Концепции формирования суицидального поведения

Психопатологическая концепция', суицидальные действия как прояв­ления психических расстройств. Психологическая концепция: ведущее место в формировании суицидальных тенденций занимает психологи­ческий фактор (влечение к смерти, любовное влечение — воссоедине­ние с умершим, попытка стать «хозяином положения»). Возможно так­же сочетание психологических, социальных и биологических причин.

Особенности личности суицидента. В личности суицидента преоб­ладают формально-логический тип мышления, усиливается аффектив­ная сфера и наблюдается недостаточность активного воображения (Ко­роленко Ц. П., Галин А. Л., 1987).

У лиц, стремящихся к самоубийству, имеется повышенная напря­женность потребностей, выражающаяся в необходимости непремен­ного достижения поставленной цели, а также повышенная потребность в эмоциональной близости и зависимости от любимого человека, ког­да собственное «Я» растворяется и воспринимается лишь в паре: «я — она» («я — он»), а вся жизнь строится на сверхзначимых отношениях. Кроме того, существует низкая способность личности к образованию любого рода компенсаторных механизмов и неумение ослабить фрус­трацию (Н. В. Конанчук, В. К. Мягер, 1983).

При демонстративных суицидах 50% подростков — истероидные акцентуанты, 32% — эпилептоидные и лишь 18% имеют другие типы акцентуаций. Суицидальные покушения чаще встречаются у подрост­ков с сенситивной акцентуацией (63%) (Личко А. Е., 1983).

Социологическая концепция: в основе суицидального поведения ле­жит «снижение и неустойчивость социальной интеграции» (Дюрк-геймЭ., 1994).

А. Г. Амбрумова (1983) выделила у взрослых 6 типов ситуационных реакций: 1) реакция эмоционального дисбаланса (актуализация отри­цательно эмоционально окрашенных раздражителей); 2) пессимисти­ческая ситуационная реакция (депрессивное мироощущение); 3) ре­акция отрицательного баланса (подведение жизненных итогов); 4) ре­акция демобилизации (отказ от контактов, привычной деятельности); 5) реакция оппозиции (повышенная агрессивность, переходящая в аутоагрессивность); 6) реакция дезорганизации (тревога).

А. Г. Амбрумова, Е. М. Вроно (1985) различают следующие специ­фические суицидоопасные ситуации: 1) реакция депривации — угне­тение эмоциональной активности, страх наказания; 2) эксплозивная реакция — аффективная напряженность, враждебность; 3) реакция самоустранения — у подростков с чертами социальной и психической незрелости.

Суицидальные действия, если они совершаются не в состоянии пси­хоза, являются умышленными и потому должны иметь свои мотивы, причины, условия и поводы.

Варианты депрессий у детей и подростков с высокой суицидальной опасностью предлагают А. Г. Амбрумова и Е. М. Вроно (1985).

Детский вариант (6—12 лет) отличается минимально выраженной тоской, меньшей подвижностью, утомляемостью, недомоганиями, раздражительностью и плаксивостью. Нарушаются сон и аппетит. Дети выражают недовольство собой и окружающими, жалуются на скуку. У них тускнеют прежние привязанности и интересы, появляется по­гребальная тематика. Это может проявиться в играх и фантазиях. По­кушение на самоубийство при этом оказывается неожиданным, а по­водом могут стать незначительные конфликты.

В возрасте 10—14 лет преобладает девиантный вариант подростко­вой депрессии. Появляются несвойственные ранее нарушения поведе­ния от грубости и конфликтное™ до бродяжничества, противоправ­ных поступков, наркотизации, сексуальных эксцессов. Аффект тоски при этом выражен незначительно.

Ипохондрический вариант депрессии (в 12—16-летнем возрасте) ха­рактеризуется превалированием соматических жалоб, тревожно-тоск­ливым аффектом, с раздражительностью, ощущениями бесприютнос­ти и покинутости. Из-за погруженности в болезненные переживания запускаются школьные дела, затрудняется контакт со сверстниками.

Астенический вариант депрессии (в 12—16-летнем возрасте) отлича­ется затруднениями в учебе из-за заторможенности мыслительных про­цессов, затруднений сосредоточения. При этом блекнут увлечения и интересы, появляется душевная вялость, безынициативность, скука, уныние, чувство собственной измененности, может быть также трево­га с ажитацией.

Депрессия с метафизической интоксикацией и дисморфофобией свой­ственна 16—18-летним подросткам. Она характеризуется рассуждени­ями о смысле жизни и смерти, приобретающими характер негативно аффективно окрашенного навязчивого мудрствования. В этом случае суицид — продукт размышлений, а не результат конфликта или пере­живаний.

Типичная депрессия (в 16—18 лет) характеризуется триадой симпто­мов: сниженным настроением, замедлением мышления и бедностью движений. Присоединение тревоги увеличивает риск суицидального поведения.

