Особенности активного словаря постсоветской эпохи

Современный русский язык – сложное единство литературного языка, диалектов, просторечия, жаргонов. Литературный язык в связи с дальнейшим проявлением социальных, профессиональных, территориальных и образовательных различий между носителями стал более разнородным. В нем отчетливо противопоставлены две его основные разновидности – книжная и разговорная. Книжный язык – это язык научных трудов, художественной литературы, деловой переписки, газет и журналов, радио и телевидения. Разговорный – язык неофициального общения. Он считается самостоятельной подсистемой внутри общей системы языка – со своим набором единиц, сочетающихся друг с другом по особым правилам. На нем говорят с родными, знакомыми, друзьями.

Эпоха перестройки в России в конце 80-х – начале 90-х гг. и последующие изменения в жизни общества по-своему отразились на русском языке и в первую очередь – на его лексическом составе. Особенность нашего времени в том, что на жизнь общества, следовательно, и на речь его членов все большее влияние оказывают СМИ: телевидение, радио, газеты, журналы.

Лидирует телевидение: с его подачи вошли в язык, например, слова и словосочетания фазенда в значении «дача» (из сериала «Рабыня Изаура»), сладкая парочка и супербизон (из телерекламы) и много крылатых фраз. Вместо строгих официальных дикторов, читающих заранее подготовленные тексты, мы видим и слышим ведущих с раскованной манерой держать себя и непринужденной речью – «ведущих прямого эфира». Для современного телевидения характерно усиление оперативности обратной связи, активное включение телезрителей в коммуникационный процесс. Сегодня популярны телеигры типа «Поле чудес», «круглые столы», передачи на актуальные темы, определяемые телезрителями, телеголосование, разнообразные интеропросы и т.п. «Это закладывает основы для приближения коммуникационного процесса к реверсивному (= обратимому – О.В.), то есть такому, при котором субъекты … становятся равноправными…» (1, с.17). Рост интерактивности приводит к тому, что тексты многих телепередач целиком строятся на диалоге ведущего, тележурналиста и участников передачи, между участниками программы и телезрителями и т.п. Поэтому основная черта современной телевизионной речи – диалогичность, предопределяющая усиление роли разговорных элементов.

С подачи СМИ заметную роль в нашей жизни стала играть реклама, вербальная составляющая которой, как показывают результаты специальных исследований, более значима, чем звуковая или изобразительная. Язык рекламы обладает характерными особенностями. В нем выделяются компоненты, несущие основную информационную (содержательную и экспрессивно-эмоциональную) нагрузку: 1) ктематоним (от греч. ktema «имущество» + onima «имя») – словесный компонент торгового знака; 2) слоган (от англ. slogan – «лозунг, девиз») – короткий лозунг, представляющий рекламу товара; сжатая, ясная и легковоспринимаемая формулировка рекламной идеи; 3) комментирующая часть, раскрывающая содержание ктематонима и/или функциональное назначение рекламируемого товара в лапидарной (сжатой и выразительной) манере: одна – две фразы, динамичные по своей синтаксической структуре. Например:

Фея (ктематоним);

Превратит любую Золушку в Принцессу (слоган);

Уважаемая выпускница!

Приглашаем Вас посетить салон “Фея“, в котором Вы сможете

приобрести вечернее платье и аксессуары на любой вкус.

“Фея“ сделает Вас принцессой выпускного бала (комментарий).

(Подробнее о языке рекламы – см. 79, с.155 – 165).

К сожалению, рекламоделатели и рекламодатели далеко не всегда следят за тем, чтобы их продукт соответствовал нормам литературной речи. Поэтому нередко можно прочитать или услышать лозунги типа «Автомобиль продается по цене завода», «Индпошив курток из кожи заказчика», «Мы ждем вас, если вы знаете и хорошо владеете русским языком», «Единственные в городе магазины, осуществляющие полный спектр услуг», «Проблемы ремонта легко решимы» и т.п.

Реклама становится неизбежностью в условиях рыночной экономики. Если в советское время в магазинах иногда «выбрасывали» один сорт сыра, колбасы или кофе, то эти продукты раскупали без всякой рекламы, а сегодня, когда появился выбор и на витрине много разных сортов, производителю и продавцу приходится объяснять, почему стоит предпочесть тот или иной из них. Под прессом критики и градом насмешек язык рекламы постепенно улучшается. Но, как резонно замечает санкт-петербургский языковед П.А. Клубков, «всерьез ситуация может измениться только тогда, когда рекламодатели поймут, что безграмотная реклама их компрометирует. Грамматическая ошибка на роскошном рекламном щите свидетельствует о том, что кто-то пожалел денег на редактора или корректора, а значит, дела у фирмы идут не очень хорошо, значит, она не вполне надежна» (37, с.79).

После падения «железного занавеса» в нашей речи появилось много новых (или полузабытых) иностранных слов, называющих политические понятия, предметы быта и др. новые реалии: муниципалитет (орган местного самоуправления), саммит (правительственное совещание по актуальным вопросам), чипсы, бургеры, хот-дог, попкорн, миллениум, караоке и т.д. (см. примеры из 2-го параграфа). Ожили некоторые слова и устойчивые сочетания дореволюционной России: дума, губернатор, есаул, хорунжий, кадетский корпус, лицей и др.. Стремление к яркости и выразительности речи в сочетании со специфической социальной ситуацией ввело в язык немало слов из уголовного и молодежного жаргона: беспредел, крутой, разборка, наехать, напрягать, доставать, тащиться, отмазать, откосить, блин и п.

