Раздел 12. Критика в СМИ

В первом разделе речь шла о той предельной встроенности в систему гуманитарных сфер, которое характерно для традиционной литературной критики. Особенно эта дпассоциация касается журналистики, которая и сама реализуется посредством разветвлённой сети средств массовой информации, и предоставляет такую возможность критику. Без всякого преувеличения можно утверждать, что своевременная широкая рецепция литературно-критического произведения практически невозможна без участия СМИ.

Как уже говорилось, эта отрасль литературы особенно нуждается в своевременном обращении к публике. У критика нет ни возможности, ни смысла писать «в стол» – в надежде быть прочитанным в более позднее время. Отложенное знакомство с произведением прозы, поэзии и драматургии – тоже весьма драматично, но однако не фатально: нередки случаи, когда спустя многие годы слава догоняла писателя на исходе его жизни или за её пределами. Так обстояло, к примеру с классиками австрийской прозы ХХ века Францем Кафкой (при жизни он был известен крайне немногим) и Элиасом Канетти, который был увенчан Нобелевской премией (1981), главным образом, за роман «Ослепление» (1935) и исследование «Масса и власть» (1962). Фигурально выражаясь, они могли бы присоединиться к русскому поэту Юрию Кузнецову который воскликнул:

– Ударил поздно звёздный час,

Но всё-таки он мой![261]

Критика лишена возможности дожидаться более благоприятного стечения обстоятельств, чем те, в которых она написана: её выступления всегда прочно связаны с современностью, даже если критик обращается к классике: её новое прочтение рассчитано на конкретное время. Долгий путь к читателю не только катастрофически снижает актуальность критического выступления, но и лишает его эффективности. В своё время Владимир Алексеевич СОЛОУХИН (1924–1997) в книге «Камешки на ладони» (1977) воспользовался следующим образом: представьте себе, что некий умелец изготовил пулемёт накануне Куликовской битвы. Его использование могло бы моментально деморализовать конницу Мамая и в два счёта решить исход сражения. Но изобретатель спрятал его, и оружие было открыто только в годы гражданской войны. Один пулемёт в числе многих тысяч других не оказал бы заметного воздействия на военную операцию. Это допущение писатель соотнёс с литературным сочинением, которое обнародовано гораздо позже своего создания. Он говорил о литературе в целом, но к критике этот образ применим в особенной степени.

Итак, сила сотрудничества критика со средствами массовой информации состоит в быстром и разветвлённом ознакомлении аудитории с его актуальным видением литературного процесса, оценками значительных новинок, рассмотрением наиболее существенных тенденций, анализом нынешнего состояния культуры и общественных векусова, футурологическим взглядом на перспективы развития литературы и искусства.

Однако, как выражался Франсуа де Ларошфуко, наши недостатки являются продолжением наших достоинств. Этот диалектический механизм проявляется и в сотрудничестве критики со СМИ. Наряду с плюсами этот симбиоз таит в себе и серьёзные опасности. Дело в том, что в основе функционирования средств массовой информации заложен принцип чёткой ритмичности, неслучайно печатные СМИ принято именовать периодическими изданиями. Этот строго организованный выход номеров и выпусков заставляет критика работать не с той скоростью, как того требуют его собственное представление о творчестве, личные биоритмы, индивидуальная скорость чтения, осмысления прочитанного и письма. Необходимость укладываться в график выхода газет, журналов, теле- и радиопередач нередко заставляет его торопиться, в спешке сдавать свои материалы, выдавать «на гора» сырые и непродуманные материалы, ошибаться в частностях, а иногда и в целом.

Кроме всего прочего надо помнить о том, что участие творческого человека в организации печатного издания и его индивидуальное творчество – это совершенно разные способы самореализации. Одарённый человек имеет право быть несведущим, а то и беспомощным в практических делах, которые могут скоро ему наскучить. Именно то имел в виду П.А. Вяземский, вспоминая о попытках Пушкина участвовать в издании журналов: «Пушкин и сам одно время, очень непродолжительное, был журналистом. Он на веку своём написал несколько острых и бойких журнальных статей; но журнальное дело не было его делом. Он не имел ни достойных качеств, ни погрешностей, свойственных и даже нужных присяжному журналисту. Он по крайней мере во втором периоде жизни и дарования своего не искал популярности. Он отрезвился и познал всю суетность и, можно сказать, горечь этого упоения. Журналист – поставщик и слуга публики. А Пушкин не мог быть ничьим слугою. Срочная работа была не по нём. Он принялся за журнал вовсе не из литературных видов, а из экономических. Ему нужны были деньги, и он думал, что найдёт их в журнале. Думал он, что совладает с журнальным предприятием не хуже другого. Не боги же обжигают горшки. Нет, не боги, а горшечники; но он именно не был горшечником»[262] («Взгляд на литературу нашу в десятилетие после смерти Пушкина», 1847–середина 70-х гг.).

