Сборник критических работ

Помимо монографических изданий следует отметить и книгу – сборниклитературно-критических статей. Композиционно они могут представлять целостную структуру, а могут быть посвящены самым разным вопросам литературного процесса. Из всего многообразия составных критических книг стоит выделить две разновидности:

1) сборник, принадлежащий перу одного автора;

2) сборник, куда включаются статьи разных авторов, объединённые темой, материалом или общей организующей идеей.

К первому типу относятся книги, по воле автора или составителей, собирающие под одной обложкой сочинения, имеющие некоторое внешнее или внутреннее единство. В русской критике такого рода издания имеют весьма давнюю традицию. В определённой мере, к этой категории можно отнести гоголевские «Арабески»(1835), отчасти обладающие чертами альманаха. Это собрание текстов носит синтетический характер. Помимо прозаических, очерковых и исторических сочинений Гоголь включает ряд культурно-критических текстов, а именно: «Скульптура, живопись и музыка», «Несколько слов о Пушкине», «Об архитектуре нынешнего времени», «О малороссийских песнях». Не вдаваясь здесь в трактовку этих разнонаправленных текстов, необходимо констатировать, что все они органично вписываются в общую эстетическую концепцию автора; без них целостный замысел сборника был бы обеднён. В определённой степени этому жанру соответствует также «Дневник писателя» Ф.М. Достоевского.

Ещё бóльшую роль критические сборники начинают играть в начале XX столетия. Так называемый «Серебряный век» представляет нам целое созвездие сборников, ставших заметным явлением в критике и культурной жизни вообще. Яркий пример – «Книги отражений»(1906, 1909)Иннокентия Фёдоровича АННЕНСКОГО(1855–1909). Два тома критической эссеистики блистательного поэта включили в себя глубокие и вместе с тем темпераментно написанные статьи о прозе Гоголя, Гончарова, Достоевского, Писемского, Тургенева, Толстого, Горького; о поэзии Майкова, Бальмонта, Гейне, Леконта де Лиля; о драмах Чехова, Ибсена, Леонида Андреева; о многих других явлениях мировой культуры. Каждый составляющий элемент сборников самодостаточен, но все вместе они создают объёмный, многомерный мир изящной литературы, схваченный глубоко индивидуальным взглядом оригинального мыслителя. В его сознании возникает сложнейшая система эмоциональных вспышек и импрессионистических отражений, которые сполна показывают и выбранный материал, и мастерство интерпретатора.

Другой случай – книга Д.С. Мережковского «Вечные спутники» (1896). Его портреты из всемирной литературы: Марка Аврелия, Гончарова, Достоевского, Ибсена, Кальдерона, Монтеня, Плиния Младшего, Пушкина, Сервантеса, Флобера и др. составили настоящий медальон, продуманный, соразмерный и сообразный, хотя критики-современники (В.Д. Спасович и др.) восприняли этот сборник как набор разрозненных литературных явлений, «компанию расходящихся в разные стороны противников»[179]. Дело всё в том, что критик составляет свой сборник, во многом ориентируясь не на логику, а на интуицию. Мережковский, несомненно, обладал рассудочным (дневным, по выражению Розанова) складом ума, но всё-таки он был и поэт, и прозаик, и драматург, а потому подсознательное начало не могло не проявиться и в его критической деятельности. Неким личностным началом, своего рода «нутром» он чувствовал необходимость присутствия в книге того или иного фрагмента и место её расположения. Новое качество это сочинение приобретало, когда в одной книге с ним помещались другие критические произведения Мережковского, например, «Гоголь и чёрт» (1909) и «М.Ю. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества» (1911).

Отдельно стоит сказать о критических циклах, которые изначально планируются автором как строго выверенная последовательность. Это придаёт таким изданиям особую стройность и цельность. Таковы, например, циклы французского критика Ш.-О. Сент-Бёва: «Литературно-критические портреты» («Critiques et portraits littéraires»,1836–39), «Портреты женщин» («Portraits de femmes», 1844), «Портреты современников» («Portraits contemporains», 1846), «Последние литературные портреты» («Derniers portraits littéraires», 1852), а также серии «Беседы по понедельникам» («Causeries du lundi», 1851–62) и «Новые понедельники» («Nouveaux lundis», 1863–70). И хотя не все портреты критика посвящены фигурам литераторов, они всё же работают на общую концепцию: создают необходимый фон эпохи, на котором отчётливее вырисовываются силуэты писателей.

