Духовное княжество» епископа М. Валанчюса

В конце XVIII в. Великая французская революция по- родила новую концепцию нации, согласно которой нация как поли- тическое и культурное общество состоит не только из представителей высшего света и образованных людей, но из всех граждан и поддан- ных государства; простой люд составляет основу нации и должен через просвещение приобщаться к высокой культуре. Возникает вопрос: на каком языке следует просвещать народ, чтобы он стал частью нации – на языке этого народа или на языке высшего общества? Большинство дворян не сомневалось, что языком просвещения должен стать язык знати, а простонародный язык может использоваться в народных на- чальных школах, которые, однако, должны учить всех и языку высокой культуры. Такая установка победила в большинстве стран Западной Европы, ее придерживалась и польская элита бывшего ПЛГ вплоть до самого 1831 г.

Однако в Центральной и Восточной Европе распространение по- лучила позиция иоганна Готфрида Гердера и других представителей немецкого романтизма, считавших, что национальный дух заключен в народном языке и культуре, что каждый язык и каждая культура явля- ются ценным достоянием всего человечества. Отдельная нация – это все те, кто говорит на одном языке, обладает общей историей и куль- турой, поэтому народный язык следует развивать и как отдельный язык высокой культуры. Если это будет сделано, то народный язык вскоре станет доминирующим языком высокой культуры, а предста- вителям элиты придется выбирать, остаться ли культурным меньшин- ством со своим прежним языком или влиться в процесс создания но- вой культуры.

Сторонники подобных идей появились и в Литве, тем более что не- которые европейские лингвисты уже установили необыкновенную архаичность языка, на котором говорят литовские крестьяне – это был один из архаичнейших, как мы сказали бы сегодня, живых язы- ков индоевропейской языковой семьи. В 1808 г. Варшавское общество друзей науки издало книгу литовского священнослужителя и богосло- ва Франтишека Ксаверия Богуша «О началах народа и языка литовско-

го», в которой впервые прозвучала мысль, что литовский язык может быть самостоятельным языком высокой культуры. Это утверждение подтолкнуло некоторых интеллигентов в Жемайтии начать писать сти- хи на родном жемайтийском или литовском языке (Дионизас Пошка, Сильвестрас Валюнас). Не менее значительным событием стало изда- ние в 1818 г. в Кёнигсберге поэмы «Времена года» литовского пастора из Малой Литвы Кристионаса Донелайтиса, умершего за несколько де- сятилетий до этого. Его поэма (с переводом на немецкий язык) увидела свет стараниями известного ученого Людвикаса Резы. Это произведе- ние сразу было признано общественно значимым явлением, произве- дением высокой художественной ценности.

В Виленском университете тогда же сплотилась группа интелли- гентов, происходивших по большей части из Жемайтии (Симонас Даукантас, Симонас Станявичюс и некоторые другие), которые реши- ли целенаправленно работать над созданием произведений высокой культуры на литовском (жемайтийском) языке, а одновременно за- ниматься просвещением литовского и жемайтийского народов на их родном языке (в то время жемайтов иногда называли отдельным, хотя и родственным литовцам, этносом, но сами себя они считали частью одного двойного литовско-жемайтийского этноса). Эта группа и ста- ла зачинателем литовского национально-культурного движения. В это время был написан и издан новаторский по тем временам букварь на литовском языке (жемайтийском диалекте), поэт Симонас Станявичюс (1799–1848) выпустил сборник поэзии с одой «Слава жемайтов», вос-

певавшей стойкость жемайтий- ского (литовского) народа. Это стихотворение стало практиче- ски гимном или поэтическим ма- нифестом литовского националь- ного движения. историк и юрист Симонас Даукантас (1793–1864) в 1822 г. написал первую обшир- ную историю Литвы на литов- ском языке – среди энтузиастов она распространялась в списках. Позднее С. Даукантас переехал в Санкт-Петербург и устроился на работу в архив российского

Симонас Даукантас.

Худ. Й. Зенкявичюс, 1850 г.

Сената, чтобы получить доступ к литовским историческим доку-

ментам, после чего написал на литовском языке еще две фундаменталь- ные книги по истории Литвы, издал обширный беллетризованный труд по литовской народной культуре «Обычаи древних литовцев, аукштай- тов и жемайтов», серию просветительских книг для грамотных сель- ских хозяев. Он составлял словари, даже написал на литовском языке учебник для средних школ.

