Догосударственный период истории восточных славян 3 страница

Первоначально формируясь в рамках этнически однородного организма (племени) «вождество» постепенно включало в свой состав другие племена на основе конфедерации, завоевания, подчинения через обложение данью. Потестарные образования этого уровня характеризуют как стратифицированные общества, стоявшие на пороге государственности. Основным процессом, приводившим к становлению государства, считают социальную дифференциацию (стратификацию) общества, что в советской исторической науке называли классообразованием.

Необходимой предпосылкой социальной дифференциации было появление регулярного прибавочного продукта, отличие которого от избыточного продукта заключалось в большей стабильности и гарантированности, меньшей зависимости от природы. Особенностью политической системы зарождавшегося государства являлось формирование органов управления центральной власти из представителей военной организации — княжеской дружины. Она наряду с чисто военными функциями (подчинение новых территорий и их интеграция в государственную систему, охрана «своей» территории и организация завоевательных и грабительских походов) осуществляла сбор прибавочного продукта, его перераспределение и непосредственное управление. Особая роль военной организации (славянской «дружины») позволила исследователям называть такой тип государства или «военным», или «дружинным».

Дальнейшее развитие общества предполагало формирование качественно новой политической структуры — государства: систему, обеспечивавшую жизнедеятельность общества, являющегося единым политическим организмом. Основными признаками государства называются: наличие отчужденной от народа власти, функции которой выполняются особой системой органов и учреждений; наличие права, закрепляющего систему норм, которые обеспечивают функционирование общества; наличие территории, на которую распространяется государственная власть; наличие постоянно функционирующей системы налогообложения, вытекающей из необходимости содержания институтов власти.

Поддержание новой организационной структуры требовало значительного объема прибавочного продукта и значительно более эффективного механизма его сбора. Увеличение производства материальных ресурсов было возможным, если благоприятствовали природные условия. Благодаря совершенствованию орудий труда, введению эффективных форм землепользования можно было добиться повышения урожайности, однако необходимым условием являлось наличие плодородных почв. Существовали и другие возможности получения средств для содержания административного аппарата (или дружины), который становился все более обширным: участие в военных мероприятиях, и, что особенно важно для севера Восточной Европы, включение в международную торговлю. Экономический эффект от международной торговли в Раннем средневековье был незначительным, но в то же время она стимулировала социальное развитие, способствуя социальной стратификации общества. Лица, контролировавшие торговлю, концентрировали в своих руках богатство, тем самым укрепляя свое положение. Усиливали их власть военная деятельность, сбор приношений соплеменников (первоначально добровольных, но со временем принудительных и фиксированных).

Северная конфедерация племен.В первой трети IX в. территория расселения восточных славян оказалась разделенной на две «сферы влияния»: север контролировали скандинавы-варяги, юг — хазары. Граница между подконтрольными областями проходила в бассейне р. Оки.

В самом начале «Повести временных лет» монах-летописец Нестор обозначил основную цель своего труда: рассказать потомкам «откуду есть пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Руская земля стала есть». И ответы на эти вопросы он дает с помощью «варяжской легенды». Историю восточных славян Нестор начинает с конфликтной ситуации: славянские племена вынуждены платить дань либо хазарам, либо варягам (запись под 859 г.). Однако затем варяги были изгнаны, а славяне на севере Восточной Европы перессорились. Выход был найден в приглашении правителя из варягов, или руси. Согласно «Повести временных лет», в 862 г. пришли три брата «с роды своими, пояша по собе всю русь». Старший Рюрик сел в Новгороде, второй, Синеус — на Белоозере, а третий, Трувор — в Изборске (Изборьсте). Вероятно, все эти события имели историческую основу.

