Философское обобщение знаний о человеке и интеграция научных дисциплин

Современная советская философия в новых исторических условиях социалистического развития и гигантского научно-технического прогресса развивает марксистско-ленинское учение о человеке. Естественно, именно к современной марксистской философской литературе по проблеме человека должно быть привлечено внимание всех тех, кого интересует построение подлинно научной методологии комплексного изучения человека и общества.

Большинство современных философов-марксистов полагают, что лишь философия, а не какие-либо другие науки в отдельности или в совокупности, может осветить проблему человека в целом, т. е. стать подлинной теорией целостного человека. Эту мысль Ф. В. Константинов сформулировал следующим образом: «Антропология и психология, политическая экономия и этика, юриспруденция и история, каждая отрасль социальной науки ставит или освещает ту или иную сторону проблемы человека, и только философия, опираясь на названные отрасли знания, в состоянии осветить проблему человека в целом, раскрыть его сущность, закономерность его бытия»*. Крайне усложняющаяся система изучения человека, охватившая почти весь диапазон познания (от физико-математических наук до гуманитарных), предъявляет новые требования к философскому учению о человеке, которые способна удовлетворить лишь марксистско-ленинская философия. Разумеется, для этого сама философия в современных условиях должна «опираться» (по словам Ф. В. Константинова) на большой ряд специальных наук, многие из которых возникли лишь в последние десятилетия. Имеются в виду, конечно, не извлечения из этих наук в качестве иллюстрации того или иного философского положения, а теоретическое исследование и обобщение разнородных научных данных в целях открытия общих свойств и закономерностей человеческого развития, которые еще далеко не полностью изучены.

* Константинов Ф. В. Человек и общество//Человек и эпоха: Сб. – М.: Наука, 1964. – С. 85,–Позднев Ф. В. Константинов говорил: «Человек, личность, сознание – это прежде всего, конечно, философские, социологические и психологические проблемы. Личность – это общий предмет и философии, и психологии» (Сознание: Сб. – М., 1967. – С. 349).

В сфере человекознания, как показал опыт последних десятилетий, все больше открывается глубина непознанного, недостаточность нашего знания исторической природы человека и гигантского потенциала этой природы. Поэтому создание новых дисциплин и междисциплинарных связей между науками о человеке следует расценивать как новый подступ к фронтальному наступлению науки на непознанные еще явления и законы человеческого развития, как важнейший момент, предшествующий великим открытиям в этой области.

Понимание перспектив и стратегии исследований в области человекознания, неразрывно связанное с отчетливым осознанием нерешенности ряда ее проблем, основывается на фундаменте накопленных научных данных и относительном решении других проблем. Такое понимание есть вместе с тем убеждение в принципиальной познаваемости законов человеческого развития, сущности человека, исключающее всякую возможность агностицизма, вновь распространившегося в современной идеалистической философии, особенно в экзистенциализме.

Различные концепции экзистенциализма используют нерешенность ряда проблем человекознания или крайнюю сложность их решения в качестве аргумента принципиальной непознаваемости человеческой сущности и особенно внутреннего мира человека. В этом плане представляется весьма уместным критическое замечание Т. И. Ойзермана по поводу мистификации проблемы человека экзистенциализмом, «исходным положением которого является утверждение, что история общества, совокупный человеческий опыт, развитие науки о человеке не только не приблизили нас к познанию человека, но, напротив, все более удаляют нас от этой цели». Именно в этом смысле следует понимать следующие изречения Г. Марселя: «Хотя мы все более и более узнаем о человеке, его сущность, по-видимому, все менее и менее для нас ясна. Я даже склоняюсь к тому, чтобы поставить вопрос так: не делает ли нас в конечном счете слепыми именно это обилие знаний о частностях. Итак, экзистенциализм выступает как учение о принципиально якобы непознаваемой (все более непонятной, непостижимой) сущности человека»*.

* Ойзерман Т. И. Послесловие к книге Т. Щварца «От Шопенгауэра к Хейдеггеру». – М: Прогресс, 1964. – С. 331.

В другой своей критической работе «Философия кризиса и кризис философии» Т. И. Ойзерман вновь подчеркивает эту агностическую позицию экзистенциализма. Он пишет: «Экзистенциализм объявляет предметом своего исследования человека, но вместе с тем считает, что человек непознаваем, многообразные знания о человеке, по мнению экзистенциалистов, все далее уводят нас от понимания человека»*.

* Ойзерман Т. И. Философия кризиса и кризис философии // Современный экзистенциализм. – М.: Мысль, 1966.-Гл. 1.с.38.

Спекуляция на трудностях познания и непознанности отдельных сторон и законов человеческого развития составляет важный момент агностицизма, который, конечно, нельзя преодолеть декларативным провозглашением решенности всех основных проблем человекознания и познаваемости законов человеческого развития. Между тем в некоторых работах по критике современного экзистенциализма проскальзывают подобные декларативные утверждения, порождающие иллюзии решенности нерешенных проблем и нередко сводящие всю совокупность наук, необходимую для их решения, лишь к социологии.

