Г. Сельское управление

Вплоть до Екатерины II законодательство игнорировало сельское управление, и крестьяне по-прежнему управлялись своими старостами, действовавшими на основании обычного права. Конечно, на сельское управление имели огромное влияние воеводы и губернаторы, а также особые "правители", назначавшиеся для управления теми или другими разрядами крестьян. В своих наказах и заявлениях в комиссии 1767 г. крестьяне ходатайствовали об уничтожении "правителей" и о даровании им самоуправления путем избрания из своей среды старост и судей. Екатерина II в виде опыта даровала самоуправление крестьянам Екатеринославского наместничества. Последние, подобно дворянам и горожанам, составляли крестьянские общества (от 500 до 1000 дворов) с правами юридических лиц, т.е. могли путем добровольных складок составлять свою казну, владеть недвижимым имуществом и т.п. Органом крестьянского общества являлся сход, избиравший должностных лиц, представлявший о своих нуждах губернатору и выслушивавший предложения последнего. Представителем общества был старшина, наблюдавший за сохранением спокойствия и управлявший делами общества, а также принимавший известные меры в случае эпидемии, эпизоотии, пожаров и т.п. Во главе каждой деревни, входившей в состав общества, находился сельский староста, обладавший по преимуществу хозяйственными функциями; так, он должен был заботиться об удобрении полей, об исправном содержании скота и т.п. Кроме того, в каждой деревне должны были быть сельские выборные для раскладки податей и сборщик для сбора последних.

Узаконениями Павла I среди государственных и удельных крестьян была введена волостная организация, а именно: каждая волость должна была заключать в себе не более трех тысяч душ, и вмещала в себе определенное число деревень. Во главе волости находилось волостное правление, состоявшее из волостного головы, старосты и писаря, избиравшихся на волостном сходе (голова на два года, остальные на год). В каждом селении избирались выборный старшина и десятские. Обязанности всех этих лиц были административно-судебные, так, они обнародовали законы и распоряжения правительства, принимали меры для обеспечения благочиния и безопасности, наблюдали за нравственностью, собирали подати, прекращали нищенство, заботились об исправном состоянии мостов и дорог, пеклись о развитии сельского хозяйства, творили суд в мелких делах и т.п.

С учреждением в 1887 году Министерства государственных имуществ, главным назначением которого являлось попечительство над государственными крестьянами, сельское управление было преобразовано, хотя волостная организация и осталась. Во главе волости по-прежнему стояло волостное правление, но состав его был иной, а именно: членами правления считались волостной голова, заседатели и волостной писарь. Волостной голова избирался на три года волостным сходом и утверждался в должности управляющим палатой государственных имуществ. Впрочем, по прошествии трех лет голова мог остаться в должности и на неопределенное время, пока управляющий палатой не признавал нужным избрать на его место другого. Мало того, министру государственных имуществ было предоставлено право назначать на должность головы "благонадежных" отставных унтер-офицеров, фельдфебелей и вахмистров. Таким образом, выборное начало было сведено к нулю. Заседатели также избирались волостным сходом на три года и утверждались управляющим палатой государственных имуществ. Напротив, писарь, стоявший во главе канцелярии волостного правления, назначался окружным начальником, с утверждения управляющего палатой. Волостное правление ведало массу всевозможных дел как в сфере общественной, так и в сфере частной жизни крестьян. Так, оно заботилось "о водворении добрых нравов", направляло крестьян "к благочестивой, беспорочной и трудолюбивой жизни", принимало "меры предупреждения против пороков", наблюдало за неоставлением крестьянами земель в запустении, а также за обработкой их, как следует, вообще поощряло их "к производству земледелия, к учреждению садов и к размножению скота". Наконец, на нем лежали административно-судебные функции.

В состав волости входили отдельные селения, органами которых являлись сельский сход и сельские выборные власти. Первый составлялся из последних, а также из двух выборных от каждых десяти дворов. Сход созывался три раза в год: в январе - для раскладки податей и повинностей и для постановки приговоров касательно недоимок, в апреле или мае - для распределения полей и в сентябре или октябре - для составления приговоров касательно мирских расходов. Что касается до сельского начальства, то оно состояло из сельского старшины, сельского старосты, нескольких сборщиков податей, смотрителя сельского запасного хлебного магазина и сельского писаря. Старшина избирался на три года сходом и утверждался управляющим палатой государственных имуществ; впрочем, министр пользовался правом назначать и на эту должность отставных нижних чинов вышеназванных категорий. Сельский староста также избирался на три года сходом и утверждался управляющим палатой, но не иначе, как по представлению сельского старшины, волостного правления и окружного начальника. Тем же порядком избирались и утверждались в должностях сборщики податей и смотрители запасных магазинов. Наконец, сельские писари назначались окружными начальниками с утверждения управляющего палатой государственных имуществ. Таким образом, идея правительственной опеки еще в гораздо большей степени проникала собой законодательство о сельском управлении, чем законодательство о городском управлении, что, впрочем, и имелось в виду при создании Министерства государственных имуществ.

Отрасли управления

А. Полиция

В XVIII столетии Россия была в полном смысле этого слова полицейским государством (Polizeistaat), главным образом благодаря реформе Петра I, пересоздавшего древнерусский государственный и общественный быт по образцу западноевропейских государств. Петр действовал таким образом не только вследствие своего личного знакомства с западноевропейскими порядками, ревностным поклонником которых он был, но и в силу господства в то время таких политических учений, как теория просвещенного абсолютизма, допускавшая во имя общего блага самую широкую регламентацию всех сторон жизни со стороны государственной власти. Таким образом, полицейское государство, как единственно возможная панацея против всякого зла и как необходимое условие всяческого благосостояния (духовного и материального), господствовало в то время и на практике, и в теории. После реформы Россия вполне приблизилась к типу полицейского государства, в силу чего у нас, как и на Западе, стало практиковаться самое широкое вмешательство правительства в частную жизнь подданного. Так, указами воспрещалось ношение бород, указами предписывался особый покрой платья и определялось количество лошадей в экипажах, указами же повелевалось употребление определенных орудий для возделывания земли, материала для обуви и для постройки домов и т.п.

