Динамика глобальных проблем: имплицитные (внутренние) и эксплицитные (внешние) факторы. 1 страница

1. Глобальные проблемы современности как система. Основные подходы в их классификации.

Для понимания общей экспозиции и состояния глобальных проблем современности необходимо осознанно встать на ту точку зрения, которая открывает перспективу восприятия всего массива образовавшихся проблем в виде открытой и динамической системы. Проще говоря, глобальные проблемы нужно воспринимать и соответственно реагировать на них как на относительно упорядоченное структурное образование[146].

Вполне естественно, что это утверждение может показаться странным, ведь, например, обнаружить внутренние связи между научно-техническим прогрессом, продовольственной проблемой и продолжительностью человечес­кой жизни, – дело достаточно нелегкое. Тем более, если взять в расчет локаль­ные и региональные экономические факторы, характер политических институ­тов, «игры обмена», наконец, социокультурную специфику отдельных стран.

На самом деле искомые связи могут быть найдены, адекватно описаны и взяты под социальный контроль в том случае, если исходная научная абстракция видит в, казалось бы, разрозненных и слабо согласованных элементах жизни современного человечества целостную и подвижную систему[147]. Действительно, таковая нащупывается представителями глобалистики и другими специалистами в области мировых проблем, но с результатами, во многом отличными друг от друга. Вся сложность вопроса зиждется на несогласованности фокусов рассмотрения глобальных проблем, в различных методиках их анализа, и как следствие, выражается в фиксации различной конфигурации внутрисистемных элементов, включая главный – системообразующий. В таком случае, целесообразно остановиться на нескольких вариантах «прочтения» анатомии системы глобальных проблем. Этот шаг откроет перед нами возможность увидеть общий эскиз всей системы, а от него перейти к её унитарно-дифференцированной конкретизации.

Но перед тем, следует отметить, что все существующие варианты рациональной «обработки» глобальной проблематики принято делить на узкий и широкий масштабы. В первом случае целесообразно говорить об эмпирическом срезе в фиксации и понимании глобальных проблем, где свое главное дело осуществляет социология. Во втором, о проблематике, объединяющей в себе все вопросы, относящиеся к планетарному существовании и развитию. Ниже как раз и будут рассмотрены эти масштабы, их методологические плюсы и минусы.

Так, упомянутые представители «Римского клуба» – А. Кинг и Б. Шнайдер предложили рассматривать всю систему глобальных проблем через три наиболее болезненные тенденции современности. Во-первых, ими был отмечен рост вооружения по всему миру (отсюда – идея конверсии военных производств и перевод их мощностей в русло мирных задач). Во-вторых, подчеркнуто неравномерное развитие стран и регионов мира (отсюда их призыв к реализации альтернативной модели глобальной динамики, где бы ни было места отсталости и застою). В-третьих, зафиксирована несбалансирован­ность энергопотребления и состояния биосферы (отсюда идея реорганизации всей энергетики с целью предотвращения потепления климата)[148]. Но этих трех (или десяти, если использовать максимальный список, ими предложенный) тенденций, типичных для современного мира, всё же мало для того, чтобы иметь объемную картину происходящего. Нужен более взвешенный научный подход[149], который бы позволил выявить и определить всю конфигурацию рискогенных и деструктивных тенденций.

Для этого необходимо вспомнить о научных методиках (приемах), позволяющих произвести первичное упорядочение интересующего нас проблемного поля. Речь идет о классификации и типологизации как инструментах научного поиска, призванных привести большой объем информации об объектах к таксономии[150]. Следует указать, что под классификацией нужно понимать способ упорядочения (структуризации) некоторого множества объектов, рассечения его на определенные подмножества путем артикуляции, выделения некоторого признака объектов исходного множества как основания их структурации по данному признаку[151]. Такого рода признак называется основанием классификации и должен быть вполне определенным. Наиболее известными примерами классификаций в науке являются классификации видов в животном и растительном мире (Линней, Бюффон, Ламарк), в социальном мире (Маркс, Данилевский и др.), в духовном мире (Гегель, Ильин). В настоящий момент признано, что именно классификация позволяет рассматривать огромное разнообразие предметов в определённой системе[152]. Причем, как естественных, так и искусственных. При этом результаты любой классификации всегда относительны, поскольку описываемая система классов является статичным и относительно стабильным объектом[153].

