Догосударственный период истории восточных славян 2 страница

Начало эпохи викингов традиционно связывается с трагическим событием 8 июня 793 г., хотя разбойничьи нападения «люди Севера» совершали и раньше. В этот день «язычники» обрушились на монастырь св. Кутберта на о. Линдисфарн у восточного побережья Англии. С этого времени нападения викингов стали постоянными. По судоходным рекам викинги проникали вглубь континента. Дважды подвергался разграблению Париж, другие европейские города: Кельн, Руан, Нант, Орлеан, Бордо, Лондон, Йорк. На некоторое время викинги подчинили Англию. Не имея возможности противостоять набегам, европейцы часто прибегали к практике откупа, и сбор денег для викингов стал чуть ли не государственной политикой западноевропейских правителей.

Причины чрезвычайной активности скандинавов историки видят, прежде всего, в социально-экономических процессах, происходивших в их обществе. Социальное расслоение и разрушение родового строя привели к появлению племенной аристократии и руководителей общин. В условиях, когда еще не сложился государственный аппарат, который обеспечивал стабильное материальное благополучие верхушки общества за счет основной массы населения, производившего блага, военно-грабительские мероприятия и международная торговля были едва ли не единственными, хотя и рискованными, возможностями получить значительное богатство. Возможно, свою роль сыграло и увеличение населения в Скандинавии, что привело к нехватке земель для земледелия и скотоводства и к обеднению населения.

Постепенно от грабежа викинги переходили к более «цивилизованным» формам контактов с европейскими народами: взимали дани-откупа, утверждались на завоеванных территориях, а позднее — нанимались на военную службу (в том числе и у восточных славян). Дальнейшее развитие получила и международная торговля. В Скандинавии появились крупные торговые центры — Нидарос, Каупанг (Норвегия), Бирка, Орхус (Швеция) и Хедебю (соврем. Германия).

Викинги в восточнославянской среде. Различные формы экспансии викингов были применимы и по отношению к Восточной Европе, но грабить здесь было нечего, так как не было крупных торговых центров — городов и монастырей. Малочисленность и рассеянность населения лишала легкой возможности приобрести рабов. Но через Восточную Европу, богатую пушным зверем и пчелиными бортями, проходили важные торговые пути на богатейшие рынки Востока. Поэтому здесь викинг-пират должен был превратиться в варяга-купца.

Уже в середине VIII в. недалеко от впадения р. Волхов в Ладожское озеро возникло скандинавское поселение — Ладога (от финского названия Волхова — «Нижняя река»). Славяне не участвовали в строительстве этого поселения и появились в этих местах на пару десятилетий позже. В Ладогу, а затем вглубь территории Восточной Европы проникали главным образом выходцы из Швеции, хотя археологические материалы свидетельствуют и о присутствии здесь норвежцев. Ладога была не только крупным торговым, но и ремесленным центром. Здесь находились косторезные, бронзолитейные и стеклодельные мастерские, работавшие на экспорт. Примитивные изделия скандинавских ремесленников мало интересовали потребителей на Востоке и в Западной Европе и шли для обмена у местного населения на меха.

Позднее скандинавское присутствие обнаруживается вдоль Великого Волжского пути. Спорным остается вопрос о том, кого следует называть основателями Рюрикова Городища (предшественника Новгорода), Тимерёва и Михайловского (оба близ Ярославля). Существует мнение, что это были преимущественно скандинавские поселения, хотя более вероятно, что население этих и других торгово-ремесленных поселений было разноэтничным. Скандинавы проникали в уже существовавшие поселения, которые находились на важном торговом пути, и основной их задачей являлось участие в торговле. В первой половине X в. с появлением торгового пути «из варяг в греки» в его ключевых пунктах зафиксированы скандинавские следы (Гнёздово-Смоленск, Шестовицы близ Чернигова и др.). Скандинавы-варяги в большинстве случаев не инициировали торговлю, а пользовались уже существовавшими путями и центрами. Контроль над ними давал значительные выгоды.

