вместе

с тем он отмежевывался от традиций Люблинской унии. Как заветная мечта высказывалась идея о независимой Литве – прежде всего как о государстве людей, говорящих на литовском языке.

Эта идея высекла искру под ядерным зарядом литовского нацио- нального менталитета. Хотя через три года журнал «Аушра» закрыл- ся из-за внутренних идейных разногласий и финансовых трудностей, ряды продолжателей дела по воспитанию литовского самосознания продолжали расти, стали выходить и новые периодические издания на литовском языке. В 1889–1890 гг. литовское национальное движе- ние и печать разделились на два направления: секуляризированное – либеральное и католическое – консервативное. В 1889 г. идеи журнала

«Аушра» подхватил журнал «Варпас» («Колокол»), основанный вар- шавским обществом литовских студентов «Литва».

Его бессменным редактором до самой своей смерти был врач Винцас Кудирка (1858–1899), который, по его признанию, едва не стал поля- ком, и лишь попавший ему в руки номер ежемесячника «Аушра» вско- ре изменил его образ мыслей, заставив «почувствовать себя литовцем». В. Кудирка был поэтом, написал стихотворение «Национальная песнь» и положил его на музыку – впоследствии это произведение станет гимном Литвы. Журнал «Варпас» придерживался либерально-демо- кратических позиций, иногда с уклоном в социал-демократию, на его страницах обсуждались вопро-

сы политического устройства, критиковался царский режим и культурная политика, шло формирование общенациональ- ного литовского литературного языка. В нем публиковалась ка- чественная художественная ли- тература, поэзия – как ориги- нальная, так и переводная, на- учно-популярные статьи. В той же редакции издавалась и кре- стьянская газета «Укининкас» («Сельский хозяин»).

Печать католической направ- ленности уделяла основное вни- мание вопросам сопротивления

политике русификации, но, в со- ответствии с общей церковной

Патриарх литовской нации

д-р Йонас Басанавичюс

доктриной, занимала лояльные позиции по отношению к царской вла- сти. Самым популярным католическим изданием стал «Тевинес саргас» («Страж Отчизны»), чьим spiritus movens был тогда еще молодой ксендз Юозас Тумас (Вайжгантас), позднее ставший известным писателем, во- площением толерантности и благожелательности.

Свое издание на литовском и польском языках выпускала и первая политическая партия, связанная с литовским национальным движени- ем, – Литовская партия социал-демократов, созданная в 1896 г. В свою программу она включила стремление к суверенному Литовскому госу- дарству, связанному узами свободной федерации (т. е. конфедерации) с соседними странами.

Огромное влияние на развитие национального самосознания, на так называемое «национальное крещение» широких народных масс литовскоязычного крестьянства, т. е. на их осознание себя не только членами народа, но и нации, оказало творчество польских романти- ков (А. Мицкевича, Ю. Крашевского), а самой романтичной, напевной, лиричной и по-своему боевой была поэзия ксендза Йонаса Мачюлиса- Майрониса на литовском языке. Когда в 1895 г. были изданы книги Майрониса «Весенние голоса» и «Молодая Литва», его стихи сразу же превратились в народные песни. Национальное самосознание пробуж- дали стихи и сатирические рассказы В. Кудирки, метко высмеивающие царских чиновников, и сочная реалистическая социальная проза Юлии Жимантене-Жемайте – писательницы, происходившей из обедневше- го дворянского рода. В нелегальной литовской печати публиковались художественные произведения других народов, в первую очередь со- седних, особенно творчество литовских патриотов первой половины XIX в., писавших на польском языке.

По данным переписи населения 1897 г., число жителей на терри- ториях, приблизительно соответствующих территории современ- ной Литвы (за исключением Мемельского края) достигало примерно 2,7 млн человек. Около 1,6 млн (58 %) из них были этнические литов- цы (к литовцам себя относили и около 28 % дворян – тогда дворян- ство составляло 5,3 % всех жителей края), 13 % – евреи, 10 % – по- ляки, 15 % – белорусы, русские и украинцы вместе взятые. В горо- дах жило около 13 % населения. Среди городского населения самую многочисленную этническую группу составляли евреи – около 42 %, далее шли поляки – около 24 %, потом литовцы – 8 %. Хотя в то вре- мя уже наблюдалось проникновение литовцев в торговлю, предпри- нимательство, производство, но в отдельных областях достижения еще были скромными – литовских купцов, например, было всего 14,

тогда как еврейских – 3 853. В Вильне в то время проживало 155 тыс. человек (перед Первой мировой войной – уже 200 тыс. жителей), в Ковне – более 70 тыс. человек.

Абсолютное большинство населения составляли крестьяне, около 26 тыс. литовцев работало на промышленных предприятиях и занима- лось ремеслами, к интеллигенции условно было отнесено около 5 тыс. литовцев: ксендзы, учителя, врачи, служащие, дворяне – вот та часть литовского просвещенного общества, которая прокладывала литов- цам дорогу к превращению в современную нацию. В середине XIX в. экономическое развитие ускорилось: появились первые телеграфные линии, по Неману были пущены пароходы. В шестидесятых-семидеся- тых годах XIX в. через Литву прошли железнодорожные линии Санкт- Петербург – Варшава (позднее была проложена ветка в Кёнигсберг через Ковну), Либава – Ромны. В восьмидесятых годах XIX в. были проложены первые телефонные линии, а в начале ХХ в. появились и первые автомобили. Тысячи литовцев двинулись на заработки в Ригу, Санкт-Петербург, Одессу, но самая массовая экономическая эмиграция с 1868 г. шла в США. В 1910 г. в США (Пенсильвании, Чикаго, Нью- Йорке) проживало 207 тыс. литовцев, которые свободно и беспрепят- ственно учреждали свои печатные издания, общества и организации, выражавшие социалистические и христианско-демократические идеи (первая местная литовская газета в США вышла в 1879 г.), развивали художественную самодеятельность, создавали хоры. Американские ли- товцы финансово поддерживали культурную жизнь Литвы, готовили политические акции, чтобы обратить внимание на национальные при- теснения в Российской империи.

В конце века немецкий политик, ученый, полиглот сорбского (сер- болужицкого) происхождения Георг Зауэрвайн, защитник литовского языка в Восточной Пруссии, написал гимн Малой Литвы с такими сло- вами: «Литовцами мы родились, / Литовцами хотим мы быть. / Та честь дана нам от рожденья / Ее не можем погубить». Гимн немедленно стал популярным и в Большой Литве, так что теперь литовцы по обе сторо- ны Немана распевали его в твердой уверенности, что теперь они уже точно не пропадут.