Риторика 16 страница

Обратим внимание на то, что вмешались вновь риторические законы. Политическая речь советского времени, объединявшая людей в 20-е годы для совместной деятельности, вызывала в 70— 80-е годы все большее недоверие. Вновь «говорилось одно, а де­лалось другое...»: на политических семинарах (а они охватывали все предприятия, институты, школы, воинские части и детские сады) формировалась единая идеология — и надо сказать, что люди все чаще видели, как «слова» расходились с «делами»...

В чем состояло поновление стиля общественной жизни Гор­бачевым? Он начал по-другому говорить: не по бумажке, не стан­дартно брежневским языком, не как Устинов, не как Черненко... В перестройку был предложен новый образ оратора как новый стиль думания и рассуждения. Этот стиль в первое время при­шелся ко двору — нашему и западному, правда, сам создатель сти­ля тут же от него отрекся, утверждая в интервью французскому телевидению, что у нас «один стиль — коммунистической партии» (октябрь 85-го года),

«Демократический» стиль речи сразу был подхвачен: все на­чальники заговорили без бумажки. Куда нас привел демократизм языка, стремление говорить как бы без подготовки, теперь оче­видно: «трепа и болтовни» в некотором смысле стало еще боль­ше (скажем, особая тема — современный радиотреп), потому что дело не в том, говорите вы «по бумажке» или нет, а в здравых мыслях, выразительных словах, эстетике произношения, но глав­ное — в честности и справедливости суждений. Если же идеалом речевого поведения является только устное неподготовленное слово, то устно сказанные речи обесцениваются сразу после их произнесения. Таковы речи некоторых «безбумажных» полити­ков, расплодившихся частных радиоканалов, где словно идет тре­нировка в возможностях распространения пустоговорения.

Каковыми были риторические новации Ельцина? Ранний Ельцин — несомненно стилевой новатор и умелый ритор. Быть ритором — значит действовать осмысленно и добиваться своей цели. Ельцин показал себя упрямым, не сходящим со своей пози­ции человеком (а в риторике главное — занять верную позицию). Его противостояние Горбачеву — насквозь речевое: вдруг взял да покинул зал партийного заседания (то есть значимо отказался от речи), вдруг стал решительно несговорчивым человеком. Реши­тельность и упрямство теннисиста-волейболиста, соединенные с мастерством политической интриги (теннисно-волейбольное перефутболивание типа «ты — меня, а я — тебя» чем-то очень напо­минает противостояние в политике), принесли риторический ус­пех.

Увы, Б.Н. Ельцин сошел с политической сцены неудачно и безвкусно. Вспоминается последняя президентская речь... — ник­то из спичрайтеров не подсказал (а может, и сам упрямый прези­дент не хотел слушать), что надо с достоинством говорить о стра­не, а не о себе... Вновь на первое место вышли самолюбие, жела­ние поставить себя в центр событий. Между тем рейтинг больного и стареющего президента уже приближался к нулевой отметке — Борису Николаевичу доверяли менее 0,5 процента россиян,

Как же оценить риторическую деятельность президента Ель­цина? Для этого необходимо понять, какая идеология (а это все­гда-- слова, тексты) стоит за теми или иными действиями. В де- мократическом государстве всегда отлажены связи между лиде­рами страны и обществом, народом (то, что сегодня называется связями с общественностью, на самом деле — классическая поли­тическая риторика), иначе говоря, происходит внятное объясне­ние политики, а если необходимо, то и публичное обсуждение острых вопросов.

К сожалению, в риторической деятельности Ельцина было слишком много ошибок. Выступления редки, а значимость и влия­тельность их становились все меньшими. Стиль выступлений делался все более низким и свободно вульгарным, все более в своей разговорной стихии смахивал на заигрывание с народом, чем на серьезный разговор с ним (хотя очевидно, что президент­ские пиарщики советовали говорить на сермяжном языке просты­ми словами и короткими предложениями). Эмоциональная реши­тельность последних выступлений Б.Н. Ельцина вызывала уже иро­ническую реакцию слушателей. Многочисленные повторы, короткие предложения, писавшиеся спич-райтерами под речь президента, слишком явно говорили о том, что ему пора «уходить».

