Тенденции развития ММПО
9.3.4.1. Сценарии организации глобального регулирования
К настоящему времени в мировой политической мысли сформировалось несколько основных концепций по возможной организации глобального регулирования. Все они предполагают либо создание новых институтов, призванных наиболее адекватно соответствовать современным глобальным процессам, либо эволюцию и трансформацию функций уже существующих международных организаций. К наиболее популярным концепциям относятся:
· мировое правительство (это старая футурологическая идея, исследованная еще И. Кантом, различным аспектам которой посвящено немало работ). Концепция «мирового правительства» представляет собой увеличенную модель национального государства, руководство которого решает текущие внутриполитические вопросы уже не национальном, а на глобальном уровне;
· трансформация существующей системы ООН. Здесь есть два основных пути. Один - постепенное повышение уровня легитимности Совета Безопасности ООН и уровня его эффективности (на этом делал акцент еще Генеральный секретарь ООН К. Аннан). Другой вариант - более радикальный. В нем выделяют две составные части: превращение существующего Совета Безопасности ООН в квазиправительство, а Генеральной Ассамблеи ООН - в квазипарламент. Нужно отметить, что такая форма глобального управления находит больше сторонников, чем идея «мирового правительства» в чистом виде. Однако и ее отличает узкоэтатистский подход, который сводит все глобальное сообщество к жестким рамкам государства;
· организация политического управления глобальным развитием. Согласно этой концепции ведущие мировые политические акторы будут «подталкивать» глобализацию в нужное русло и решать возникающие проблемы узким кругом «игроков». Ими могут быть при различных раскладах либо доминирующая в мире супердержава, либо конгломерат великих держав, институционально оформленный в рамках группы «G-8» или же иной структуры;
· установление корпоративного глобального управления. В этом случае к коллективным усилиям ведущих государств по решению глобальных проблем и планированию глобального развития присоединятся и наиболее значимые частные акторы (крупнейшие транснациональные корпорации, международные неправительственные организации и др.);
· формирование глобального сотрудничества. В его рамках решение глобальных проблем не будет навязываться, но достигаться путем конструктивного и воплощаемого в жизнь диалога всех заинтересованных сил. Такая форма также предполагает формирование более справедливой системы глобального регулирования, свою сопричастность которой смогли бы ощущать как можно больше государств и иных акторов.
В то же время противоположный фактор, который может послужить стимулом для государств к формированию глобального управления, - это тенденция к наднациональности. В политической сфере эта тенденция усилилась после краха биполяризма и окончания «холодной войны». В дискуссиях ученых и в программах политиков начали все чаще обосновываться утверждения о том, что окончание эры биполярного противостояния означает отказ как от Ялтинско-Потсдамского мирового порядка, закрепившего современную систему границ в Европе и сформировавшего ООН, так и от Вестфальской системы мира, основанной на примате суверенных государств. В результате концепция «растворения суверенитета», его эрозии сверху и снизу приобрела довольно большое распространение в мире, а пример Европейского Союза позволил ее сторонникам оперировать практическими аргументами. Впрочем, ряд крупных государств (США, Китай, Индия, Россия) в своей политической практике не собирается следовать концепции «растворения суверенитета», поэтому европейский опыт следует переносить на глобальный уровень с достаточной степенью осторожности.
Тем не менее концепция «растворения суверенитета» завоевывает все большую популярность и в политической среде начинает преподноситься как «самосбываемое пророчество», в значительной степени формируя тем самым направленность интеллектуальной мысли и политического действия во многих странах. И, как следствие этого, уже почти общепринятое восприятие неизбежности глобализации в сочетании с «растворением суверенитета» может создать в общественном мнении разных стран ощущение назревающих институциональных изменений и правовых подвижек на глобальном уровне, что в свою очередь может послужить стимулом к их практическому осуществлению.
Оценивая взаимодействие государств и глобальных структур, необходимо иметь в виду, что бюджеты (с той или иной долей расходов, направленных на социальные нужды), прямое налогообложение и легитимированные силовые структуры - вот несколько ключевых функций современного государства, которые определяют его самодостаточность и, в конечном счете, силой финансов и оружия обеспечивают его суверенность. В этой связи о глобальном управлении как о реальной форме осуществления власти можно будет говорить по большому счету только тогда, когда исполнение этих функций будет передано с государственного на наднациональный глобальный уровень.