Наблюдение за исполнением всех этих предписаний было возложено отчасти на общеадминистративные власти (губернаторы, воеводы, земские комиссары и магистраты), отчасти на специальные полицейские учреждения. Уже Петр вполне сознавал, что полиция имеет свое особливое состояние, являясь "душою гражданства и всех добрых порядков", а также "фундаментальным подпором человеческой безопасности и удобности"*(599) и поэтому должна отправляться особыми должностными лицами. Однако подобное сознание явилось не сразу, и вначале полицейские функции были возложены на общеадминистративные учреждения (в уезде). Так, уездную или "земскую" полицию ведали губернаторы и в особенности воеводы и земские комиссары. По воеводскому наказу 1719 года воевода должен был заботиться об охране прав и безопасности местных жителей, преследовать гулящих людей и нищих, наблюдать за поведением помещиков и за отношением их к крестьянам, заботиться об исправности дорог, блюсти правильность мер, весов и монеты и оказывать всяческое содействие развитию местной торговли и промышленности. Эти функции воевода разделял с земскими комиссарами, которые, на основании данной им инструкции (также в 1719 году), должны были, между прочим, наблюдать за исправностью и безопасностью путей сообщения и постоялых дворов, преследовать беглых и разбойников и заботиться о нравственности и религиозности обывателей ("...чтоб подданные при всех случаях к страху Божию и добродетели, к добрым поступкам, правде и справедливости ко всем людям и к подданнейшей верности его императорского величества обучены и наставлены были"). Высший надзор за деятельностью воевод и комиссаров, как сказано было, принадлежал губернаторам. В городах полицейские функции входили в состав компетенции магистратов, так, Главный магистрат, согласно своему регламенту, должен был "во всех городах добрую полицию учредить" и, кроме того, "ежели усмотрит что полезное к установлению полиции или добрых гражданских порядков к поправлению, и о том... надлежит новые уставы сочинить". Мы уже говорили, что вышло на практике из этих предписаний регламента Главному магистрату (см. выше).

Первоначально полиция, как особая отрасль управления, для заведования которой необходимы специальные органы, учреждается в Петербурге на основании указа 1718 года. Согласно с ним во главе петербургской полиции поставлен генерал-полицеймейстер, при котором имеется особая канцелярия; низшими органами по-прежнему продолжают быть старосты - для целой улицы и десятские - для десяти домов, избираемые торгово-промышленным классом из своей среды. Четыре года спустя, по примеру Петербурга, учреждается должность обер-полицеймейстера в Москве и полицеймейстеров в остальных городах (впрочем, последние были учреждены далеко не везде). Особенность этой реформы заключалась в том, что петербургский генерал-полицеймейстер являлся не только местной должностью, но был поставлен во главе всей полиции в России, что, между прочим, видно из факта "депенденции" от него московского обер-полицеймейстера*(600). Функции последних определяются в их инструкциях и заключается в следующем. Прежде всего, на них возложены известные обязанности в области строительной полиции; так, они должны были "смотреть, дабы все строение регулярно построено... печи, камели и трубы печные были б по указу... чтобы улицы и переулки были ровны и изрядны, и никакое бы строение за линию или из линии не строилось". В московской инструкции весьма подробно говорится о городских постройках каменных и деревянных, причем те или другие допускаются лишь в известных частях города; затем определяется характер постройки домов и предписывается крыть их непременно гонтом или черепицей и "буде можно... смыкать в одну стену, для чего при постройке зданий, не имеющих с обеих сторон соседей, в наружных стенах оставлять, выставляя из стен кирпичи впредь до смычки, дабы соседи к стенам примкнуть стену своих палат свободно могли"; наконец, подробно описывается способ устройства печей, причем определяется размер печных труб и воспрещается строить курные избы. Кроме строительной полиции, полицеймейстерам принадлежали известные функции и в области санитарной полиции, так, они должны были "смотреть, чтобы улицы, переулки, рынки, ряды и мосты в чистоте содержались", "а наипаче хранить, чтобы берега реки и протоков были крепко укреплены, и чтоб на реку зимою сор не возили, а летом не бросали, также протоки и каналы сором не засыпали"; в особенности же инструкция обращала внимание на то, "чтоб отнюдь нездорового какого харчу не продавалось". Наконец, на полицеймейстеров были возложены обязанности и в области полиции нравов, так, они должны были заявлять обо всех "подозрительных домах, шинках, картежной игре и других похабствах... и все велеть досматривать, дабы все таковые мерзости, отчего всякое зло и лихо происходит, были ниспровергнуты"; в московской инструкции предписывается еще "ловить винных баб и девок... и отдавать на прядильные дворы и к прочим мануфактурным делам".

После смерти Петра, как известно, во всех городах, кроме столиц, были снова введены воеводы, но "под надзором губернаторов", причем полицейские функции оказались переданными им. Однако, как об этом свидетельствуют многие факты, воеводы в роли полицейской должности оказались вполне несостоятельными, и русские города в первой половине XVIII столетия, в смысле безопасности и благосостояния находились в невозможных условиях. Покойный Дитятин собрал немало фактов, иллюстрирующих это положение*(601). Приведем некоторые из них. Так, сама императрица Анна Иоанновна должна была констатировать, что даже в Петербурге "по улицам мертвечина валяется" и во множестве встречаются "нищие престарелые, дряхлые и весьма больные без всякого призрения"; в Москве же, как это видно из одного доклада генерал-прокурора от 1752 года, в Китай-городе пустые лавки в иконном ряду оказались заваленными навозом и грязью, которые свозились туда с улиц, причем эти импровизированные склады нечистот издавали удушающее зловоние. Мало того, даже в самом Кремле площадь перед коллегиями была затоплена невылазной грязью, а площадки у входов в соборы целыми горами щепок, кирпичей и другого мусора. Если в таком положении находились столицы, то можно себе представить, что было в провинции. И действительно, в Астрахани, например, по словам принца Гессен-Гомбурского, повсюду распространен "самый вредный и язвительный смрад от несоблюдения чистоты"; в других городах разбои происходят даже днем, причем разбойники нападают правильно организованными шайками. Сам Сенат должен был констатировать в одном из донесений императрице Елизавете Петровне, что "полиция имеет весьма слабое и нерадетельное смотрение, и что все, порученное ей, упущено", так, "караулы содержатся весьма слабо, и во многих местах происходят воровство и драка; в жилье стреляют из ружей, и чистоты почти никакой нет". Ввиду подобного положения вещей вопрос об организации специальной полиции постоянно озабочивал правительство в XVIII столетии, и оно рядом многочисленных указов то создавало, то упраздняло разные полицейские должности, причем круг их обязанностей постоянно видоизменялся или в форме новых определений задач полиции вообще, или в форме частных определений отдельных функций полиции, пока, наконец, при Екатерине II этот вопрос не получил своего окончательного решения*(602).

