РАЗДЕЛ 6. ИНСТИТУТ СОУЧАСТИЯ В ЗАРУБЕЖНОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ

1. Институт соучастия в уголовном праве Великобритании.

2. Соучастие в США.

3. Уголовная ответственность за преступления, совершенные в соучастии, во французском уголовном праве.

4. Особенности института соучастия в германском уголовном праве.

5. Понятие соучастия в мусульманском праве.

6.1.Учение о соучастии в общем праве восходит к XVII— XVIII вв., когда на основе более ранней практики и прецедентов предшествующих столетий в доктринальных трудах постепенно выстраивается достаточно стройная и четкая концепция ответственности нескольких лиц за совместно совершенное преступление.

Основные положения доктрины соучастия по общему праву в ее исходном облике могут быть изложены следующим образом.

Прежде всего, юридическое закрепление фактически разных ролей участвующих в совершении преступления лиц производилось только применительно к фелониям; в великой измене (high treason) и при совершении мисдиминоров все без исключения участвующие в совершении преступления лица de iure признавались «исполнителями» (principals). Соответственно в фелониях согласно общему праву могли наличествовать следующие соучастники: исполнитель первой степени (principal in the first degree), исполнитель второй степени (principal in the second degree), соучастник до деяния (accessory before the fact; имеется в виду до совершения преступления) и соучастник после деяния (accessory after the fact, имеется в виду после совершения преступления).

Согласно «Дигестам» Джеймса Ф. Стифена, «всякий, кто непосредственно совершает или принимает участие в непосредственном совершении преступления, является исполнителем первой степени независимо от того, находится ли он на месте совершения преступления или нет; и если преступление совершается частью в одном месте и частью - в другом, каждый, кто совершает любую часть его в любом месте, является исполнителем первой степени. ...Всякий, кто помогает или способствует непосредственному совершению преступления ;как на месте его совершения, так и где-нибудь еще, является исполнителем второй степени в таком преступлении». Соучастником до деяния, в свою очередь, «является тот, кто прямо или подразумеваемо советует всякому иному лицу совершить любую фелонию или пиратство, добивается совершения всяким иным лицом любой фелонии или пиратства либо предписывает всякому иному лицу совершить любую фелонию или пиратство, которые совершаются как следствие такого совета, добивательства или предписания». Соучастник после деяния определялся в «Дигестах» следующим образом: «Всякий является соучастником после содеяния фелонии, кто, зная о совершении фелонии другим лицом, укрывает его, поддерживает его или помогает ему с целью предоставить ему возможность избегнуть наказания; или спасает его от ареста за фелонию; или, отвечая за него как за заключенного за фелонию, намеренно и добровольно позволяет ему бежать; или препятствует его задержанию».

С точки зрения наказания общее право не проводило исторических различий между соучастниками, однако точное определение роли в совершении преступления имело немаловажное значение как следствие господствовавшей в Средние века акцессорной теории соучастия. Говоря словами Уильяма Блэкстоуна, «ни один человек не может быть судим как соучастник до тех пор, пока исполнитель не будет осужден, или, по меньшей мере, судим одновременно с ним», или accessorius sequitur naturam principalis sui. Иными словами, исторически английское уголовное право рассматривало факт осуждения за фелонию исполнителя первой степени как необходимую предпосылку к осуждению соучастника до (или после) деяния (исполнитель второй степени мог быть осужден независимо от исполнителя первой степени).

Акцессорность соучастия в затронутом аспекте была окончательно отменена в 1848 г. Законом об уголовном процессе (Criminal Procedure Act, 11 &12 Vic., с. 46), ст. 1 которого было предусмотрено, что «если любое лицо будет являться соучастником до деяния относительно любой фелонии..., таковое лицо может быть обвинено, судимо, осуждено и наказано во всех отношениях так же, как если бы оно являлось исполнителем фелонии».

Положения закона 1848 г. в дальнейшем содержательно воспроизводятся в действующем по сей день Законе о соучастниках и подстрекателях 1861 г. (Accessories and Abettors Act, 24 & 25 Vic., с. 94), который принято рассматривать как заложивший основу современной доктрины соучастия в английском уголовном праве. Согласно ст. 8 этого закона «всякий, кто помогает, подстрекает, советует или добивается совершения любого преследуемого по обвинительному акту правонарушения, будь то правонарушение по общему праву или признанное таковым любым актом, принятым или долженствующим быть принятым, подлежит суду, обвинению и наказанию как исполнитель правонарушения». Значение приведенного положения заключается в следующем: во-первых, соучастник преступления подлежит тому же наказанию, что и исполнитель; во-вторых, осуждение соучастника преступления не зависит от факта осуждения исполнителя; и в-третьих, обвинение в процессе не обязано указывать точно, добивается ли оно осуждения обвиняемого как исполнителя или как соучастника.

В первые десятилетия после своего принятия Закон о соучастниках и подстрекателях 1861 г. рассматривался именно в отмеченных процессуальном аспекте и аспекте наказания, однако начиная со второй половины XX в. старое различие между четырьмя разновидностями соучастников стало постепенно уступать место различию между исполнителем преступления (т. е. тем, кто ранее именовался исполнителем первой степени) и иными соучастниками преступления (т. е. теми, кто, говоря языком Закона о соучастниках и подстрекателях 1861 г., «помогает, подстрекает, советует или добивается совершения любого преследуемого по обвинительному акту правонарушения» и кто ранее именовался исполнителями второй степени и соучастником до деяния).

Итогом отхода от старых разновидностей соучастников по общему праву стало решение Апелляционного Суда, вынесенное в 1975 г., в котором суд указал, что терминам, использованным в ст. 8 Закона о соучастниках и подстрекателях 1861 г., «должно придаваться, если то возможно, их обычное значение», т. е. то значение, которое они имеют в разговорном английском языке. Тем самым четыре слова, которые составителями закона 1861 г. рассматривались всего лишь как более-менее полно объемлющие различные действия исполнителей второй степени и соучастников до деяния в их противопоставлении исполнителям первой степени, сами по себе заместили указанные две разновидности соучастников.

Что касается соучастников после деяния, то в настоящее время ответственность этой старой разновидности соучастников выведена за рамки соучастия (так что понятие «соучастник после деяния» сегодня являет собой исключительно исторический реликт, не имеющий никакого практического значения), и действия, ранее считавшиеся соучастием такого рода, образуют самостоятельные преступления. В частности, согласно ст. 4-5 Закона об уголовном праве 1967 г. (Criminal Law Act, 1967, с. 58) лицо, мешающее задержанию или уголовному преследованию совершившего преступление лица, а равно лицо, за плату скрывающее информацию о совершенном преступлении, виновно в преступлении, которое может быть наказано лишением свободы (в зависимости от совершенных лицом действий и от совершенного иным лицом преступления) на срок до десяти лет.

Согласно доктрине английского уголовного права лицо для признания его соучастником преступления, во-первых, должно выполнить действия, характеризующие поведенческий аспект соучастия (actus reusсоучастия), и, во-вторых, должно действовать с требуемой правом mens rea.

Actus reus соучастия описывается в Законе о соучастниках и подстрекателях 1861 г. с помощью четырех слов - «помогает (aid),подстрекает (abet),советует (counsel)или добивается (procure)совершения любого преследуемого по обвинительному акту правонарушения».