Последнее новогоднее выступление Ельцина на посту прези­дента накануне 2001 года окрашено извинительными чувствами с постоянно повторяющейся фразой: «Я ухожу...» Характерно, что никто из помощников-режиссеров этой речи не подсказал прези­денту, что ритуальная поздравительная речь так не строится... И то сказать: классическая риторика с советами Аристотеля и Ло­моносова о том, что в поздравительной речи надо говорить о пре­красном, связывая прошлое с построением будущего, неизвестна русскому пиарщику, воспитанному на советах Дейла Карнеги.

Кстати, есть в демократическом государстве проблема, кото­рую следует обозначить перефразом названия известной пьесы: «вся президентская речь». Наш российский читатель не имеет возможности в точности знакомиться с речами главных лиц го­сударства. Петр Великий требовал от своего окружения, «чтобы глупость каждого была видна», наши же демократические газеты ограничиваются журналистскими вольными пересказами. После коммунистической традиции публиковать на первых страни­цах газет полные речи генсеков демократическая пресса не дает возможности познакомиться с полными текстами — целыми ре­чами первых лиц государства. Не вследствие ли этого речи поли­тиков обесценились? Кажется, что политики хотели простого и доступного общения с народом, а результатом становится вуль­гарно-упрощенный стиль якобы простонародного разговора. Между тем подчас достаточно было бы попросту точно опубли­ковать «всю президентскую речь», а не интерпретировать ее в жур­налистских, якобы независимых пересказах.

Чтобы дать возможность почувствовать стиль политической речи Б.Н.Ельцина, публикуем целиком его последнюю новогод­нюю речь. Советуем вчитаться в этот текст, оценив, какие слова и мысли употребляет первый уходящий президент России.

Речь Б.Н. Ельцина 31 декабря 1999 года

Дорогие друзья!

Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам с новогодним при­ветствием. Но это не все. Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам как президент России.

Сегодня, в последний день уходящего века я ухожу в отставку.

Я много раз слышал: Ельцин любыми путями будет держаться за власть, он никому ее не отдаст — это враньё!..

Я ухожу. Ухожу раньше положенного срока. Полгода еще дер­жаться за власть, когда у страны есть сильный человек, достойный быть президентом и с которым почти каждый россиянин связывает свои надежды на будущее — почему я должен ему мешать? Зачем ждать еще полгода?

Нет, это не по мне. Сегодня в этот необычный, важный для меня день хочу сказать чуть больше своих личных слов.

Я хочу попросить у вас прощения. Я прошу прощения за то, что не оправдал некоторые надежды у тех людей, которые думали, что мы можем одним махом, одним рывком, одним знаком сможем пе­репрыгнуть в светлое, цивилизованное будущее. Я сам в это верил...

Мы продвигались вперед через ошибки, неудачи. Многие люди в это сложное время испытали потрясения, но я хочу, чтобы вы зна­ли — никогда [никода] этого не говорил - сегодня мне важно вам это сказать:

Боль каждого из вас отзывалась болью во мне, моем сердце... Я ухожу... Я сделал все, что мог...

Мне на смену приходит новое поколение, поколение тех, кто может сделать больше и лучше. Я всегда был уверен в удивитель­ной мудрости россиян. Поэтому не сомневаюсь, какой выбор вы сделаете в конце марта 2000 года.

Прощаясь, я хочу сказать каждому из вас: Будьте счастливы! Вы заслужили счастье. Вы заслужили счастье и спокойствие.

С Новым годом! С новым веком, дорогие мои!

И вот Путин... Политики, социологи, журналисты, психологи гадают: в чем секрет популярности сегодняшнего президента (для сравнения скажем, что рейтинг доверия уже в октябре 2001 года приближался к отметке 75 процентов). Выражаясь языком рито­рики, Путин избрал верный способ поведения, который реализо­вался в образе оратора, вызывающем доверие большинства насе­ления России и продолжающем вызывать доверие у большинства зарубежных партнеров.