Постоянное штатное сотрудничество в журналах, когда ведущий критик обязан был поставлять в очередную книжку определённый (и немалый) объём текста (листаж) порой вынуждало русских критиков XIX века прибегать к такому малосимпатичному методу литературной работы, как строчкогонство. К сожалению, даже у критиков переднего ряда (В.Г. Белинского, Н.А. Добролюбова, Д.И. Писарева, Н.Г. Чернышевского etc.) нередко ощутимо невольное стремление нагнать необходимую массу критического текста. Делалось это чаще всего с помощью многословных, подробных и маловразумительных рассуждений на абстрактные философские или же нравственные темы. В наши дни они читаются с большим трудом, да и для современников отчасти представлялись пустопорожними словесами, стремлением истолочь воду в ступе и напустить общекультурного тумана. В наши дни подобная практика встречается редко, хотя и сегодня иногда попадается многословие, имитация самостоятельного мышления, неуместная витиеватость стиля.

К счастью, при первой представляющейся возможности классики решительно отказывались от никчёмных умствований – как только они возвращались к интересующим их предметам, в их языке и интонациях появлялась энергия, личное отношение, огонь искреннего отношения к предмету разговора. Эти перепады, кстати, весьма заметны при чтении: сразу чувствуешь, когда критик оставляет вязкие, громоздкие периоды и с увлечением и темпераментом устремляется к рассмотрению, оценке и анализу достойного внимания художественного текста.

Несомненно, любой критик волен отказаться от сотрудничества со СМИ, ограничившись устными выступлениями на конференциях, вечерах и встречах с читателями. Но в таком случае аудитория, внимающая его голосу сужается до десятков, максимум – сотен слушателей, эффект от таких выступлений не идёт в сравнение с проникающей способностью печатной публикации, а тем более – телевизионной трансляции, а репрезентация его взглядов, воззрений и концепций будет весьма затруднительной. Вот почему, когда становится известно, что на том или ином мероприятии будет присутствовать телекамера, число желающих и готовых выступить резко возрастает.

Критика в журналах

Тот факт, что само понятие журналистика произведено от слова журнал, свидетельствует о том, какое место этот тип периодического издания занимает в иерархии СМИ. Впрочем, с этимологией этого слова при переводе на русский язык произошло удивительное превращение. Дело в том, что по-французски (jour) оно означает – день. Поэтому journal в русском понимании первоначально означало: дневник, ежедневник (вспомним вторую часть лермонтовского романа «Журнал Печорина»). И это соответствовало сути дела, так как французское journal означает и дневник, и газета, и реестр, а журнал в нашем понимании это чаще всего magazine. Но в системе нашей печатной продукции журнал всё-таки был и остаётся периодическим изданием достаточного объёма, который выходит чаще всего один раз в месяц. Несмотря на это, в истории журналистики были (и есть) еженедельные, двухнедельные, двухмесячные и даже квартальные журналы. Наиболее распространённым периодом подготовки и издания номера всё-таки остаётся месячный промежуток.

Так или иначе, у сотрудников журнала, с одной стороны, есть некоторое время для того, чтобы обдумать и взвесить содержание очередного выпуска, внимательно спланировать программу публикаций, выработать стратегию и тактику общения с читателями. С другой стороны, время, как известно, проходит быстро, и в подготовке выпуска надо поторапливаться, тем более что договор с типографией, как правило, подразумевает жёсткие меры за задержку в сдаче материалов. Хорошо отлаженная команда журнальной редакции должна работать как часы – чётко и слаженно. Впрочем, это уже находится в сфере компетенции профессиональной журналистики.

Прежде всего так называемые «толстые» журналы интересуют нас как площадка и кафедра, с которой критики имеют возможность обратиться к читателю, и они сполна используют её. Как правило, редакция журнала (штатные сотрудники и авторский актив) возникают как коллектив единомышленников. Вырабатывается единая идеологическая и эстетическая позиция, взаимопонимание и общий взгляд на основополагающие вопросы. Сотрудники проводят конкретную линию художественного и публицистического поведения, реализуют совместную программу. В соприкосновении с другими изданиями, журналисты отстаивают свои интересы и полемизируют с чуждыми точками зрения.