Еще в Наказе Екатерина II посвятила целую главу "благочинию, называемому инако полицией" (XXI). Под ней (говорит императрица) часто понимают вообще порядок в государстве. Но это неправильно, так как полиция есть такого рода "установление, попечению которого все то принадлежит, что служит к сохранению благочиния в обществе. Ввиду же того, что полиции (как думает императрица) приходится быть постоянно занятой подробностями и мелочами и, кроме того, действия ее должны быть скоры, то она должна руководствоваться не столько законами, сколько уставами, т.е. административными распоряжениями. Вот почему Наказ, говоря о полицейских правонарушениях, называет их "нарушениями установленного благочиния", противополагая "великим нарушениям закона", т.е. преступлениям. Полиция делится по Наказу на два вида: на полицию городскую и на полицию земскую, но в чем выражается их различие, об этом Наказ умалчивает. Функции полиции состоят в следующем: 1) в недозволении ничего такого, что может служить нарушением порядка отправления богослужения и совершения всяких церковных обрядов; 2) в охранении целомудрия нравов, вследствие чего полиция должна принимать меры к стеснению роскоши, к уничтожению пьянства, к пресечению запрещенных игр и разврата и т.п.; 3) в принятии санитарных мер, состоящих в сохранении безвредности воздуха, в надзоре за чистотой улиц, рек и т.п., в надзоре за качеством съестных припасов и, наконец, в борьбе с болезнями; 4) в наблюдении за хорошим состоянием хлебов, скота, лугов для пастбищ, рыбных ловель и т.п.; 5) в предупреждении опасностей со стороны зданий, в надзоре за архитекторами и рабочими, "от которых твердость зданий зависит", в хорошем содержании мостовых, в украшении городов, в охране свободного прохода и проезда по улицам и т.п.; 6) в принятии мер, охраняющих народное спокойствие, а именно: в предупреждении пожаров, в борьбе с бродягами и беспаспортными, в запрещении ношения оружия, в недозволении сходбищ и собраний, равно как разноски и распространения возмутительных прокламаций и поносительных писем; 7) в установлении правильных весов и мер; 8) в надзоре за слугами и рабочими и 9) в борьбе с нищенством. Из изложения функций полиции следует (говорит Наказ), что "там, где пределы власти полицейской кончаются, начинается власть гражданского правосудия, например, полиция берет под стражу преступника, она делает ему допрос, однако, производство дела его передает тому судебному месту, к которому оно принадлежит". "Полиция не может налагать тяжких наказаний; довольно для обуздания особ и содержания в порядке дел, ей порученных, чтоб ее наказания состояли в исправлениях, пенях денежных и других наказаниях, наносящих стыд и поношение на поступающих худо и бесчинно и удерживающих в почтении сию часть правительства и в повиновении оному всех прочих граждан".

Для достижения этих целей Учреждением о губерниях 1775 года и Уставом благочиния 1782 года были созданы особые полицейские должности, существовавшие до последнего времени*(603). В уезде полицейские функции перешли к нижнему земскому суду и к капитану-исправнику, под надзором губернатора и губернского правления, в городе - к городничему и (с 1782 года) к управе благочиния (в столицах вместо городничих были обер-полицеймейстеры и в городах с гарнизонами - коменданты). Учреждение о губерниях только в общих чертах определяет функции полиции. Так, она должна заботиться о безопасности города и о хорошем состоянии последнего в санитарном отношении, равно как о "прокормлении нищих и убогих", "смотреть и иметь попечение над казенными заведениями", наблюдать за мерами и весами, блюсти "добронравие и порядок" и вообще смотреть за тем, чтоб "предписанное законами полезное исполняемо и сохраняемо было". С этой целью, например, городничий "долженствует поощрять обывателей не токмо ко всякому роду дозволенного трудолюбия, рукоделия и промысла, но и вообще всех людей, в городе живущих, к добронравию, человеколюбию и порядочному житию".

Уставом благочиния 1782 года при полицеймейстере и городничем был создан особый орган - управа благочиния, состав которой отчасти являлся чиновным, отчасти выборным. Чиновный элемент представлялся полицеймейстером или городничим и двумя приставами - уголовных и гражданских дел, выборный - двумя ратманами, избиравшимися городским собранием. Затем город делился на части и кварталы, во главе которых были поставлены частные приставы, квартальные надзиратели и квартальные поручики (последние избирались горожанами из своей среды на три года, причем управа благочиния старших из них назначала квартальными надзирателями). Для руководства в своей деятельности управа получила особый наказ, содержащий в себе немало нравственных сентенций, выраженных в афоризмах вроде следующих: "не чини ближнему, чего сам терпеть не можешь", "дай хлеба не имеющему", "напой жаждущего", "протяни руку помощи падающему", "блажен, кто и скот милует, буде скотина и злодея твоего спотыкнется, подыми ее" и т.п. Согласно наказу, на управу возлагались следующие обязанности. Прежде всего она должна была заботиться о благоустройстве и благообразии города. Так, ей предписывалось иметь несколько подрядчиков для мощения и чистки улиц и мостов, а также для свозки из города нечистот, равно как для содержания и зажигания фонарей. Кроме того, она через квартальных надзирателей должна была "иметь попечение о восстановлении строений, падающих или опасных... равно стараться о выстройке пустопорожних мест в улицах". Затем ей принадлежали известные функции в области полиции нравов. Так, она должна была "иметь попечение, чтоб все и всякий оставался в законопредписанном порядке, чтоб молодые и младшие почитали старых и старших, и чтоб слуги и служанки повиновались хозяевам и хозяйкам во всяком добре". Затем на управу возлагалось "бдение, дабы всяк к церкви Божией почтителен был... и пребывал в ней во время службы со страхом в молчании, в тишине и во всяком почтении". Наконец, управа должна была "не дозволять в городе гражданину учинять новизну в том, на что узаконение есть; всякую же новизну, узаконению противную, пресекать в самом начале". Кроме того, она надзирала за обществами, товариществами, лотереями, "общественными играми и забавами", театральными представлениями и т.п. Одновременно с этим управа должна была вести борьбу с расколом и наблюдать за семейными отношениями. Ввиду подобных функций Устав предъявляет известные требования к членам полиции, а именно, последние обязательно должны обладать следующими качествами и добродетелями: "здравым рассудком, человеколюбием, усердием к общему добру, честностью, бескорыстием, беспорочностью поведения, доброхотством к людям и прилежанием к должности".