Характерны недоумения ряда журналистов: «у Путина нет яркого ораторского дарования», — пишет немецкий журналист Александр Рар в книге «Владимир Путин: “Немец” в Кремле». Но с тезисом об ораторских дарованиях надо вообще быть осто­рожнее в русской аудитории. Русский человек не очень-то дове­ряет внешней красоте убедительных и смелых речей (таково до­статочно скорое разочарование в американских проповедниках, влиявших только на наиболее податливую и необученную часть слушателей). Не в этом ли и конечная риторическая неудача Жи­риновского, который готов отвечать на любой вопрос, но послу­шает такого сверхговорливого, готового ловко выкрутиться из любой ситуации оратора — и в конце концов не голосует за него... Путин скорее скромен и ответственен в своих речах, диалогах, но и имеет определенную точку зрения, защищает интересы России — и народ начинает доверять. А доверие - основное, чего добивает­ся любой политик-оратор.

Некоторые близкие люди называют его «молчуном», но за этим молчанием, точнее будет сказать, немногословием, стоит

вполне сознательная позиция. Характерно, как на настойчивый вопрос лучшего друга Сергея Родругина: «Ты кто? Что ты мо­жешь?» — Путин отвечает в терминах риторики:

—Я — специалист по общению с людьми.

Характерно признание жены Людмилы Путиной, рисующее облик современного политика:

— Мне вообще казалось, что у Володи пол-Питера знакомых. У нас всегда был полный дом народу. Особенно в выходные дни. Да и в будни. Всегда кто-нибудь заходил. В основном по его инициативе. Он любит общаться с людьми...

Сам Путин о себе:

— Недостаток общения с людьми сильно подавляет меня эмо­ционально. Потому что у меня очень хорошие друзья...

Возможно, Россия впервые за долгие десятилетия получила президента — лидера страны, речи и стиль общения которого нра­вятся большинству людей. Чтобы почувствовать этот новый стиль президентской речи, посмотрим внимательнее неопубликован­ный текст президентского обращения в новогоднюю ночь 2001 года. Если вчитаться, то можно увидеть в нем множество «новых» слов, которые о многом скажут: за всяким политиком стоит его стиль речи — в словах, произношении, энергии, воле, настроении, которые предлагаются обществу.

Речь президента Путина на Новый 2001 год

Дорогие друзья! Уважаемые граждане России! (Обратите вни­мание: не «Дорогие россияне!»)

В эти минуты мы не только сверяем наши часы, мы сверяем наши помыслы и чувства, сверяем наши ожидания. Наши ожида­ния с тем, что мы имеем в действительности.

Позади остается еще один год, год радостных и трагических со­бытий, год трудных решений. И все-таки то, что совсем недавно казалось почти невозможным, становится фактом нашей жизни. В стране появились заметные элементы стабильности, а это много­го стоит и для политики, и для экономики, и для каждого из нас. Мы собрались наконец вместе и собираем Россию, мы поняли, как дорого дается и как высоко ценится достоинство страны.

Мы с вами знаем, в эту праздничную ночь далеко не у всех бога­тый стол, не в каждом доме счастье и успех, и должны помнить об этом, не забывать о том, что у нас еще очень много, очень много работы, но выполнить ее под силу только всем вместе. И тогда обя­зательно придет время, когда мы будем спокойны и за наших ста­риков, и за наших детей.

Дорогие друзья! Я знаю, что все вы сейчас уже поглядываете на часы. Действительно, через несколько секунд мы одновременно вступим и в Новый год, и в новый век, и в новое тысячелетие. Такое бывает не часто и повторится лишь с нашими потомками, жизнь которых нам сегодня даже трудно представить. Именно им мы ос­тавим в наследство и наши успехи, и наши ошибки.

Но в эти мгновения каждый из нас думает о своих любимых и близких. Хочу пожелать вам того, чего обычно желают родствен­никам и друзьям: здоровья, мира, благополучия и, конечно, удачи.

Счастья вам! С Новым годом!

Стилистическое поновление (это и есть риторическое изоб­ретение!) ощущается уже в обращении: начатое с традиционного «дорогие друзья!», далее — отказ от «дорогих россиян» и серьез­ное «Уважаемые граждане России!». В стиле первого абзаца име­ется ряд значимых словесных новаций, выразительно проявляю­щихся на фоне нейтральной лексики. Так, возможно, бессозна­тельно действуют на восприятие аудитории повтор глагола «сверять» с объединяющим всех значением слова вера, затем — старинное русское слово «помысл», означающее начало мысли «в глубине сердечной» (таково православно-психологическое толкование этого слова). Значимо и обращение к чувствам — ос­нове риторического воздействия.