Скептическое отношение экзистенциализма к наукам о человеке вытекает из самой сути этой философии, являющейся одним из течений идеалистического антропологизма. Философская антропология, или онтология человека, в экзистенциалистском толковании направлена не только против исторического материализма, но и против философской антропологии материализма вообще, философских проблем человека в диалектическом материализме особенно. Надо учесть, что одной из самых фундаментальных проблем диалектического материализма является человек как субъект познания, отражающий объективный мир и преобразующий его посредством практики. Гносеологический и психологический анализы субъекта в его обусловленности объективной действительностью и общественной практикой тесно связаны с решением проблемы человека как личности в историческом материализме. Но отождествление этих двух проблем было бы серьезной ошибкой, и потому вряд ли правильно считать исторический материализм единственным учением марксизма, решающим проблему человека. В теории диалектического материализма важное место занимает единство законов природы и общества, специфическое проявление этого единства в человеческом развитии. И именно на основе такого понимания в историческом материализме решаются проблема антропогенеза и социогенеза в их единстве, проблема социально-биологических связей и т. д. Все онтологические, гносеологические и социологические проблемы человека в марксистско-ленинской философии настолько тесно связаны общим направлением материалистической диалектики, что их лишь условно можно отделить и обособить друг от друга.

Марксистская критика философской антропологии Л. Фейербаха и ленинская критика ограниченности антропологического принципа Н. Г. Чернышевского хорошо известны. Именно через преодоление этих антропологических толкований материалистической философии и особенно натуралистического толкования человеческой сущности возможно было полностью утвердить исторический материализм как научную теорию общественного развития. Однако из этого факта вовсе не следует, что марксистско-ленинская философия общества отвергает все идеи материалистического антропологизма в отношении природы самого человека.

Критика антропологического принципа в материалистической философии, особенно в системе Чернышевского, не всегда велась с правильных марксистско-ленинских позиций. Антропологизм Чернышевского нельзя рассматривать лишь в качестве антипода исторического материализма, тем более что Чернышевский вплотную подошел к материалистическому пониманию общественной жизни современной ему России. Нельзя забывать, что философский материализм Чернышевского и его соратников являлся теоретической основой революционной демократии, сыгравшей важную роль в освободительном движении русского народа. Антропологический принцип материалистической философии революционных демократов явился основой гуманистических идей, впервые распространенных ими на весь народ, на каждого человека во имя блага всего народа. Историческая и философская ограниченность такого антропологизма достаточно вскрыта нашей критикой. Но при этом нередко затеняется прогрессивная сторона философского антропологизма, а именно монистическое понимание человека как целого, преодоление психофизического дуализма, стремление вскрыть единство общественного и естественного в структуре человека, являющегося одновременно высшим, сложнейшим организмом и общественным индивидом.

Материалистический монизм революционных демократов, выступивший в форме философского антропологизма, соответствовал тенденциям развития современной им науки. В их время начался процесс объединения разных естественных и общественных наук, исследующих проблему человека. Первоначально антропология трактовалась как система наук о человеке, хотя в дальнейшем произошло известное ограничение ее предмета специальным развитием антропологии как отдельной науки, изучающей изменение природы человека под влиянием общественно-исторических условий. Но стремление к целостному научному познанию человека в единстве его физического, умственного и нравственного развития, его природы и общественных свойств проходит красной нитью через прогрессивные направления русской научной мысли второй половины XIX в.

В сокровищницу мировой педагогики вошел классический труд К. Д. Ушинского «Человек как предмет воспитания», имеющий выразительный подзаголовок «Опыт педагогической антропологии». В XX в. замечательный русский ученый П. Ф. Лесгафт был последним представителем подобного антропологического подхода к различным сторонам развития человека. Ему принадлежит честь создания функциональной анатомии человека, обнаружившей глубокие влияния экономических условий и процесса труда на изменение структуры и динамики человеческого организма. Одновременно он создает оригинальное учение о типах, темпераменте и характере человека, в котором вскрывает решающую роль общественной среды и воспитания в формировании человека. Им создана научная теория физического воспитания, связывающая его с воспитанием нравственным и умственным. В различных трудах Лесгафта по анатомии и физиологии, психологии и педагогике, гигиене и общей теории развития организма человек выступает как целостный организм и общественный индивид одновременно. Хотя труды Чернышевского и других революционных демократов, а также труды Ушинского, Лесгафта далеко не тождественны по своим общественно-политическим и философским основам, их сближает стремление к целостному научному знанию о человеке, продиктованное страстным гуманизмом.

Чем же объяснить тот факт, что последующее развитие науки отошло от «антропологизма», осуществлялось преимущественно в разных, обособленных друг от друга направлениях? Одной из главных причин явился кризис науки в капиталистическом обществе, захвативший и область наук о человеке. Вследствие этого кризиса идеалистические и дуалистические концепции заняли господствующее положение. Буржуазные ученые противопоставили философскому антропологизму теорию двух факторов – биологического и социального – в развитии человека. За психофизическим дуализмом последовал дуализм «биосоциальный», особенно проявивший себя в социологическом учении Дюркгейма, в психоанализе Фрейда, в конституционализме ряда клиницистов (Кречмера, Матеса и др.). Этому биосоциальному дуализму метафизический материализм не мог противопоставить ничего, кроме антропологического принципа, в свое время сыгравшего прогрессивную роль, но не вскрывшего сложную диалектику естественного и общественного в развитии человека.

Одной из причин отхода от антропологического принципа как целостного подхода к изучению человека являлась все большая дифференциация научных знаний в области как естествознания, так и общественных наук. Создание философских основ единой теории развития человека стало возможным лишь на основе марксистского диалектического метода, общего для естествознания и наук об обществе.