В условиях внутренних конфликтов наиболее приемлемым для нормального функционирования усложнившейся социальной системы оказался правитель из иноэтничного общества. Он мог в равной мере отражать интересы каждого члена сообщества. В Западной Европе известны многочисленные примеры найма норманнских дружин с их предводителями для отражения нападений тех же норманнов. В «варяжской легенде» инициатива принадлежала призывающей стороне и можно предположить, что между варягами и славяно-финнской «конфедерацией» был заключен «ряда — договор. Но утверждение власти Рюрика якобы встретило и сопротивление: в поздних источниках упоминается восстание Вадима с некими «советниками».

Спорным остается вопрос о том, в каком месте находился центр северной конфедерации племен, куда был призван Рюрик: по «Повести временных лет» и Начальному своду — это Новгород. Но археологические данные свидетельствуют о существовании поселения на месте Новгорода не ранее третьей четверти X в., а сам топоним «Новгород» появился только в середине XI в. Летописные известия более раннего времени это поселение связывают с т. н. «Рюриковым городищем», основанным не позднее середины IX в. К середине XI в. население ушло из него, видимо, в новый административный центр — Новгород. На роль центра может претендовать и Ладога: Ипатьевская летопись прямо говорит о прибытии Рюрика в Ладогу.

Еще в первой половине XIX в. было высказано предположение о тождестве Рюрика древнерусских источников с Рёриком Ютландским, хорошо известным по западноевропейским анналам. В насыщенной биографии Рёрика есть значительные пропуски. Предполагают, что в это время он мог присутствовать в Восточной Европе, куда был приглашен славяно-финской конфедерацией как опытный полководец, знавший военные приемы своих соотечественников. О братьях же Рюрика, Синеусе и Труворе, летописец не приводит никаких конкретных данных. И вероятно, что они — вымысел. Высказано предположение, что автор «варяжской легенды» пользовался каким-то скандинавским источником, в котором Рюрик назван «победоносным и верным» (Signotr ok Thruwar). Таким образом, почетные определения конунга могли быть переосмыслены в имена его братьев. Предполагают также, что эти имена являются ошибочной передачей древнескандинавских выражений sine hus («свой род») и thru varing («верная дружина»).

Летописные данные о городах или местностях, в которых обосновались мифические Синеус и Трувор — соответственно Белоозеро и Изборск — дают возможность обозначить территорию, первоначально подвластную Рюрику. После смерти братьев («по двою лету» после приглашения) Рюрик «раздая мужемъ своимъ грады, овому Полотескъ, овому Ростовъ, другому Белоозеро». Данное сообщение можно трактовать как указание на основные направления военно-политической экспансии Рюрика и его преемника Олега. Подчинив территорию ильменских словен (Новгороде?), кривичей (Изборск), веси (Белоозеро), Рюрик стремился к получению контроля над центром отдельной группы кривичей — Полоцком, важнейшим поселением на западно-двинской ветви Балтийско—Днепровско—Черноморского пути, и городом Ростовом в землях веси — экономическим и идеологическим центром на северо-восточном направлении восточнославянской колонизации.

В «Повести временных лет» назван год смерти Рюрика — 879-й. Его сын Игорь, будучи «детескъ вельми» в момент смерти отца, стал правителем нового политического образования — Древнерусского государства, но при регенстве, ничем не отличавшегося от реального властвования, князя Олега. Упрочение верховной власти в «северной конфедерации» привело к стабилизации положения: прерванное поступление серебра в Швецию и на о. Готланд с начала 870-х гг. возобновилось.

После укрепления позиций в различных племенных территориях «северной конфедерации» преемник Рюрика Олег обратил внимание на юг, на земли, через которые проходил новый торговый маршрут — «путь из варяг в греки». В то же время процессы политического развития шли и в Среднем Поднепровье: юг при этом опережал север.

«Русский каганат».Наиболее ранние известия источников о восточнославянских потестарно-политических образованиях (не учитывая антского союза) в Восточной Европе относятся к первой половине IX в. Но они фрагментарны, в связи с чем существуют самые разные их интерпретации. Современные исследователи утверждают о существовании до образования Древнерусского государства, наряду с северным, южного восточнославянского политического объединения, названного Киевским или Русским каганатом.