Аналогичные черты обнаруживаются в теоретических книгах Андрея БЕЛОГО (1880–1934) – «Луг зелёный» (1910), «Символизм» (1910) и «Арабески» (1911). Нередко случается и так, что к этому жанру примыкают материалы публичных выступлений, как это произошло с Владимиром Владимировичем НАБОКОВЫМ (1899–1977) и его циклами: «Лекции по русской литературе» (в них разбирались сочинения Гоголя, Тургенева, Достоевского, Толстого, Чехова, Горького и др. русских классиков), а также с лекционными курсами «Мастера европейской прозы» (Ч. Диккенс, Дж. Остен, Р. Л. Стивенсон, Г. Флобер, Дж. Джойс, Ф. Кафка, М. Пруст) и «Русская литература в переводах».

Несмотря на широкий диапазон привлекаемого материала, можно сказать, что во многих случаях жанр сборника статей – благодаря общему взгляду, позиции и единой концепции автора – явно тяготеет к монографии.

Иной вариант образования единого художественного целого представляют собой сборники произведений разных авторов, которые объединяет обращение к одному художественному предмету исследования. Взгляд на литературное явление с разных точек зрения, с разных ракурсов, разумеется, придаёт рассмотрению многомерность и многогранность. Нередко в издании таких книг активное участие принимает общественность. Например, в таких случаях, когда приближается юбилей или другая значимая дата общепризнанной личности. В официальных и культурных кругах циркулирует идея и намерение откликнуться на это событие должным образом. Планируются конференции, вечера, встречи, собрания, присуждение и вручение премий. Но, как известно, в литературном мире особо существенным считается появление новых печатных материалов: выход собрания сочинений или отдельной книги классика, публикация новых исследований, посвящённых его личности и творчеству. Конечно, и индивидуальная инициатива при этом будет уместной. Но нередко является идея осуществить коллективный проект: выразить множественность мнений, в особенности, если речь идёт о фигуре сложной, неоднозначно трактуемой в общественных кругах.

Варианты его реализации могут быть различными. Ангажированные соответствующими органами (оргкомитетом и т. п.) специалисты принимают предложение поработать над темой и в назначенный срок представить материал для сборника. В другом случае – когда фигура писателя и без того вызывает всплеск интереса – ещё больше возрастает роль составителя, от которого требуется не только добросовестно и со знанием дела выбрать наиболее компетентные тексты, но и выстроить их в гармоничном, эстетически и интеллектуально выверенном порядке.

В качестве примера можно привести такой сборник, как «Пушкин в русской философской критике. Конец XIX – первая половина XX в.» (М., Книга, 1990). Это издание было осуществлено в рамках серии «Пушкинская библиотека» и приурочено к 190-летнему юбилею русского гения. Для отбора и утверждения книг этой серии была образована редакционная комиссия, включившая свой состав ведущих отечественных пушкинистов: С.Г. Бочарова, С.С. Гейченко, Н.И. Михайлову, И.Б. Роднянскую и др. Составление возложили на Р.А. Гальцеву. Без сомнения, это была непростая задача. Мимо наследия Пушкина прошёл редкий наш писатель или мыслитель; накоплена масса ценного материала, в том числе у представителей школы русской религиозной философии. В результате жёсткого отбора сформировался круг авторов из тринадцати авторов: Владимир Соловьёв, Дмитрий Мережковский, Василий Розанов, Михаил Гершензон, Вячеслав Иванов, Сергей Булгаков, Антон Карташов, Владимир Ильин, Пётр Струве, Иван Ильин, Георгий Федотов и Семён Франк. Несмотря на значительный разброс в философских и жизненных позициях, во взглядах на фигуру Пушкина, эти мыслители совместными усилиями создали полифонический образ великого человека. В результате – издание стало событием и не пропало в бурном потоке прочих юбилейных изданий.

Ещё одно любопытное явление недавнего времени книга, составленная Л.И. Сараскиной «Бесы”: антология русской критики» (М., Согласие, 1996). Оригинальность выходы этого тома состояла в том, что здесь роман Достоевского включает в себя изъятую цензурой главу «У Тихона», кроме того классияческий текст сопровождают два с лишним десятка аналитических статей, посвящённых проблематике «Бесов». Читателю предоставляется возможность, ознакомившись с романом, не выпуская книги из рук, узнать, как и кем трактовались наиболее загадочные и спорные элементы этого сложного для восприятия памятника русской прозы.