В свою очередь, типологизация (типизация) – это научный приём, применяемый, как правило, к динамическим, т.е. нестабильным системам и объектам[154]. Он подразумевает выделение наиболее презентантных объектов из всего массива исследуемых. При этом типический случай подается в некоторой универсальной перспективе[155]. Отсюда, как нам кажется, проистекают реальные трудности в упорядочении всего массива существующих глобальных проблем. Рассмотрим возникающие варианты классификации и типологизации чуть подробнее.

Обратим внимание на то, что А. Кинг и Б. Шнайдер, по сути, предлагают типическую характеристику ситуации, заявляя о милитаризации, энергообеспечении и экологии, наконец, об экономическом неравенстве как о своеобразных шаблонах понимания всей мировой динамики. Напротив, коллектив современных российских авторов – представителей политологии и теории международных отношений сводят всё многообразие проблем к следующим классам: проблемам ресурсов и среды обитания (проблема мирового энергетического баланса, глобальная проблема водных ресурсов, климат и экология, человеческий ресурс); проблемам неравномерности социально-экономического, военного и политического развития (социально-экономические проблемы «глобального Юга», наркоторговля, проблема нераспространения ядерного оружия, информационно-коммуникационные технологии). При этом особый класс проблем манифестируют проблемы, связанные с глобальными и локальными конфликтами; феномен между­народного терроризма; глобализация и проблемы глобального управления (регулирования)[156]. Разумеется, приведенный перечень не является совершен­ным ни с точки зрения сущности современной мировой политики, ни с точки зрения взаимосвязи и взаимообусловленности всей системы актуальных глобальных проблем. Скорее данный подход отражает состояние и некоторые структурные перспективы международно-правовых отношений, которые сами находятся в становлении и требуют отвечающей сверхпротиворечивым реалиям глобальной ойкумены институционализации.

Преодоление трудностей, возникающих при использовании этих методов в качестве изолированных, видится в совмещении обоих перспектив. Точнее, в объединении классифицирующей методики охвата проблем, реализуемой в схеме «от общего к особенному», с типологизирующей методикой, идущей по пути «от единичного к особенному»[157]. Ниже мы попытаемся показать, что наиболее удачные попытки классификации глобальных проблем опираются именно на процедуру согласования обоих методов.

Итак, современные подходы в понимании структуры глобальных проблем можно представить в следующем виде. Одни авторы, представители социологического подхода в понимании глобальных проблем (А. Габю, Э. Фонтела), пытаются фиксировать их фактуру при помощи контент-анализа, метода Дельфи, анкетирования жителей различных стран и регионов планеты на предмет их озабоченности чем-либо. Результат – список из 28 глобальных проблем, куда входит большинство проблем современного развития, актуальных для тех или иных обществ. Однако, главный акцент, который делают представители данного подхода, состоит в установлении конфигурации и специфики проблем, характерных для жизни конкретного социума, типа его социокультурной организации. Например, для ЮАР, Норвегии, Венесуэлы, Украины... Конечно, здесь довлеет индуктивная (лат. inductio – наведение) методика[158] освоения предмета, необходимая, но часто недостаточная для установления внутрисистемных связей. Разумеется, выявленные проблемы увязываются с целями этих обществ, а также с имеющими средствами (ресурсами) для их достижения. Но вне поля зрения остаются «идейно-ценностно-мотивационные основания» (Ю.В. Павленко), придающие конкретному обществу его реальный облик и формирующие направленность его коллективных действий.

Другая группа авторов, осуществляющая текущий мониторинг проблемных ситуаций по всему миру, как правило, опирается на открытые источники информации (Internet, телевидение, газеты, журналы и т.д.). В результате такого эмпирического знакомства со многими патовыми ситуациями, в которые попадает человечество, прорисовывается достаточно пестрая их картина. Так, в «Ежегоднике мировых проблем и человеческого потенциала», пространных обзорах Конгресса Соединенных Штатов Америки зафиксированы 286 разнообразных проблем мирового развития, а среди наиболее часто встречающихся отмечены 32 проблемы: продовольственная, ресурсная, экологическая, проблемы здравоохранения и образования, неравномерной экономической динамики и др. Если вспомнить о том, что Союз международных ассоциаций (Брюссель) в 1986 году опубликовал список 10 000 мировых проблем, то ситуация выглядит почти тупиковой. Но этот подход представлен и более взвешенными исследованиями, в частности, такой известной компанией как RAND, сформированной под эгидой ВВС США, но после окончания «холодной войны» заметно изменившей предметное поле научного поиска[159]. Сегодня RAND Corporation публикует отчёты о проблемах здравоохранения, наркоторговли и борьбы с нею, глобальной экологии, мировых рынков и международной безопасности[160]. Однако говорить о систем­ном видении проблем и их адекватной классификации здесь не приходится, поскольку исследователи, как правило, фиксируют надводную часть айсберга, оставляя без внимания его скрытую и более масштабную часть.