При Александре I (в 1810 г.) было учреждено особое Министерство полиции, ведавшее, в качестве центрального учреждения, полицию во всем государстве*(604). Функции его были двух категорий, а именно: дела полиции "предохранительной", как-то: дела медицинские и карантинные, дела по продовольствию, безопасность путей сообщения, цензура и дела приказов общественного призрения, и исполнительной, напр., сбор недоимок, приведение в исполнение судебных приговоров, организация внутренней стражи и т.п.*(605) Впоследствии (в 1819 г.) это министерство вошло в состав Министерства внутренних дел, которое через посредство департамента полиции исполнительной стало центральным учреждением в полицейском отношении. При Николае I был издан закон 3 июня 1837 года, касающийся уездной полиции, преобразовавший состав земского суда и учредивший особую должность становых приставов. Земский суд, называвшийся теперь без эпитета - нижний, состоял по закону 1837 г. из исправника (председателя), одного непременного заседателя и двух сельских. Первые по-прежнему избирались дворянами, последние крестьянами. Дела в нем решались словесно и письменно, причем для большинства дел был сохранен коллегиальный порядок, но зато в некоторых случаях исправник получил право действовать по личному усмотрению. Затем уезд делился на станы, во главе которых были поставлены становые приставы. Они считались членами земского суда, но обязаны были жить в своих станах. Дворянство получило право представлять начальнику губернии списки дворян, достойных занять эту должность, но губернатор при назначении пристава мог и не руководствоваться этими списками. Кроме становых приставов, закон 1837 года учредил также и низшие полицейские должности сотских и десятских, избиравшихся государственными и удельными крестьянами*(606). Изложенное устройство полицейских учреждений существовало вплоть до 60-х годов, когда был издан целый ряд законодательных актов, определяющих организацию полицейских учреждений и теперь.

Б. Финансы

Источником доходов в изучаемом периоде были налоги, пошлины и регалии. Кроме того, известный доход получался и с государственных имуществ. До введения подушной подати основным налогом являлась подворная подать, установленная еще в 1679 году на смену посошной и унаследованная XVIII столетием. Хотя единицей обложения при этой подати являлся двор, но на практике, как и в Московском государстве, она распределялась "по животам и промыслам". Этой модификации подати в платеж, пропорциональный имущественной состоятельности каждого плательщика, не препятствовало законодательство, напротив, оно даже стремилось к равномерному распределению ее между населением, как это видно из регламента Камер-коллегии. Последний предписывает, чтобы "все окладные земские подати зело крепко, по состоянию натуры и обстоятельству провинций, как могут придать, и по цене полевых плодов и прочих товаров, и по другим потребным резонам и обретающимся обстоятельствам определены были, чтоб меж великими и нижними, убогими и богатыми по препорции надлежащее равенство, и никто б от надлежащего более другого уволен или отягчен не был".

Ввиду расстройства финансов и необходимости содержать армию, вызванных Шведской войной, Петр I решил приступить к реформам в области налогов. Этот вопрос, видимо, долго обсуждался, прежде чем был выполнен на практике. До нас дошло несколько финансовых проектов, представленных Петру, в которых авторы их доказывали необходимость положить в основу всей финансовой системы "поголовщину", т.е. создать новую единицу обложения в виде души. Так, уже в 1714 г. обер-фискал Нестеров в своем доношении Петру высказался за введение особого "уравнительного платежа", которым "все будут довольны и платить станут без доимок". Мало того, он указал даже на тот путь, по которому позднее пошло правительство при определении цифры подушного оклада, а именно: сосчитать "наличных людей всех губерний", вычислить общую сумму собиравшихся до того прямых податей и "расписать, почему из того окладу достанется по расположению на всякого человека числом оного платежу". Затем вот что читаем в другом проекте ("Новый проект расположения собрания казны денежной"): необходимо "послать верных описчиков по провинциям всей империи и велеть описать всех жителей, не утая ниже единой души... и, положа по полтине на всякую душу дани государевой на год". Впрочем, автор оговаривается, что подобная "дань" должна взиматься только с одного "подлого" народа, а не со "шляхетства, гражданства и духовного чина". Точно так же и третий проект (Филиппова) высказывается за необходимость "дворами не писать, а написать крестьянство, в крестьянские дворы счислением мужеска и женска пола людей, поскольку семей во дворе, и от того никому обиды и тягости излишней не будет, а будет всем равность". Наконец, и в четвертом проекте (неизвестного автора) предлагается обложить все население поголовно сбором в размере 75 копеек с души в год*(607). Идея, положенная в основу всех этих проектов, получила осуществление в 1718 году. А именно, Петр, воспользовавшись пребыванием в Финляндии Романа Брюса (брата известного Якова), поручил ему "осведомиться, с коликого числа мужиков у шведов был солдат, и по чему положено было на двор, или на гак, или поголовщину, и каким образом оных и их офицеров держали на квартирах". Брюс исполнил поручение государя и доставил ему записку о содержании армии в Финляндии. Тогда, не решаясь сам высказаться за введение подушной подати, государь предписал Сенату разъяснить вопрос, "сколько душ или дворов (что удобнее) будет солдат, драгун и офицер"? Сенат, по всей вероятности, высказался за введение подушной подати, почему государь и решил взимать новый налог не с дворов, но "с работных персон"*(608). Ввиду этого указом 26 января 1718 года было предписано произвести перепись населения. "Взять сказки у всех, - гласит указ, - сколько у кого в которой деревне душ мужеска пола, объявя им то, что кто что утаит, то отдано будет тому, кто объявит о том". Во исполнение этого указа Сенат предписал в 1719 году "учинить общую перепись людей податного состояния"*(609), а в два следующие года государь велел переписать также церковнослужителей с их детьми (19 янв. 1720 г.) и посадских (26 февр. 1721 г.). Ввиду же того, что во время переписи происходила утайка душ, правительство предписало в 1721 году губернаторам и воеводам произвести ревизию переписи (с этого года и самая перепись получила название ревизии). Переписав население, государь пожелал определить количество налога с души. С этой целью он предписал привести в известность, "со скольких работных персон может содержан быть один человек пеший со всем, что к нему принадлежит, в год, также конный, лошади, палатки, телеги и проч.". По произведенному расчету оказалось, что содержание одного кавалериста обходится правительству в 40 рублей 50 копеек, а пехотинца - в 28 рублей 52 копейки в год, общий же расход на армию не превышает 4 миллионов. Разделив это число на число душ (5 000 000), мы получим частное - 80 копеек на душу. Впрочем, уже в 1724 году размер подати был понижен до 74 копеек. При Екатерине I он уже равнялся 70 копейкам, при Екатерине II (с 1794 г.) 1 рублю*(610), при Павле I - 1 р. 26 к., с 1816 г. - 3 р. 30 к. Посадские же платили по 40 алтын (указ 1722 года)*(611). Самый предмет уплаты был определен при Екатерине I, а именно: императрица разрешила вносить подать не только деньгами, но и натурой, "по рассуждению провинций, по хлебному уроду и по способности к магазинам, понеже крестьяне ничем так не скудны, как для платежа подушных денег многие принуждены хлеб продавать за половину цены". Подобный способ уплаты просуществовал в некоторых местах вплоть до конца царствования Екатерины II*(612). Подушная подать, подобно подворной, распределялась по тяглой способности плательщиков. Об этом свидетельствует целый ряд указов Петровского и Екатерининского времени. "В платеже тех денег, - читаем, напр., в указе 1725 г., - надлежит верстатися по земле и по тяглам, усматривая, чтоб одним перед другими тягости не было". Точно так же и при Екатерине II было предписано "взимание подати делать не с душ, но с тягол"*(613). И все же подушная подать легла тяжелым бременем на народ ввиду необходимости платить ее за умерших (до новой ревизии) и за нетрудоспособных младенцев (после новой ревизии). Что касается до способов взимания, то при Петре, как известно, были созданы особые должности выборных земских комиссаров, на обязанности которых и лежало взимание подати. Однако ввиду того, что подушная подать была установлена на содержание армии, то к названному делу были привлечены и полковые комиссары, получавшие подушные деньги от земских комиссаров и передававшие их местному военному начальству. С Екатерины I, по уничтожении указанных должностей, подушная подать взималась крестьянскими и посадскими старостами и десятскими под надзором провинциальной администрации, а с Петра III помещиками (с крепостных крестьян). Уже при Екатерине I был возбужден вопрос о преобразовании подушной подати. Для этой цели была даже организована особая комиссия под председательством кн. Голицына (в 1727 г.), которой императрица предписала обратить внимание на то, "почему впредь с крестьян каким образом удобнее и сходнее с пользой народной, с душ так, как ныне, или, по примеру других государств, с одних работников, кроме старых и малолетних, или тот платеж с дворового числа, или с тягол, или с земли положить". Таким образом, комиссии было предоставлено право совершенно преобразовать характер подушной подати и даже заменить ее новым налогом с иной единицей обложения. Однако комиссия высказалась за сохранение подушной подати, но за необходимость произвести новую ревизию. Действительно, в 1742 г. было предписано произвести ревизию и впредь производить их каждые 15 лет. При Екатерине II от подушной подати были освобождены купцы (в 1775 г.), для которых она была заменена уплатой одного процента с объявленного ими капитала. Окончательное уничтожение подати произошло только в царствование Александра III (1 янв. 1887 г.).