В современной советской науке созданы все необходимые предпосылки для объединения естествознания и общественных наук на основе целостного познания человека. Наступило то время, которое предвидели К. Маркс и Ф. Энгельс, предсказавшие, что естествознание и общественно-исторические науки сольются в единую науку об исторической природе человека.

Некоторые области советской науки – антропология, археология, экспериментальная фонетика, психология, физиология высшей нервной деятельности – существенно продвинулись в построении такой теории развития человека.

Советская антропология с помощью археологии и сравнительной анатомии, а частично сравнительной этнографии и языкознания, привела к дальнейшему развитию марксистской теории антропогенеза, основы которой заложил Ф. Энгельс. Принципиальное значение для построения будущего исторического естествознания человека имеет созданное в советские годы учение И. П. Павлова о двух сигнальных системах высшей нервной деятельности человека.

И. П. Павлов считал бесспорным социальный генезис второй сигнальной системы, порожденной языком как особым общественным явлением. Уже доказано прямое влияние общественно-трудовой практики людей на высшую нервную деятельность человека в целом, начиная с ее первой сигнальной системы. Исторический подход к рефлекторной деятельности головного мозга человека, являющегося органом сознания, приобретает признание все большего числа естествоиспытателей в области анатомии, морфологии, физиологии, клинической неврологии. Благодаря такому подходу естествознание сближается с общественно-историческими науками, что открывает новые пути целостного научного познания человека, которому в современных условиях должна соответствовать система наук о человеке, объединяющая различные области естествознания и общественных наук.

Именно классики марксизма предвидели воссоединение истории и естествознания в изучении человека, образование в будущем исторического естествознания человека. Все развитие общественных и естественных наук осуществлялось в этом направлении, и современное человекознание по существу своему есть историческое естествознание человека.

Не отделение человека как субъекта и объекта истории от природы, не игнорирование человеческой природы как биологического начала в человеческой организации, а диалектическое единство истории и природы, преобразование природы историческим развитием – такова традиция марксизма. К этому следует добавить, что в марксистской теории познания сознание рассматривается как историческая категория и продукт общественного развития человека, хотя, разумеется, оно есть функция мозга, т. е. особым образом организованной материи. Вместе с тем сознание субъективно и не отделимо от субъекта, которым является сам человек как общественный и естественный индивид. Единство истории и природы в развитии человека – таково монистическое понимание человека, ставшее одним из величайших завоеваний науки. Именно из этих монистических позиций, впервые радикально устранивших дуализм в понимании человека (социобиологический и психофизиологический), следует исходить как при позитивном решении проблем человекознания, так и при критике современной буржуазной философии, в том числе и экзистенциализма. Различные концепции идеалистической философской антропологии мистифицируют проблемы личности, индивидуальности, «я» путем их обособления от социальной и физической жизни индивидов, как это делал в свое время Макс Штирнер, критика которого основоположниками марксизма общеизвестна. Именно в этом обособлении заключен гносеологический смысл игнорирования так называемой философской антропологией достижений современного естествознания, психологии, общественных наук в изучении человека*. Дело в том, что из современной научной картины человеческого развития никак не следует вывод о природных истоках отчуждения.

* См.: Современная идеалистическая гносеология. – М.: Мысль, 1968.

В одной из своих работ Т. И. Ойзерман, критикуя экзистенциалистскую концепцию, согласно которой источником отчуждения является антропологическая природа человека, пишет: «Эта концепция увековечивает отчуждение, изображая его независимым от каких-либо исторических условий и социально-экономической структуры общества. Речь идет о противоположности полов, о возрастных различиях и, в особенности, о неповторимости каждого отдельного человеческого существования, о человеческой смертности, которая-де определяет характер индивидуальной жизни и составляет ее основной тон.

Само собой разумеется, что марксизм-ленинизм ни в малейшей мере не отрицает существенности антропологической характеристики личности, значения антропологических, в частности половых и возрастных, различий; все это, как известно, учитывается марксизмом не только теоретически, но и практически в политике социалистического государства и т. д.»*.

* Ойзерман Т. И. Человек и его отчуждение // Человек и эпоха: Сб. – М.: Наука, 1964. – С. 114.

Как видим, к «антропологическим характеристикам личности» автор относит возраст, пол, состояние здоровья, продолжительность жизни – в общем, человеческий организм и его жизнедеятельность, правильно указывая, что все эти характеристики так или иначе социально обусловлены и в связи с этим исторически преобразуются. Однако их обратное влияние на общественные функции человека и реальный процесс его жизни в обществе не подчеркивается.

Впрочем, такая позиция до недавнего времени была достаточно распространена среди наших философов и социологов. Поэтому игнорировался конкретный демографический состав общества и возрастно-половая структура народонаселения не считалась важной социальной проблемой. В этой структуре возраст и пол выступают уже не только в качестве антропологических характеристик человеческого индивида, а в качестве социальных факторов, оказывающих влияние на общий объем трудоспособности («экономической активности»), на его потенциал, не говоря уже о воспроизводстве населения. Над всеми этими проблемами работают и практически их решают различные государственные органы нашей страны и научные учреждения. Накопленный опыт постановки и решения этих задач давно ожидает своего философского осмысления и обобщения. В связи с этим особенно важно положительное обобщение опыта социалистического общества и Советского государства, которое стремится на практике превратить обстоятельства жизни в «человечные», соответствующие всем антропологическим характеристикам человека.