Е. М. Вроно и Н. А. Ратинова (1989) изучили 138 психически здо­ровых подростков 12—18 лет (90 мальчиков и 48 девочек) из приемника с самоповреждениями (25), демонстративно-шантажными суицидами с агрессивной мотивацией (33), демонстративно-шантажными суици­дами с манипулятивной мотивацией (45) и суициды самоустранения (35). У них не выявлено ни демонстративно-шантажных, ни истинных покушений в чистом виде: психически здоровые подростки, совершая манипулятивные демонстративные суициды, не обнаруживают ими­таций самоубийства, и даже имея целью лишь воздействие на окружающих, наносят реальный вред своему здоровью (с неадекватным про­гнозированием медицинских последствий в связи с собственной не­компетентностью). Суициды с мотивацией самоустранения неправиль­но было бы трактовать как истинные, подобно таковым у взрослых, это специфически подростковый тип суицидального поведения, харак­терной чертой которого является отсутствие или крайняя непродол­жительность по времени и нестойкость стремления к смерти.

Для того чтобы проиллюстрировать один из психологических ме­ханизмов суицидального поведения — «потребность нанести удар пер­вым», приводится пример Беатрис Бессен (Shneidman E. S., 1985).

ПРИМЕР 30_____________________________Беатриса, 17 лет

У девушки высока интенсивность душевной боли (по опроснику). В про­шлом она совершила суицидальную попытку. Ее личности присущи потреб­ности в порядке, убежище и мире, на который можно положиться. Ее са­мая интенсивная потребность — первой отвергать людей, которые, воз­можно, в будущем могли бы отвергнуть ее. Она страдает от собственной потребности в противодействии. Ее самоубийство связано с интенсивнос­тью фрустрации, блокирования, неполного удовлетворения или напряже­ния любой потребности, которая для ее функционирования является ос­новной. Практически всегда речь идет не об одной потребности. Именно фрустрация и вызывает невыносимое эмоциональное напряжение. В 10 лет она поняла, что родители стали ненадежными и недостойными доверия (дело у них шло к разводу). Оценку родителей она распространила на весь окружающий мир, который для нее стал угрожающим и опасным. Она взя­ла на себя инициативу противодействия и отторгала свою семью прежде, чем родные, по ее мнению, бросили бы ее — худший из возможных сце­нариев самоосуществляющегося пророчества. По личной инициативе она очутилась в ситуации психологического сиротства. Вследствие этого возник трагический стиль поведения. «Предупреждающие удары» она вос­производила снова и снова. Ее разрушительный психодинамический сте­реотип проявился в невротическом расстройстве, недовольстве собой, с которыми она уже не могла справиться собственными силами. Ее потреб­ность в противодействии — компенсировать неудачу борьбой, сглаживать унижение и обиду путем возобновления собственной активности, преодо­левать страхи, отвечать на оскорбление действием. Такая активность по­зволяет ей поддерживать на высоком уровне самоуважение и гордость. Она защищает свое психологическое пространство.

Ее действия были предваряющими, а не ответными. Этот стиль сделал ее несчастной и послужил толчком к появлению суицидальных тенденций. Она стала рассчитывать на себя. Бросила родителей. Остались только ее «Я» и ее тело. Тело — отчасти друг, отчасти враг, представляющий роди­телей. Решила, что контролировать себя (и других) сможет, лишь овладев своим телом. Тело — единственный рычаг, посредством которого можно влиять на мир. Она могла поправиться или похудеть, а то и вовсе выклю­чить жизнь, если становилось невыносимо.

Ее отец признавался в желании покончить с собой во время алкоголиза­ции. Она долго носила в себе груз вины и печали, связанный с душевным состоянием отца. В школе ничто не могло ее отвлечь от возраставшей ненависти к себе. К 15 годам сражалась со своими чувствами, но не пони­мала, что происходит. Друзья ее также не понимали. Она почувствовала одиночество, перестала делиться с окружающими. Парень, посоветовав­ший похудеть, в результате бросил Беатрис. Ее захлестнули волны боли. В панике она металась, изрезала себе руки. Тот день стал катализатором стремительного движения по спирали ко дну. Она часто перед засыпани­ем представляла, что совершает самоубийство. Преследовали мысли о смерти. Через некоторое время перестала чувствовать. «Необходимо стра­дать, чтобы иметь право ходить по улицам». Похудев, пережила подав­ленное настроение, которое было гораздо больше, сильнее и сдалась.

Над планом самоубийства в 17 лет работала три месяца. Вскрыла вены, сидя в машине. Оставила запись на магнитофоне. В течение ночи не­однократно вскрывала себе вены, чтобы преодолеть свертывание крови. Три дня сидела в машине в шоке. Отец, случайно ее увидев, отправил в психиатрическую больницу. После выписки развился приступ булимии. Затем стала разрабатывать диету. Сто раз вес то повышался, то понижал­ся на 7 кг. Диету в этом случае можно понять, как скрытые суицидальные тенденции. Писала мрачные стихи. Сталкиваясь с любой трудностью, ду­мала о самоубийстве.

Таким образом, в ее характере имеются выраженные потребности в про­тиводействии, автономии, неприкосновенности и понимании.

Знание особенностей ухода из жизни детей имеет большое значе­ние для профилактики детских самоубийств и помощи тем, кто, нало­жив на себя руки, остался жить.