Указанным четырем словам Закона о соучастниках и подстрекателях 1861 г., как уже отмечалось, судебная практика склонна придавать, «если то возможно, их обычное значение». В свою очередь, четыре приведенных слова образуют две пары действий соучастника: с одной стороны, помощь и подстрекательство и, с другой, совет и добивательство. В литературе изредка встречается указание на то, что первая пара предполагает помощь во время совершения преступления (т.е. отчасти охватывает действия тех соучастников, которые в истории общего права именовались исполнителями второй степени), тогда как вторая пара ориентирована на действия до момента совершения преступления (т. е. на действия тех, кого можно было бы именовать соучастниками до деяния); тем не менее, это не безусловное правило и возможны обратные ситуации.

Помощь и подстрекательство. По определению Эндрю Эшворта, «подстрекательство подразумевает некое приободрение исполнителя относительно совершения правонарушения и обычно сопутствует или неотъемлемо включается в действие по помощи. Помощь может выражаться в предоставлении орудия исполнителю, наблюдении за окружающей обстановкой, совершении приготовительных действий и в любых других формах помощи, предоставляемой до или во время совершения правонарушения». Перечень действий соучастника в таком случае открыт для пополнения жизнью и судебной практикой.

Совет или добивательство. Если следовать характеристике этой пары действий соучастника, данной Эндрю Эшвортом, то можно сказать, что «отличительный вклад советующего или добивающегося заключается в подстрекательстве, побуждении или совете исполнителю совершить правонарушение как таковое. ...Обычное значение «советования» можно связать с подстрекательством или побуждением к правонарушению, и охватывает оно такие действия, как совет совершить правонарушение и предоставление информации, требуемой для совершения правонарушения; тогда как обычное значение «добивательства», как считается, заключается в «побуждении с усилием», что идет дальше, чем простое побуждение». Как далее отмечается Эндрю Эшвортом, «формы советования и добивательства, признаваемые английским правом, видятся простирающимися от дачи совета или информации через приободрение или попытку убедить другое лицо совершить преступление до таких действий, как угроза или предписание совершить правонарушение». В исключительных случаях совета или добивательства непосредственный исполнитель преступления может даже ссылаться в свою защиту на принуждение (duress), и тогда подстрекатель de iure превращается в исполнителя, действующего посредством так называемого невиновного агента.

Как и в первой паре действий, образующих соучастие, перечень действий по советованию и добивательству открыт для пополнения жизнью и судебной практикой.

Следует также отметить существующее в английском уголовном праве достаточно древнее правило, связанное с ответственностью за действия так называемого невиновного агентаи применимое и к действиям, выражающимся в помощи и подстрекательстве, и к действиям, выражающимся в совете и добивательстве. Если следовать «Дигестам» Джеймса Ф. Сти-фена, то «всякий, кто совершает преступление посредством невиновного агента, является исполнителем первой степени».

На практике это означает, что действия лица, совершающего actus reus преступления без требуемой правом mens rea или могущего сослаться на какое-либо основание защиты в свое оправдание, вменяются тому его соучастнику, который инициировал совершение преступления, так что последний de iure становится исполнителем преступления.

И применительно к помощи и подстрекательству, и применительно к совету и добивательству для констатации actus reusсоучастия хотя и не требуется факта осуждения исполнителя, но тем не менее требуется доказать, что исполнителем было совершенопреступление или, как минимум, actus reusпреступления,хотя бы исполнитель и не был виновен в последнем за отсутствием mens reaили наличием у него признаваемого правом основания защиты. Последнее следует из Закона о соучастниках и подстрекателях 1861 г., предполагающего, что действия соучастника способствовали именно совершению«любого преследуемого по обвинительному акту правонарушения».

Mens reaсоучастияобладает двойственной природой: во-первых, соучастник должен намереваться совершить свои действия и быть осведомлен об их способствующей совершению преступления природе; во-вторых, соучастник должен быть осведомлен о существенных элементах, образующих преступление.

Пределы ответственности соучастников: отличные результаты действий исполнителя. То, что в российской доктрине уголовного права именуется «эксцессом исполнителя», в английском уголовном праве охватывается группой норм, объединенных под наименованием «общее дело» (Joint enterprise).

В рамках доктрины «общего дела» судебная практика рассматривает три группы ситуаций: во-первых, причинение того же вреда (совершение того же преступления), что и планировавшийся, однако иным образом (в самом широком смысле последнего выражения); во-вторых, совершение исполнителем преступления менее тяжкого, чем планировалось; и в-третьих, совершение исполнителем преступления более тяжкого, чем планировалось.

Обращаясь к первой группе ситуаций, связанных с причинением того же вреда (совершением того же преступления), что и планировавшийся, однако иным образом, их исходно можно разделить на две подгруппы: во-первых, связанные с ненамеренным отклонением исполнителя от согласованных действий; и, во-вторых, связанные, напротив, с намеренным отклонением исполнителя от согласованных действий.

В случае ненамеренного отклонения исполнителя от согласованных действий ответственность соучастника определяется согласно принципу акцессорности: ответственность исполнителя за совершенное преступление предопределяет ответственность соучастника. Таким образом, ошибка в развитии причинной связи, ошибка в личности потерпевшего и т. п. ошибки как не влияющие на ответственность исполнителя не влияют и на ответственность соучастника.

Иной подход (контракцессорный) используется в случаях намеренного изменения исполнителем преступного замысла: соучастник в таком случае не несет ответственности за совершенное преступление, хотя бы оно и было точно таким же, что и планировавшееся.

Что касается случаев совершения исполнителем менее тяжкого преступления, чем планировалось, то здесь также можно усмотреть отход от принципа акцессорности: если ранее считалось, что совершение исполнителем менее тяжкого преступления не позволяет, по общему правилу, вменить соучастнику намеревавшееся им более тяжкое преступление, то в 1987 г. Палата Лордов решила, что совершение исполнителем менее тяжкого преступления не влияет на ответственность соучастника за планировавшееся им более тяжкое преступление.

Пожалуй, наиболее интересную трактовку в английском уголовном праве получают случаи из третьей группы, связанные с совершением исполнителем преступления более тяжкого, чем планировалось. Сегодня ведущим прецедентом по затронутому вопросу является объединенное решение Палаты Лордов по делу Пауэлла и др. и делу Инглиша, вынесенное в 1997 г.

Согласно фактам дела Пауэлла и др. трое обвиняемых пришли к торговцу наркотиками с целью приобрести у него последние. Когда продавец подошел к двери, один из троих (кто конкретно, обвинение так и не смогло доказать с точностью) застрелил его. Обвиняя Пауэлла и его соучастника в тяжком убийстве, обвинение основывалось на том, что даже если допустить, что ни один из них не стрелял, то оба знали о том, что третий (остающийся единственно возможным убийцей) вооружен и может использовать оружие с целью убийства. Оба были осуждены за тяжкое убийство на основе традиционных норм общего права. В деле Инглиша обвиняемый и его соучастник напали на полицейского с деревянными дубинками, намереваясь избить его, однако соучастник Инглиша неожиданно выхватил нож и убил потерпевшего. Инглиш был осужден за тяжкое убийство на основе инструкций председательствующего судьи присяжным, который указал последним, что даже не зная о ноже, Инглиш, тем не менее, виновен в тяжком убийстве, если он осознавал серьезный риск причинения деревянными дубинками реально серьезного вреда здоровью или смерти, т.е. обладал mens reaтяжкого убийства.