Именно критический раздел журнала определяет его идеологическую и художественную направленность. Если поэты и прозаики, обладая беспредельной свободой в творчестве, могут не слишком задумываться об этих приоритетах, то критики вынуждены ориентироваться на общую редакционную концепцию и политику. Нередко такая линия поведения и самоидентификации редакции сохраняет свой векторный ориентир на протяжении долгого времени. Так, например, в журнале «Современник», когда у руля его стояли Н.А. Некрасов и И.И. Панаев, с течением лет менялся состав ведущих критиков: за эту область работы отвечали А.В. Дружинин, Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов, М.А. Антонович, Г.З. Елисеев, Н. Щедрин (М.Е. Салтыков), люди разного уровня таланта, темперамента, взглядов на литературу, но неизменным оставалась их принадлежность к демократическому крылу русской общественной жизни. Для того чтобы эта позиция была ясно понималась читательскими кругами, сотрудникам журнала приходилось вести неустанную полемику со своими оппонентами. «Современник» подвергался критике как справа (славянофильская и либерально-консервативная печать), так и слева («Русское слово»).

Одним из первых европейских журналов считается «Спектейтор» (Spectator – англ.: наблюдатель, зритель; отметим, что при упоминании иностранной периодики у нас принято не переводить их, а использовать их звучание на русском языке при помощью кириллицы и опущением артиклей: «Асахи симбун», «Вашингтон пост», «Газета выборча», «Жэньминь жибао», «Таймс», «Уолл-стрит джорнэл», «Фигаро», «Эль Паис» etc.). Это издание, у истоков которого стояли Джозеф АДДИСОН(1672–1719) и Ричард СТИЛ(1672–1729), ведёт свой отсчёт ещё с начала восемнадцатого века и ныне продолжает свою деятельность. Поскольку к сотрудничеству с ним привлекались видные литераторы, то критика была на его страницах нередкой гостьей. Большую популярность имели, например, еженедельные эссе самого Аддисона, посвящённые незаслуженно забытому в ту пору «Потерянному Раю» Джона Мильтона. Примечательно, что в эпоху Просвещения и романтизма писатели и теоретики не только разбирали отдельные сочинения, но вели неустанную полемику о принципах, стилях и направлениях искусства. Журнал иенских романтиков братьев Августа Вильгельма(1767–1845) и Фридриха (1772–1829) ШЛЕГЕЛЕЙ «Атенеум» вёл последовательную пропаганду своих эстетических принципов; в пику ему журнал И.В. Гёте «Пропилеи» утверждал неувядаемые идеи классического искусства.

Расцвет прессы пришёлся на XIX–XX века. Журналистика стала мощным орудием агитации, пропаганды и манипулирования массовым сознанием. До сих пор оценки, высказываемые авторитетными сотрудниками «Асахи Симбун», «Жэньминь жибао», «Карьера делла сера», «Нью-Йорк таймс», «Франкфуртер альгемайне цайтунг» или становятся почти непререкаемым мнением, а строгий отбор текстов для американского еженедельника «Ньюйоркер» стал знаком качества литературной продукции.

Более подробную информацию о критике на страницах иностранной прессе можно получить из учебных пособий по истории зарубежной журналистики. Отметим лишь общую тенденцию для всемирной прессы: в начале XXI многие печатные издания всё большее значение придают своим электронным версиям: эти варианты представляются более мобильными и выигрышными с точки зрения интерактивных форм работы с аудиторией. Кроме того, надо иметь в виду, что литературная критика никогда не играла в жизни западного (да и восточного) общества такой роли, как у нас в стране, а потому и в структуре периодики такого рода публикации занимали намного более скромное место, чем в России (за исключением изданий, специально ориентированных на обзоры литературы: в Германии, например, репутацию объективных критиков снискали авторы «Текст+критик», «Нойе рундшау»и тому подобные.

В истории русской журналистики глубокий след оставили такие журналы как «Аполлон», «Атеней», «Библиотека для чтения», «Вестник Европы», «Галатея», «Европеец», «Журнал Министерства народного просвещения», «Москвитянин», «Московский вестник», «Московский журнал», «Московский наблюдатель», «Московский телеграф», «Нива», «Отечественные записки», «Русский вестник», «Русское богатство», «Русское слово», «Современник», «Сын Отечества», «Телескоп», «Финский вестник»и др. Здесь упомянуты издания, выходившие, в основном, в столицах, тогда как во многих губерниях с успехом выходили свои журналы, имевшие локальный ареал распространения и манифестации. Все они в той или иной мере предоставляли свои страницы литературной критике и в этом была обоюдная выгода: статьи находили выход на широкую публику, а журнал благодаря этому выглядел актуальнее, разнообразнее, культурнее.