Достижения конкретных наук о человеке обобщаются не на самом высоком уровне интеграции вследствие того, что человек как предмет научного познания в современной философской литературе занимает еще недостаточное место. В большей степени внимание философов сосредоточено на понятиях «человек», «человечность» и т. д. как исторически классовых по своей сущности явлениях отражения. Действительно, философский анализ понятий человекознания имеет важное значение. П. Н. Федосеев убедительно показал, что само «понятие "человек" представляет собой продукт социальной теории. Социальная область, равно как и социальная теория, всегда служила ареной ожесточенной борьбы интересов»*. Поэтому в процессе исторического развития изменились как понятие «человек», так и область жизни, людей, на которую распространялось понятие «человечность». Интересно отметить, что эти понятия все более «демократизировались» и вместе с тем как бы «персонифицировались» в том смысле, что слова «человек-личность» стали взаимообратимыми понятиями. Но не менее существенны для буржуазной идеологии идентификация понятия личности с частной собственностью и определение масштаба личности мерой обладания (см. главу 7). Разоблачение фальши буржуазного абстрактного гуманизма, критика различных реакционных направлений философской антропологии занимают одно из центральных мест в советской философской литературе**.

* Федосеев П. Ф. Гуманизм в современном мире // Человек и эпоха: Сб. - М.: Наука, 1964.

** Человек и эпоха: Сб. - М.: Наука, 1964; Современный экзистенциализм. История философии. - Кн. 2. - М.: Наука, 1965; Соловьев Э. Ю. Экзистенциализм и научное познание. - М.: Высшая школа, 1966.

В отношении современной идеалистической философской антропологии В. Г. Мысличенко и П. Р. Корнеев правильно заметили, что если антропологические философские системы нарождающейся буржуазии носили преимущественно натуралистический характер (человек рассматривался как часть природы, и его свойства выводились из свойств естественного мира), то в современной философской антропологии «проблема человека решается на основе виталистической биологии и иррационалистической психологии. Таким образом, антропологический принцип в буржуазной философии превратился в средство обоснования идеалистических концепций человека, в средство фальсификации действительных проблем человека и общества»*.

* История философии. – Т. 6. – Кн.

К этому надо добавить, что подобная фальсификация связана с искажением или третированием современных научных знаний о человеческом развитии. Поэтому все более острыми становятся противоречия между философской антропологией и конкретными науками о человеке, теоретическими и прикладными. Вместе с тем нельзя не отметить сохраняющегося влияния идеалистической философской антропологии в некоторых направлениях клинической медицины. Необходимо положительное материалистическое решение проблем органического развития человека в условиях современного социального и технического развития. В этой связи надо упомянуть марксистские работы английского философа Д. Льюиса*, уделившего некоторое внимание вопросу взаимосвязи социального и биологического в человеческом развитии.

* Льюис Д. Человек и эволюция. – М.: Прогресс, 1964.

Современная марксистская философия реализует монистический подход к человеку, рассматривая в единстве физическую и психическую его природу*.

* См.: Философские вопросы медицины. – М.: Медгиз, 1962; Социальные проблемы медицины. – М.: Медицина, 1968; Лисицын Ю. П. Современные теории медицины. – М.: Медицина, 1968.

Вместе с тем единство социального и биологического всегда учитывается при объяснении механизма действия социальной причинности через совокупность внутренних условий человеческого организма. Наиболее интересные учения в области общей патологии и гигиены, антропологии, демографии, геронтологии, психофизиологии и других наук связаны с изучением социальных факторов долголетия, акселерации, глубоких изменений в структуре заболеваний и т. д. В этом отношении примечательны явления сильно прогрессирующих модальной и нормальной продолжительности жизни человека, эволюционирующих в процессе исторического развития общества.

Социально обусловленное развитие человеческой жизнедеятельности есть часть общефилософской проблемы человека. Проблема жизни и смерти человека, деятельности и сознания – в общем, реального бытия человека в конкретно-исторических условиях – не может быть узурпирована экзистенциализмом и другими направлениями идеалистического антропологизма в современной буржуазной философии.

Проблема человека и его жизни в обществе и природе не сводится лишь к социологии личности, как бы ни была важна эта сторона вопроса. Существуют и другие стороны этой общей для современной науки проблемы (онтологическая, гносеологическая, психологическая, естественнонаучная). Синтез этих сторон в едином философском учении о человеке, вероятно, будет осуществляться по тому же пути, который В. И. Ленин считал важнейшим для теории познания и диалектики. Он выделил «те области знания, из коих должна сложиться теория познания и диалектика»*, а именно: историю философии и отдельных наук, историю умственного развития ребенка, историю умственного развития животных, историю языка, психологию, физиологию органов чувств. Соединение общественно-исторических и естественнонаучных дисциплин по подобному принципу необходимо не только для гносеологии, но и для онтологии человека.

* Ленин В. И. Философские тетради // Поли. собр. соч. – Т. 29. – С. 314.