Перед Палатой Лордов в обоих делах стоял вопрос о том, достаточно ли для осуждения соучастника установить, что он предвидел или ожидал совершения преступления, не являющегося целью изначально существовавшего в рамках «общего дела» соглашения и не входившего в намерения соучастника.

Сформулировавший основное мнение Палаты Лордов по обоим делам лорд Хаттон прежде всего отметил, что существующие прецеденты совершенно недвусмысленно указывают, «что когда две стороны предпринимают общее дело по совершению преступления и одна сторона предвидит, что в ходе предпринимаемого другая сторона может совершить с требуемой mens reaдеяние, образующее иное преступление, первая несет ответственность за такое преступление, если оно совершается последней в ходе предпринимаемого». Формулируя это правило в несколько иной форме и прилагая его к казусам с тяжким убийством, находившимся на рассмотрении Палаты Лордов, лорд Хаттон указал, что «для осуждения за тяжкое убийство соучастника достаточно доказать, что соучастник представлял себе, что в ходе общего дела исполнитель может причинить смерть с намерением ее причинения или с намерением причинить тяжкий телесный вред».

Следует подчеркнуть, что для осуждения соучастника в разбираемой ситуации не требуется его уверенности в том, что исполнитель совершит другое преступление, - с его стороны достаточно простого предвидения (осознания, ожидания).

Апелляция по делу Пауэлла и др. была отклонена, поскольку инструкция, данная присяжным, по мнению Палаты Лордов, верно отражала действующее право. Напротив, апелляция по делу Инглиша была удовлетворена, и по обвинению в тяжком убийстве он был оправдан. Общее правило, сформулированное лордом Хаттоном, было таково: «...Если оружие, использованное исполнителем, отличается от оружия, которое, как соучастник ожидает, он может использовать, однако настолько же опасно по сравнению с последним, соучастник не должен избегнуть ответственности за тяжкое убийство из-за различия в оружии...». Поскольку в деле Инглиша деревянная дубинка являлась очевидно менее опасной, чем нож, постольку использование ножа (о котором он не знал) явно выводило содеянное соучастником за пределы «общего дела». (Соответственно, знай он о наличии ножа у своего соучастника, вопрос об ответственности Инглиша решался бы по правилу «предвидения в ходе общего дела».)

Соучастие: обстоятельства, исключающие ответственность соучастника. Одним из наиболее сложных вопросов в судебной практике и доктрине уголовного права остается вопрос о том, в какой мере отказ соучастника может повлиять на его ответственность за совершенное исполнителем преступление.

В настоящее время признание отказа исключающим ответственность соучастника обстоятельством зависит, в целом, от стадии, на которой имеет место отказ: чем далее зашло преступление, тем более активные действия должен предпринять соучастник в рамках своего отказа. Общий принцип сформулировать достаточно сложно, и вопрос об отказе решается в зависимости от обстоятельств конкретного дела.

Исключает ответственность соучастника и принцип Тиррелл. Поводом к его появлению стало дело, разрешенное в 1894 г., в котором суд решил, что девушка младше 16 лет не может быть осуждена как соучастник в преступлении незаконного полового сношения, если сама являлась второй стороной в сношении. Как отметил один из судей, «невозможно предположить, чтобы закон... мог подразумевать, что девушки, для защиты которых он принят, должны наказываться в соответствии с ним за правонарушения, совершенные ими самими». В настоящее время смысл «принципа Тиррелл» сводится к тому, что не может быть осуждено как соучастник в совершении преступления лицо, если применительно к совершенному преступлению оно одновременно является потерпевшим (или объектом защиты со стороны нарушенного закона).

Соучастие по английскому уголовному праву: теоретические аспекты. Исторически доктрина соучастия по английскому уголовному праву носила строго акцессорный характер: accessorius sequitur naturam principalis sui. В настоящее время эта акцессорность, как отмечают английские авторы, «ослаблена» Законом о соучастниках и подстрекателях 1861 г., хотя и не устранена совсем. Какие признаки акцессорности можно усмотреть в современном английском уголовном праве? Во-первых, это требование совершения преступления исполнителем или, как минимум, actus reusпреступления: в отсутствие совершенного actus reusпреступления (или покушения на последнее) лицо может быть осуждено при наличии к тому оснований только за сговор на совершение преступления или за подстрекательство к совершению преступления, каковые деяния рассматриваются в качестве самостоятельных, отделенных от соучастия разновидностей неоконченной преступной деятельности. Иными словами, английскому уголовному праву неизвестна ответственность соучастника за неудавшееся соучастие (т.е. за покушение на действия в качестве соучастника), при котором исполнитель не предпринимает по собственной воле или по независящим от него причинам реальных шагов к совершению преступления. Во-вторых, следы акцессорности можно наблюдать и в доктрине «общего дела», позволяющей вменить соучастникам более тяжкое преступление при наличии всего лишь предвидения того, «что в ходе предпринимаемого другая сторона может совершить с требуемой mens reaдеяние, образующее иное преступление...». В-третьих, бесспорно акцессорна ответственность соучастников в плане наказуемости их действий: «Просто помогающий или подстрекающий подлежит тому же максимуму наказания, что и исполнитель...» (хотя и не обязательно одинаковому по размеру с исполнителем наказанию).

С другой стороны, акцессорная природа соучастия по английскому уголовному праву сильно ослаблена и Законом о соучастниках и подстрекателях 1861 г., и судебной практикой: это проявляется и в независимости осуждения соучастника от осуждения исполнителя, и в юридической оценке ряда случаев отклонения от согласованного плана, и в увязывании некоторых строго акцессорных на первый взгляд аспектов отклонения от согласованного плана с mens rea соучастника.

6.2.Институт соучастия в США испытал значительное влияние английского общего права. Поскольку его характеристика в рамках этого права дана в предыдущем разделе (гл. 2, § 6), здесь можно ограничиться лишь некоторыми уточнениями, прежде всего - в отношении фактора «присутствия».

Хотя считается, что исполнитель I степени - это лицо, которое, как правило, само совершает преступление, находясь на месте события, оно может быть признано «конструктивно» находившимся там. Например, человек, оставивший отравленный напиток для другого, который затем его выпивает.

То же самое можно сказать в отношении исполнителя II степени с одной существенной оговоркой: для признания лица таковым оно должно было находиться на месте совершения преступления. Однако это требование общего права в соответствующих случаях считается выполненным путем использования фикции «конструктивного» присутствия. Например, когда одно лицо (исполнитель II степени), находясь на каком-то расстоянии от места преступления (возможно, несколько миль), оказывает содействие его совершению другим лицом (исполнителем I степени), подавая сигнал о подходе потерпевшего или каким-либо способом отвлекая внимание последнего для совершения хищения в его доме.

И, наоборот, лицо признается пособником до факта совершения преступления, если оно помощью, советами или как-то еще содействует преступлению, но не присутствует на месте его совершения. Таким образом, если лицо действительно или «конструктивно» находилось там, то оно - исполнитель II степени, а если нет, то - пособник до факта совершения преступления.

Так, по делу Моеринга, рассмотренному в 1982 г. в штате Вирджиния, обвиняемый, который организовал убийство своей жены, но никак не присутствовал на месте совершения преступления, был признан пособником до факта совершения преступления.