Важное место в ряду свидетельств о существовании «Русского каганата» занимают данные Бертинских анналов. В них описывается прибытие в 839 г. к императору Людовику Благочестивому посольства византийского императора Феофила, с которым были присланы люди из «народа Рос», оказавшиеся «свеонами», и они представляли какое-то политическое образование, правитель которого носил высокий титул хакана (титул верховного правителя, в подчинении которого находились правители более низкого ранга; хаканами называли и китайских императоров). Хакан (каган) норманнов или славян, правивший где-то в Восточной Европе, встречается и в ряде других источников. Хакан русов, владевший властью на «острове», упоминается в сочинениях нескольких арабо-персидских авторов (Ибн Русте, Гардизи и др.). Под 871 г. названы каган норманнов и каганы авар и хазар в переписке византийского императора.

Греческое «Житие Георгия Амастридского» рассказывает о нападении до 848 г. на византийские владения «в высшей степени дикого и грубого» народа русов. Согласно информации «Бертинских анналов», в 838 г. в Константинополь прибыло мирное посольство русов. Предполагают, что после этой неудачной внешнеполитической акции и произошел набег на Амастриду (около 840 г.). Наряду с проявлением агрессии, русы были заинтересованы и в торговле в причерноморском регионе. Так, Ибн Хордадбех под 30—40-м гг. IX в. упоминает купцов-русов, являвшихся «видом славян», которые торговали мехами с Византией, плавали по Черному морю и Каспию. В 860 г. произошло еще более серьезное нападение русов на Византию. К Константинополю подошел их флот в 200 кораблей, и только чудом столица Византии спаслась. Древнерусские источники датируют нападение 860 г. (или 866 г.) и называют имена вождей русов — Аскольд и Дир. Из «Повести временных лет» известно, что два «мужа» Рюрика, Аскольд и Дир, «поидоста по Днепру» и заняли Киев.

Ряд доводов существует в пользу именно южнорусской локализации каганата. Так называемый «Баварский географ» (вторая половина IX в.) размещает неких «рузов» рядом с хазарами где-то на юге Восточной Европы. Организовать такую сложную военную акцию, как нападение на Константинополь в 860 г., да еще с территории, значительно удаленной от Византии, могло только достаточно организованное сообщество. Стремление русов играть активную роль в данном регионе вызывало противодействие со стороны Хазарии. Одновременно с началом проявления активности русов в 30—40-е гг. IX в. хазары при помощи византийских инженеров возвели на северо-западной границе ряд крепостей, наиболее значительной из которых был Саркел. Предполагают, что за оказанную услугу Хазария уступила Византии Крым.

Целым рядом историков (М. Н. Тихомиров, А. Н. Насонов, Б. А. Рыбаков, В. А. Кучкин), проанализировавших данные ономастики, была выделена наряду с Русью в широком смысле, как общего обозначения всех древнерусских земель, «Русская земля в узком смысле слова», локализуемая в строго ограниченной области Среднего Поднепровья. Отмечается устойчивое стремление летописей XII в. понимать под Русской землей только Киевское Правобережье с частью более западной территории, а на Левобережье — окрестности Чернигова и Переяславля. Она сложилась именно в IX в. еще до образования Древнерусского государства, т. е. территории Руси в широком смысле, и факт ее существования подтверждает гипотезу о южнорусской локализации Русского каганата.

Отсутствие скандинавских находок XI в. на территории Среднего Поднепровья объясняют иным характером присутствия здесь варягов. В отличие от севера Восточной Европы, на юге варяги первоначально надолго не задерживались и поэтому не оставляли следов в материальной культуре. Южная Русь была как бы транзитной зоной, через которую проходили наиболее предприимчивые варяжские конунги со своими дружинами. Их привлекала не славянская территория, а богатые страны Востока и Византия. Киев мог играть роль опорного пункта для набегов.