Сказанным далеко не исчерпывается анализ речевой деятель­ности двух основных политиков, стоящих у власти в современ­ной России. Обратим внимание на то, что образ человека, дан­ный обычно как образ публичного оратора, становится предме­том описания и характеристики в современных СМИ, на сайтах в Интернете, в создании портретов лидеров стран и политичес­ких партий.

Обобщая сказанное, предлагаем ряд тезисных суждений от­носительно речевой деятельности политика:

1. Политика есть общение с народом, служение народу. Всякий политик — оратор.

2. Сила политика, его авторитетность — в избранной идеологи­ческой и философской платформе. Оцениваются идеи, взгля­ды, мировоззрение. Политик оценивается по его позиции в том или ином вопросе. Позиция должна быть убедительна, а он сам — должен уметь убеждать. Убеждение происходит в раз­ных формах слова: письменного или устного.

3. Политическая речь относится к совещательной речи, цель которой — польза для страны, партии, конкретной группы людей (Аристотель. Риторика). Часто политики пользуются аргументами сиюминутной выгоды, скрывая отрицательные моменты и выставляя положительные. В этом смысле поли­тическая речь нередко доказывает не истинное, а сиюминут­но выгодное и полезное. Но это не значит, что в политической речи можно лгать, а политика — «грязное дело». Напротив, доказательство выгоды и пользы оценивается в конечном сче­те по нравственным законам и всякий политик судится по тому, какую пользу стране, обществу, людям он принес.

4. Современный политик действует в разных видах речи: вы­ступает по телевидению, дает интервью журналистам, произно­сит речи в избирательных компаниях, ведет заседания, прово­дит переговоры. Его деятельность — многообразна и требует раз­носторонних речевых навыков. Вопрос: кто и где его этому учит?

5. Часто слова политика становятся плодом коллективного ав­торства спичрайтеров (скажем по-русски: лиц, помогающих составить речь). Но не надо преувеличивать роль последних — в конце концов заключительный выбор всегда остается за са­мим политиком. Хотя политик может обладать штатом помощ­ников (спичрайтеров, имиджмейкеров, костюмеров, гримеров и пр.), ответственность за сказанные слова несет он сам. Текст может создаваться коллективом, но озвучивает речь, несет от­ветственность, а значит, и волнуется за ее успех сам политик.

6. Политика выдают его слова. «За худые слова слетит голова...» — эту пословицу стоит вспоминать тем политикам, чьи неудач­ные слова или обмолвки гуляют из уст в уста. За отбором слов приходится следить едва ли не более всего. Причем хороший политик находит середину: говорит просто, но не упрощенно; остроумно, но не вульгарно; литературно, но не заумно; вырази­тельно, но не оригинальничает; неожиданно и ново, но не так, как иные журналисты: «для красного словца не пожалеем ни мать, ни отца...» Хороший оратор подобен стрелку, который ищет мишень, пытаясь точным словом попасть в «яблочко».

7. Важно и соединение слов, построение фразы. Есть полити­ки, которые говорят только простыми предложениями — к их примитивной речи рождается недоверие: если они литератур­но необразованны, способны ли они решать государственные дела? Есть политики, которые способны к построению слож­ных фраз и фигур речи в импровизированных выступлениях — таковые скорее вызывают у аудитории доверие (ср. речи Е.М. Примакова) — литературная образованность предпола­гает знание. Впрочем, и они не должны говорить слишком книжным научным языком.

8. Наконец, речь политика оценивается аудиторией с точки зре­ния произношения. К политику предъявляются требования говорить внятно, интонационно убедительно (но не нервоз­но), иметь приятный (не «гугнивый») тембр, развивать мысль в определенном темпе (чтобы вкладывать ее в разум аудитории), рассчитывать энергию голосового нажима на публику.

Сказанное, конечно, только основа. Будем верить, что у на­шей страны и ее политиков — светлые перспективы, ибо без веры не может жить человек. Но и вера без дел мертва, а дела политика — это его мысли и слова. Пусть же слово не расходится с делом, но то и другое будет осмысленно, мастеровито и жизнетворно.