Если лицо оказывало помощь исполнителю или пособнику с целью воспрепятствования его поимке, осуждению или отбытию наказания за совершенную фелонию, то оно является пособником после факта совершения преступления. Отличие уголовного права стран англо-саксонской системы права по данному вопросу от права стран континентальной системы права состоит в том, что в последнем соучастие ограничивается действиями, совершенными до момента окончания преступления.

Соучастие по американскому праву возможно лишь в оконченном преступлении. Однако это не означает, что если преступление не было совершено, то соучастники освобождаются от уголовной ответственности.

Пособник до факта совершения преступления несет ответствентость за «эксцесс» исполнителя», за исключением тех случаев, когда его действия никак не могли входить в рамки первоначального замысла.

По общему праву исполнители первой и второй степени одинаково виноваты в преступлении, но подлежат самостоятельной ответственности. Что же касается пособника до факта совершения преступления, то он не подлежит самостоятельной ответственности и может быть осужден только после того, как осужден хотя бы один из исполнителей.

Самостоятельными преступлениями против правосудия считаются такие мисдиминоры, как невоспрепятствование (недонесение или попустительство) фелонии (misprision of felony) и воздержание или отказ от преследования за фелонию (compounding of felony). Первое из них в американской юридической литературе определяется следующим образом: «Лицо, которое видит, как другое лицо совершает фелонию, или же знает о том, что оно ее совершило, и не принимает меры для задержания этого лица или же к предотвращению фелонии, либо к передаче его в руки правосудия - виновно в совершении мисдиминора, известном как невоспрепятствование фелонии». По общему праву не имеет значения, было ли недонесение или попустительство заранее обещанным или нет. Чаще всего разновидностью невоспрепятствования фелонии считалось и укрывательство похищенных вещей (receiving stolen goods). Однако иногда, например в решении суда штата Мичиган по делу Рейнолдса, оно рассматривалось как самостоятельное преступление общего права, «хотя такая позиция вызывает большие сомнения и возражения». Виновным в укрывательстве похищенных вещей может быть признано лицо, которое, являясь участником преступления, непосредственного участия «во взятии» не принимало, например, пособник до факта совершения преступления. Но во всех случаях должно быть доказано, что, во-первых, вещи заведомо для получателя были похищены и, во-вторых, получатель действительно или «конструктивно» установил контроль над вещами и в силу этого может распоряжаться или пользоваться ими.

Что же касается отказа от преследования за фелонию, то по общему праву ответственность за этот мисдиминор несет как потерпевший, воздержавшийся от возбуждения уголовного преследования, так и любое другое лицо, которому известно о совершенной фелонии или ее соучастниках, если отказ был обусловлен корыстными соображениями. Однако если воздержание от преследования было продиктовано милосердием или жалостью, то оно, как правило, ненаказуемо.

Характерное для общего права деление соучастников на исполнителей (первой и второй степени) и пособников до факта совершения преступления фактически законодательством всех штатов упразднено. Об этом, например, прямо говорится в § 7.01 (п.с.) УК штата Техас.

В значительной степени этому способствовал Примерный уголовный кодекс. Его ст. 2.06, не давая общего определения соучастия, определяет виды соучастников (п. 3). Лицо признается соучастником другого лица в совершении посягательства, если, имея своей целью содействие совершению посягательства или облегчение его совершения, оно: 1) подстрекает такое лицо к его совершению; 2) помогает или соглашается либо пытается помочь такому другому лицу в его планировании или совершении; 3) будучи юридически обязано предупредить совершение данного посягательства, не предпринимает для этого надлежащих усилий. Другими словами, соучастием кодекс считает подстрекательство, пособничество и попустительство, а кроме того, и это следует особо подчеркнуть, случаи, когда «закон прямо объявляет... поведение составляющим соучастие».

Из вышеизложенного видно, что ответственность за соучастие приравнивается к ответственности за исполнительство и она возможна только при наличии умышленной вины, точнее, прямого умысла. Соучастник может быть осужден при доказанности совершения оконченного преступления и его в нем участия.

Кодекс отвергает акцессорную природу соучастия. Такой вывод вытекает из п. 7 ст. 2.06, где сказано, что соучастник подлежит уголовной ответственности и тогда, когда предполагаемый исполнитель не подвергся уголовному преследованию или не был осужден за другое преступление, либо пользуется иммунитетом против уголовного преследования или осуждения, либо был оправдан.

Обстоятельством, освобождающим соучастника от уголовной ответственности, является его добровольный отказ от соучастия в преступлении, выраженный в активной форме. Кодекс предусматривает, что отказ должен иметь место до совершения преступления, и лицо должно «лишить свое соучастие какой-либо эффективности» или своевременно предупредить соответствующие органы о готовящемся преступлении.

В отличие от указанного документа уголовные кодексы ряда штатов содержат общие определения соучастия. Более или менее четко оно сформулировано в УК штата Нью-Йорк: «Если одно лицо осуществляет поведение, которое представляет собой посягательство, то другое лицо несет уголовную ответственность за такое поведение, если, действуя с психической виновностью, требуемой для его совершения, оно просит, требует, приказывает, домогается, или намеренно содействует (помогает) такому лицу осуществить такое поведение» (§ 20.00).

В этом же кодексе отмечается, что не является защитой от предъявленного обвинения то, что: 1) исполнитель не виновен в соответствующем посягательстве вследствие уголовной «безответственности» либо другой юридической неспособности...; 2) исполнитель не был подвергнут преследованию или осуждению (§ 20.05). Комментируя вышеизложенное, американские юристы приводят такой пример: если Б по указанию А входит в чужой дом и уносит имущество, принадлежащее X, но оказывается душевнобольным или подростком, не достигшим 16-летнего возраста, либо лицом, пользующимся дипломатической неприкосновенностью, или невиновным, полагая, что взятое им имущество принадлежит А, то виновным в краже в качестве исполнителя должен быть признан А.

Основанием для освобождения лица от ответственности за соучастие является то, что «при обстоятельствах, ясно показывающих добровольный и полный отказ от своего уголовно наказуемого намерения, обвиняемый вышел из участия в посягательстве до его совершения и приложил значительные усилия для предотвращения его совершения» (п. 1 § 40.10). Подобные положения содержатся и в уголовных кодексах других штатов.

Несколько иначе определяется соучастие в УК штата Огайо. В соответствии с § 2923.03 соучастником признается лицо, которое: 1) подстрекает или обеспечивает совершение посягательства другим лицом; 2) помогает или поощряет (aids or abets) другое лицо к совершению посягательства; 3) сговаривается с другим лицом о совершении посягательства в нарушение § 2923.01 УК; или 4) побуждает или принуждает невиновное или безответственное лицо к совершению посягательства.

Законодательные определения соучастия включают в себя все действия, которые по общему праву подпадают под понятие исполнителя второй степени и пособника до факта совершения преступления. Наиболее наглядно это видно на примере определения соучастия, содержащегося в УК штата Иллинойс: «Лицо несет юридическую ответственность за поведение другого, если... до или во время совершения посягательства, имея намерение содействовать или облегчить такое совершение, оно подстрекает, помогает, поощряет, соглашается или пытается помочь другому лицу в планировании или совершении такого посягательства» (§ 5-2).