Основные трудности, связанные с фиксацией системных связей в их реальной конфигурации, повторимся, кроются в индуктивном способе охвата имеющихся проблем. В связи с этим обратим внимание на то, что индуктивные обобщения выстраиваются по принципу: частные случаи «наводят на общее». Основные её схемы – перечислительная, математическая и неполная индукции характеризуются необозримостью числа сходных случаев, с определенной регулярностью дающих знать о себе фактов. Построение же полной индукции (случая полного совпадения отчета о фактах со всеми реальными случаями) всегда было делом весьма затруднительным, тем более в междисциплинарных исследованиях и подходах. Глобалистика тут не исключение, поскольку её главная задача – найти и описать всеобщую био-антропо-социо-техно-экономическую связь. Причем, как связь причинного и структурного характера. Но здесь следует указать, что индукция корректна в случае движения от частного к частному, в некоторых случаях – от частного к особенному, и только в исключительных случаях – от частного к общему[161]. Отсюда – слабые результаты этих подходов.

В некоторой степени подобный поверхностный и несистемный характер понимания мировой проблематики преодолен в разработках Мирового Банка, занятого не просто наблюдением и сбором фактов о негативных процессах и явлениях, но реальной помощью наиболее в ней нуждающимся. Так, в достаточно интригующей работе вице-президента Всемирного банка Ж.-Ф. Ришара «На переломе: Двадцать глобальных проблем – двадцать лет на их решение» (2002), предложена классификация, вбирающая в себя три класса мировых проблем. Следуя правилу оперативного реагирования на самые неотложные проблемы материальными и финансовыми инструментами Мировой Банк (в лице Ж.-Ф. Ришара и его команды) приходит к следующей констатации. Сегодня в мире наибольшую остроту вызывают:

1) группа экологических проблем, включающая в себя проблемы:

§ глобального потепления

§ потери биоразнообразия и экосистем

§ истощение рыбных запасов

§ уничтожения лесов

§ нехватки чистой воды

§ сохранности и загрязнения прибрежных вод;

2) экономические и социальные проблемы:

§ бедность

§ конфликты, терроризм

§ образование для всех

§ глобальные инфекционные заболевания

§ цифровой (информационный) разрыв между государствами

§ стихийные бедствия;

3) проблемы управления миром:

§ налогообложение для XXI в.

§ нормативное регулирование биотехнологий

§ построение глобальной финансовой структуры

§ незаконный оборот наркотиков

§ правила торговли, инвестирования и конкуренции

§ права и интеллектуальная собственность

§ правила элементарной торговли

§ нормы международного труда и миграции[162].

В данном подходе мы видим более-менее четкую ориентацию на фиксацию группы однородных и взаимосвязанных проблем. К примеру, глобальное управление включает в себя различные аспекты аудита, менеджмента и администрирования, которые обязаны опираться на единую международную правовую базу. Но таковая создаётся с заметным опозданием и не всегда отвечает той социальной турбулентности, которая имеет место на многих площадках мира.

Конечно, существуют и другие версии истолкования системы глобальных проблем. Скажем, группа современных российских авторов, представляющих Академию государственной службы при Президенте Российской Федерации (А.В. Возжеников, М.А. Выборнов, Д.В. Коростылев и др.) делают двойное ударение: с одной стороны, на проблемах-наследниках «холодной воны» (контрабанда ядерных материалов, насилие этнического и религиозного характера, организованная преступность); а с другой, на новейших проявле­ниях дестабилизации в мире (рост населения и его неконтролируемая миграция, конкуренция за использование природных ресурсов, варварское отношение к окружающей природной среде, растущая урбанизация, бедность и связанные с ней проблемы алкоголизма, наркомании, преступности, высокой заболеваемости и смертности населения)[163]. Действительно, такая позиция правомочна, поскольку она подводит весьма определённые основания под оба класса описываемых проблем.