Вторым источником доходов являлись пошлины, которых было довольно много. Так, существовала весчая пошлина или весчее, взимавшаяся с продажи весчих товаров, причем она вычислялась с рубля. Впрочем, иногда пошлина бралась и с самого веса. Следующая пошлина была дрягильская, шедшая в пользу лиц, находившихся при весах, так называемых дрягилей. При Петре (в 1698 г.) от уплаты этой пошлины были освобождены лица, весившие товары своими людьми. Затем существовало несколько пошлин, взимавшихся при продаже лошадей. К их категории относились: пятенное, уплачиваемое с пятнания продаваемых лошадей как покупщиком, так и продавцом (при Петре эта пошлина давала около 20 тысяч дохода), писчее - с записи образца пятна и масти продаваемой лошади и поводное - со вручения пятенщиком, т.е. особым должностным лицом, производящим пятнание проданной лошади покупателю, причем эта пошлина бралась только с последнего. Немало было также и дорожных пошлин. Среди них главную роль играл мыт, взимавшийся с привозимых товаров, с возов, с судов, с проезжавших и проходивших людей, с прогоняемого скота и т.п., причем как по сухому пути, так и водой. Эта пошлина, доставляя большие выгоды казне, крайне стесняла торговлю, на что неоднократно жаловались купцы. Кроме мыта, существовали еще следующие пошлины: перевоз, уплачивавшийся с людей, с товаров и со скота, перевозимых с одного берега на другой на паромах или на лодках (при Петре эта пошлина доставляла казне до 8000 руб.), мостовщина, т.е. пошлина за проезд через мосты, и др. Большинство названных пошлин было уничтожено при Елизавете Петровне в 1753 г., по инициативе графа Петра Ив. Шувалова. Последний в 1752 г. представил Сенату проект уничтожения этих пошлин и замены доставляемого ими дохода увеличением пошлин с привозимых товаров из-за границы, получивший санкцию со стороны императрицы в 1753 г. Пошлины же с продажи лошадей, падавшие преимущественно на беднейший класс населения - крестьян, просуществовали до Екатерины II и были отменены лишь манифестом 28 июля 1777 г.

Последнюю категорию пошлин представляли таможенные пошлины с заграничных товаров. Как известно, торговля с иностранцами получила настоящее свое развитие лишь при Петре, причем государь всеми зависящими от него мерами старался поощрять это развитие. До нас дошел любопытный указ Коммерц-коллегии (1724 г.), в котором государь говорил: "понеже всем известно, что наши люди ни во что сами не пойдут, ежели не приневолены будут, того ради Коммерц-коллегия для сей новости (речь шла об учреждении частной компании для торговли с Испанией) дирекцию над сим и управление должна иметь, как мать над дитятем во всем, пока в совершенство придет". В другом указе государь писал, что "надлежит умножать свои коммерции, которые великую прибыль принести могут". Но, поощряя торговлю с иностранцами, Петр не думал об уничтожении таможенных пошлин. Напротив, при нем, вследствие возникновения в России мануфактурной промышленности, явилась необходимость охранения ее от конкуренции западноевропейских фабрикатов, достигших уже известного совершенства. С этой целью с Петра вводится система покровительственных пошлин, т.е. на такие иностранные продукты, для выделки которых были основаны в России фабрики и заводы, напр., на бумажные и шерстяные материи, на разные выделанные вещи, как-то: ножи, вилки, иглы, гвозди, башмаки и т.п. Что эти пошлины имели характер покровительственных, явствует из того, что произведения, не выделывавшиеся на русских фабриках, были освобождены от пошлин. После смерти Петра таможенный тариф стал изменяться в сторону понижения ставок, а в 1731 г. правительство совершенно отказалось от покровительственной системы. Однако такой порядок вещей продолжался недолго, и при Елизавете Петровне (в 1757 г.) был издан новый тариф, крайне высокий по своим ставкам. Царствование Екатерины II в отношении таможенной политики разделяется на два периода. До 1782 г. действовал довольно высокий тариф 1766 г., но в 1782 г. был введен, под влиянием идей свободной торговли, тариф с весьма умеренными ставками*(614). Что касается до управления таможенными пошлинными, то оно было двух родов: казенное и откупное. С Петра I и до Екатерины II правительство предпочитало систему откупного управления, "понеже никакие сборы не приличествуют быть толико на откупе, как таможенные". При Екатерине II откуп был уничтожен, и управление таможенными сборами перешло непосредственно в казну, причем расчет с откупщиками и организация таможенного управления были возложены на известного Миниха*(615).