В заключение данной главы публикуем так называемый «Ма­нифест ритора» — ряд практических советов и рекомендаций к ведению и построению ораторской речи.

МАНИФЕСТ РИТОРА

1. Цицероном может стать каждый. Подобно Цицерону ритор понимает, что красноречие слагается из многих знаний и ста­раний, поэтому трудится вдохновенно и стремится к знанию.

2. Ритор — прежде всего достойный человек, добивающийся ре­чевого успеха честным путем и открытыми доказательства­ми.

3. Как писал преобразователь деловой России Мих. Мих. Спе­ранский, основания красноречия суть страсти, поэтому ри­тор настраивается на бодрое и энергичное общение, трениру­ет волю и находит нужное для эмоционального воздействия содержание.

4. Ничто не отличает так человека от других созданий, как сила ума и дар слова. Значит, ритор шлифует ум и сознает, что «бо­гатство языка есть богатство мыслей» (Карамзин).

5. Риторика — не краснобайство, а серьезная наука, требующая подготовки, эрудиции, опыта и тренировки.

6. Всякую речь, которую ритор произносит публично, он пред­варительно готовит или продумывает.

7. Ритор старается говорить спокойно и уверенно, достаточно громко и отчетливо, владея собой и аудиторией. Если ритор проигрывает, то проигрывает достойно.

8. Произнося речь, он помнит, что обращается к людям, а не к бумажке, на которой написан текст его выступления.

9. Ритор говорит только то, что думает. При этом он всегда ду­мает, что говорит, хотя и никогда не говорит всего, что думает и может сказать.

10. Ритор использует только литературные слова и выражения, без лишних иностранных заимствований, стремится к богат­ству слов и выражений.

11. Он произносит речь не словами, а фразами. Его фразы связа­ны и каждая из них завершается четко и ясно.

12. Пауза — великое проявление мастерства. Пауза выделяет наи­более значимые слова и формулировки. Долой пулеметность речи!

13. Ритор стремится интонировать свою речь — и делает это есте­ственно и умеренно.

14. Он не запивается соловьем — говорит для людей, а не для са­мовыражения, поэтому контролирует реакцию аудитории, фиксирует заинтересованных и безразличных, дружественных и враждебных. Старается видеть и реагировать.

15. Реплик из зала ритор не боится и реагирует по обстоятель­ствам, не давая втянуть себя в дискуссию. Он должен сказать все, что намеревался.

16. Завершение речи ритора энергично и оптимистично. Подъе­мом голоса и завершающей интонацией он показывает, что сказал все, что хотел сказать и не забудет поблагодарить вас за внимание.

17. Ритор человеколюбив, поэтому не говорит лишнего и не му­чает людей своими речами. Ведь речь насильно действует на организм слушателя — предел этому насилию должен быть положен своевременно.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. Как соотносятся между собою термины риторика и орато­рша? Что такое ораторика и ораторское искусство? Почему определение риторики как ораторского искусства недостаточ­но?

2. Как риторическое искусство проявляется в интеллектуальной деятельности людей различных профессий?

3. Что такое хороший оратор? Какого человека вы назвали бы хорошим оратором?

4. Что такое ораторские нравы? Какими качествами, на ваш взгляд, должен обладать хороший оратор?

5. Что такое речевой талант? Развивается ли талант? Можете ли вы привести пример последовательной работы над разви­тием своего таланта?

6. Назовите виды красноречия (ораторики, ораторского искус­ства). Какие из них, по вашему мнению, получили в русской традиции наибольшее развитие? Что такое политика? Как деятельность политика связана с речью?

7. Вы согласны с тезисом: политик — это прежде всего оратор?

8. Приведите пример политика-оратора. Напишите краткий ре­ферат о политическом деятеле, включив в него: а) сведения о биографии, б) речевую характеристику.

9. Кто из современных политических деятелей вызывает у вас симпатию (антипатию) по характеру ведения и построения своей речи? Почему?

