Богословие и духовное просвещение в Русском церковном зарубежье в XX веке.

Для подготовки священнослужителей в 1925 году в Париже был открыт Богословский институт им. преподобного Сергия, образованный под покровительством митр. Западноевропейского Евлогия по инициативе РСХД. В Институте преподавали известные русские богословы, церковные историки и религиозные философы: епископ Вениамин (Федченков) (ректор в 1926-27, 29-30), А.В.Карташев (каф. Ист. Рус.Церкви), протоиерей В.В.Зеньковский (каф. философии), С.С.Безобразов (впоследствии епископ Кассиан) (каф. СПНЗ), протоиерей С.Н.Булгаков (Догматич. Богословие), Г.В.Флоровский (впоследствии протоиерей) (патрология), Г.П.Федотов (апология), Б.П.Вышеславцев (нравств. богословие), Н.Н.Афанасьев (впоследствии протоиерей) (каноническое право), В.Н.Ильин (литургика), Л. Зандер (сравнительное богословие). Институт стал крупнейшим православным образовательным и научным центром. Его выпускниками стали протопресвитеры А. Шмеман и И. Мейендорф, которые вместе с прот. Г.В. Флоровским составили ядро Свято-Владимирской Академии в США. В послевоенные годы институт стал утрачивать свою русскую ориентацию (преподавание на русском языке, студенты и преподаватели из разных Церквей).

Другие духовные школы эмиграции не сделали такого большого вклада в церковную науку, но и они исполняли образовательную миссию. Духовная Семинария и Богословский факультет института св. кн. Владимира в Харбине (относился к Карловацкому Синоду); пастырская школа в г. Станимаке (Болгария); Свято-Троицкая Семинария в Джорданвиле под Нью-Йорком; русские студенты имели возможность получить богословское образование на богословских факультетах Софийского и Белградского университетов. Богословский факультет Белградского университета стал одним из крупных центров русской церковной науки в эмиграции.

Развитие библеистики продолжалось в трудах проф. Глубоковского на богосл-ком факультете Софийского ун-та («Св. апостол Лука» (1932), «Евангелие и апостольские постановления» (1935)); в статьях по библейской тематике журналов «Путь» и «Православная мысль» богословов Парижского института Л.А. Зандера, С.С. Безобразова, протопр. А. Князева, Б.И. Сове; учебных пособиях по СПНЗ архиеп. Зарубежной Церкви Аверкия (Таушева).

В ХХ в. изучению патрологических проблем почти все свои труды посвятил архиеп. Брюссельский и Бельгийский Василий (Кривошеин). За 22 г. пребывания на Афоне он, будучи монахом, написал работу «Аскетическое и догматическое учение св. Григория Паламы» (1936), по существу положившая начало серьезному изучению паламизма. Итогом изучения им работ преп. Симеона Нового Богослова стала книга «Преподобный Симеон Новый Богослов» (изд.1980). Его продолжателем в изучении паламитского наследия стал архим. Киприан (Керн) – «Антропология св. Григория Паламы» (1950), «Золотой век святоотеческой письменности». Помимо патрологии он занимался литургикой («Евхаристия», 1947). Тему наследия свт. Григория Паламы серьезно разрабатывал прот. Иоанн (Мейендорф), он участвовал в подготовке первого критического издания греческого текста творений свт. Григория. Другое направление его научной деятельности стало изучение византийского богословия и византийской духовности («Византийское богословие», «Византийский исихазм») и христологические вопросы («Иисус Христос в византийском богословии»). Серьезный патрологический труд «Святой Марк Эфесский и Флорентийская уния» принадлежит архим. Амвросию (Погодину) (1963 г., Джорданвиль). Классическим стал труд прот. Георгия Флоровского «Восточные отцы I-IV, V-VIII вв.», важным – «Пути русского богословия».

Наиболее значительная научно-богословская работа в эмиграции была проделана в области догматического богословия и патрологии. Причем в этих областях обнаружились и самые существенные расхождения между богословами двух направлений, условно называемых «либеральным» «консервативным». Представители первого направления настаивали на переоценке не только русского богословского наследия, которое испытало на себе влияние западного богословия, но и наследия патристического, с его вниманием к устаревшему, как они выражались, эллинизму и с его равнодушием к многовековому развитию философской традиции, включение которой в патристическое наследие воспринималась ими как задача именно русского богословия. Типичным представителем этого направления был проф. догматического богословия Парижского ин-та прот. С. Булгаков, большинство работ которого («Купина неопалимая» (1927), «Лестница Иаковля» (1929), «Друг жениха» (1929), «Агнец Божий» (1933), «Невеста агнца» (1945) и др.) подчинены разработанной им и осужденной Московским Патриархатом и Зарубежной Церковью религиозно-философской идее Софии как предвечно сущей в Божественном замысле мировой душе. Второе направление отстаивало верность святоотеческому преданию и возврат к духу патристики, усматривая в этом критерий подлинности богословского развития. Самым ярким его представителем является прот. Георгий Флоровский, две книги которого «Восточные отцы IV в.» и «Византийские отцы V-VIII вв» (1933) заслужили всеобщее признание в области православной патристики, а исследование «Пути русского богословия» до сих пор остается основным библиографическим справочником по истории духовной культуры России. Верностью патристическому преданию отмечены труды другого выдающегося представителя этого направления В.Н. Лосскому, в 1944-1953 гг. преподававшего догм. богосл. и церк. ист. в Парижском православном институте им. св. Дионисия. Впервые как серьезный мыслитель он стал известен после выхода работы «Спор о Софии» (1936) против софиологии Булгакова. Наиболее известны его работы «Очерк мистического богословия Восточной Церкви» и «Догматическое богословие». Они стали классическими не только на православном Востоке, но и на инославном Западе. Важнейшей богословской темой эмиграции стала экклезиология, что было обусловлено вопросами юрисдикции и участием в экуменическом движении. Последние разработчики этих тем протопр. Н. Афанасьев и А. Шмеман (евхаристическая экклезиология).