Некоторые данные позволяют реконструировать внутреннюю историю Русского каганата. Аскольд и Дир, скорее всего, правили в разное время, проникнув на территорию Восточной Европы еще раньше появления в Ладоге Рюрика. Несмотря на то, что в «Повести временных лет» сообщается об одновременном их убийстве в Угорском урочище, могилы их находились в разных местах. Арабский автор X в. ал-Мас’уди называет Дира «первым из славянских царей». Однако невозможно точно определять время правления князей: (Дир — с 838 по 860 (или до конца 80-х гг. IX в.), Аскольд — между 860 и 867 гг. (или до 882 г.). Нельзя принять и сообщение польского хрониста XV в. Яна Длугоша о том, что Аскольд и Дир являлись потомками легендарного Кия.

Территория, подвластная Аскольду и Диру (или «Русский каганат»), охватывала, видимо, главным образом область расселения полян, но можно предположить подчинение им и северян. Сохранились данные о том, что Аскольд или Дир пытались расширить свою территорию: из Новгородской Первой летописи известно, что они воевали с древлянами и уличами, хотя не сообщается о результатах этой войны.

Таким образом, даже скупые данные источников позволяют утверждать о существовании в Восточной Европе накануне образования Древнерусского государства двух потестарных образований, в которых складывалась сильная верховная власть с тенденцией к превращению этой власти в наследственную, к расширению охваченной ею территории. Но о государстве восточных славян можно говорить только с конца IX в.

Образование государства в правление Олега.Традиционно отсчет истории Древнерусского государства ведется с событий 882 г. Если доверять летописной хронологии, именно в этом году князь Олег (то ли воевода, то ли родственник Рюрика) овладел Смоленском, Любечем, а затем и Киевом. Убийство киевских правителей Аскольда и Дира (или, вероятнее, кого-то из них) позволило варяжскому предводителю легко овладеть властью в «Русском каганате». Согласно летописи, войско Олега составляли варяги, чудь, словене, меря, весь и кривичи. Области расселения этих племенных союзов составляли территорию, подвластную Олегу до похода на юг. Захватив Смоленск (точнее, Гнёздово — поселение немного южнее Смоленска), он подчинил другую группу кривичей и установил контроль над основными волоками и речными путями Восточной Европы. О подчинении центра другой группы кривичей — Полоцка — летопись ничего не говорит. Полочане, имевшие свое княжение, видимо, сохраняли самостоятельность. Взятие Любеча, стратегически «нависавшим» над Киевом, предопределило судьбу полянского центра.

В захваченных городах Олег оставил своих «мужей», положив начало организации аппарата княжеского управления городами как центрами формирующихся областей — волостей. В результате были объединены северное и южное предгосударственные образования. Значительное увеличение территории оказалось последним шагом на пути к важнейшим качественным преобразованиям — возникновению государства. Восточнославянское государство во главе со скандинавской династией поставило под свой контроль торговый маршрут — «путь из варяг в греки», северо-западную часть Великого Волжского пути.

Столицей своего государства Олег сделал Киев. Киев, как место постоянной резиденции старейшего князя в роде Рюриковичей, приобрел статус политического, экономического и идеологического центра. Предстояло решать новые политические задачи — формирование государственного аппарата, системы налогообложения, письменно зафиксированного права и др. Изменился и характер внешней политики. И деятельность Олега после овладения Киевом носила последовательный «государственный» характер: он строил укрепления («и нача городы ставити»), организовал регулярное обложение данью уже подчиненных племен («и устави дань словеномъ, кривичемъ, и мери…»). Он методично расширял подвластную территорию, подчиняя восточнославянские «племена»: древлян (883), северян (884) и радимичей (885) — ранее они платили дань хазарам. Однако неудачей завершилась его попытка покорить уличей и тиверцев («а съ уличи и теверцы имяше рать»). Опорными пунктами новой власти на захваченных территориях становились поселения типа Шестовиц около будущего Чернигова в земле северян (вторая половина IX в.) или более раннего поселения Тимерево (третья четверть IX в.), построенного в контактной зоне расселения словен, мери и веси. Для них характерно наличие скандинавского присутствия, они располагались не на основных торговых путях, а во внутренних районах.