Нередко случается, что составление и издание сборника является инструментом в идеологической борьбе. В годы перестройки, например, большой резонанс получил сборник демократической публицистики и критики «Иного не дано» (М., Прогресс, 1988) под общей редакцией Ю.Н. Афанасьева. Помимо видных политиков, экономистов и политологов в нём приняли участие видные прозаики и критики либеральной направленности: А. Адамович, Ф. Бурлацкий, Ю. Буртин, И. Виноградов, Д. Гранин, С. Залыгин, Ю. Карякин, А. Нуйкин, В. Селюнин, Ю. Черниченко). Общим тоном этой книги стала горячая поддержка и настоятельное требование решительных социально-политических реформ.

Ответом на это мощно сконцентрированное выражение взглядов и интересов одной части российской интеллигенции стал выход другого сборника, включившего в себя позиции государственно-патриотических кругов нашего общества – «За алтари и очаги» (М., Советская Россия, 1989), составленный М.Н. Любомудровым. В него вошли критические и публицистические статьи не менее представительного круга литераторов и мыслителей: Д. Балашова, В. Белова, Ю. Бондарева, В. Кожинова, С. Небольсина, П. Палиевского, П. Проскурина, В. Распутина, Ю. Селезнёва, В. Солоухина, И. Шафаревича.

В резко политизированной ситуации, которая сложилась на тот момент в Советском Союзе, требовалось осознать и обозначить предельную поляризацию интеллектуальных сил и ресурсов, а затем попытаться выйти из этого противостояния с наименьшими потерями и пониманием дальнейшего пути развития страны. Сборники антагонистов помогли читателям и самим авторам разобраться в хитросплетении сложнейших проблем. Возможно, отчасти благодаря таким дискуссиям нашему обществу в состоянии глубокого раскола не без труда, но удалось преодолеть этот глобальный кризис общественного сознания, избежать гражданской войны или иных силовых решений.

Другой разновидностью критических изданий можно назвать сборники исследований и воспоминаний, посвященных той или иной значимой фигуре. Нередко в их основу закладываются материалы соответствующей конференции или симпозиума. Например, Литературным институтом и Институтом мировой литературы имени А.М. Горького более десяти лет проводятся ежегодные научно-практические конференции, посвящённые творчеству Ю.П. Кузнецова. По итогам этих форумов, как правило, издаются сборники, свёрстанные и составленные в соответствии с логикой и правилами критической работы.

Особую категорию представляют собой книги, посвященные какой-либо стороне литературного процесса, например, в частности, сборники писательских манифестов. Любопытным примером подобного рода можно назвать уже упоминавшийся сборник «Называть вещи своими именами» (Программные выступления мастеров западно-европейской литературы ХХ века). в котором под одним переплётом объединены творческие декларации европейских авторов ХХ века: А. Бретона, Ж.-П. Сартра, А. Роб-Грийе, Р. Барта, Ф.Т. Маринетти, У. Эко, М. де Унамуно, С. Дали, Ф. Гарсиа Лорки, Г. и Т. Маннов, Б. Брехта, Р. Музиля, Ф. Кафки, Г.К. Артмана, П. Хандке, Э. Яндля, Г. Гессе, М. Фриша, Ю. Боргена, В. Вулф, Т.С. Элиота, О. Хаксли и многих других мастеров западной литературы. Бесспорно, что такой внушительный список знаковых имён способен наглядно представить картину новейшей эстетической мысли и дать определённый ответ на известный горьковский вопрос: «С кем вы, мастера культуры?». Колоссальный диапазон творческих концепций от марксизма и реализма до структурализма и сюрреализма позволяет объективно взглянуть на пестроту зарубежной эстетической мысли: собранные воедино, субъективные модели приобретают новое качество – определяют пульс художественно-теоретической жизни Старого Света.

Как правило, в критических сборниках композиция строится по простому принципу: от глубины и серьёзности – к частным и неформальным мнениям. Такой порядок формирования корпуса текста позволяет от фундаментальных проблем логично и естественно перейти к конкретным и, что не лишено смысла, к остроумно написанным заметкам. Юмор в таком случае придаст звучанию всего сборника человечность, теплоту и доверительность: хорошо известно, что выдающиеся люди при жизни любят шутку, экстравагантные поступки, розыгрыши и острое словцо. Понятно, что в данном случае и для составителя необходимо такое качество, как остроумие. Как подметил Г.К. Лихтенберг, «Только старые богословы и старые профессора-юристы утверждают, что все шутки – пустячки… Из весёлых произведений умных писателей часто можно научиться большему, чем из многих серьёзных»[180].