Чтобы приобрести богатство в Восточной Европе, скандинавы вынуждены были принять участие наряду с торговой в контрольной деятельности и в итоге интегрироваться в состав местного общества. Они превращались в дружинников древнерусских князей, признав в конечном итоге доминирование в восточнославянском регионе нового государственного образования. Но в середине IX в. для норманнов еще была характерной привычная форма экспансии, заключавшаяся в завоевании и подчинении местного населения.

Информация письменных источников о «насилиях» скандинавов в середине — второй половине IX в. дополняется археологическими данными о сожжении целого ряда поселений: так, поселение на месте будущего Изборска было разрушено агрессорами, носившими оружие североевропейского типа. Сбор дани с подчиненных племен приобретал все большее значение по мере расширения участия скандинавов в международной торговле. Дань взималась «белыми веверицами» — мех более всего интересовал восточных купцов. Увеличение сбора дани требовало создания властных структур в тех обществах, которые подверглись принуждению со стороны скандинавов. В итоге это станет одной из причин возникновения центральной власти, хотя внутренние противоречия в восточнославянских племенах сами по себе требовали урегулирования.

Протяженный торговый путь представлял собой не просто дорогу, по которой двигались купцы. Его функционирование потребовало возникновения поселений для обслуживания путешественников, пунктов, контролировавших опасные участки, центров для торговли с местным населением и сбора дани. Таким образом, торговый путь, вовлекая окружающие территории и население в сферу своего функционирования, играл консолидирующую роль. Скандинавы-варяги стремились взять торговые пути Восточной Европы под свой контроль.

Происхождение термина «Русь».Вопрос о происхождении этнонима и хоронима «русь» (Русь) даже для современного уровня развития исторической науки остается во многом не решенным. Тем не менее, все большее признание получает мнение о его скандинавском происхождении. Сторонники скандинавской этимологии отмечают эволюцию содержания термина «русь», отражающую важнейшие этносоциальные сдвиги в восточнославянском обществе. Истоки этого термина находят в период, когда славяне еще не освоили просторы севера Восточной Европы, и они были населены западнофинскими племенами, находившимися в тесных контактах со скандинавами в «дославянское время». Примером заимствования является финское слово «ruotsi» (у эстов — «roots», у ливов — «ruots», у води и карелов — «rotsi»). Это слово и его производные означали «Швеция» или «швед». По мере продвижения на восток значение этого слова меняется: в ряде саамских и карельских диалектах оно означает уже как шведов, так и русских. Видимо, местные племена называли одним термином пришлых иноземцев, собиравших с них дань.

Предполагают, что финское «ruotsi» происходит от древнешведского «rōþer» — «гребля, судоходство, плаванье». Производным от этого словом могли называть себя скандинавы, проникавшие на территорию финских племен. В Восточной Европе викинги превратились в гребцов-«ruotsi», по-древнерусски — в «русь». Спорным остается вопрос о появлении формы термина «Русь» через «о» (византийского «ros» и «Rhos» Бертинских анналов). Предполагают, что эта форма могла быть заимствована прямо от скандинавов, как самоназвание дружины правителей, ставших во главе восточнославянских политических объединений. Из Византии такая передача этнонима попала в Бертинские анналы.

Термин, в по-славянски звучавший как «русь», со временем приобрел этносоциальное значение в новой ситуации, сложившейся в Восточной Европе в связи с расселением славян и формированием первых потестарных образований. «Русью» стала зваться княжеская дружина, в которой первоначально преобладали скандинавы. Как князь, так и его дружина представляли собой надплеменную, нейтральную силу, которая не была включена во внутренние противоречия восточнославянского общества. Таким же нейтральным было и самоназвание оказавшихся в Восточной Европе скандинавов, перенесенное на княжескую дружину. Полиэтничный характер дружины способствовал быстрому размыванию первоначальной этнической принадлежности названия «русь» к скандинавам. Уже в договорах с Византией начала X в. термины «русь» и «русский» связывались со всей территорией, подвластной «великому князю русскому». В итоге — политическое объединение привело к возникновению расширительного понятия «Русь», «Русская земля».