Третьим источником доходов являлись регалии. Среди них первую роль, бесспорно, играла питейная регалия, унаследованная еще от времен Московского государства. Вплоть до царствования Елизаветы Петровны у нас существовало казенное управление питейной регалией, установленное еще указом 18 июля 1681 г. Казна, пользовавшаяся питейной регалией, обыкновенно проявляла свою деятельность при двух операциях - при приготовлении и при продаже вина. Первая производилась в местах, наиболее плодородных, причем в случае неурожая в одних губерниях хлеб поставлялся на винокурение из других. Вообще, когда появлялась нужда в запасах, употребляемых на производство вина, то винокурение временно запрещалось в разных местностях. Вино для государевых кабаков или приготовлялось на казенных винокурнях, или поставлялось по подряду частными лицами. При Петре казенное винокурение было очень распространено, причем многие частные заводы государь предписал уничтожить или обратить в казенные, причем "управителей к ним определить людей добрых и верных, которые бы не токмо во всем том исправные счеты чинить и показывать могли, но и способы сыскивали, через что может дешевле и казне прибыльнее сделанные на таких заводах и промыслах казенные товары и курение вина становиться". Что касается до подряда на поставку, то он мог выражаться или в форме поставки одних материалов, нужных для винокурения, напр., хлеба, хмеля и самого вина, причем в последнем случае подрядчик уплачивал пошлину, которая долженствовала бы быть взята с количества, употребленного им на винокурение хлеба, если бы он поступил в продажу. Продажа вина, по справедливому замечанию графа Толстого, есть тот акт деятельности правительства по управлению питейной регалией, при котором оно получает свои доходы определением цены вину*(616). Ввиду получения наибольшего дохода вино продавалось гораздо дороже его поставки и приготовления, причем в разных местах цена вина была различна. На это жаловался еще Посошков, говоря, что "вину имя одно, а ценой продают разной, и каждый город особливую цену имеет; обаче и та цена непостоянная, но на каждый год изменяют, а иное и дважды в году изменяют, и то стало быть непостоянство".

Вино обязательно продавалось на наличные деньги, причем платить за него не деньгами, а другими предметами было запрещено. Продавали вино особые целовальники и (с 1699 г.) бурмистры (впрочем, скоро уничтоженные), избиравшиеся членами торгово-промышленного класса из зажиточных ("лучшие и прожиточные"), хорошего поведения ("добрые, которые душой прямы, а не воры и не бражники"), знающих дело ("чтоб кабацкий сбор был им за обычай") и грамотных людей. В своем месте мы уже говорили о тяжести этой повинности и о просьбе городских наказов, поданных в законодательную комиссию 1767 г., об освобождении от нее купечества. На обязанности целовальников было, по продаже вина, полученные деньги немедленно класть в особые запечатанные ящики, а "мимо ящиков в мошны и карманы, и под блюда, и под ставцы никуда не класть". В особенности регламентируют деятельность целовальников, сплошь и рядом до мельчайших деталей, петровские указы. Так, в указе 30 августа 1698 г. мы читаем: "ящики все осматривать, чтоб у них как за печатью крышки не отодвигались и деньги из них не высыпались, и дыр бы у ящиков целовальники для воровства не прибавливали". Относясь вообще крайне недоверчиво к деятельности целовальников, Петр указом 1696 г. разрешил покупщикам самим мерить покупаемое ими вино, "чтоб впредь купцам для покупки питий приходить было повадно, и оттого в сборе денежной казны чинилось пополнение". Ежегодно, соразмерно со сборами в прошедшие годы, определялся размер сбора с каждого питейного дома или, как тогда говорилось, с кружечного двора, причем недобор доправлялся с целовальников, а при их несостоятельности с их избирателей. Мало того, правительство даже требовало, чтоб целовальники сбирали больше против прежних годов. Но, заботясь, с одной стороны, об увеличении дохода от продажи питей, правительство, с другой стороны, принимая во внимание религиозно-нравственные соображения, старалось об ограничении пьянства, т.е., в сущности, попадало в известный заколдованный круг, из которого не было выхода. Так, продажа вина запрещалась в посты и в постные дни (впрочем, с издания указа 1698 г. продажа питей ограничивалась только одной страстной неделей Великого поста). Затем летом кабаки открывались с трех часов пополудни и закрывались до вечера, зимой же с трех часов и до сумерек (это подтвердил и Устав о винокурении 1765 г.).

При Елизавете Петровне, а именно указом 19 сентября 1755 г., казенное управление питейной регалией было уничтожено и заменено откупным содержанием. Мотивы подобной реформы были изложены в названном указе и состояли в следующем: 1) благодаря откупам достигалось уничтожение многих затруднений при поставке вина на кабаки и унитожалось корчемство, "не употребляя против такого законам преступления строгости"; 2) казенный доход значительно увеличивался, "ибо от ежегодных вину подрядов не токмо какое казне приращение есть, но многое... бывает затруднение и в делах помешательство и остановка"; 3) дворянство получало известные выгоды, ввиду приобретения исключительных прав на винокурение, и 4) прекращалось излишнее употребление хлеба на производство вина. Однако ожидаемые выгоды не получились, и уже в царствование Екатерины II была назначена комиссия под председательством графа Фермера для рассмотрения всех подробностей состояния питейной регалии. Хотя лично императрица не была сторонницей откупной системы (см. указ 23 марта 1764 г.), однако комиссия высказалась за необходимость сохранения последней, почему манифестом 1 авг. 1765 г. правительство предписало, "чтобы питейная продажа была во всем государстве на откупе и с торгов отдавалась охочим людям из купечества". Этот же указ "обнадежил" откупщиков "монаршим покровительством", причем они получили право называться "коронными поверенными служителями" и носить шпаги, а кабаки было предписано называть "питейными домами", потому что "от происшедших злоупотреблений название кабака сделалось весьма подло и бесчестно". Вино заготовлялось казной, хотя винокурением могли заниматься не только казенные, но и частные заводы, откупщики же продавали вино. Помещикам было разрешено курить вино для себя, но не на продажу. Провоз вина из одной губернии в другую был ограничен, а крестьяне даже не имели права вывозить его за пределы уезда. Откупа были уничтожены только при имп. Александре II.