Довольно продолжительное время летописец не мог ничего сообщить об Олеге: только под 903 г. вспоминается Игорь, который, несмотря на совершеннолетие, «слушаша его» (в этом году Игорь женился на Ольге, приведенной «от Пьскова»). В 907 г. Олег совершил поход на Царьград (Константинополь). Поход был предопределен общей ситуацией в Восточной Европе. Конфликт с Хазарией закрыл возможность купцам-русам пользоваться волжским путем, в итоге большее внимание было уделено «пути из варяг в греки». Чтобы выступать равноправным партнером с Византийской империей, Русь должна была веско заявить о себе. Условия предварительного договора 907 г. между Олегом и императорами-соправителями Львом VI Философом и Александром, а затем мирного договора 911 г. были благоприятны для Руси. Поэтому военная акция Олега достигла успеха: уникальным для империи стало предоставление купцам-русам право беспошлинной торговли.

С соглашениями начала X в. с Византией возможно связать активность русов в направлении Южного Каспия. Из сообщений Ибн Исфендийара и ал-Мас‘уди известно о нападении русов около 912/913 г. на знаменитую торговую гавань на берегу Каспийского моря Абесгун и другие города и провинции Прикаспия. В тексте договора 911 г. Олег называется великим князем русским, «под рукою» которого находились «светлые и великие князья» и его «великие бояре». Таким образом, Русь представляется в виде федерации княжеств. Олег, как великий князь русский, был только старшим по отношению к другим князьям, таким же конунгам, как и он сам. То обстоятельство, что в договорах указаны скандинавские имена послов (Карлы Инегелд, Гуды, Труан, Лидул Фост Стемид и др.), позволяет предположить, что ближайшее окружение князя составили скандинавы. Но уже во второй половине X в. этнические особенности отдельных представителей княжеской дружины утрачиваются. Формируется единое древнерусское дружинное сословие, культура которого синтезировала в себе скандинавские, славянские, финские и степные (хазарско-венгерские) элементы.

Относительно смерти Олега существуют различные версии. Нестор приводит знаменитую легенду о гибели киевского князя от укуса змеи в 912 г. Составитель Новгородской Первой летописи младшего извода под 922 г. привел сразу две версии: князь или закончил свою жизнь в Ладоге, или ушел за море, где его «уклюну змиа в ногу». В т. н. Кембриджском документе упоминается некий «царь Руси» Х-л-гу, который во время правления в Византии Романа I Лакапина (920—944 гг.) захватил хазарский город Самкерц (будущая Тмутаракань). Автор обвиняет греческого императора в подстрекательстве Х-л-гу в агрессии против Хазарии. Когда же правитель руссов потерпел поражение, он дал обязательство воевать против Византии, но вновь был разбит — на этот раз греками. После этого Х-л-гу, как отмечает источник, отправился морем в П-р-с (Персию?), где и погиб вместе с остатками войска.

С правления Олега, называемого летописью Вещим, можно вести отсчет истории Древнерусского государства. Но оно было еще далеко не единым политическим организмом: сохранялись местные князья, чуждые правящей в Киеве династии. Возможно, сохрание таких переходных социально-политических структур, как племенные княжения, можно объяснить существование архаического по происхождению института полюдья: в конце IX — первой половине X в. еще не была создана система налогообложения. Но неуклонно действовали интеграционные факторы: субъективные — в лице обосновавшейся в Киеве династии скандинавских князей, очень скоро превратившихся в древнерусских, и объективные — этнические, экономические, внешнеполитические. Шла дальнейшая эволюция института верховной власти, росла и оформлялась государственная территория, развивались процессы этнической консолидации на основе восточнославянских «племен». Важной составляющей политической и этнической консолидации стало принятие христианства.