Многообразие подходов современной науки к изучению человека, отмеченное выше, не является, конечно, только следствием все большего расчленения теоретической мысли. Это многообразие подходов есть отражение многообразия самих феноменов человека, выступающего как вид Homo sapiens и индивид, как человечество в его историческом существовании и личность, как субъект и индивидуальность.

Между всеми этими характеристиками человека существуют многообразные взаимосвязи, относящиеся к разным классам зависимостей (структурных, функциональных, причинно-следственных и др.), объединяющих общество и природу. Познание этих взаимосвязей – необходимое условие практического овладения управлением человеческого развития. Философское обобщение разнородных научных знаний о взаимосвязях общественного и индивидуального развития человека является одним из важнейших путей построения общей теории человекознания. Комплексное изучение и решение крупных проблем общественного развития (например, повышения производительности труда и технического прогресса, построения оптимальных режимов воспитания и т. д.) должны основываться на известной общей теории связей между отдельными характеристиками этого развития.

По мере увеличения числа специальных дисциплин и аспектов в том или ином исследовательском комплексе потребность в общей теории становится все более настоятельной. Это достаточно ясно обнаруживается при анализе современного состояния проблем, связанных с техническим прогрессом и новыми взаимоотношениями между человеком и машиной.

В современных условиях автоматизации производства качественно изменяются соотношения между человеком и машиной. Вместе с развитием техники автоматического регулирования и дистанционного управления машинами все большее значение приобретает оператор, связанный с другими, автоматическими звеньями системы управления. При изучении этих взаимосвязей между человеком и машинами в одной системе управления необходимо использовать количественные методы новейшей теории информации и общие законы управления и регулирования, составляющие предмет кибернетики. В этом изучении принимают участие, конечно, не только математики, физики и специалисты по теории автоматического регулирования, но и специалисты в области антропологических наук (психологии, психофизиологии, физиологии человека, гигиены труда и т. д.). Общим языком для них все больше становится язык кибернетики и теории информации, с помощью которого можно в допустимых пределах найти общее в работе человека и автомата как управляющих систем или своеобразных кибернетических машин, определить эффективные условия передачи информации от человека к машине и от машины к человеку, оптимальные характеристики управления и регулирования во всей системе управления машинами, включающей человека и автоматические устройства. Специальные задачи именно в этой области решает инженерная психология путем сравнительного изучения особенностей информационных процессов, обработки и сохранения информации, структуры регулирующих действий и т. д.

Положительное значение опыта моделирования и изучения человека с «инженерной» точки зрения в теоретическом отношении заключается в возможности глубже проникнуть в одну из закономерностей общественного развития естественной природы человека. Современная автоматика является новым проявлением этой закономерности социально-исторического опосредования природных свойств человека.

Известно, что благодаря материальному производству, особенно производству средств производства, общество вооружает человека самыми разнообразными техническими средствами, бесконечно «усиливающими» естественные органы человеческого тела, а подчас и создающими новые подвижные функциональные системы или «функциональные органы», т. е. орудия в самом широком смысле слова. С помощью таких технических средств человек воздействует на окружающую природу, изменяет ее, а в процессе ее изменения преобразует и собственную природу.

В свете марксистского понимания историческая взаимосвязь между органом и орудием раскрывается как одна из существенных линий общественной детерминации природы человека. Обратное влияние практической деятельности человека на развитие его мозга и сознания было впервые открыто марксизмом, а изучено лишь в наше время, когда принцип обратной связи позволил обнаружить активное участие предметных действий и вообще эффекторных актов в механизме рефлекторного кольца.

Благодаря прогрессу техники безгранично увеличивается мощь воздействия человека на природные силы внешнего мира. Первоначально это воздействие ограничивалось сферой создания орудий, механизмов и машин, являющихся усилителями мышечной силы человека. Такие орудия позволяли замену энергетических и технологических функций человеческой руки соответствующими приспособлениями. Именно в сфере физического производственного труда первоначально возникла система «орган – орудие», как ее выразительно назвал болгарский философ-марксист Тодор Павлов. Такой системой впервые стала человеческая рука, являющаяся, по определению Энгельса, естественным органом, а вместе с тем и продуктом труда. Рука человека развилась в непревзойденную по своей универсальности сложную систему с обратной связью. Рука человека является полиэффекторным органом, так как, кроме трудового действия, она стала осуществлять функции познания внешнего мира, стала органом восприятия – активного осязания, представляющего собой сочетание тактильной и температурной чувствительности с кинестезией. В эволюции самого осязания все большее значение приобретала его инструментализованная, или опосредствованная, форма.

Но рука является не только комплексным органом труда и познания. Ее полиэффекторность носит более широкий характер, так как рука участвует в процессах общения и поведения благодаря своей выразительной, экспрессивной – жестикуляторной функции. В истоках же этой поразительной полиэффекторности руки человека находится система «орган – орудие», первоначально сложившаяся в сфере материального производства. Однако с этой сферой «совместилось» развитие активного осязания как специфически познавательной функции руки, а это означало перенос принципа взаимосвязи органа и орудия из сферы труда в сферу познания (правда, в сферу лишь чувственной, образной его формы).

С успехами техники развились такие исторически сложившиеся системы, как «рука + механические орудия», «глаз + оптика», «ухо + акустика». Благодаря такому сочетанию органов человеческого тела – анализаторных систем мозга – с орудиями бесконечно расширяется сфера чувственного познания, постепенно возрастает так называемая «разрешающая сила» органов чувств человека. Можно сказать, что «каналы связи» и «информационные системы» человеческого мозга на каждой ступени цивилизации таковы, какими их делает соединение со все совершенствующимися техническими приспособлениями, «орудиями» в самом широком смысле слова.