Наряду с мнением о скандинавском происхождении термина «русь» существует предположение о «южнорусской» или «среднеднепровской» его этимологии. Некоторые историки и археологи (в частности, Б. А. Рыбаков) считают тождественными этноним «русь» и гидроним Рось (древнерусское Ръсь — правый приток Днепра), этимология которого невыяснена. Среди современных исследователей существуют и сторонники «кельтской» этимологии термина «русь»: кельтское племя рутены еще до новой эры обосновалось на юге Франции, предположительно переселившись с о. Рюген в Прибалтике. И якобы эти «рутены-русы» были приглашены славяно-финской конфедерацией племен и дали название позднейшему Древнерусскому государству. Еще более фантастичными выглядят утверждения, что носителями наименования в середине I тыс. были еврейские купцы рахданиты, которые вели трансъевропейскую торговлю и, смешавшись с фризскими купцами и скандинавскими викингами, образовали на Волге политическое объединение, ставшее основой Древнерусского государства. Существует также мнение о «готской» этимологии слова «русь». Не находит поддержки «исконно славянская» этимология корня «рус» от общеславянского слова со значением «русый» либо «плыть, течь». Выдвинута гипотеза и об индоарийской этимологии слова «Русь».

Таким образом, ни одна из множества гипотез о происхождении термина «русь» не может быть признана абсолютно доказанной. Наиболее убедительной выглядит скандинавская версия.

Торговые пути Восточной Европы.В 770-х гг. скандинавами был открыт Великий Волжский путь, который связал Северное и Балтийское моря с Каспийским морем, а Британию и Голландию с Ираном и Ираком. Установление контроля над средиземноморской и балтийской торговлей приносило значительные выгоды. Основной маршрут этого пути пролегал из Балтийского моря в Финский залив, далее по реке Нева, Ладожскому озеру, реке Волхов, озеру Ильмень. К истоку Волги вел т. н. «Селигерский путь» по рекам Поле, Явони, озеру Селигер и реке Селижаровке. Затем путь пролегал по Волге и Каспийскому морю. От южного побережья Каспия шла сухопутная дорога до города Рея, называвшегося «торговым центром мира», и дальше до Багдада. В купцы за год могли совершить не более одного путешествия по Великому Волжскому пути.

С торговым маршрутом по Волге были тесно связаны т. н. пушной путь по Каме, пути по Вятке, Оке, Клязьме, Которосле, Мсте. Балтийское море связывала с истоком Волги и река Западная Двина. Самостоятельное значение имел Донской путь, который сближался с Волжским у города Калач у «переволоки». У арабо-персидских авторов IX—X вв. не всегда разделялись нижнее течение Волги (Алила-Итиля) и участок Дона от излучины до устья, которые могли называться «рекой славян».

Поскольку арабские купцы не проникали севернее Булгара, столицы Волжской Булгарии, да и в этом городе бывали редко из-за ограничительной политики Хазарского каганата, то в восточных сочинениях содержатся очень смутные представления о значительной части Великого Волжского пути. Отношение какой-то части Волги к русам привело к тому, что в арабо-персидских географических сочинениях X в. появился гидроним «Русская река» (нахр ар-рус), обозначавший Волгу или ее приток. Об активном использовании русами Волжского пути в северной его части имеются скудные данные у восточных авторов Ибн Руста, Гардизи и Ибн Фадлана.

Маршруты торговых путей хорошо просматриваются по находкам монет — арабских серебряных дирхемов. Арабы выставляли на международный рынок первоклассную ремесленную продукцию, при этом огромные доходы двора халифа позволяли вести дальнюю торговлю. На вновь построенном в Багдаде монетном дворе была развернута чеканка высококачественных серебряных дирхемов (только со второй трети X в. арабский дирхем утрачивает свою стабильность). Из-за активного обмена на меха, рабов и другие популярные товары дирхемы постепенно оседали (в том числе в виде кладов) в Европе. В Восточной Европе многочисленные клады дирхемов IX в. обнаружены в бассейне Оки, в Левобережье Днепра по Десне и Сейму, а также на берегах Волхова. То есть подчиненные хазарам славяне не только могли выплачивать дань, но и были способны накапливать богатства, участвуя в торговле. На территории Ладоги обнаружен клад и отдельные монеты, чеканенные в 749—788 гг., и одна монета 699/700 гг. Количество кладов в бассейне Волхова, которые археологи относят к началу IX в., увеличивается, что свидетельствует об активизации торгово-экономической жизни. Через Ладогу проходило основное торговое движение в страны Балтийского региона и от трети до половины всех попавших на Русь в IX—X вв. дирхемов реэкспортировалось в Европу. Более чем в 1 500 кладах Балтики обнаружено около 150 000 арабских монет (в Швеции — 60 тыс.). Все известные поселения IX в. на северо-западе Руси располагались на реках и озерах, образовывавших торговую магистраль, или на ее ответвлениях.