Вместе с тем, в рамках перечисленных подходов не просматривается возможности выделения в самостоятельную группу проблем, связанных с жизнедеятельностью современного человека. В частности, на таком ходе мысли настаивает футуролог В.С. Цаплин, усматривая в неадекватности мышления современных людей, в их поведенческих моделях предпосылку формирования всего объема противоречивых цивилизационных процессов[164]. То же можно сказать о проблеме научно-технического прогресса, по непонятным причинам вынесенной «за скобки» некоторыми авторами. Такое положение дел тем более странно, ведь проблемы НТП и НТР (научно-технической революции) уже получили достаточно адекватное осмысление и оценку в советской и современной отечественной литературе[165].

Конечно, в современной глобалистике присутствуют и другие подходы в систематизации всего поля проблем. В частности, в недавно опубликованном пособии представителей двух известных российских научно-образовательных центров – МГИМО (У) МИД России и ИМЭМО РАН, говорится о восприятии глобальных проблем сквозь призму эффекта «глобального перемешивания». Тут локомотив глобализации конституирует новый формат «поверхностных» и «глубинных» отношений, и задает иную трактовку глобальных проблем, равно как и их таксономию. Так, глобальные проблемы определяются как «наиболее общие проблемы 1) текущего состояния системы международных отношений в целом; 2) процессов изменения (динамики) этих состояний; 3) регулирования и саморегулирования этих процессов[166]. Отсюда, из этих оснований, вытекает структура всего проблемного поля.

Во-первых, это группа общемировых тенденций (трендов) – экономического и демографического развития, состояния глобальных техногенной, антропогенной и естественно-природной сфер; становление глобального информационного пространства; тенденции научно-технологического развития и военно-технологических инноваций; идеологические сдвиги, правовое развитие человечества. Во-вторых, это группа, включающая в себя динамические аспекты мира, прежде всего, общее соотношение потенциала ведущих государств. Сюда отнесены: вопросы международной политической, экономической и военной конкуренции; международная безопасность; состояние природной среды; ресурсный потенциал мирового развития; глобальная социальная сфера (проблемы безопасности, гендерного равенства, этнокультурных различий, этнополитической психологии). В-третьих, это инструментальные начала регулирования мировой системы: управление рефлексией человека по поводу мирового бытия; философия и антропология международных отношений; проблематика глобальных управляющих институтов и развитие инструментария неформального и неформализируемого регулирования международных отношений[167].

Как видим, перед нами вариант широкого толкования специфики и структуры глобальных проблем современности, который, естественно, имеет определенные преимущества.

Тем не менее, по нашему мнению, приведенные варианты классификации заметно уступают философско-методологическому (или дедуктивно-аналитическому) подходу, предложенному в начале 80-х советскими авторами В.В. Загладиным и И.Т. Фроловым, и дополненному в начале 90-х А.Н. Чумаковым. Первое, что бросается в глаза, так это намерение этих исследователей идти научным путем: восходить от абстрактного – к конкретному, при этом сохраняя приверженность ранее зафиксированному предмету глобалистики (см. тему 1). Кроме того, здесь мы встречаемся с попыткой выделения классов глобальных проблем, основанной на их предельной общности и особой актуальности. Применяемый указанными авторами метод известен под названием дедуктивного (лат. deductio – выведение), или метода познания, основывающегося на идее перехода от общего к частному, от посылок к следствиям. Разумеется, тут дедукция строится на интуиции о первичном синтезе глобальных проблем, об их исходной общей конфигурации. В расчет берутся критерии «старости», конфликтогенности и слабой решаемости проблем, причем не только между системами «природа» / «человек» / «общество» / «техника», но и внутри самих этих систем. Понятно, что современное сообщество или глобальная цивилизация – это основной генератор проблем. Отсюда и проистекает реальная иерархия глобальных проблем.

Первую группу составляют проблемы интерсоциального взаимодействия, формат и содержание которых конституируются и прежней историей, и современными тенденциями мирового развития. Прежде всего – глобализацией как формой существования дискретного человечества в определенной логике (о чем будет сказано подробнее в теме № 5). Вторая группа объединяет те проблемы, которые оформились в результате сложного взаимодействия человека и общества, диалектического сочленения этих двух величин на этапах индустриального и постиндустриального развития общества. Наконец, третью группу образуют проблемы, возникшие в ходе реализации деятельности современного общества в рамках драматических контактов с планетарной природной системой.