Одна из замечательных черт научно-технического развития в наше время заключается в том, что ныне эта же закономерность распространяется за пределы чувственного познания, вторгается все более решительно в сложнейшую сферу логического познания. Современные универсальные счетно-решающие устройства являются орудиями мыслительной деятельности, и именно в качестве таковых они – логические автоматы. Смысл применения кибернетических устройств заключается, конечно, не в том, что они, «превосходя» человека, делают излишней его роль в труде и творчестве, а в том, что они вооружают логическое познание и умственный труд техническими средствами, бесконечно «усиливающими» мыслительные способности человека и повышающими «разрешающую силу» всей мозговой деятельности в целом.

Необходимость изучения человека как звена системы управления машинами возникла в связи с непосредственными нуждами технического прогресса и имеет практическое значение для целей проектирования более совершенных автоматов. Поэтому такое изучение подчас толкуется односторонне, в плане так называемых человеческих факторов техники. Но не менее важна и другая, психолого-антропологическая сторона, связанная с ролью техники в развитии самого человека. Сочетание обеих сторон впервые обусловило вовлечение технических и физико-математических наук в комплексное изучение человека, жизненно необходимое для общественного развития.

Рассмотренный аспект комплексного изучения человека хотя и имеет исключительное значение для решения ряда практических и теоретических задач, все же составляет только часть более общей проблемы человека как субъекта труда. Эту проблему с разных сторон изучают отдельные биологические и социальные науки. Физиология трудовых процессов исследует как механизмы работоспособности и отдыха, факторы утомления и восстановления функциональной работоспособности, так и связь этих явлений с типологическими особенностями нервной деятельности, с общим состоянием человеческого организма и т. д.

Непосредственно на данных физиологии, биофизики и биохимии трудовых процессов основывается гигиена труда, с которой в свою очередь связаны профилактика и терапия профессиональных заболеваний, а также другие области социальной гигиены. На основе гигиенических и иных медицинских показаний формируются требования к нормативам рабочего времени, соотношению работы и отдыха, регулированию нагрузок, эффективным условиям преодоления утомления и т. д., которые относятся к области организации производства и охраны труда, к широкой сфере конкретной экономики и трудового права. А эта сфера в свою очередь входит в предмет социологии и других общественных наук.

Вместе с тем изучение трудовых процессов, работоспособности и утомления не может быть замкнуто внутри физиологии и медицины; человек как субъект труда есть сознательный производитель материальных и культурных ценностей, от уровня работы и степени активности которого во многом зависит производительность труда, и, в частности, производительность средств труда, которые им создаются и совершенствуются в процессе производства. Мотивы трудовой деятельности, особенно их высшая форма – коммунистическое отношение к труду, тесно связаны со всем общественным развитием личности и являются мощным субъективным фактором повышения производительности труда. В условиях социалистического производства этот фактор приобретает все более важное значение, он стимулирует развитие массовых форм научно-технического творчества, борьбу за технический прогресс и участие каждого трудящегося в создании материально-технической базы коммунизма, объединение людей в разнообразные творческие соединения (коллективы), обеспечивающие рост не только производственной культуры отдельного трудящегося, но также общей культуры и знаний.

Поэтому ясно, что подход к человеку как к субъекту труда требует разностороннего исследования морально-психологической стороны трудовой деятельности человека в конкретных условиях социалистического производства. Эту сторону проблемы должны изучать специалисты в области психологии, этики и социологии, которые все еще далеки друг от друга. Между тем от их взаимодействия многое зависит в деле изучения превращения труда в первую жизненную потребность. Понятно, что в этом процессе немаловажное значение имеет формирование коммунистического отношения к труду всей системой нашего общественного воспитания. Поэтому в комплексе наук должны занять свое место теория трудового воспитания и конкретные методики производственно-трудового обучения подрастающего поколения.

Проблема человека как субъекта труда охватывает не только сферу трудовых мотивов и отношений, но и собственно психофизиологическую организацию человека, свойствами которой являются трудоспособность, общая одаренность и специальные способности.

Мы показали, насколько многообразны и сложны разделение и объединение функций разных наук в отношении лишь одной из проблем человекознания – человека как субъекта труда и основной производительной силы общества. Дифференциация наук, однако, явно преобладает над процессом их интеграции, для которой особое значение имеет общая теория связей между основными сторонами человеческого развития.

Аналогичное положение можно отметить в отношении другой проблемы – человека как предмета воспитания. По мере прогрессивного развития психологии, физиологии и других наук о человеке возрастают возможности их педагогических приложений. Ближайшее будущее педагогики безусловно связано с расширяющимся включением в ее сферу этих приложений, особенно относящихся к использованию в целях коммунистического воспитания ресурсов и резервов человеческого развития.

Дело в том, что многие дисциплины современной психологии и физиологии, а также смежных с ними биофизики, биохимии и генетики поведения сосредоточиваются на двух проблемах, особо важных для педагогики: 1) природа научения, его структура, механизмы и факторы, для управления которыми необходим подбор оптимальных режимов научения различным действиям; 2) формирование индивида, выявление закономерностей онтогенеза человека, объединяющих природу и историю под совокупным влиянием наследственности, обстоятельств жизни, воспитания и человеческой деятельности.