Более конкретные сведениями приводят восточные авторы о Донском пути. Путь от низовьев Дона по нижней Волге и далее на юг Каспия у персидского географа Ибн Хордадбеха (IX в.) называется традиционным путем купцов-русов (вероятно, это норманны). Наряду со скандинавами в международную торговлю включились и славяне, которые стали доминировать. В Джурджане, на южном побережье Каспийского моря, купцы-русы продавали все свои товары, но иногда они следовали до Багдада, выплачивая десятину византийским и хазарским властям. Ибн ал-Факих в начале X в. вместо купцов-русов называет славян, которые «от славянских окраин» добираются до Румийского моря, чтобы затем вернуться в «Славонию». Другой маршрут проходил от «моря славян» по «реке славян» до «хазарского рукава» и далее на юг Каспия. Предполагают, что под «морем славян» подразумевалась Балтика. Внутри восточнославянских земель торговля находилась в руках купцов-русов.

Торговые пошлины были главной статьей дохода Хазарского каганата, контролировавшего ключевой пункт Великого Волжского пути. В 30-е гг. VIII в. после поражения в войне с арабами столица Хазарии была перенесена из Самандара в устье Волги, где возник город Атиль (Итиль). Международная торговля способствовала расцвету и Волжской Булгарии. Ал-Истахри и Ибн Хаукаль (X в.) упоминают о дороге Итиль—Булгар, как об обычном наезженном маршруте. В первой половине X в. был освоен прямой торговый путь из Булгара в Киев, о чем позволяют судить сообщения тех же авторов, данные археологии применительно к XI—XII вв. В X в. активно функционировал другой сухопутный торговый маршрут из Булгара в Среднюю Азию (Хорезм и Хорасан), вдоль которого также обнаружены караван-сараи и колодцы X—XI вв. О том, что пушнина привозилась в Булгар из земли славян и далее переправлялась в Хорезм или Хорасан отмечают восточные авторы X в. Ибн Хаукаль, ал-Мас’уди, ал-Мукаддаси. Ибн Русте и вслед за ним Гардизи писали о том, что русы пользуются «соломоновыми мечами». Местом их производства был, предположительно, Хорасан.

Возможно, уже в IX в. существовал еще один торговый маршрут, называемый в современных исследованиях «путем из немец в хазары». Предполагают, что проходил он через Киев, далее вниз по Днепру, вверх по Дунаю до Баварской восточной марки, где находилось местечко под названием Ruzaramarcha. «Раффельштеттенский устав» начала X в. свидетельствует о приходе в Восточную Баварию для торговли славян «от ругов или богемов». «Путь из немец в хазары» был составной частью трансъевропейской торговой магистрали Кордова—Южная Франция—Восточная Бавария—Русь—Хазария. Позднее в связи с появлением в Паннонии венгров маршрут пути изменился на Киев—Краков—Прагу.

Появление новых и активизация старых маршрутов в конце IX — первой половине X в. связывается с торговой блокадой Хазарского каганата. В 80-х гг. IX в., когда в Киеве власть захватил князь Олег, он освободил от дани хазарам племена северян и радимичей. В ответ Хазария перекрыла приток серебра в Восточную Европу и далее в Скандинавию. Возможно, осложнения в торговле с восточными странами возникли также из-за происходивших изменений на обширных степных просторах Восточной Европы (в Степи) — появление новых кочевников-печенегов. Только в 910-е гг. поток серебра с востока благодаря новым путям возобновился.

Первый кризис с поступлением восточного серебра в конце IX в. стал одной из причин формирования нового торгового пути, называемого «становым хребтом Древнерусского государства» — «пути из варяг в греки». Главной составляющей этого пути являлась река Днепр. Прокладка днепровского пути обусловила активность в этом направлении скандинавов (до начала X в. их следы в Среднем Поднепровье не прослеживались), а также первые внешнеполитические акции киевских князей, приступивших к объединению под своей властью всех восточнославянских племенных союзов.