64. «Безбожная пятилетка» и ее итоги.

В 1925 г. был образован «Союз Воинствующих Безбожников». Его возглавил Е. Ярославский. На съезде СВБ в 1932 г. был принят пятилетний план, в котором намечалось в первый год добиться закрытия всех духовных школ (тогда еще сохранялись духовные школы у обновленцев) и лишить священнослужителей продовольственных карточек, во второй – провести массовое закрытие церквей, запретить написание религиозных сочинений и «изготовление предметов культа», а на третий – выслать всех «служителей культа» за границу (в реальной обстановке тех лет «заграница» понималась конечно как эвфемизм), на четвертый – закрыть оставшиеся храмы всех религий, на пятый – закрепить достигнутые успехи.

1934 год явился годом обострения террористической Сталинской политики. Резко усилилось давление на Церковь. И вот, в 1934 году возобновлены были массовые закрытия церквей, аресты, высылки, ссылки священнослужителей, членов церковноприходских советов, деятельных прихожан – так называемых «церковников». Места ссылок и лагерей переполняются незаконно репрессированными страдальцами за веру. В самых тяжких лагерных условиях, в голодных ссылках эти исповедники оставались несломленными, неотчаявшимися, неозлобившимися, верными Христу, утешителями для своих соузников.

Новый чудовищный удар нанесен был в эти страшные годы по Русской Православной Церкви. После арестов 1934-1935 годов епископат, находившийся в ведении Заместителя Местоблюстителя, страшно поредел. 18 мая 1935 года Заместитель Местоблюстителя митрополит Сергий вынужден был распустить Временный Патриарший Синод. После этого управление всеми епархиями Русской Церкви он осуществлял с помощью своего викария епископа Дмитровского Сергия (Воскресенского) и канцелярии, в штаты которой входили один секретарь и одна машинистка. В 1935 г. был прекращен выпуск ЖМП, издававшегося с 1931 г. (при сов.власти вышло 24 номера).

Пятилетний план «Союза воинствующих безбожников», поставившего своей целью искоренение религий в нашей стране, провалился. Перепись 1937 года, в которую был включен и вопрос о религиозных убеждениях, обнаружила, что 2/3 сельского населения, составлявшего тогда большинство, и 1/3 городского продолжают считать себя верующими. После переписи «Союз воинствующих безбожников», насчитывавший более 5 миллионов членов, был подвергнут чистке, в результате которой из него вышла половина его членов, многие из которых были незаконно репрессированы, отправлены в лагеря и расстреляны.

Для «преодоления религии» выбран был иной метод, считавшийся более надежным, чем пропаганда, – метод репрессий. В одном только 1937 году было закрыто более 8 тысяч церквей. Предлогом для закрытия могло послужить все что угодно, например, то обстоятельство, что на расстоянии менее 1 км от храма находится школа, а чаще всего – арест священнослужителей или кого-либо из членов приходского совета – «двадцатки». Достаточно было обвинения против одного из членов «двадцатки», чтобы общину объявить распущенной.

В 1937 году аресты охватили большую часть духовенства, на этот раз они не миновали и обновленцев. В 1939 году из архиереев на своих кафедрах оставались Глава Церкви – митрополит Московский Сергий, митрополит Ленинградский Алексий (Симанский), архиепископ Петергофский Николай (Ярушевич), управляющий Новгородской и Псковской епархиями, и архиепископ Дмитровский Сергий (Воскресенский).

Несколько архиереев совершали богослужения как настоятели храмов. К 1939 году во всей России осталось лишь около 100 соборных и приходских храмов. На Украине сохранилось 3% из числа дореволюционных приходов. Во всей Киевской епархии в 1940 году оставалось два прихода с тремя священниками, одним диаконом и двумя псаломщиками, в то время как в 1917 году епархия насчитывала 1710 церквей, 23 монастыря, 1435 священников, 277 диаконов, 1410 псаломщиков, 5193 монашествующих.