Экзегетика Ветхого Завета
Каковы же условия правильного восприятия Священного Писания? Среди них необходимо выделить религиозные и научные принципы.
Религиозные условия включают личную аскезу и приобщенность к Церкви. Желающий правильно понять Библию должен стремиться к чистоте сердца, как подчеркивает в своих письмах святитель Игнатий Брянчанинов, ссылаясь на Иоанна Синайского: "Глубоко море Писания, и не безбедственно носится по нему ум безмолвника: опасно плавать в одежде, и касаться богословия страстному". Не всегда осознавая саму себя, душа, тем не менее, должна быть готова к слышанию Божественных глаголов. Вот два примера. Человек открывает ради любопытства Евангелие от Матфея, читает про то, как "Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова...", имена еще около сорока еврейских мужчин, друг друга "рождавших", с улыбкой и непониманием закрывает книгу и лишь много лет спустя из телепередачи узнаёт, что суть христианства - это любовь к Богу и ближнему. А митрополит Антоний Сурожский, будучи неверующим подростком, услышав проповедь, просит у матери Новый Завет, открывает самое короткое Евангелие - от Марка - чтобы "навсегда с этим разделаться", и во время чтения вскоре видит стоящего по ту сторону стола Самого Христа (эта встреча определила судьбу и духовность владыки Антония). Существует благочестивое и необходимое правило перед чтением Писания помолиться, дабы Господь дал мудрость и веру для правильного постижения текста. Да и чтение Библии само по себе также должно стать разновидностью молитвенного собеседования с Богом.
Приобщенность к Церкви, как условие правильного восприятия Библии, в общем смысле выражается "стоянием в Предании". В дореволюционном догматическом богословии, испытавшем огромное схоластическое влияние Запада, под Преданием часто понималась часть Откровения, незаписанная в Библии. В понятие "Предание" могли включать незаписанные в Новом Завете слова Господа, постановления Вселенских Соборов, чинопоследования богослужений, жития святых, и даже те обычаи и традиции, которые в целях разграничения уже в наше время названы преданиями в нарицательном смысле. Но в первоначальном и глубоком смысле слова Предание – это вовсе не всё Божественное, что "не поместилось" в Библии. Достаточно точно звучит определение проф. А. И. Осипова: Предание – это полученный от апостолов и передаваемый в Церкви из поколения в поколение опыт жизни в Духе Святом. Таким образом, Предание – это церковный опыт богообщения, и Священное Писание – лишь его часть! Только в опыте Предания можно правильно истолковать духовный смысл библейского текста, особенно в затруднительных случаях (протестанты, отвергая Священное Предание, сталкиваются с проблемой интерпретации текста, что вызывает расколы в их деноминациях). Диакон Андрей Кураев в книге "Традиция. Догмат. Обряд" раскрывает еще одну грань Предания, сопоставляя его с "преданием" за нас на смерть Христа и нашим "преданием себя" Богу.
Истолкование Писания в свете Предания означает несколько важных положений. Во-первых, каждую книгу Ветхого и Нового Заветов нельзя рассматривать в отрыве от главной идеи Библии, касающейся нашего спасения и от целокупного библейского видения взаимоотношений Бога и человека.
Во-вторых, события Ветхого Завета следует, прежде всего, рассматривать в свете благовестия Нового Завета, ибо весь Ветхий Завет – это прообраз (пророческий образ) Нового Завета: "Новый Завет был сокрыт в Ветхом, Ветхий ныне раскрывается в Новом", – говорит блаж. Августин; внутренний же смысл многих событий и положений Ветхого Завета, кроме фундаментальных, часто представляет лишь исторический интерес. А в-третьих, если чтение Библии является (чаще именно Ветхого Завета), прежде всего, способом общения с Богом, то чтение это может быть для неподготовленного человека столь же опасным, сколь опасно приближение к попаляющему Божественному огню. Известны случаи, когда человек, находясь в состоянии удрученности, отчаяния или гордыни, принимался за Ветхий Завет и в результате клеветал на веру или терял ее.
При изучении текста Библии немалое значение имеют и научные знания: филологические, исторические, сравнительно-религиозные. Прежде всего, это знание языка оригинала. Для Ветхого Завета это в основном древнееврейский язык (в его позднем - арамейском – варианте), для Нового Завета - древнегреческий. Знание языков помогает уточнять смысл событий, тем более что все переводы страдают определенными недостатками. Кроме того, в ряде случаев необходимо знание глубокого значения древних понятий (напр.: "имя", "день", "познать"), символического смысла имен (Адам, Авраам) и чисел (3, 7, 12, 40, 70, 1000), литературных приемов того или иного вида священных книг и др. При толковании текста надо иметь в виду разные смысловые уровни:
– буквальный;
– аллегорический;
– тропологический;
– анагогический.