именно С. Даукантас уговорил своего земляка Мотеюса Валанчюса (1801–1875), в то время преподавателя Санкт-Петербургской духовной римско-католической академии, переведенной в Россию после закры- тия Виленского университета, написать и издать на литовском языке историю Жемайтийской епархии. В 1848 г. эта книга, автор которой в том же году был назначен епископом Тельшевской (Жемайтийской) епархии (утвержден Ватиканом через год), вышла в Вильне на литов- ско-жемайтийском языке, удивив всех своей необычностью – ведь та- кие книги было принято издавать исключительно на польском. Если С. Даукантас в своих трудах в духе романтизма восхищался дохристи- анским прошлым Литвы, то М. Валанчюс – политически прозорливый человек с практическим складом ума – был, несомненно, сторонником европейской католической цивилизации. Свою первую инаугурацион- ную проповедь М. Валанчюс произнес и на литовском, и на польском языках. Литовский (жемайтийский) язык из уст епископа прозвучал под сводами кафедрального со-

бора чуть ли не в первый раз за всю историю Литвы.

М. Валанчюс требовал от ка- толических священнослужите- лей изучения народного языка и чтения проповедей по-литовски, прививал им уважительное от- ношение к литовскоязычным прихожанам, распорядился об открытии литовских школ при костелах. А его епархия в то время включала в себя не толь- ко Жемайтию, но значительную часть этнической Литвы. Эти школы стали гораздо более по- пулярны, чем государственные

русские училища. В некоторых областях количество грамот-

Мотеюс Валанчюс. Из «Виленского

альбома» Я. К. Вильчинского. Худ. А. Лафосс, 1857 г.

ного населения возросло до 60 %, что в условиях крепостной дерев- ни представляет просто фантастическую цифру. Более того, в 1858 г. М. Валанчюс, опираясь на распространявшиеся в то время в других католических странах идеи, основал у себя в епархии Общество трез- вости. Через несколько лет это движение охватило более 80 % всего ка- толического населения епархии – литовцы бросили пить водку, что сра- зу привело к повышению их благосостояния, укреплению семей, люди начали тянуться к образованию. Такого размаха движение за трезвость не достигало ни в одной европейской стране.

Успех инициатив М. Валанчюса и сплоченность вокруг него лю- дей начали пугать царскую администрацию, епископа прозвали Жемайтийским князем. М. Валанчюс нигде не высказывался против царской власти, уважительно общался с ее представителями, но в то же время жестко и упорно отстаивал интересы Католической церкви. Он видел, что царская власть не только открыто покровительствует Русской православной церкви, но и стремится укрепить ее позиции в католической среде, причем основной силой в этой борьбе становится простой люд. Это проявится после 1863 г., когда тайно вдохновляемый епископом народ не прельстится обещаниями царских властей и на корню разрушит замысел по русификации края. Люди прислушивались к призывам епископа, потому что он всей своей прежней деятельно- стью завоевал доверие народа и стал для него близким и непререка- емым авторитетом в полном смысле этого слова. Таким образом, не будучи политиком, епископ М. Валанчюс в XIX в. оказал больше влия- ния на политические процессы в Литве, чем кто-либо иной. Взращивая верность народа своему языку и культуре, он никогда не высказывался против поляков, свой дневник вел на польском языке и подписывался на польский манер – Волончевский.

В условиях крепостного права ориентированное на народ наци- онально-культурное движение не могло выйти на авансцену куль- турной и политической жизни общества. Однако представитель второго поколения этого движения, аукштайт, католический свя- щенник и поэт, будущий епископ, автор шедевра литовской литера- туры, поэмы «Аникщяйский бор», Антанас Баранаускас (1835–1902) в 1859 г. написал: «Науки со всех концов света я литовцам принесу, / Сочинения и книги всего мира на литовский я переведу. / Литовцы мудрецами станут, / Всему миру во всех науках путь укажут». Это представление о цивилизованном народе с собственной высокой культурой. Правда, идеалистическое. К сожалению, в европейской истории почти нет примеров искренней поддержки таких целей со

стороны доминирующих политических сил. Хотя до 1863 г. царская власть и заявляла среди своих целей защиту литовских крестьян от полонизации, она в то же время не давала разрешения на издание литовской газеты, отклонила проект М. Валанчюса по созданию ли- товской средней школы. Кстати, один из рецензентов этого проекта отметил, что «России не станет легче от того, что ее новые упорные враги перестанут говорить по-польски, зато будут издавать свою за- говорщицкую литературу, прокламации и подпольные инструкции на жемайтийском языке».