В советскую эпоху, разумеется, система периодической печати претерпела кардинальные изменения. Частные журналы прекратили существование, на смену им под эгидой государства пришли новые: «Ангара», «Байкал», «Волга», «Дон», «Дружба народов», «Звезда», «Знамя», «Иностранная литература», «Искусство кино», «Красная новь», «Молодая гвардия», «Москва», «Наш современник», «Нева», «Новый мир», «Октябрь», «Подъём», «Сибирские огни», «Урал» и многие другие, в частности, республиканские и областные издания. Разумеется, они находились под контролем власти, но это не мешало редакциям занимать свою литературную позицию, а авторам выражать личные оригинальные мнения. При этом одной из удобных точек приложения сил была и остаётся так называемая критическая тетрадь того или иного печатного СМИ.

Но, несмотря на решительную смену идеологических и художественных парадигм, традиция предоставления многих страниц литературно-художественной критике сохранилась. Особенно это касается так называемых «толстых» журналов. Именно они имели все возможности (прежде всего в силу значительного объёма) для публикации глубоких, развёрнутых статей и исследований.

Другую функцию выполняли «тонкие», обычно иллюстрированные журналы – «Аврора», «Вожатый», «Вокруг света», «Детская литература», «Огонёк», «Радуга», «Ровесник», «Сельская молодёжь», «Смена», «Студенческий меридиан», «Уральский следопыт», «Юность», «Эхо планеты» и др. Критические публикации в них не носили систематического характера, но, как правило, были броскими, запоминающимися и ориентировались на конкретную читательскую аудиторию, например, на молодёжь и студенчество. Даже в направленных на детскую и подростковую возрастную группу читателей журналах («Пионер», «Костёр») регулярно появлялись публикации критиков о тех или иных фактах литературной жизни. Заметным явлением в этом смысле стал цикл критических и литературоведческих эссе Станислава Борисовича РАССАДИНА(1935–2012) и Бенедикта Михайловича САРНОВА(1927–2014), в которых они адресовали школьникам взгляды на литературу, отличающиеся от привычных трактовок и формулировок из школьных учебников.

Отдельно требуется сказать о специализированных журналах, которые по задачам и самому замыслу своему были предназначены для публикации литературоведческих и критических статей: «В мире книг», «Вопросы литературы», «Литература в школе», «Литературная учёба», «Литературное обозрение», «Русская речь», «Советская библиография», «Филологические науки». Поскольку они находятся на пересечении научного и художественного осмысления изящной словесности, в каждом из них в той или иной степени соотносились академическая филология и актуальная критика.

Что касается стилистики журнальных публикаций, то большинству их, как правило, присуща достаточная глубина, содержательность в органичном сочетании с живостью журналистской подачи материала. Разумеется, продолжительный цикл редакционной подготовки мешает журналам соперничать с газетной критикой в быстроте отклика на литературные новинки, театральные премьеры, выставки, фестивали, инсталляции и другие явления культурной жизни, но зато они выигрывают в глубине анализа, в ретроспективном и перспективном видении литературного процесса, в разработке и развитии так называемых «длинных» культурологических идей.

В числе наиболее распространённых жанров журнальной критики были и остаются статьи всех типов, обозрения, круглые столы и содержательные расширенные рецензии. Иногда, для получения широкой панорамы взглядов и мнений редакции организуют анкетирование по актуальным проблемам, волнующим общественность. Отвечая на вопросы журналистов, авторитетные и влиятельные респонденты создают достоверную картину представлений о насущных вопросах современного литературного процесса. В этой связи особую значимость приобретают объективность и добросовестность сотрудников, проводящих опросы. Как уже говорилось, социологическая практика показывает, что от составления вопросников и определения круга привлечённых лиц во многом зависит диапазон и направленность полученных ответов. Тенденциозный подбор интеллектуальных задач и узко обозначенная селекция собеседников позволяет получать желаемые результаты анкетирования, но уводит от выявления реально присутствующих в обществе позиций и представлений. Такого рода обращение к общественному мнению на деле обращается в манипулирование массовым сознанием.

Новейшая практика журнальной жизни показывает новые направления в функционировании на их страницах литературной критики. Так, например, развёрнутые библиографические сообщения и обзоры заметных публикаций периодической печати позволяют систематизировать большой массив информации. С другой стороны, широкое распространение «глянцевых» изданий привело к возникновению субкультуры облегчённых, поверхностных, упрощённых суждений о новостях литературы. Главная задача таких публикаций – привлечь внимание потенциальных покупателей бестселлеров, посетителей сайтов, завсегдатаев салонов к модным именам, тенденциям и веяниям. Такого рода деятельность отвлекает критика от истинных, корневых, насущных задач и перемещает в сферу рекламы, PR-акций и мира промоушн-технологий.