Разумеется, эту условную иерархию пронизывают вертикальные связи, объединяющие либо первую и вторую группы, либо все три группы сразу. Кроме того, глобальные проблемы имеют и горизонтальное измерение, т.е. связи, соединяющие их между собой в единую структурную композицию. Но она выглядит принципиально незавершенной, поскольку мир находится в состоянии системных трансформаций. Конечно, это обстоятельство говорит о неполноте полученных абстракций (классов и их объединения в систему), но общий ход мысли этих авторов нужно признать правильным, в виду системного фокуса понимания мироцелостности и присущих ей имманентных противоречий.

Итак, формализуем вслед за советскими и российскими авторами весь массив знаний о мировых проблемах в классифицирующей глобальные проблемы таблице:

Таблица 1. Классификация глобальных проблем современности

Как видим, предлагающийся вариант классификации описывает вполне реальную ситуацию в мире. Тем не менее, он соотносителен времени, месту и действию их объективации в материи истории, в 80-е – 90-е гг. прошлого столетия.

Нужно отметить, что как раз это время можно считать во многом переломным этапом в развитии всех ныне живущих обществ. Такая характеристика этого этапа как переходного, весьма однозначна: человечество, ведомое западной цивилизацией с США во главе, вступило в мегатренд[168], т.е. переходный к собственно глобальной форме бытия фазис развития дискретного человечества. Тем не менее, его поступь определяется новыми правилами игры: «мы превратились в общество... просто идущее от инцидента к инциденту (даже от кризиса к кризису)»[169]. Тем самым можно сказать, что прессинг глобальных проблем – на этом переходном этапе – заметно вырос и усилился. Подобное мнение разделяет и сам А.Н. Чумаков, ныне пишущий о методичном воздействии глобализации на общую конфигурацию (=коррекцию в сторону усиления и усложнения) глобальных проблем[170].

В таком случае, приведенная выше таблица должна быть скорректирована в нескольких направлениях: с точки зрения дополнения всех трех классов проблем новейшими глобальными проблемами, появлением которых человечество обязано как постсоциалистической трансформацией значительной части мира, так и успехами в научно-технической сфере. Кроме того, свершившимся фактом стала глобальная экономика, по-новому структурировавшая усилия людей в производственно-хозяйственной сфере. Особую остроту приобрели проблемы международного терроризма, наркотрафика и торговли людьми (человеческими органами). Но и «старые» проблемы все чаще заявляют о себе новыми, нестандартными аспектами. Именно поэтому, повестке дня – диалог культур и цивилизаций, столь необходимый в условиях уплотнившегося пространства и сверхдинамичного времени. Таким образом, в каждый из классов мы сделали соответствующую подстановку, обозначенную курсивом.

Кроме того, в классифицирующей таблице обязан быть прописан сюжет, посвященный человеку как глобальной проблеме. Речь, конечно, идет не о человеке вообще, как некоторой предельной научной и философской абстракции, на которую можно «списать» все просчеты и ошибки глобального био-соцо-техно-экономического развития. Напротив, при характеристике субъекта-генератора глобальных проблем нужно учитывать конкретные типы мироотношения, сложившиеся в контексте становления различных цивилизационных систем, и в таком виде, выступающих способом «оформления» человеческого материала и поведенческих матриц. Поэтому здесь правильнее сделать ударение на конкретном антропологическом типе – «западоиде» (А.А. Зиновьев), сформированным всем ходом развития западной цивилизации, своими ментальными установками и деятельностью, методично подстегивающим ситуацию к динамическому углублению кризиса. В дальнейшем мы дадим развернутую транскрипцию бытия и деятельности такого человека. Сейчас же остановимся на каждом из классов подробнее.

2. Общая характеристика интерсоциального блока глобальных проблем.

В современной литературе, посвященной интерсоциальным проблемам, обсуждается многогранный характер тех взаимодействий, который уже сложился в более-менее устойчивую систему международно-правовых, хозяйственных и культурно-информационных отношений. Так, в широко известной книге американского литературоведа М. Хардта и итальянского философа А. Негри – «Империя», выделены фундаментальные черты современной имперской реальности. Под империей они предлагают понимать: а) системы пространственной всеобщности или власти над всем цивилизованным миром; б) порядок, который на деле исключает дальнейший ход истории путем закрепления существующего положения дел; в) власть, пронизывающую весь социальный мир по вертикали, т.е. до самих глубин существования людей как социальных существ[171]. Проще говоря, созданный США и всем западным сообществом мировой порядок можно рассматривать как целостную и стабильную биосоциальную реальность.