Бесконечно возросли возможности педагогических приложений и других наук: антропологии, демографии, этнографии, социологии и т. д. К этим наукам, изучающим человека, ныне присоединились физико-математические и технические. Результаты их своеобразной антропологизации уже включаются в обиход народного образования в виде фундаментальных основ программированного обучения и разнообразных обучающих машин.

Особо следует выделить кибернетический подход к различным проблемам педагогической антропологии. Успехи программированного обучения, изучение алгоритмов различных процессов усвоения знаний и навыков, формализация этих процессов и конструирование различных типов обучающих электронных устройств свидетельствуют о начале нового этапа в развитии методики и техники обучения. Кибернетический подход позволяет определить оптимальные режимы обучения, использовать обратные связи в этом процессе с наибольшим эффектом и повысить активность самих обучающихся. Но дело не только в этом. С помощью математической логики, теории информации и экспериментальной психологии кибернетика строит модели умственной деятельности, особенно соотношения в ней каналов, блоков отбора и переработки информации, оперативной и долговременной памяти, логических систем и механизмов обратных связей, посредством которых регулируется система действий.

Сложный синтез наук в виде принципов моделирования умственной деятельности и процессов научения, несомненно, входит в современную педагогическую антропологию как одна из ее фундаментальных частей.

Кибернетический подход не ограничивается лишь умственной деятельностью человека. В ближайшем будущем, вероятно, кибернетический подход и моделирование различных параметров успешно распространятся на более общие процессы поведения и индивидуального развития. Уже в настоящее время возможно некоторое моделирование актов поведения и взаимодействия индивидов в групповой деятельности, например работы операторов в сложных системах дистанционного управления машинами. Подобное социально-психологическое моделирование с широким использованием математических методов, теории информации и связи, математической теории игр, экспериментальной психологии и нейродинамической типологии коренным образом изменяет наши знания о возможностях управления индивидуальным развитием человека, его поведением в самом широком смысле слова.

Накоплен огромный экспериментальный материал по исследованию поведения в различных ситуациях, на разных уровнях развития филогенеза и онтогенеза, под влиянием различных факторов. Накопление этой гигантской массы экспериментальных данных позволяет в последнее десятилетие применить различные методы математической обработки, с помощью которых создается своеобразная статистика поведения. Детерминизм и строгий анализ связей определенных фактов поведения с конкретными условиями жизни делают принципиально возможным выявление алгоритма процессов поведения и их приуроченности к определенным результатам внешних влияний и свойств человека. Это тем более важно, что воспитание поведения всегда есть и научение определенным способам и нормам, процедурам и правилам регулирования действий. Воспитание, конечно, ни в коем случае не сводится к процессам научения нормам и правилам поведения, но и невозможно без этих процессов, составляющих один из важнейших механизмов развития поведения человека. Понятие «научение» относится к сферам как обучения, так и воспитания, поскольку они содержат в себе существенные признаки образования индивидуального опыта в определенных условиях управления поведением.

В сфере воспитания, очевидно, научение нормам и правилам поведения, руководство их усвоением и применением в жизни зависят от характера подкрепления действий и мотивации поведения. Под влиянием сложной системы социальных связей, в которой осуществляется воспитание, научение приобретает определенный характер и достигает той или иной эффективности в зависимости от степени включения воспитанника в эту систему. Опосредованность научения целями, структурой и методами воспитания известна, но не менее известно и то, что ни один из первоначальных этапов воспитания – умственного, физического, нравственного и эстетического – не осуществляется помимо научения соответствующим актам поведения и регулированию действий. Поэтому можно воспроизвести порядок развертывания актов поведения в определенных условиях и отобрать оптимальный вариант с тем или иным комплексом рациональных методов формирования поведения. Создание подобных моделей поведения и оптимальных режимов воспитания, вероятно, дело ближайшего будущего.

С превращением человекознания в одну из генеральных проблем всей современной науки и расширением фронта его педагогических приложений создается новая ситуация развития и для самой педагогики, весьма благоприятствующая ее прогрессу и повышению практической эффективности. Однако существует и некоторая опасность, таящаяся в такой ситуации: поток крайне разнородной научной информации уже сейчас превышает возможность ее своевременной переработки; некоторые из педагогических приложений гипертрофируются и противопоставляются самой педагогике, претендуя на собственную теорию воспитания; возрастает дробность подходов к воспитанию и обучению, обусловленная прогрессирующей дифференциацией отдельных наук о человеке. Преодолеть такие тенденции можно лишь путем строгого отбора, организации и интеграции педагогических приложений разных наук в системе самой педагогики, путем последовательного развития ее марксистско-ленинских философских основ.

Опираясь на современные данные отдельных наук о человеке и марксистскую теорию воспитания, педагогическая антропология может решать труднейшую, но вместе с тем и особенно важную для педагогики проблему структуры индивидуального развития человека, взаимосвязей в этой структуре между ее отдельными сторонами (умственной, физической, нравственной и т. д.), на которые и ориентированы соответствующие компоненты системы коммунистического воспитания. Для достижения высокой эффективности воспитательно-образовательных воздействий на все области процесса формирования человека педагогика должна располагать научными данными о взаимосвязях и оптимальных сочетаниях между физическим, умственным, нравственным и другими сторонами единого процесса развития.