Однако в американской судебной практике нередко возникают трудности в решении вопроса о том, является ли бездействие, т.е. простое присутствие на месте совершения преступления, также соучастием в нем. Верховный суд штата Миннесота, рассматривая в 1968 г. дело Паркера, установил: то обстоятельство, что обвиняемый был в близких отношениях с двумя другими лицами и находился вместе с ними в похищенном автомобиле как до, так и после совершения инкриминируемых преступлений, а также то, что все трое были задержаны во время бегства из этого автомобиля, - все это «склонно разумно оправдать вывод, что обвиняемый объединился с двумя другими лицами с общей целью осуществить нападение на потерпевшего, ограбить его и похитить его автомобиль».

Лицо может быть осуждено за соучастие только если посягательство в действительности совершено, но, как отмечается в вышеуказанной статье УК штата Огайо, оно может быть осуждено за соучастие в покушении на совершение посягательства в нарушение § 2923.02 УК.

В большинстве штатов США все соучастники, за исключением тех, которые по общему праву и законодательству некоторых штатов охватываются понятием пособников после факта совершения преступления, несут такую же ответственность, как исполнители. Об этом говорится в федеральном уголовном законодательстве (§ 2 раздела 18 Свода законов): «Тот, кто совершает посягательство против Соединенных Штатов или помогает его совершению, поощряет, дает советы, руководит, побуждает или обеспечивает его совершение, подлежит наказанию как исполнитель данного посягательства.

Тот, кто умышленно вызывает совершение действия, которое, будь оно совершено непосредственно им или другим лицом, считалось бы посягательством против Соединенных Штатов, наказывается как его исполнитель».

Очевидный пробел первой части этого определения - отсутствие указания формы вины. Он восполняется решениями судов, которые иногда признают достаточным «определенного сознательного участия» в преступлении, т.е. осознания того, что лицо оказывает содействие совершению преступления.

«Для того, чтобы помогать или поощрять другого к совершению преступления, - отмечал Верховный суд США в одном из своих решений, - необходимо, чтобы обвиняемый как-то связывал себя с рискованным предприятием, участвуя в нем как в чем-то таком, осуществления чего он желает, стремясь своими действиями сделать его успешным». Это ratio decidendi, которое нельзя признать достаточно определенным, тем не менее в дальнейшем неоднократно использовалось федеральными судами при рассмотрении дел о соучастии.

Законодательное регулирование института соучастия не поколебало общего правила, выработанного общим правом в отношении «эксцесса исполнителя». Соучастник несет ответственность за те результаты поведения исполнителя, которые были предвидимы или были вероятным следствием осуществления первоначального замысла.

Что же касается пособника после факта совершения преступления, то в большинстве случаев действующее американское законодательство, в отличие от общего права, не считает его соучастником преступления. Но он преследуется за самостоятельное статутное преступление - воспрепятствование правосудию. Например, по УК штата Огайо (§ 2921.32), по которому оно считается мисдиминором той же степени, что и совершенное преступление; если же совершенное исполнителем преступление - фелония, то деяние считается фелонией пятой степени. Также самостоятельным преступлением по этому кодексу считается оказание сопротивления аресту другого лица (§ 2921.33). Подобное преступление предусмотрено и в кодексах других штатов (например, § 205.30 УК Нью-Йорка).

Если по УК Огайо воспрепятствование правосудию наказуемо в случае совершения любого преступления, то по УК штата Нью-Йорк оно, именуемое «воспрепятствованием преследованию», имеющим три степени, наказуемо только в случае совершения фелонии. Наименее опасное - преступление третьей степени, являющееся мисдиминором класса А, т.е. караемое лишением свободы сроком до одного года, -определяется следующим образом: «Лицо виновно в воспрепятствовании преследованию ... если оно оказывает уголовно наказуемое содействие лицу, совершившему фелонию» (§ 205.55). Оказание содействия лицу, совершившему фелонию класса В или С, является преступлением второй степени и считается фелонией класса Е, т.е. наказывается лишением свободы сроком до четырех лет (§ 205.60). Содействие же в случае совершения фелонии класса А - преступление первой степени, которое является фелонией класса D, т.е. карается лишением свободы на срок до семи лет (§ 205.65).

Под «оказанием уголовно наказуемого содействия» понимается укрывательство лица, совершившего преступление, предупреждение его о возможном обнаружении или аресте, во избежание обнаружения или ареста обеспечение его транспортом, деньгами или другими средствами, сокрытие, изменение или уничтожение доказательств, которые могут помочь обнаружению, аресту или предъявлению обвинения против него, оказание ему помощи в сохранении добытого в результате преступления или получении выгод от этого, а также другие действия, совершаемые с намерением воспрепятствовать обнаружению, аресту или преданию суду лица, которое, как известно обвиняемому, совершило или предположительно совершило такое преступление либо которое в связи в этим разыскивается правоохранительными органами (§ 205.50). Таким образом, «содействие» по УК Нью-Йорка шире предусмотренного общим правом пособничества после факта совершения преступления, т.к., по существу, включает в себя укрывательство похищенных вещей.

Определенное исключение из общего правила представляет собой федеральное законодательство. В § 3 раздела 18 Свода законов не только сохраняется архаичный термин «пособник после факта совершения преступления», но и дается его определение: «Тот, кто, зная о совершении посягательства против Соединенных Штатов, укрывает, облегчает, поддерживает или содействует правонарушителю с тем, чтобы помешать или воспрепятствовать его аресту, преданию суду или наказанию, является пособником после факта совершения посягательства». Там же установлено наказание за такое пособничество: не более половины максимального наказания, предусмотренного для исполнителя, либо, ели исполнитель наказывается смертной казнью или пожизненным лишением свободы, пособник - лишением свободы сроком до 15 лет*.

Для сравнения отметим, что по УК штата Теннеси (§ 39-112,39-113) пособник после факта совершения преступления приговаривается к лишению свободы сроком до пяти лет с содержанием в окружном исправительном доме или тюрьме и (или) штрафу. Однако наказание не должно превышать максимума, предусмотренного законом для исполнителя преступления.

Законодательство многих штатов, подобно общему праву, содержит положение об освобождении от ответственности за пособничество родственников преступника, причем, например, в штате Род-Айленд, круг этих родственников довольно широкий.

Рассмотрение законодательного регулирования института соучастия в США позволяет сделать один очень важный вывод: «модернизация» американского уголовного права в этой области, в силу которой ответственность за соучастие распространена и на мисдиминоры, имеет ярко выраженную тенденцию к усилению и расширению уголовной репрессии.

Известное общему праву, относящееся к прикосновенности преступление «misprision of felony», о котором говорилось выше, предусматривается федеральным законодательством, а также законодательством некоторых штатов. Но там оно скорее означает недонесение, нежели невоспрепятствование. Параграф 4 раздела 18 Свода законов США гласит: «Тот, кто, зная о фактически совершенной фелонии, подпадающей под юрисдикцию судов Соединенных Штатов, скрывает это и не сообщает о том, что ему известно, в возможно краткие сроки какому-либо судье или другому лицу из числа гражданских или военных властей, карается штрафом, или тюремным заключением на срок до трех лет, или обоими наказаниями». В отличие от федерального законодательства УК штата Огайо, например, предусматривает ответственность не только за недонесение об уже совершенной, но также и совершаемой фелонии; если разглашение информации лицом может привести к инкриминированию преступления его ближайшему родственнику, то оно освобождается от ответственности (§ 29.21.22 УК Огайо).