Норманизм и антинорманизм: роль скандинавов в утверждении восточнославянской государственности.Уже третье столетие в вопросе о причинах и обстоятельствах возникновения Древнерусского государства в историографии существуют два направления — норманизм и антинорманизм. Приверженцы норманской теории отстаивают гипотезу о скандинавском происхождении древнерусской государственности, а антинорманисты отдают приоритет процессам, которые происходили внутри восточнославянского общества. Борьба норманизма с антинорманизмом изначально не была исключительно научным спором, а носила политический характер. Норманская теория часто служила цели показать неполноценность восточных славян, их неспособность самостоятельно создать государство и развитые правовые институты. Споры о степени скандинавского влияния продолжаются до сих пор.

Временем возникновения норманской теории является XVIII в., хотя «первым норманистом» можно назвать составителя «Повести временных лет» Нестора: его труд дает наиболее веские аргументы в пользу значительной роли скандинавов в образовании восточнославянского государства. Научные основы норманизма заложил член Петербургской Академии наук Готлиб Байер. В середине XVIII в. его идеи развил Герард-Фридрих Миллер. Иноземное происхождение правителей Древней Руси рядом патриотически настроенных русских ученых было воспринято, как стремлении унизить Россию. Ничего общего с наукой дальнейший спор норманистов и антинорманистов, идейным родоначальником которых считается М. В. Ломоносов, не имел.

В начале XIX в. опубликовал свой капитальный труд под названием «Нестор» немецкий историк и филолог Август Шлецер. Его труд, посвященный анализу летописного свода 10-х гг. XII в., оказал большое значение на развитие источниковедения. Именно Шлецеру принадлежит наиболее завершенная формулировка ключевого постулата норманской теории: «Скандинавы, или норманны в пространном смысле основали русскую державу». «Скандинавскую природу» варягов признавали в дальнейшем виднейшие представители российской исторической науки: Н. М. Карамзин, А. А. Куник, М. П. Погодин, С. М. Соловьев, А. А. Шахматов, М. К. Любавский, В. О. Ключевский и др. Но по отношению к степени влияния скандинавов на развитие восточнославянской государственности они занимали различные позиции. Так, В. О. Ключевский вообще назвал норманскую проблему патологией общественного сознания и считал, что «национальности и государственные порядки завязываются не от этнографического состава крови того или иного князя…».

Решительная борьба с «норманизмом», под которым понималось не только признание решающей роли норманнов в складывании Древнерусского государства, но и мнение о скандинавской этнической принадлежности первых его князей и поиск североевропейских корней названия «русь», развернулась в советской исторической науке. Антинорманизм в науке был возведен в ранг официальной концепции. Доказывалось, что скандинавы эпохи викингов стояли приблизительно на той же ступени общественного и культурного развития, что и восточные славяне, и поэтому не может идти речь о привнесении ими государственности. Правда, археологические данные, существенно дополнившие исследования в XX в., позволили придти к выводу, что удельный вес скандинавов был более значительным, чем представлялось или хотели представить ранее.

Каким бы ни был характер славяно-скандинавских контактов, сам факт их наличия нельзя отрицать. Политические перемены конца XX в. сделали возможным смягчение противостояния двух концепций. Историческая наука пришла к пониманию множественности взаимосвязей между славянами и скандинавами, а также финскими и балтскими племенами. Скандинавский фактор мог лишь скорректировать — ускорить либо замедлить, но не радикально повлиять на развитие внутренних политических, экономических и социальных процессов в восточнославянском обществе. Решение норманской проблемы на современном этапе заключается в возможно более полной и детальной реконструкции полиэтничного по своему характеру процесса консолидации племенных коллективов Восточной Европы, завершившегося созданием к концу I тыс. н. э. мощного государства — Древней (Киевской) Руси. Наиболее объективным представляется мнение, что варяги стали своеобразным катализатором уже начавшихся в восточнославянском обществе процессов.