Буквальное толкование, естественно, связано с прямым восприятием библейского текста. Удобнее всего на этом уровне рассматривать нравственные заповеди и советы, а также конкретные исторические события.
Аллегорическое (иносказательное) толкование используется там, где буквальное прочтение невозможно или нелепо. Например, слова Бога в 3 гл. кн. Бытия "Адам, где ты?" не то означают, что Творец не смог разглядеть человека в саду, а предупреждение об опасности: "Что с тобой происходит?".
Прообразовательное толкование связано с вышеупомянутым принципом рассмотрения истории Ветхого Завета как длительного процесса приготовления к пришествию в мир Спасителя. В книге Судей есть эпизод, когда для укрепления в вере Гедеон просит Бога явить ему знамение. Он оставляет на земле козью шерсть, и наутро она вся в росе, а земля - сухая, а на другой день, наоборот, вся земля в росе, а кожа осталась сухой. В Израиле подобный текст мог рассматриваться как знак особого избранничества. Но прообразовательный смысл в свете христианских времен стал иным: Израиль имел Божье благословение, а весь мир был "сушей" в этом смысле, но затем благодать - "роса" - распространилась по всему миру, а Израиль стал "сухим".
Духовное толкование текста относится либо к нравственному размышлению относительно человечества в целом, своего народа, истории своей страны, либо к личному молитвенному и покаянному деланию. В любом случае духовное осмысление текста становится важным уроком в оценке прошлого и для созидания будущего.
Немаловажное значение имеет также проблема авторства различных книг, входящих в Библию. Значимо, что из понятия богодухновенности видно, что для спасения не имеет принципиального значения, кто именно написал ту или иную книгу Библии, когда известно, что Автор откровения – Сам Бог. До эпохи научно-критического исследования библейского текста большинство толкователей настаивало на том, что несомненный автор книги указан в заголовке: Пятикнижие Моисеево написал Моисей, Премудрость Соломона – Соломон и т.д. В настоящее время серьезная библейская наука, развивавшаяся последние десятилетия в основном на Западе, в любой книге Ветхого Завета может выделить множество временных и стилистических наслоений и смысловых несоответствий. В отношении Пятикнижия самое простое соображение звучит так: как мог Моисей быть единственным автором, если в конце Второзакония сообщается о его смерти? (Иногда, правда, можно услышать, что он предвидел свою смерть и описал ее!). Хотя в том же Пятикнижии есть множество постановлений, совсем не относящихся в историческом смысле ко времени странствования иудеев по пустыне. Книга пророка Исайи не только в историческом, но и в богословском смысле разделена на две части, одна из которых относится к эпохе задолго до пленения, а другая – к концу 70-летнего Вавилонского плена. Книга Иова написана примерно в V в. до Р.Х., а описывает жизнь праведника, жившего примерно за 500 лет до написания книги. Книга пророка Даниила написана во II в. до Р.Х., а сам Даниил жил, по преданию, в эпоху царя Навуходоносора. Примеры можно продолжать.
Кроме этого, нужно иметь в виду, что в древности существовал обычай, в корне противоположный современному представлению об авторских правах. Часто священный писатель, одухотворенный человек, в силу того смиренного представления, что его имя ничего не значит рядом с величием открывшейся Истины, а, может быть, потому еще, чтобы придать книге больший авторитет, привлечь к ней внимание, надписывал свое творение именем известного библейского праведника: Еноха и Ноя, Моисея и Соломона, как бы беря их в свидетели своего права возвещать Божье слово (правда, этим могли пользоваться и недобросовестные еретики, особенно в новозаветное время, так что Церкви приходилось вырабатывать критерии, объясняющие, почему, например, образ Христа искажен во всевозможных евангелиях от Петра и Фомы).
Наконец, реабилитировать практику соотнесения той или иной книги Библии с определенным лицом может тот факт, что в древности сакральные тексты запрещалось записывать, и потому весьма возможно, что ядро повествования действительно восходит к данному лицу, а исторические несостыковки возникли в ходе редактирования текста.
Т.о., если мы видим в заглавии книги имя автора, то это может означать следующее:
– книга действительно написана этим человеком;
– книга в основании своем имеет откровение, учение, принципы, открытые упомянутым человеком, но в течение длительного периода подверглась обработке;
– книга написана в духе мудрости данного человека и посвящена ему, она суть изложение его мыслей;
–сей человек является не автором, а героем книги.
Дата добавления: 2017-06-02; просмотров: 143;