Сведения и представления о восточных славянах арабо-персидских авторов.Восточная Европа представляла ценность для достаточно развитого арабского мира только как источник ресурсов, наиболее привлекательными из которых были меха. Так, Ибн Хордадбех писал, «Что же касается до русских купцов — а они вид славян, — то они вывозят бобровый мех и мех черной лисицы и мечи из самых отдаленных (частей) страны Славян к Румскому морю». Арабский литератор ал-Джахиз в первой половине IX в. упоминал о хазарских и хорезмийских белках, которые происходили из Восточной Европы. Белки, бобры и лисицы, да еще славяне-евнухи — это своеобразная раннесредневековая «визитная карточка» восточных славян для арабских ученых.

В X в., когда уже определенно можно говорить о существовании восточнославянского государства и активном участии славян в международной торговле, в трудах арабо-персидских авторов появляется информация о природных и погодных условиях, этнической ситуации на территории расселения славян и даже об их общественном строе. Но часто трудно понять, о каких славянах идет речь в источнике — южных, западных или восточных. Восточные географы и историки считали главным представить информацию что, где, у кого можно дешево купить.

В основе информации большинства писателей X—XVII вв. о восточных славянах лежит произведение, условно названное «Анонимная записка о народах Восточной Европы», составленное предположительно в Хорасане. Наиболее полно она представлена в трудах Ибн Русте и Гардизи. Рассказ о славянах и русах у Гардизи помещен в главу о тюрках, и все они с населением до Китая включительно называются потомками Яфета. На арабском Востоке принято было считать, что страна славян «ровная, изобильна деревьями, и живут они (славяне) по большей части среди деревьев». Авторы повествуют о занятиях и обычаях славян (изготавливают вино из меда, мертвых сжигают, сосуды из дерева, пасут свиней, имеют неизвестные арабам струнные инструменты), их одежде (высокие сапоги, рубашки до лодыжек и сшиты из льна), верованиях («все они огнепоклонники»), вооружении (щиты, дротики, копья). Упоминаются имена верховных правителей славян (Свитмалик, Смутсвит или др.) и славянские города Вантит (или Вабнит) и Хордаб.

В комплексе источников не найти какого-либо этнографического своеобразия отдельных славянских народов, точного определения территории, которую они населяли. Устойчивым остается разделение славян и русов. Последние живут на острове (полуострове или междуречье), по данным анонимного трактата «Пределы мира», восточнее славян. Их правитель носит титул хакана и все они народ «плохого нрава, непристойный, нахальный, склонный к ссорам и воинственный». Ситуацию более позднего времени фиксирует сообщение ряда восточных авторов, в котором славянское население Восточной Европы (в целом называемое русами) дифференцируется на три части — этнографические или политические. Ал-Истахри, Ибн Хаукаль (оба авторы X в.) и другие делят русов на три группы: правитель первой, ближайшей к Булгару, сидит в городе Куйаба; вторая называется ас-Славийя; третья же — ал-Арсанийя (вариант — Артания). Первые две группы отождествляются исследователями соответственно с полянским племенным союзом и ильменскими словенами. Относительно же Арсании (Артании) существует целый ряд мнений (анты, мордва-эрзя, Рязань, Пермь, Тмутаракань, Чернигов, Верхнее Поволжье, Волынь, Смоленск и т. д.).

Всякое сообщение арабского или персидского автора о народах Восточной Европы содержит в себе информацию о торговле. Так, загадочная область Арсания—Артания примечательна тем, что из нее вывозили черных соболей и лисиц, какой-то металл (олово или свинец), а также клинки для мечей и сами мечи очень высокого качества. Мехами и мечами торговали и жители Куйабы и Славии. Ал-Истахри упоминает, что из земель русов к хазарам привозили мед и воск. Ибн Русте и Гардизи повествуют, что русы продавали шкурки соболя, белки и прочую пушнину. Автор второй половины X в. ал-Мукаддаси более подробно перечисляет товары, которые вывозились из Волжской Булгарии, а многие из них попадали в Булгар из восточнославянских земель (соболь, белка, горностай, лисица, куница, бобр, зайцы, козы, воск, стрелы, большая рыба, шапки, рыбий клей, моржовые клыки, бобровая струя, янтарь, лошадиные кожи, мед, орехи, соколы, мечи, кольчуги, береза, рабы из славян, овцы, рогатый скот). Эти товары по международным путям попадали в самые разные уголки христианского или мусульманского мира и давали купцам прибыль в более 1000 %.