Недонесение по федеральному законодательству - фелония. В тех штатах, где оно определено в законодательстве, например в Огайо, - это мисдиминор. Во многих штатах, где нет соответствующего законодательства, оно по-прежнему является мисдиминором общего права.

Следуя рекомендациям Примерного уголовного кодекса (ст. 242.5) в законодательство штатов включены нормы об ответственности за воздержание от возбуждения преследования за преступление (по общему праву - только за фелонию). По УК штата Нью-Йорк воздержание от преследования, осуществляемое за вознаграждение, является мисдиминором класса А, т.е. наказуемо лишением свободы сроком до одного года (§ 215.45), а по УК штата Теннесси - так же, как за пособничество после факта совершения преступления (§ 39-3101).

Однако по общему правилу, закрепленному в уголовных кодексах, лицо может быть освобождено от ответственности, если стоимость вознаграждения не превышала стоимости того, что, как оно «разумно полагало», необходимо ему для реституции или компенсации ущерба, причиненного преступлением.

Укрывательство (получение) похищенных вещей в настоящее время в США также в основном является преступлением статутным.

Для признания лица виновным в укрывательстве похищенных вещей американское уголовное право, как правило, требует, чтобы обвиняемый знал, что полученное им имущество было похищено.

Так, в соответствии с § 496 (п. 1) УК штата Калифорнии «любое лицо, которое получает или покупает какое-либо имущество, которое было похищено или приобретено каким-либо способом, составляющим кражу или вымогательство, зная, что это имущество было таким образом похищено или приобретено, либо которое оно укрывает, удерживает или помогает в укрывательстве или удержании такого имущества от (возвращения) его собственника, зная, что имущество было таким образом похищено или приобретено, карается тюремным заключением...».

Понятие «похищенное имущество» нередко трактуется очень широко. Так, при рассмотрении Верховным судом этого штата одного дела в 1973 г. стоял вопрос о признании таким имуществом засекреченного списка тайных агентов, находящихся на службе у Бюро по борьбе с наркоманией.

Однако, по-видимому, под влиянием Примерного уголовного кодекса (ст. 223.6) mens rеа «укрывательства» в кодексах некоторых штатов выражено менее определенно. Например, в УК Огайо словами «зная или имея разумное основание полагать», что имущество было похищено (§ 2913.51). Подобные формулировки позволяют привлекать к уголовной ответственности и наказывать лиц, которым не было известно, что приобретенное ими имущество было добыто незаконным путем, т.е. значительно расширять рамки уголовной репрессии.

УК штата Нью-Йорк предусматривает укрывательство трех степеней. Как менее опасное из них - преступление пятой степени, являющееся мисдиминором класса А: «Лицо виновно в уголовно наказуемом владении похищенным имуществом пятой степени, если оно, заведомо зная, что владеет похищенным имуществом, делает это с намерением извлечь выгоду для себя или другого лица, не являющегося его владельцем (собственником), или воспрепятствовать возвращению этого имущества его владельцу» (§ 165.40). Такое укрывательство наказывается лишением свободы сроком до одного года.

Ответственность за укрывательство других степеней ставится в зависимость от стоимости похищенного имущества: если она более 1000 долл., то является фелонией класса Е (§ 165.45), т.е. карается лишением свободы сроком до четырех лет; если превышает 3000 долл., то считается фелонией класса D (§ 165.50) и, следовательно, наказывается лишением свободы на срок до семи лет, если она превышает 50000 долл., то является фелонией класса С, т.е. карается лишением свободы сроком до 15 лет и если она более 1 млн. долл., то является фелонией класса В, т.е. наказывается лишением свободы сроком до 25 лет.

Причем по УК штата Нью-Йорк не имеет значения, что: 1) лицо, которое похитило имущество, не было осуждено или даже обнаружено; 2) обвиняемый в укрывательстве сам участвовал в хищении этого имущества и 3) хищение имело место за пределами данного штата (§ 165.60).

По федеральному законодательству укрывательство похищенного наказывается лишением свободы на срок до трех лет и (или) штрафом; но если стоимость похищенного имущества не превышает 1000 долл., то оно наказывается мягче - лишением свободы на срок до одного года и (или) штрафом (§ 662 раздела 18 Свода законов).

6.3.Во Франции законодательное определение соучастия отсутствует. В действующем УК названы лишь виды соучастников. В уголовно-правовой доктрине соучастие понимается исключительно в узком смысле слова аналогично соучастию с юридическим разделением ролей в российском уголовном праве. В отличие от исполнителя и соисполнителя, которые своими собственными действиями или бездействием осуществляют преступное деяние, признаки которого определены в Особенной части УК, соучастник - это лицо, которое акцессорно присоединяется к совершению преступного деяния названными лицами, провоцируя или облегчая его осуществление. «В нашем праве, - пишет Жан Прадель, - признаются единство преступного деяния и множественность его участников. В едином преступлении соучастие - лишь акцессорный элемент».

Французская доктрина, таким образом, исходит из акцессорной природы соучастия и «заимствования» соучастником того преступного деяния, которое было совершено главным исполнителем. Из тезиса о заимствовании деяния выводятся два важных положения: а) акты исполнителя и соучастника имеют одну и ту же квалификацию; б) если акт исполнителя не может быть квалифицирован в уголовном порядке, лицо, помогающее осуществлению преступного деяния, соучастником не является.

При решении вопроса о наличии или отсутствии соучастия учитывается категория преступного деяния. По закону соучастие в совершении преступления или проступка наказывается всегда (абз. 1 ст. 121-7 УК). Для соучастия в нарушении УК устанавливает некоторые особенности. Согласно абз. 2 ст. 121-7 УК подстрекательство к нарушению всегда наказывается, даже в отсутствие специального указания в статье особенной части УК. Напротив, соучастие в нарушении путем предоставления помощи (aide) или оказания содействия (assistance) не наказывается. Однако в некоторых случаях помощь и содействие нарушению наказываются в качестве самостоятельных деликтов. Так, «умышленное облегчение помощью или содействием приготовления или завершения» насильственных действий, относящихся к нарушению 5-го класса, влечет такие же наказания, что и последнее. Такой прием позволяет наказывать как исполнителей тех, кто только оказывал помощь в осуществлении нарушения. При этом ответственность названных лиц наступает даже в том случае, когда преступное деяние не было доведено до конца по обстоятельствам, не зависящим от воли главного исполнителя, т. е. при покушении (абз. 3 ст. R. 625-1 УК). Если бы помогающее или содействующее совершению нарушения лицо рассматривалось в качестве соучастника, его преследование было бы невозможно, поскольку французское право не признает покушения на соучастие.

Основные условия ответственности за соучастие, относящиеся к характеристике главного преступного акта, следующие.

Во-первых, главное преступное деяние должно быть в действительности совершено. Если основной исполнитель не довел деяние до конца и добровольно отказался от его совершения, соучастник не подлежит ответственности. Соучастие в выполнении приготовительных действий или на стадии исполнения преступного деяния, совершение которого прекращается по воле основного исполнителя до наступления последствий, а также покушение на соучастие не наказываются в уголовном порядке. Так, передача денег для того, чтобы склонить другое лицо к совершению убийства, не влечет уголовной ответственности, если исполнитель не приступил к совершению преступного деяния в силу каких-либо причин. Французские юристы считают, что в данном случае речь идет о ненаказуемом покушении на соучастие. При этом они указывают на необходимость его отграничения от соучастия в покушении, когда начавшееся преступное деяние прерывается по обстоятельствам, не зависящим от воли основного исполнителя, т. е. при наличии подлежащего наказанию главного факта.