Государство и княжеская власть в X — первой половине XI в.Государство не сразу приобрело завершенное политическое устройство и устойчивую форму, долгое время определенное значение имели институты предшествующей эпохи. Так, источники свидетельствуют о том, что и после возникновения Древнерусского государства сохранялись племенные княжения (союзы союзов племен). Постепенно они интегририровались в состав Древнерусского государства. Летописные сообщения, тексты договоров Руси с греками, «Поучение» Владимира Мономаха говорят об относительной автономии отдельных «племен». Постепенное же исчезновение их названий со страниц источников свидетельствует о полном их включении в границы единого государства. Однако пример гибели князя Игоря показывает, насколько сильны были племенные князья.

Летопись пытается представить Игоря, как «храброго и мудрого» князя, хотя итоги его правления в 912— 945 гг. заставляют в этом усомниться. Киевский князь не покорил новые племена, прежде подчиненные сохраняли определенную самостоятельность, его внешнеполитические акции не были столь успешными, как походы Олега. Однако договор Руси с Византией 944 г. свидетельствует о довольно сильной власти киевского князя. Он обладал полными политическими и юридическими правами на подвластной территории, на которой наряду с членами великокняжеской династии сохраняли часть своих полномочий местные князья. Среди представителей киевской династии намечалась иерархия, зависевшая от занимаемой ими служилой должности или города с волостью.

«Повесть временных лет» сохранила какое-то древнее «сказание» о первых князьях, созданное во второй половине X в. Оно рисует яркую картину наказания корыстолюбивого Игоря, повадившегося, как волк в овчарню, за данью к древлянам, а также месть вдовы князя. Дополнительные подробности гибели Игоря дает «История» византийского автора Льва Диакона (конец X в.) — алчного князя разорвали меж двух берез. Исследователи находят скандинавские параллели казни преступников на «волчьем дереве». В древлянском же обществе восприняли требование Игоря выплатить дополнительную дать, как нарушение права, некоего договора-ряда. В целом деятельность киевских князей способствовала утверждению нового государственного права, которое вступало в противоречие с традиционным правом. Княгиня Ольга выбрала путь мести, которая носила ритуальный характер: Ольга троекратно мстит древлянам, а затем захватывает их столицу — Искоростень. В событиях 945 г. древляне не стремились к полной независимости от Киева, а выступали лишь за сохранение традиции. Чрезвычайно важное значение для развития Древнерусского государства имели последовавшие после убийства мужа мероприятия княгини Ольги. Она с дружиною определила в древлянской земле «уставы и уроки», «становища и ловища», что явилось заменой уже не отвечавшего требованиям времени полюдья.

Регентство, а точнее полновластное правление, Ольги продолжалось до 962 г. В этот период в Древнерусском государстве усилились позиции христианства: предполагается, что княгиня стремилась учредить на Руси автокефальную архиепископию и именно с этим были связаны ее внешнеполитические акции (957 г. — посольство в Константинополь, 961 или начало 962 г. — миссия Адальберта в Киев). Эта политика способствовала развитию внутренних преобразований, включала Русь в систему европейских государств. Однако Святослав Игоревич (962—972) в сфере религиозной политики сделал ставку на язычество, приверженцем которого было подавляющее большинство населения Руси.

Созданный реформами княгини Ольги мощный военно-политический потенциал позволил ее сыну Святославу проводить наступательную внешнюю политику, результатом которой стало крушение Хазарского каганата (965) и присоединение самого отдаленного славянского племени — вятичей (966). Но балканская политика, не отвечавшая геополитическим задачам Древнерусского государства, а вызванная личными амбициями Святослава, провалилась. В русско-византийском договоре 971 г. со стороны Руси уже не называются какие-либо князья, кроме Святослава (к этому времени местные князья либо были уничтожены, либо стали великокняжескими служилыми людьми на уровне посадников). В 968 г. нападение на Киев совершили печенеги, видимо, спровоцированные греками. Предполагают, что в это же время территорию полоцких кривичей захватил скандинавский конунг Рогволод. Однако государство оставалось единым. Об этом говорит и наделение Святославом своих сыновей различными областями Русской земли: Святослав посадил старшего сына Ярополка в Киеве, Олега — «в деревех» (т. е. земле древлян), а младшего Владимира пригласили на княжение новгородцы.