Возможно ли это в среднесрочной перспективе? По существующей логике вещей - вряд ли, особенно если не экстраполировать опыт ЕС на весь мир в целом. В то же время, выдвинутая в кулуарах ООН концепция «новой глобальной архитектуры» не исключает такого перераспределения функций между государствами и глобальными институтами (прежде всего, в сфере социальной бюджетной политики). С другой стороны, все активнее звучащие голоса о создании собственных антикризисных сил ООН могут предоставить Организации объединенных наций такие инструменты для легитимированного силового воздействия, которые она может использовать, уже не привлекая национальные контингенты государств. Таким образом, возможные подвижки в передаче части ключевых государственных функций на глобальный уровень в современной политической аналитике не исключаются.
Другой путь глобального регулирования, существующий сейчас, - это принятие на глобальном уровне правовых и политических документов, которые затем путем их признания государствами (через ратификацию или в качестве политического руководства к действию) внедряются ими в национальные правовые структуры и правоприменительную практику. Это обеспечивает реализацию глобальных норм через совокупность национальных институтов. Такой способ их воплощения в жизнь зависит, прежде всего, от воли государств, которые свободны в своем выборе: подписывать и ратифицировать им тот или иной документ или нет, голосовать за или против той или иной резолюции и пр.
9.3.4.2. Демократическое или авторитарное глобальное управление?
Еще одной немаловажной проблемой являются судьбы демократии в условиях глобального управления. С одной стороны, глобализация и глобальное сплочение приводят к все возрастающему распространению в мире демократических ценностей и институтов. «Третья волна» демократизации стала первостепенной характеристикой современного мира. Но с другой стороны, существует опасность того, что будущий «политический режим» в системе глобального управления может стать скорее авторитарным, чем демократичным. Это может быть вызвано тем, что решения по глобальным вопросам могут приниматься ограниченным кругом акторов и без должной гласности, а также потому, что внутренняя структура многих из этих акторов (транснациональные корпорации - ТНК, неправительственные организации - НПО, аппарат международных организаций) строится отнюдь не на демократических принципах, а на жесткой корпоративной дисциплине.
Следует отметить, что авторитарный характер возможного глобального управления будет в корне противоречить основополагающим принципам самой концепции человеческого развития. Один из наиболее известных протагонистов и аналитиков А. Сен положил в основу человеческого развития так называемый «возможностный подход», согласно которому процесс развития понимается, прежде всего, как увеличение реализуемых «возможностей» людей. Тем самым человеческое развитие четко увязывается с наличием свободы. В условиях же авторитарного глобального управления осуществление подобной модели человеческого развития будет невозможно, особенно в планетарном масштабе.
Важной составляющей демократичности глобального управления является обеспечение подотчетности его структур публичному контролю. Опасения в том, что глобальные управленческие институты будут действовать как хотят, являются достаточно распространенными и служат весьма важным сдерживающим элементом.
В то же время, как считают некоторые аналитики, концепция демократии применительно к глобальному регулированию должна претерпеть серьезные трансформации. По их мнению, международные институты отнюдь не нуждаются в традиционной модели внутригосударственной демократии, поскольку в их задачу не входит ни побуждение людей к вооруженной защите своей территории, ни принуждение к сбору налогов. Поэтому международные институты должны получать легитимацию для своей деятельности иным образом: одни - путем строгого следования своим собственным уставным документам (например, ООН), другие - только лишь путем достигаемой эффективности и приемлемости при решении поставленных перед ними задач (например, МВФ).
9.3.4.3. Глобальная бюрократия и юстиция
В результате сложного взаимодействия государств и иных акторов на мировой арене иногда возникает ситуация, при которой реальным проводником наднациональности выступает бюрократический аппарат международных межправительственных организаций. Именно он на повседневном уровне координирует международное сотрудничество государств, обобщает и корректирует их предложения по повестке дня международных саммитов и иных заседаний, прорабатывает тексты деклараций и заявлений, внося в них соответствующие «проглобалистские» идеи и пр. При этом с течением времени самостоятельная роль бюрократического аппарата международных организаций, как правило, возрастает, и он становится реальной силой, с мнением которой нужно считаться так же, как и с мнением государств-членов этой организации. На субглобальном уровне эта эволюция наиболее хорошо прослеживается на примере Европейского Союза, когда так называемая «брюссельская бюрократия», аккумулированная в аппарате Европейской Комиссии, стала актором, равнозначным (если не превосходящим по своему политическому весу) сообществу государств-членов, форумом которого является Совет ЕС.