Во-вторых, главное деяние должно влечь уголовную ответственность, т. е. иметь преступный характер. Оказание помощи или подстрекательство к непреступному действию не считается соучастием. Так, оказание помощи лицу, решившему покончить жизнь самоубийством, не рассматривается в качестве соучастия, поскольку последнее не преследуется в уголовном порядке. Вместе с тем из этого правила есть ряд исключений. Иногда законодатель прибегает к установлению самостоятельной уголовной ответственности за действия, являющиеся по сути подстрекательством к непреступным действиям или оказанием таковым помощи. Так, тремя годами исправительного тюремного заключения и штрафом в размере 45 тыс. евро наказывается тот, кто склонил другое лицо к самоубийству, если такая провокация привела к своему результату или попытке самоубийства (ст. 223-13 УК). Наказание увеличится до пяти лет тюремного заключения и 75 тыс. евро штрафа, если потерпевшим является несовершеннолетний в возрасте до 15 лет. В данных случаях лица, совершившие запрещенные уголовным законом действия, признаются исполнителями самостоятельных проступков, а не соучастниками.

В-третьих, наказание главного преступного деяния должно быть объективно возможным. Такая возможность отсутствует в случаях, когда по главному деянию истекли давностные сроки привлечения к уголовной ответственности, либо когда деяние подлежит амнистии или оправданию в силу каких-либо обстоятельств, предусмотренных в УК (необходимая оборона, ошибка в праве и др.), либо когда преследование поступка невозможно по причине какого-либо иммунитета, которым обладает исполнитель. Так, лицо, способствующее совершению кражи одним супругом у другого, не подлежит уголовной ответственности, поскольку такое деяние согласно ч. 2 ст. 311-12 УК не преследуется в уголовном порядке.

Вместе с тем для ответственности соучастника вовсе не требуется, чтобы главное преступное деяние было наказанным фактически. Французские юристы считают, что акт соучастия связан с главным преступным деянием, но не с главным исполнителем, поэтому неответственность последнего не препятствует осуждению соучастника при определенных условиях. Если главный исполнитель не преследуется в силу факта (например, по причине его побега из-под стражи) либо в силу права (при психическом расстройстве, недостижении возраста уголовной ответственности, индивидуальной амнистии и т. п.), соучастник может быть осужден. В судебной практике нередки случаи, когда соучастник привлекается к уголовной ответственности при неизвестном главном исполнителе. При этом осуждение первого основывается на констатации судьей материального и легального элементов преступного деяния главного исполнителя. Соучастник подлежит ответственности и в том случае, когда главный исполнитель хотя и был привлечен к уголовной ответственности, но впоследствии воспользовался освобождением от нее в силу какой-либо причины личного характера (например, в связи с психическим расстройством или индивидуальной амнистией). Не препятствует осуждению соучастника и невступление обвинительного приговора, вынесенного главному исполнителю, в законную силу.

Рассмотрим основные требования, предъявляемые французской уголовно-правовой доктриной к акту соучастия.Из содержания ст. 121-7 УК следует, что акт соучастия включает и материальный, и моральный элементы.

Материальный элемент соучастия состоит в совершении какого-либо из действий, указанных в названной статье. Перечень таких действий является закрытым, поэтому участие в совершении преступления, выраженное в других формах, не признается соучастием и делает его исполнителя «простым второстепенным лицом» (comparse).

В ст. 121-7 УК названы две формы соучастия: а) помощь или содействие; б) подстрекательство.

Вначале рассмотрим соучастие, выраженное в предоставлении помощи или оказании содействия. Прежний французский кодекс 1810 г. наряду с помощью или содействием называл еще один вид действия, довольно сходный с указанными, - предоставление средств для совершения преступного деяния. По действующему УК эта форма соучастия охватывается более широким понятием «помощь или содействие», что французским юристам представляется более правильным.

В уголовном праве Франции помощь или содействие традиционно характеризуются двумя важными моментами: помощь и содействие должны заключаться в действиях, а не в бездействии, и по времени предшествовать главному преступному акту (помощь) или, в крайнем случае, его завершению (содействие).

Как правило, помощь или содействие выражаются в активных действиях: предоставление оружия для убийства, поддельных ключей для кражи и т. п. При этом для наступления ответственности соучастника вовсе не требуется, чтобы эти предметы были в действительности использованы исполнителем. Это объясняется тем, что предоставление средств или орудий для совершения преступления предопределяет решимость исполнителя и его готовность совершить деяние. Таким образом, и субъективные, и объективные основания для уголовной ответственности соучастника существуют.

Что касается бездействия, то, по общему правилу, оно не может рассматриваться в качестве соучастия. Не считается соучастием, например, обещание хранить молчание. Решением Палаты по уголовным делам Кассационного Суда Франции от 15 января 1948 г. соучастником не было признано лицо, которое, застав на месте преступления воров, согласилось за определенное вознаграждение не подымать шума и не сообщать правоохранительным органам о совершенном другими лицами преступлении. Данное дело было прекращено кассационной инстанцией на том основании, что лицо не совершило каких-либо позитивных действий по оказанию преступникам содействия, а оказать содействие бездействием по закону невозможно.

Вместе с тем из этого правила практика делает ряд исключений. Так, она нередко признавала соучастником лицо, которое, не совершив каких-либо активных действий, тем не менее осуществило порицаемое поведение. При этом в практике выделяется три вида поведения, которое может быть признано соучастием: а) лицо самим фактом своего присутствия поощряет или психологически поддерживает главного исполнителя (любовник присутствует во время незаконного прерывания беременности женщине-любовнице); б) лицо до совершения преступного деяния дает согласие на его осуществление главным исполнителем (таможенный инспектор «закрывает глаза» на мошеннические действия исполнителя); в) лицо бездействует, хотя в силу своей профессии или должности обязано и должно было противодействовать совершению преступного деяния (агент полиции снисходительно относится к краже, совершаемой его коллегой по службе).

В вопросе о признании соучастием бездействия судебная практика последовала за уголовно-правовой доктриной, которая считает необходимым наказывать бездействие в том случае, когда лицо было обязано в силу права воспрепятствовать преступному деянию, способно остановить действия главного исполнителя и, наконец, осознавало, что последний начал реализовывать свое намерение или в скором времени начнет это делать.

Действия, совершенные после главного преступного деяния, не считаются во французском уголовном праве соучастием, даже если лицо присоединяется к чужому преступному деянию. Следовательно, помощь или содействие должны быть предоставлены либо на стадии приготовительных действий при условии, что за ними следует хотя бы покушение, либо на стадии исполнения преступного деяния. Это правило, вытекающее из принципа заимствования деяния, имеет исключение. Судебная практика считает подлежащим наказанию хотя и следующее за преступным деянием содействие, но обещанное заранее и предназначенное для облегчения правонарушения (ожидание в автомобиле для облегчения бегства преступника). Заранее не обещанное укрывательство после 1915 г. стало самостоятельным деликтом. Такой подход позволил наказывать укрывателей даже в том случае, когда главный исполнитель по какой-либо причине не подлежал уголовной ответственности.