Глава X

УЧЕБНАЯ РИТОРИКА

§ 1. Учебная речь как сфера общения

В учебной риторике как разделе частной риторики исследу­ется учебная речь, т.е. общение преподавателя и студентов (учи­теля и учеников) в процессе обучения. Деятельность преподава­теля осуществляется в определенных формах учебной речи. Од­нако реальная учебная речь как объект изучения исследовалась крайне недостаточно. Между тем если представить, что же гото­вит преподаватель-практик прежде всего, то с полной уверенно­стью можно сказать, что он готовит прежде всего свою речь, свое будущее общение с учащимися. При этом он может представлять или планировать и свой будущий образ оратора, и прогнозиро­вать речевое поведение аудитории (образ аудитории). Для того чтобы обеспечить практическое решение этих проблем, необхо­димо обратить внимание педагогов-практиков на ряд вопросов, отражающих реальные компоненты речевого акта: осознание спе­цифики и задач данного вида общения (учебной речи), подготов­ка речи, образ оратора, эмоциональное воздействие, содержание речи и педагогическая аргументация, композиция речи, стиль речи (отбор слов, синтаксическое построение, произношение). Кроме этих вопросов практически важными считаем описание различных жанров учебной речи — прежде всего ведения учеб­ного диалога и объяснения материала. Немаловажным пред­ставляется вопрос знакомства с историей русского академичес­кого красноречия, поскольку очевидно, что педагогическая речь в каждой национальной культуре имеет свои традиции. Ниже приводятся краткие конспективные решения вышеописанных проблем.

Преподаватель перед студентами строит свою речь не так, как ученый, выступающий перед коллегами, не так, как оратор на со­брании, не так, как актер перед публикой, не так, как судья в зале суда, не так, как родители, беседующие с детьми, — все это раз­ные виды речей, имеющие свои правила ведения и построения. Каковы же те особенные речевые отношения, которые создают­ся между учителем и учениками, какое содержание передает учи­тель, какие цели преследует его речь, какие чувства стремится он родить в слушателях, как он должен говорить, чтобы добиться успеха?

Что такое учебная речь? Каким критериям педагогического мастерства должна соответствовать деятельность преподавателя? И что такое обучение - наука или искусство?

Сравните: преподаватель 2—3 раза в неделю готовится к встре­че со своими студентами, приходит в аудиторию в назначенный день и час, проводит определенное (установленное расписанием) время занятий, расстается — и вновь следующий круг... Эта речь как бы «бесконечна», она по условиям общения регулярна и мно­гократна (совсем не то в ораторском выступлении на собрании, или в бытовой беседе, или в поздравлении, произносимом однаж­ды перед данной аудиторией).

Цель учебной речи — выработать навыки и умения, передать знания, деловая речь решает производственные вопросы, разго­ворно-бытовая речь организует нашу повседневную жизнь, на­учная речь занята поиском истины, давая принципиально новые сведения для круга специалистов, политическая речь склоняет к определенному решению — передача знания или поиск истины здесь не являются актуальными.

В учебной речи происходит не только передача, но и провер­ка знаний. Таким образом, учебный материал продумывается и проговаривается в повторении много раз. Содержание учебной речи основывается на программах и учебных текстах — текстах учебников и пособий. Учебные тексты — содержательная основа педагогического общения.

Оптимальное ведение учебной речи предполагает решение многих вопросов, в том числе: 1) каким быть преподавателю, 2) каким быть студенту, 3) какова подготовка к занятиям, 4) ка­кие эмоции должны быть в аудитории, 5) каково содержание обу­чения, 6) стиль речи преподавателя, 7) образцы речи преподава­теля и т.д. Разберем каждый из этих вопросов в отдельности.

§ 2. Образ оратора и личность преподавателя

В учебном процессе участвуют две стороны (то же самое с позиции разбора коммуникативного акта в педагогическом об­щении): преподаватель и студенты (учитель и ученики). Препо­даватель заботится о том, чтобы найти и воплотить наиболее це­лесообразный и уместный образ оратора (говорящего), то есть, основываясь на определенных внутренних и внешних качествах своей личности, представить себя, как писали древние, «челове­ком определенного склада» (см. более подробно главу 5 «Образ и личность ритора»). Иными словами, каждый преподаватель дол­жен найти свой стиль личности, стиль, присущий только ему. Стремление сформировать свой стиль (естественно, оставаясь в рамках установленной программы и содержания обучения) — необходимый компонент педагогического мастерства любого опытного преподавателя. Именно стиль преподавания позволя­ет вызвать у учащихся неравнодушное отношение к преподава­телю как партнеру педагогического общения и через преподава­теля соотноситься с собственно учебным предметом, который ярче закрепляется в сознании учащихся.