Глобальная бюрократия неизбежно востребует глобальную юстицию, ибо закон и юстиция - обязательные условия управленческого процесса. Имеется в виду организация наднационального судопроизводства и наднациональных следственных действий. Все это уже проявилось на практике по отношению к Югославии и Руанде. В том случае, если Статут Международного уголовного суда вступит в силу, наднациональное следствие и суд над военными преступлениями станет реальностью в глобальном масштабе. При этом предполагается, что судьи, прокуроры и аппарат суда будут в достаточно слабой степени связаны с их государствами и станут действовать исключительно от лица глобального правосудия. Таким образом, если рассмотреть глобальное управление через призму традиционной концепции трех ветвей власти, то именно глобальная судебная власть имеет больше всего шансов для того, чтобы реализоваться на практике в среднесрочный период.
В результате в научный и политический оборот начинает вводиться термин «транснациональная юстиция», который обозначает уже не только деятельность международных судов, рассматривающих дела государств, но гораздо более широкую сферу отношений - правосудие между отдельными людьми в рамках мирового сообщества (или глобального общества, как угодно). Иногда этот термин заменяется более амбициозным «глобальная юстиция», в которую в мировом пространстве входят и на которой замыкаются все существующие уровни правосудия.
Более того, развитие глобальной юстиции представляется в ряде концепций как весьма важный инструмент для преодоления «демократического дефицита» международных организаций и глобального управления в целом. Через систему глобального правосудия предполагается осуществлять подотчетность гражданам международных регулирующих структур.
Поскольку глобальная юстиция требует соответствующей правовой базы, то для приверженцев этой концепции логичным представляется не только создать институты для всемирного правосудия, но и выработать «универсальное международное право», которое уже не имело бы межгосударственного характера. Поэтому, возможно, основательным является взгляд, что отказ от войны и ее запрещение могут быть эффективными не иначе, как при условии безоговорочного признания той нормы права, которая нашла свое выражение в принципе обязательной юрисдикции международных судов. По этому поводу следует заметить, что отказ от применения силы и запрещение применения силы останутся нереальными, если государствам так или иначе не будет обеспечено признание их законных прав путем беспристрастного решения законных судов, наделенных принудительной юрисдикцией. Совершенно очевидно, что всякие попытки отхода от принципа равенства государств в универсальной политической международной организации не могут рассматриваться иначе, как проявление империалистических тенденций.
Поэтому не стоит возлагать большие надежды на действительный прогресс в области международных отношений, если в качестве основного стандарта поведения не будут приняты единые принципы права, разума и морали, приложимые в равной мере как к государствам, так и к отдельным лицам,из которых они состоят и которыми они управляются.
9.3.4.4. Глобальное управление и глобальное общество?
Идея глобального управления тесно соединяется во многих концепциях с идеей глобального общества или, по крайней мере, «глобальной общественной сферы». Она должна составить материальную основу для организации из единого центра наднационального мониторинга, регулирования, контроля и принуждения при решении глобальных проблем. Большинство концепций глобального управления исходят из его построения на демократической основе. Поэтому, так называемый «глобальный госсектор» никоим образом не должен превращаться в замкнутую структуру, в мир бюрократии, но, напротив, обязан поддерживать тесные (а возможно, и институционализированные) связи с глобальным гражданским обществом, воспринимаемым либо как единое транснациональное целое, либо как сеть и совокупность гражданских обществ из отдельных стран.
Выход на мировую арену новых негосударственных акторов (в том числе НПО и отдельных граждан) является важным аргументом для сторонников концепции глобального общества. Несмотря на то что государства по-прежнему остаются главными акторами в мировой политике, по мнению глобалистов, нельзя сбрасывать со счетов появление новых субъектов международного права, вносящих свой вклад в регулирование глобальных проблем и процессов.