Согласно абз. 2 ст. 121-7 УК соучастником также признается лицо, которое посредством подарков, обещаний, угроз, требований, злоупотребления властью или полномочиями спровоцировало преступное деяние или дало указания для его совершения. Таким образом, подстрекательство (instigation) может быть осуществлено двумя способами: путем провокации или путем дачи указаний.

Провокация считается соучастием только при наличии трех условий. Во-первых, она должна сопровождаться предоставлением тех средств, которые указаны в ст. 121-7 УК (подарки, деньги и т. п.), или теми обстоятельствами, которые там названы (обещания, угрозы, требования и т. д.). Для признания подобных действий соучастием достаточно какого-либо одного из перечисленных обстоятельств, хотя нередко суд констатирует их совокупность. Провокацией в судебной практике были признаны действия любовника, склонившего забеременевшую от него женщину к производству аборта путем обещаний оказать ей материальную помощь в случае согласия прервать беременность и угрозы оставить ее без помощи в случае отказа. Склонение другого лица к совершению преступного деяния иными способами или при наличии иных обстоятельств, чем те, что указаны в ст. 121-7 УК, провокацией не считается.

Во-вторых, французские юристы полагают, что провокация должна прямо побуждать к совершению преступного деяния и быть адресована непосредственно исполнителю, а не другим лицам.

В-третьих, провокация должна привести к своему результату. При отсутствии вредных последствий или хотя бы начала осуществления преступного деяния исполнителем, что характеризует покушение, главный факт не будет иметь места, а значит, не будет и соучастия.

Вместе с тем ряд уголовно-правовых норм предусматривает в качестве самостоятельного деликта такую провокацию, которая не сопровождалась условиями, указанными в ст. 121-7 УК. К таким деликтам относится, например, прямая провокация совершения какого-либо преступления, предусмотренного главой «Об измене и шпионаже» книги IV УК Франции. Попутно отметим, что речь идет о провокации, не повлекшей вредных последствий по обстоятельствам, не зависящим от воли исполнителя, т. е. о неудавшейся провокации. Среди способов совершения такого деликта названы предложения, оказание давления и насильственные действия, которые не предусмотрены в Общей части УК в качестве способов провокации.

Провокацией нередко признается и такое «склонение», которое адресовано неопределенному кругу лиц. Примером служит провокация, ответственность за которую предусмотрена ст. 223-14 УК. Тремя годами тюремного заключения и штрафом в размере 45 тыс. евро наказывается пропагандирование или рекламирование в какой бы то ни было форме продуктов, предметов или методов, рекомендуемых в качестве средств совершения самоубийства. Понятно, что в данном случае информация об указанных средствах не адресуется какому-либо конкретному лицу. В противном случае ответственность будет наступать за другое правонарушение, предусмотренное ст. 223-13 УК.

Провокацией могут быть признаны и те действия, которые не привели к своему результату. Ранее уже говорилось о провокации совершения государственных преступлений, которая по своей сути является неудавшейся. Это относится и к ряду других преступных деяний, например, склонению к употреблению наркотиков, подлежащему наказанию по ст. L. 630 Кодекса о здравоохранении.

Важной особенностью всех рассмотренных «исключений из правил» является то, что ответственность за провокацию наступает как за самостоятельные правонарушения и лицо признается их исполнителем.

В отличие от провокации дача указаний заключается в предоставлении сведений, необходимых исполнителю для осуществления преступного деяния. В данном случае отсутствует то принуждение, которое характерно для провокации. При этом обязательным условием наступления ответственности соучастника является то, что его указания или инструкции были использованы при совершении преступления.

Судебная практика отграничивает собственно указания от простых сведений, предоставление которых не влечет уголовной ответственности. Однако разграничение первых и вторых слишком сложно. В практике были случаи, когда предоставление адреса будущей жертвы и сообщение о его образе жизни были расценены как дача указаний. В 1966 г. был осужден некий гражданин, сказавший другому лицу о том, что их общая знакомая «хороша только для убийства». Это высказывание было признано дачей указания о лишении жизни потерпевшей. Совет судебного чиновника силой занять помещение, из которого обратившиеся к нему лица были законно выдворены, был расценен Кассационным Судом Франции как соучастие этого чиновника во взломе замка (решение Палаты по уголовным делам от 25 февраля 1959 г.).

Случаи признания судами тех или иных сообщений «простым предоставлением сведений» весьма редки. В литературе в качестве примера приводится всего лишь один: обвиняемый на поставленный ему вопрос ответил своей любовнице, что она может вызвать выкидыш инъекцией. Суд признал, что в этом случае «наставления» носили столь общий и неопределенный характер, что их следует считать «простым предоставлением сведений».

При оценке морального элемента соучастия французская доктрина исходит из того, что соучастие должно быть сознательным участием в совершении главного преступления или проступка. Это следует из абз. 1 ст. 121-7 УК, где говорится о «сознательности» (sciemment), из абз. 2 той же статьи, где говорится о подстрекательстве, которое может быть только сознательным актом. При этом практика признает соучастие как в умышленных, так и в неумышленных преступных деяниях. Пассажир, подстрекающий водителя к быстрой езде, в результате чего тот совершает наезд на пешехода, считается соучастником. При этом Кассационный Суд Франции из решения в решение повторяет следующую формулу, записанную в постановлении Палаты по уголовным делам от 14 декабря 1934 г.: «Положения [о соучастии] ст. 59 и 60 УК (имеется в виду УК 1810 г.)носят общий характер и применяются ко всем преступлениям, в том числе неумышленным».

Уголовно-правовая доктрина также признает возможность соучастия в неумышленных деликтах. Французские ученые-юристы полагают, что предварительный сговор лиц о каком-либо опасном поведении, которое осуществляет только один из них, дает основания возлагать ответственность на обоих, поскольку оба осознавали, что идут на риск. Вместе с тем в доктрине отмечается, что в данном случае не стоит обращаться к учению о соучастии, поскольку эти лица должны признаваться соисполнителями, а не соучастниками. Вина второго лица (в приведенном примере - пассажира) соединяется с основными составляющими преступное деяние признаками, поэтому он такой же соисполнитель, как и первый.

Судебная практика отчасти подтверждает это. Так, был признан соисполнителем, а не соучастником неумышленного причинения смерти собственник находящегося в плохом техническом состоянии грузовика, управляя которым его работник причинил смерть третьему лицу. В другом случае соисполнителем был признан автомобилист, передавший управление своим автомобилем другу, не имеющему водительских прав, что привело к несчастному случаю и гибели людей.

Немало проблем в судебной практике связано с квалификацией действий соучастника при эксцессе исполнителя. Последовательное применение акцессорной теории соучастия приводит к тому, что эксцесс исполнителя вменяется в вину и соучастнику. По многим делам о хищениях французские суды вменяли соучастникам в вину такие отягчающие обстоятельства, как групповое совершение, применение инструментов взлома, проникновение в жилое помещение, о которых соучастники не знали и которые не охватывались их умыслом. При этом французские судьи исходят из трех случаев эксцесса исполнителя: а) исполнитель совершает абсолютно другое деяние, нежели то, которое планировалось и предвиделось соучастниками; б) деяние в ходе его реализаци