Чрезвычайно выгодна была и торговля рабами. Известно, что большая часть рабов, поступавших на международные рынки в IX в., была славянского происхождения (с этим связана этимология слова «раб» в западноевропейских языках: немецкое Sklave, французское esclave). О рабах, как товаре, неоднократно упоминают арабо-персидские авторы. Ибн Хаукаль и ал-Макуддаси называют Андалусию в качестве пункта назначения транзитных славян-рабов (главным образом, западные и южные славяне). Однако тот же Ибн Хаукаль рассказывает, что из города русов Арсы вывозилось «некоторое число рабов». О захвате мадьярами в плен славян для продажи в рабство пишут Ибн Русте и Гардизи, причем последний уточнял, что кочевники продавали в Рум как славян, так и русов. Те же авторы, а также Ибн Фадлан приводят сведения о продаже русами славян в Булгаре. В X в. работорговля в Европе утратила прежний размах, тем не менее, к 60-м гг. X в. относятся сведения Ибрагима Ибн Йа’куба о том, что в Прагу торговцы-русы привозили рабов. Согласно «Раффельштеттенскому уставу» начала X в. (восточная Бавария) воск, рабы и лошади были главными товарами славян «от ругов и богемов»

Представления о восточных славянах в Северной Европе. Для норманнов территория на восток и юго-восток от Скандинавии не являлась чем-то чуждым, а ее население признавалось равным. Для восточнославянского населения в скандинавских источниках даже не было специального этнонима. В более позднее время саги, которые создавались для того, чтобы возвеличивать скандинавских предводителей-конунгов, ставят в один ряд с ними древнерусских правителей. В географических сочинениях Восточная Европа представляется, как часть «Великой Швеции». В трактате «Какие земли лежат в мире» сообщается: «…самая восточная ее (Европы часть) — Великая Свитьод... В том государстве есть (часть), которая называется Руссия, мы называем ее Гардарики». «Холодной Свитьод» называется Русь и в сагах. Включение территории Восточной Европы в общее понятие «Швеция» связывается с представлением скандинавов о своем происхождении откуда-то с востока.

Особенность знакомства скандинавов с Восточной Европой — постепенное продвижение все дальше вглубь территории, частичное ее освоение посредством поселения, колонизации, интегрирования в восточнославянское общество. Поэтому данная территория воспринималась если не совсем «своей», то, по крайней мере, комфортной.

Первые норманны, проникавшие на север Руси, были заинтересованы в использовании выгодных торговых путей для своего обогащения приобретения «славы». Местное население интересовало скандинавов в качестве поставщиков товаров для торговли, а затем и участников их военных походов. Это обусловило восприятие Восточной Европы, как некой переходной области, имеющей значение только в качестве средства, способа, посредника, пути. По отношению к областям восточнее Скандинавии в сагах часто использовались термины с корнем austr- (т. е. восточный), например, «Восточный путь». Персонажи саг путешествуют по этому пути из Константинополя в Новгород и далее в Норвегию и обратно. Киевские князья называются правителями «Восточного пути». Позже подобные топонимы обозначали территории, заселенные прибалтийскими славянами, эстами, куршами и карело-финнами. Русь в это время названа уже как Гардарики — замкнутая, цельная территория, тогда как ранее она — лишь часть «Восточного пути».