9.3.4.5. Уровни наднационального управления
Достаточно сложной и пока не совсем изученной является проблема сочетаемости двух уровней наднационального управления – глобального и регионального (например, ООН-ЕС). Каким образом будет осуществляться разделение предметов ведения и полномочий между этими двумя уровнями управления? Какой из них будет «главным» по отношению к другому? То есть, будет ли глобальная управляющая структура делегировать часть своих полномочий региональной или, наоборот, региональная наднациональная структура, которая сама уже существует на основании делегирования полномочий от входящих в нее государств, передаст некоторые из них «еще выше», на глобальный уровень? И, что гораздо более важно, кто кому будет подотчетен? Наконец, будет ли глобальная управленческая структура создавать свои «территориальные органы» (полпредства) в различных регионах мира? Например, если центром глобального управления станет ООН, то как изменится роль существующих сейчас ее экономических комиссий для разных континентов, получат ли они необходимые властные полномочия? Все эти вопросы пробуждают к жизни немало футурологических построений и концепций.
Еще один вопрос: что станет с государствами после реализации глобального управления? Растворятся ли они вообще и предстанут административными единицами «глобальной республики», или же, напротив, переход к глобальному управлению будет осуществлен через качественно интенсифицированное глобальное межгосударственное сотрудничество, и тогда в качестве модели мироустройства можно будет говорить о Соединенных Государствах Земли?
Далее, как повлияет введение глобального управления на попытки размывания государственного суверенитета «снизу»? Как поведут себя внутригосударственные регионы в этом случае? Потребуют ли они особого глобального форума для своего представительства (по типу Комитета регионов ЕС)? На все эти вопросы пока нет четких ответов, но без них практическая реализация глобального управления также будет невозможна.
* * *
Возникновение и рост МО явились выражением закономерных процессов интернационализации, интеграции, переплетения и взаимозависимости. Ускоряющаяся глобализация будет вести к дальнейшему увеличению количества МО, особенно неправительственных. Вероятно, будет происходить дальнейшая институционализация механизмов многосторонней дипломатии, в том числе «большой восьмерки». Увеличение роли ММПО и МНПО требует от них разработки соответствующей стратегии по управлению международной системой. Сотрудничество государств в рамках ММПО будет все более пониматься как продолжение национальных механизмов постановки и решения соответствующих задач. Это приведет к сближению внутренней и внешней политики государств. Те, в свою очередь, будут проявлять большую готовность поделиться своим суверенитетом с МО, что может способствовать повышению роли и значения последних в международных отношениях.
Так представляются автору перспективы развития международных организаций и их взаимоотношений с национальными государствами. Естественно, что в конкретно-исторической действительности эти взаимоотношения не будут подчинены строгой логике все большей передачи государствами своих суверенных прав МО. Последние, особенно ООН, подвергаются справедливой критике за системную неспособность к управлению международными отношениями. Повышение эффективности действий МО на путях децентрализации, рационализации, продуманной долговременной стратегии и конструктивного сотрудничества обеспечит им более прочное место в современном мире.
Вопросы для самоконтроля по девятой главе
1. С чем связано изменение роли территориального фактора?
2. Чем обусловлено усиление внимания государства к проблемам глобальной и внутренней экологии?
3. В чем выражается борьба децентрализаторских и централизаторских тенденций в современном государстве?
4. Чем обусловлено сокращение практики использования силового ресурса современными демократическими государствами?
5. Что обусловило ослабление совокупной конкурентноспособности социальных государств?
6. Чем обусловлена тенденция усиления бюрократизации современных демократических государств?
7. Охарактеризуйте основные тенденции в развитии партий.
8. Чем обусловлено превращение политических партий современных демократических государств в электоральные?
9. Почему произошло изменение мотивации электората современных демократий?
10. Что означает «протестное голосование»?
11. Чем обусловлено недоверие населения к политическим партиям и снижение их роли как инструмента политической социализации граждан?
12. В связи с чем происходит рост роли групп интересов?
13. Проанализируйте историю создания международных межправительственных политических организаций.
14. В чем сходство и различие между Лигой наций и ООН?
15. В связи с чем и каким образом произошло учреждение Организации Объединенных Наций?
16. Охарактеризуйте роль, особенности и возможности Международных межправительственных политических организаций.
17. Назовите функции ММПО и опишите их структуру.
18. Перечислите разновидности международных политических организаций.
19. Чем определены пределы развития современных международных организаций?
20. В чем особенности создания и деятельности международных политических неправительственных организаций?
21. Назовите сценарии организации глобального регулирования.
22. Будущее глобальное управление представляется вам демократическим или авторитарным?
23. Почему и как связаны глобальная бюрократия и юстиция?
24. Как будут соотноситься глобальное управление и глобальное общество?
25. Назовите уровни наднационального управления.
Дата добавления: 2019-04-03; просмотров: 369;