Образ оратора — то, как преподносит себя в речи каждый пре­подаватель. Он формируется из совокупности внешних и внут­ренних данных личности преподавателя. Исходя из своих воз­можностей, каждый преподаватель пытается представить, как ему выгоднее всего вести себя в учебной аудитории, какую «маску» надеть, в каком «образе» себя представить. Хотя «многообразие»

преподавателей очевидно, но при всей уникальности каждой пре­подавательской личности и создаваемых ими «образов» можно говорить и о некоторых типологических свойствах личности учи- теля, качествах характера и требованиях к их проявлению в учеб­ной работе.

При том, что имеется множество интереснейших описаний портретов учителя-русиста (они обнаруживаются как в истори­ческой литературе, так и в современной публицистике, педагоги­ческих описаниях различного жанра), едва ли возможно нарисо­вать законченный «идеальный» портрет учителя-русиста с пред­ложением некоторого набора требований, который можно было бы представить как «кодекс»...

Хотя каждое описание тяготеет к законченности (как, напри­мер, и устная беседа со стажерами или студентами по теме «тре­бования к личности учителя»), но реальный практический успех в работе конкретного преподавателя должно принести: 1) посто­янное обращение к многочисленным практическим описаниям работы классиков педагогики и лучших достижений сегодняш­него дня, 2) учителю может быть предложено только постоянное размышление над «проклятыми» вопросами своей работы, когда он соотносит с рекомендациями многочисленных описаний свой собственный облик.

Фрагмент такого описания требований к личности препода­вателя приводим ниже:

1. Ход занятий управляется волей преподавателя. Преподава­тель должен не только владеть собой, но и направлять внима­ние студентов, давать целесообразные задания, держать ауди­торию в нужном эмоциональном напряжении.

2. Преподаватель должен быть строг и требователен к выпол­нению своих заданий, так как он выступает не от собственно­го лица, а от лица знания. Поскольку объем знания, науки в целом всегда выше и больше знаний конкретного человека, от преподавателя требуются скромность перед лицом всеоб­щего знания.

3. Внутреннее движение занятию сообщают ясность и опреде­ленность в понимании целей занятия, методически оправдан­ный материал, в целесообразности которого уверен препода­ватель. Тогда внутреннее движение и уверенность незримо пе­редаются и ученикам. Цели занятия реализуются в конкретной аудитории, поэтому от преподавателя требуются гибкость, способность импрови­зировать и известная смелость, позволяющая делать отступ­ления и переключаться на разные виды работ.

4. Гибкость занятия рождается от мгновенной точной оценки знаний аудитории, умения ориентироваться в учебной обста­новке. Правильная оценка создается натренированным вни­манием к реакциям аудитории на действия преподавателя, поэтому преподаватель должен и суметь задать нужный воп­рос, и мгновенно «прочитать по лицам» реакцию учеников.

5. Преподаватель должен чувствовать, какой и сколько мате­риала он может ввести на занятии — это зависит от характера аудитории. Кроме того, его речь должна укладываться в рам­ки ограниченного учебного времени.

Сказанным не исчерпывается набор требований к преподава­телю. Более того, у каждого из хороших профессиональных пе­дагогов складывается несколько свой «идеал» профессионала- учителя с акцентировкой тех или иных требований к характеру и образу поведения в аудитории, набору методических приемов в работе и т.д.

Немаловажным в общении с аудиторией является сознатель­ное формирование преподавателем определенного образа ауди­тории. Учитывая характер аудитории (включим сюда не только особенности родного языка учащихся, но и индивидуальные осо­бенности личностей учащихся, собравшихся в одном учебном коллективе), преподаватель всеми способами своего общения формирует образ аудитории, то есть из собравшихся лиц — оп­ределенный коллектив, которым он руководит и стремится на­править в нужную сторону. Коллектив объединен общей задачей, но это всегда собрание разных личностей — преподаватель к каж­дому учащемуся должен найти свой подход.