Обозначение территории, населенной восточными славянами, топонимом Гардар синхронно первому этапу проникновения на нее скандинавов (вторая половина IX в., без учета Ладоги). Гардар — это форма множественного числа существительного, имеющего в древнескандинавском языке несколько значений: 1) ограда, забор, укрепление; 2) двор, владение (княжеский двор) и др. То есть распространенное объяснение позднейшего (XII—XIII вв.) производного от данного топонима Гардарики — «страна городов» — неприемлемо. Предполагают, что появление данного топонима было вызвано наличием целого ряда укрепленных поселений на пути из Ладоги по реке Волхов, с которыми сталкивались путешествовавшие норманны и которые местные жители могли называть «градами» («огороженное место»). В древнескандинавском языке славянское слово было приспособлено к близкому по звучанию и семантике. Все древнерусские города, которые упоминаются в скандинавских источниках, напрямую были связаны с речными торговыми путями, имели как бы «водноторговый характер». Выходцы из Швеции или Норвегии знакомились с восточноевропейским пространством только по торговым, наезженным путям (отсюда появление понятия «Восточный путь»).

Из всех известных в Скандинавии восточноевропейских городов особая роль принадлежала Ладоге. Этот город стоял на границе с собственно восточнославянской, русской территорией, в нем ожидали скандинавские купцы и послы разрешения на проезд. В Ладоге, согласно сагам, даже в XI в. был скандинавский правитель. О том, что этот город сознательно отчуждался в восприятии скандинавов от освоенной славянами территории, говорит использование в качестве части его названия термина borg («город, крепость»), не типичной для обозначения городов древней Руси, но известной в западноевропейской топонимике.

Представление о Восточной Европе как пути к области «чужой», но в привлекательной, со временем менялось. Эта территория стала рассматриваться как самодостаточная или же связанная с византийским, греческим миром. Привлекала скандинавов и возможность приобрести здесь ценные товары: в «Саге об Олаве Святом» норвежские купцы ездили в Холмгард за «драгоценными тканями», «дорогими мехами», «роскошной столовой утварью». «Восточным путем» называется уже территория между расселением восточных славян и скандинавскими странами.

Таким образом, Восточная Европа в IX в. и в позднейшее время в представлении арабо-персидских авторов и древнескандинавских источников являлась областью малоизвестной, привлекавшей внимание своими ценными ресурсами и расположением на важных торговых путях. Но в конце IX в. ситуация на территории расселения восточных славян изменилась: утверждалась верховная власть, сплачивавшая племенные союзы в государство, которое брало торговлю под свой контроль (международная торговля связана с вызреванием государственности).

Социально-экономические предпосылки возникновения восточнославянского государства.Ко второй половине IX в. восточные славяне прошли несколько этапов в своем развитии — от эгалитарного (первобытного) общества к ранжированному и, наконец, к стратифицированному. Показателем развития таких обществ выступала не социальная или имущественная, а функциональная дифференциация: наличие разделения по выполняемым членами общества функциям и позволяет называть общество ранжированным. Еще в эгалитарном обществе выделялся вождь, на новом же этапе наблюдалась иерархия вождей, возникшая в силу соподчиненности территориальных образований различного уровня: местных, областных и т. д. Каждый вождь на своем уровне выполнял общие социальные, политические, экономические и религиозные функции, обеспечивавшие жизнь общества. В отличие от государственной организации, права и обязанности вождей одного уровня были одинаковы, но расширялись при переходе на следующий уровень.

Формирование потестарно-политических структур напрямую увязывалось с перераспределением избыточного продукта, доступ к которому обеспечивал выделение и укрепление института вождей и формирование племенной аристократии. Важнейшим отличием политического устройства ранжированного общества явилось выделение центральной власти, обособленной от массы населения.

Непосредственно стоявшие на пороге государственности потестарно-политические структуры в политической антропологии получили наименование «вождество». В современной исторической науке принято считать такой политический строй универсальным в период разложения родоплеменного строя. Он предшествовал как рабовладельческим, так и феодальным государствам. В «вождествах» получение избыточного продукта достигалось различными путями: увеличением производительности труда, участием в обмене и торговле, военной деятельностью. И именно этот последний из путей получил наиболее яркое выражение: в случае удачи он позволял быстро наращивать прибавочный продукт и значительно усилить авторитет вождя. Этим обстоятельством объясняется повсеместное возрастание военной активности при переходе от «вождеств» к государству. Именно это обусловило широкое распространение в науке обозначения (вслед за Л. Морганом) переходного периода от родоплеменного общества к государству как эпохи военной демократии.