С другой стороны, исследователями всё чаще подчеркивается переходность нынешнего исторического момента, следовательно, незавершенность и неустойчивость сложившихся социальных форм и конфигураций. Так, сторонники трендового представления о миросистеме фиксируют три ключевых момента, присущих феномену нынешнего социо-исторического перехода: во-первых, наблюдается перевод обществ на новый уровень исторической эволюции, а именно, метасистемной; во-вторых, именно сейчас вступил в действие «механизма» разделения и связывания исторических уровней и состояний; в-третьих, в сегодняшнем мире наличествуют разные результаты социокультурной эволюции цивилизационно-дискретного человечества[172]. Несомненно, с этими констатациями следует согласиться, если в расчет принять ранее изложенную цивилизационную точку зрения на исторический процесс.

Вместе с тем, учет обеих позиций образует более прочный фундамент для понимания нынешней комбинации, формата и валентности всего массива глобальных проблем, в центре которого находятся наиболее болезненные проблемы интерсоциального плана.

Приступая к уяснению природы глобальных проблем, входящих в интерсоциальную группу (класс), нужно хотя бы в общем виде выработать представление о законах строения и эволюции социальных систем. В интересующем нас контексте следует говорить не только и не столько о законах общества, открытых и зафиксированных по отдельности этнологией и демографией, социологией и политологией, рядом экономических дисциплин, культурологией и имиджелогией, социальной антропологией и психологией, этикой и правом, и в таком приватном виде соотносящихся с реалиями конкретных подсистем, уровней, сфер и элементов социума. Для глобалистики скорее важен учет структурно-организационных и динамических принципов жизни социума как такового, взятых в фокусе общей, хотя и многомерной эволюции универсума. Отдельный человек, равно как и большие группы людей не могут жить под воздействием одного или нескольких произвольно избираемых[173] законов социального бытия.

В этом отношении правомочно вести поиск «законов социальной комбинаторики» (А.А. Зиновьев) или пытаться соединить основополагающую абстракцию социума, которую пытались выработать О. Конт, Г. Спенсер, К. Маркс, Э. Дюркгейм, Н.Я. Данилевский, В.С. Соловьев, С.Л. Франк, Р. Мертон, Т. Парсонс, П. Сорокин, Т. Веблен, А. Шютц, Д. Белл, Ж. Эллюль и другие социальные мыслители, с разнообразными эмпирическими наблюдаемыми и фиксируемыми вариантами коллективной человеческой деятельности и коммуникации, возникшими на основе и под определяющим воздействием эволюции космо- и биосфер. И по большому счету, социальные законы должны быть распознаны через свою эмпирическую реализацию, а именно: как реальное соответствие различных форм человеческой деятельности друг другу в масштабе развивающегося универсума.

Такая постановка вопроса уже имела место в социальной философии Н.Я. Данилевского, исходившего из того, что социальное бытие порождается благодаря культивированию четырех разрядов деятельности: 1) религиозной; 2) культурной (в узком значении), включающей в себя научное, художественное и техническое творчество; 3) политической; 4) социально-экономической[174]. Но адекватный взгляд на соединение всех видов деятельности и их носителя – человека, в непротиворечивую социоприродную тотальность пока находится в стадии разработки. В частности, украинский автор В.В. Кизима настаивает на общем подходе в решении социальных проблем, в виде поиска формулы «гармонизации всей системы человеческих отношений», в т.ч. в ситуации сверхактивного развития отношений человека, общества и природы как «единого топологического комплекса»[175].

Однако пониманию такого положения дел предшествовали, и в каком-то смысле сейчас конкурируют с ним, частные представления. Для понимания природы социума, а значит, законов его строения и развития уже приобрели такие его основополагающие абстракции или модели: натуралистическая (построенная на растительных, животных, географических, расовых, этнических, психо-витальных и собственно биологических идеях и подходах), реалистическая (основывающаяся на религиозных и метафизических принципах), деятельностная (опирающаяся на марксистские, техноцентрические, культуроцентрические презумпции), феноменологическая (созданная при помощи социально-феноменологической методологии) и персоналистическая (сформированная в русле персоналистских, экзистенциалистских, философско-антропологических идей)[176]. С точки зрения каждого из этих подходов социальное бытие имеет вполне определенные основания[177], законы устроения[178] и развития[179].