Ослабли жёсткие рамки официального публичного общения, на смену заранее подготовленным докладам пришли дискуссии, беседы, игры, интервью. Количество разговорных, жаргонных, просторечных элементов в публичной речи значительно увеличилось. Часто эта раскрепощенность (а иногда и развязность) речи объясняется нежеланием говорить на бюрократическом жаргоне советской эпохи. Отказ от казенного слова влияет не только на лексику, но и на все другие уровни языка – от произношения и интонации до построения фразы. К сожалению, иногда вместе с советскими штампами утрачивается выработанная годами культура речи, произносительные и словоупотребительные нормы. А мы знаем, что именно язык связывает между собой поколения, делает культуру единой. Было бы жаль, если бы следующим поколениям пришлось читать Пушкина или Чехова в переводе.

Снижение стиля и огрубление речи, наблюдаемые в наши дни, «следует объяснить, – полагает Л.И. Скворцов, – скорее недостаточно высоким уровнем речевой и общей культуры становящихся хозяевами жизни «новых русских», с их коммерческим прагматизмом и заниженными представлениями о моральных и нравственных идеалах человека, личности» (77, с.10).

Сегодня снова (в который раз!) заговорили о «порче» русского языка. Например, в популярной телепередаче «Процесс» (1-й канал, 11. 01. 2000 г.), которую вели А. Гордон и В. Соловьев, горячо обсуждалось, нужно ли принимать специальный государственный закон о языке, призванный регламентировать в первую очередь публичную речь (т.е. речь СМИ), и в частности ввести языковую цензуру телевизионных программ, где нередко звучат грубые, бранные, безвкусные слова и выражения (профессор С.Я. Гехтляр дала им меткое обобщенное наименование – фикально-генитальная лексика). Эта обсценная лексика прочно утвердилась в различных шоу, в голливудских боевиках и др. передачах низкого нравственного уровня (посчитайте, например, сколько раз произносится слово задница в популярном боевике «Крутой орешек»). Компетентными людьми были высказаны убедительные аргументы – как «за», так и «против», и в итоге большинство телезрителей проголосовало за необходимость принятия такого закона. Но в порыве справедливого негодования мы снова подвергаем сомнению очевидную истину: «гений языка умнее писателей и знает, что принять и что исключить» (В.Г. Белинский), забываем, что язык сам выбирает правильный путь. В целом мы не стали говорить хуже, просто изменившиеся условия жизни заставляют нас больше говорить без предварительной подготовки, и мы этому еще только учимся.

По нашему глубокому убеждению, только просвещение, охватывающее самые широкие слои населения, способно повысить уровень речевой культуры народа. Но это длительный процесс, для которого должны быть созданы прежде всего экономические предпосылки, т.е. государство должно доказать обывателю – рядовому носителю языка, что на современном рынке труда быть образованным выгоднее, чем необразованным, что тот, кто грамотно говорит и пишет, получает больше, чем неграмотный человек. Для этого на всех предприятиях должен быть введен обязательный образовательный ценз при приеме на работу, должна быть значительно повышена зарплата школьных учителей и преподавателей вузов и сузов. Вместе с тем следует ужесточить отбор наиболее способных абитуриентов в высшие учебные заведения (особенно педагогического профиля), повысить требования к качеству образования и профессиональной квалификации преподавателей, улучшить техническое оснащение образовательных учреждений. Только все эти меры в комплексе способны поднять в общественном сознании престиж образования и, как следствие, уровень востребованности людей с высокой речевой культурой. К сожалению, пока публичные заявления государственных чиновников о необходимости улучшения образовательной системы носят в большей степени декларативный характер. Однако не следует перекладывать на плечи государства всю ответственность за наблюдаемое сегодня относительное снижение уровня речевой культуры. У каждого носителя языка должно быть постоянное внутреннее стремление к совершенствованию своей речи, а этот импульс может быть стимулирован все тем же постепенным, ненавязчивым, имеющим прочную логическую основу просвещением, на котором замыкается круг наших рассуждений.

Современный русский язык живет и развивается очень интенсивно. После продолжительного периода штампованной советской речи («linqua sovetica») язык обрел новые степени свободы, а освоение нового всегда идет методом проб и ошибок. У нас есть все основания гордиться своим языком. Профессор А.Т. Хроленко совершенно прав:

Русский язык по-прежнему «велик и могуч». Его лексический инвентарь и запас выразительных средств колоссальны и продолжают расти. Русский язык как коммуникативный феномен не требует никакой защиты – ни юридической, ни моральной.

Однако моральной, филологической, а иногда и юридической защиты требует наша речь. Индивид получает язык как нечто данное, уже до него существующее, а речь во всех случаях каждому человеку приходится формировать самостоятельно. Так что защищать надо не язык, а речь <…>. Бояться надо не заимствований, бояться надо культурного выхолащивания слов. Невысокая речевая культура – зеркало низкой общей культуры (92, с.129 – 130).

Несколько затянувшееся предисловие можно закончить двумя перекликающимися и взаимодополняющими оптимистическими строфами:

Как сильно буря не тревожит Вершины вековых древес,

Она ни долу не положит,

Ни даже раскачать не сможет

До корня заповедный лес.

Н.А. Некрасов

Владыки и те исчезали

Мгновенно и наверняка,

Когда невзначай посягали

На самую суть языка.

Я. Смеляков

Для того чтобы проникнуть в тайны лексической стилистики, найти основные закономерности нормативного словоупотребления, надо иметь представление об особенностях функциональных стилей русского языка.