Питейная регалия являлась одним из главных источников доходов, но, несмотря на это, величина дохода, получавшегося с нее, не была точно известна (по крайней мере, в XVIII ст.) и определялась приблизительно. Так, при Елизавете Петровне она, нужно думать, давала ежегодно с лишком два миллиона руб., а при Екатерине II, по расчету комиссии графа Фермера, этот доход достиг уже цифры 4 миллионов рублей; в конце же царствования императрицы возрос до 15 млн. рублей*(617).

Следующей регалией являлась табачная, возникшая при Петре, так как до него употребление табаку было воспрещено. Эта регалия в большинстве случаев отдавалась на откуп и приносила государству до 70 000 р. доходу. При Екатерине II регалия была уничтожена, и торговля табаком стала свободной, но правительство, взамен регалии, ввело акциз на табак.

Третьей регалией являлась соляная, введенная с 1705 г., что немедленно выразилось на цене соли, значительно увеличившейся. Само собой разумеется, что вздорожание такого предмета первой необходимости, как соль, должно было привести к весьма печальным результатам, о чем и сохранилось немало свидетельств. Вот, напр., что говорит Посошков: "ныне в деревнях такую нужду подъемлют, что многие без соли едят и оцынжают, и умирают, и от задержания соли в иных местах выше рубля пуд покупают, да и то не всегда, и от такой бессолицы напрасно люди помирают". Правительство неоднократно обращало внимание на соляную регалию и даже несколько раз объявляло вольную продажу (напр., в 1727 г., в 1733 г. и т.д.), но через некоторое время опять обращалось к регалии. Наконец, при Екатерине II (23 марта 1764 г.) была организована особая комиссия из четырех лиц*(618), долженствовавшая ответить на следующий вопрос: "может ли без ущерба казенного дохода, но с некоторой, напротив того, выгодой и прибылью дозволена быть вольная продажа соли"? Комиссия 28 янв. 1766 г. представила императрице донесение, в котором высказалась за сохранение казенной продажи соли лишь в городах, а в остальных местах за разрешение как добычи, так и продажи соли всем, кто пожелает заняться этим делом. Кроме того, комиссия высказалась за необходимость удешевления цены соли путем удешевления ее поставки. Однако предположения комиссии не были утверждены Екатериной II, и соляная регалия продолжала существовать по-прежнему*(619).

Четвертой регалией была горная ("нам одним, - гласит Берг-Привилегия 1719 г., - яко монарху, принадлежат рудокопные заводы и их употребление"), но, ввиду поощрения развития горного дела, Петр предоставил всем право искать и вырабатывать металлы как на казенных, так и на частных землях с единственным условием отчисления 10% с дохода казне. Кроме того, правительству принадлежало право покупки золота, серебра, меди и селитры преимущественно перед частными лицами по ценам, установленным Берг-коллегией. Одновременно с этим правительство заводило немало своих заводов для эксплуатации горных богатств, получивших большое развитие в царствование Екатерины II.

Пятой регалией являлась монетная, благодаря которой чеканка монеты как из меди, так и из серебра и золота производилась не иначе, как особыми денежными мастерами на казенных монетных дворах, на казенных станках и казенными инструментами.

Шестой регалией была почтовая, дававшая при Петре в год доходу лишь 16 000 р., а при Екатерине II уже до 139 000 р. Вплоть до 1783 г. не существовало однообразия в платеже за посылки и письма, и только с этого года была введена однообразная почтовая такса во всем государстве. Управление почтами сосредоточивалось в генеральном почтамте, учрежденном в 1722 г. Однако в 1727 г. почтамт был уничтожен, и управление почтами разделилось между коллегией иностранных дел и Ямским приказом.

Кроме перечисленных регалий, существовало еще немало других, то появляясь, то исчезая, напр., регалии хлеба, льна, пеньки, сала, поташа, ревеня и т.п. Большинство этих предметов недолго играло роль объектов правительственной монополии, и с течением времени была разрешена свободная торговля ими с обязательством уплаты определенной пошлины в казну.

Что касается до государственных имуществ, то главную роль среди них играли леса. При Петре правительство впервые обратило внимание на необходимость введения правильности в лесоводство, так как лес с этого времени получил большую ценность ввиду создания флота и учреждения фабрик и заводов. В 1722 г. была издана инструкция обер-вальдмейстеру, положившая начало нашему лесному законодательству. По инструкции во главе лесного управления был поставлен обер-вальдмейстер, подчиненный Адмиралтейств-коллегий. Ему, в свою очередь, были подчинены губернские вальдмейстеры, избиравшиеся из дворян и имевшие при себе унтер-вальдмейстеров и особых надсмотрщиков из отставных солдат и крестьян. При Екатерине II вальдмейстеры были уничтожены (в 1782 г.), и надзор за лесами был возложен на полесовщиков и лесных старост, избиравшихся из крестьян. В то же время управление лесами было изъято из ведения Адмиралтейств-коллегий и поручено так называемым директорам государственного домоводства. С этого времени леса стали приносить казне большой доход, главным образом, вследствие вывоза за границу; на нужды же флота была назначена только пятая часть всего леса. Таким образом, Екатерина II изменила коренным образом самую цель, которую желал достигнуть Петр, сохраняя леса, получившие в конце XVIII ст. преимущественно финансовое значение*(620).

К числу источников доходов следует также отнести и повинности, ложившиеся, как было уже сказано (см. выше), исключительно на членов торгово-промышленного класса и на крестьян. К числу этих последних относились разные обязательные службы у казенных сборов (напр., у продажи питей, соли, гербовой бумаги и т.п.), полицейская служба, т.е. избрание из своей среды низших полицейских органов, и следующие повинности: рекрутская, постойная, подводная, фуражная, ямская, мостовая, караульная и др. Как мы уже сказали, все эти повинности ложились тяжелым бременем на материальное благосостояние купцов, мещан и крестьян, яркой иллюстрацией чего служат наказы, поданные в законодательную комиссию 1767 г.