Взаимосвязь воспитания и развития подрастающего поколения – одно из проявлений взаимосвязи общественного и индивидуального развития. Это фундаментальная философская проблема педагогики и психологии. Решение этой проблемы связано прежде всего с дифференциацией самого развития по отдельным сторонам, подобно тому как воспитание разделяется на различные части (воспитание умственное, нравственное, физическое и т. д.). Принципы дифференциации развития и дифференциации воспитания совпадают в такой мере, что каждая часть воспитания совмещается с соответствующим видом развития (умственное воспитание в процессе обучения – умственное развитие, физическое воспитание – физическое развитие и т. д.). При этом учитывается, конечно, что такое совмещение относительно. Этот принцип, однако, игнорирует противоречия между соответствующими частями воспитания и видами развития, а также оставляет без внимания то, что, кроме непосредственных, гомогенных связей между явлениями воспитания и развития, существуют связи гетерогенные. Примером гетерогенных связей может служить все более усиливающееся воздействие умственного воспитания на физическое развитие детей, особенно на ускорение созревания функций афферентных и эфферентных систем, нейрогуморальных регуляторов и др. По своей распространенности гетерогенные связи между явлениями воспитания и развития вряд ли уступают связям гомогенным. Дело в том, что во всех видах развития, какими бы они ни представлялись специализированными, проявляется единство развития человека как сложнейшего организма (индивида), личности, субъекта (познания, деятельности, общения), индивидуальности. Целостность человеческого развития составляет его специфическое качество.

Взаимосвязи между отдельными видами развития разнообразны: они могут быть отношениями функциональной зависимости, причинно-следственной обусловленности, пространственно-временными, но прежде всего они выступают как структурные взаимосвязи, т. е. как связи частей в единой структуре. Эти структурные связи разнородны и выражают определенную меру близости или отдаленности связывающихся между собой компонентов развития, совместимости или противоречивости конкретных свойств. В силу этого накладываются значительные ограничения не только на принцип дифференциации развития, но и на аналогичный принцип дифференциации воспитания на специальные части.

Хорошо известно, что все стороны воспитания так или иначе взаимосвязаны в единой системе учебно-воспитательной работы с детьми. Первенствующее значение придается системе средств и содержанию воспитательского воздействия на формирующегося человека. Однако не все части воспитания связываются в любой момент развития со всеми другими частями воспитательно-образовательной системы. Определение оптимальных сочетаний умственного воспитания с нравственным, нравственного с физическим для обеспечения высокой эффективности всей системы воспитания составляет одну из очередных задач педагогики. Конечно, оптимальные сочетания различных частей воспитания не будут универсальными для всех ступеней и периодов развития. Те или иные сочетания частей воспитания приобретают значение оптимальных лишь при условии определенного соответствия особенностям развития человека как предмета воспитания.

В свою очередь и структура индивидуального развития, многообразно определяемая обстоятельствами жизни, системой воспитания и способом деятельности формирующегося человека, выступает с разной мерой готовности к преобразованиям соответственно программе воспитания. Изменение меры сенситивности формирующегося человека по отношению к определенным воспитательным воздействиям связано с глубокими структурными особенностями самого индивидуального развития (онтогенеза) человека и с историей его воспитания, образования и обучения, опосредующих это развитие.

Могучая сила общественного формирования человека посредством воспитания проявляется не только в том, что он, осваивая исторически сложившийся опыт человечества, современные средства и способы деятельности, становится культурным, обученным и воспитанным, но и в том, что в процессе этого освоения он приобретает новые свойства развития за многие годы жизни, начиная с первого года, весьма важные для образования сенситивных состояний. Механизм их коренится в первичных свойствах онтогенетического развития человека.

Известно, что любое сложное образование личности и индивидуальности формируется на основе определенного ансамбля природных свойств человека как индивида. Обычно говорят в таких случаях, что природной основой характера является темперамент, способностей – задатки, интересов и мотивации поведения – структура органических потребностей и т. д. Существует общий генетический порядок, определяющий возникновение в процессе социального формирования личности сложных образований индивидуальности и природных свойств индивида.

В любой из проблем человекознания (подобно рассмотренным выше проблемам) взаимодействие естествознания, психологии и общественных наук основывается на философском учении о человеке. Уже в настоящее время взаимодействие наук, относящихся к естествознанию, с одной стороны, и обществоведению – с другой, служит делу интеграции знаний о человеке (в целях воспитания, научной организации труда и т. д.). Поучителен возрастающий масштаб такой интеграции при решении новых задач, например освоения космоса или адаптации человека к глубоководным погружениям и т. д. С каждым важным шагом технического прогресса и научным открытием возникают новые человеческие взаимоотношения, требующие правового и морального регулирования, преобразуются духовные ценности, включающие и человеческие качества, в том числе душевное и физическое здоровье. Даже пересадка органов (например, сердца), взаимоотношения донора и перцепиента при современных хирургических операциях становятся морально-правовой и философской проблемой, относящейся к смыслу и ценности человеческой жизни для общества. Интеграция разнородных научных знаний о человеке может быть полностью осуществлена лишь на уровне марксистско-ленинского философского учения о человеке, раскрывающего диалектику природы и общества.