В царствование Екатерины II был составлен первый свод государственных доходов в России, чем правительство сделало большой шаг вперед в деле приведения доходов в известный порядок и единство. Так, в 1770 г. состоялось высочайшее повеление генерал-прокурору князю Вяземскому составить "для совершенного сведения и исчисления о всех государственных доходах окладную книгу". На основании этого повеления была составлена окладная книга за 1769 г., и с этого времени ежегодно составлялись подобные книги. Доходы в них были сгруппированы по четырем отделам, а именно: 1) окладные непременные (прямые налоги), 2) окладные, по временам переменяющиеся, 3) неокладные (напр., таможенные и соляные сборы) и 4) неокладные, временно вступающие*(621).

В. Войско

Как известно, Петр I преимущественное свое внимание обращал на организацию армии и флота. Создать хорошую армию и флот было конечной целью всех его стремлений, к достижению которых он стремился в течение всей своей жизни. Еще будучи 11 -летним ребенком, он создал потешных бомбардиров, с которыми и занимался воинскими упражнениями. Впоследствии (в 1687 г.) из них были учреждены два полка: Преображенский и Семеновский. Однако в них нельзя видеть начало регулярной армии в России, так как им недоставало еще многого, чтобы считаться войском в европейском смысле этого слова. Вот что писал по этому поводу Корб в своем дневнике: "6-го сент. 1698 г. царь сделал ученье своим полкам и убедился, что многого еще не достает этим толпам, чтоб можно было назвать их воинами. Он лично показывал, как нужно делать движения и обороты наклонением своего тела, какую нестройные толпы должны иметь выправку". Начало возникновения регулярной армии должно быть отнесено к 1699 г. В этом году были уничтожены стрельцы и взамен их учреждены 27 пехотных и два драгунских полка из даточных людей, охочих людей и боярских слуг. Шведская война и, в частности, поражение под Нарвой еще более способствовали переформированию армии. Так, в 1705 г., по предложению генерала Огильви, полки были разделены на соответствующее число батальонов (в пехоте) и эскадронов (в коннице), которые, в свою очередь, делились на роты. По роду оружия армия при Петре состояла из пехоты, кавалерии и артиллерии. Пехота, судя по отзывам современников, являлась лучшим войском. "Имей солдаты навык к войне, - писал в одном из своих донесений Витворт (30 янв. 1705 г.), - будь во главе их хорошие офицеры, они явились бы неприятелем гораздо более опасным, чем полагают соседи". Напротив, кавалерия (драгуны) была наиболее неудовлетворительным войском как в боевом, так и в административном отношении. Что касается до артиллерии, то она была сформирована в один полк (артиллерийский), в состав которого входили одна бомбардирская и несколько канонирских рот, а также минерная, понтонная и инженерная рота. Обособление инженерных войск произошло уже в 1727 г.*(622) Изданием Воинского устава 1716 г. переформирование армии было завершено. Полтавская победа и Ништадтский мирный договор, закончивший шведскую войну, доказали, что усилия Петра сделать из России могущественное государство не пропали даром. События в истории Европы XVIII и XIX ст., в которых живейшее участие принимала и Россия, неоднократно подтверждали вышеназванное положение.

Одновременно с преобразованием организации армии Петр преобразовал и способы ее комплектования и содержания. Указом 20 февраля 1705 г. была введена рекрутская повинность, существовавшая вплоть до 1875 г.*(623) Рекрутские наборы происходили от времени до времени, причем на каждый раз определялось число, возраст (от 15 до 20 лет или от 20 до 30 л.) и "человечность" рекрутов. Под последней понималась годность к службе вследствие отсутствия физических и нравственных недостатков. При Петре количество дворов, обязанных поставлять одного рекрута, не было одним и тем же, но на практике чаще всего поставлялся рекрут от 20 дворов. Некоторые местности, вследствие отдаленности расстояния, напр., Сибирь, а также лица, напр., помещики, не обладавшие 20 дворами, освобождались от рекрутской повинности, но платили за нее деньгами. При поставке рекрута население обязывалось снабжать его провиантом на несколько месяцев, а также вооружением и лошадью, если он был кавалеристом. В 1766 г. произошло упорядочение рекрутской повинности путем издания Генерального учреждения о ежегодном сборе рекрут*(624). С этого времени все губернии разделены были на пять частей, причем ежегодно только с одной из них брались рекруты, со ста душ по одному человеку. До 1776 г. рекрутская повинность падала на крестьян и на членов торгово-промышленного класса, так как дворяне, и без того обязанные службой, были освобождены от нее. В 1776 г. эта привилегия распространилась и на купцов с обязательством, впрочем, вносить вместо каждого рекрута по 360 р. В 1783 г., "в уважение на возвышение цен на все вообще вещи и для большего соразмера противу тех, кои из среды себе людей на службу воинскую ставить обязаны", указанная сумма была увеличена до 500 р. Как известно, и дворяне вплоть до манифеста о вольностях 1762 г. были обязаны отправлять службу, преимущественно военную, начиная ее с солдата. В 1875 году способ комплектования войска был существенно видоизменен путем введения всеобщей воинской повинности.

Что касается до содержания войска, то для этой цели существовало несколько повинностей, напр., сбор на провиант, поставка фуража, постойная повинность и т.п. Среди них главную роль играла последняя. Она существовала как в деревнях, так и в городах, и заключалась в распределении солдат по избам и домам обывателей, что являлось функцией земского и полкового комиссара. От постоя были освобождены дома некоторых лиц, напр., священнослужителей разных вероисповеданий, "для того, что во время отправления правила к священнослужению такому постою неприлично быть", иностранных купцов, придворных чинов, питейных откупщиков и др. Постойная повинность являлась одной из самых непопулярных и постоянно вызывала жалобы со стороны населения. Еще Посошков писал, что "при квартирах солдаты и драгуны так не смирно стоят и обиды страшные чинят, что и исчислить их не можно; а где офицеры стоят, то и того горше чинят... и того ради многие и домам своим не рады, а в обидах их суда никак сыскать негде". Само правительство не отрицало "многих неудобностей", возникавших вследствие постоя, и должно было признать, что "бедные российские крестьяне не от одного хлебного недороду и от подати подушной разоряются и бегают, как от несогласия у офицеров с земскими управителями и у солдат с мужиками" (указ 9 янв. 1727 года). Ввиду этого еще Петр в 1721 г. разрешил помещикам строить особые квартиры для постоя "для того, что если станут стоять по дворам мужичьим, то будут ссоры". Такое же разрешение иногда давалось и некоторым городам. Однако, несмотря на это, постойная повинность по-прежнему считалась одной из самых тяжких, и жалобами на нее наполнены все наказы, поданные в законодательную комиссию 1767 г.