Выбор идеологии белорусской государственности в постсоветский период

Второй этап преобразований властных отношений начался в Беларуси со второй половины 1991 года и завершился избранием Президента в июле 1994 года. Он вошел в историю страны как период борьбы за власть и за выбор типа власти. Это был определяющий этап в решении задачи выбора идеологии белорусской государственности.

В плане трансформации системы власти и управления данный этап начался с того, что большинство депутатов Верховного Совета Беларуси, деморализованное после «путча», стало принимать решения под давлением сравнительно немногочисленной оппозиции. Так было принято решение о приостановке деятельности компартии Беларуси и конфискации ее имущества. Это коренным образом изменило не только политическую ситуацию, но и повлекло разрушение прежней системы государственного управления, в результате чего была нарушена управляемость как по вертикали, так и по горизонтали. Российский философ Э.Ю.Соловьев в 1992 года констатировал, что государственно-административных последствий запрета деятельности КПСС никто не предвидел. «В стране, где все управленческие структуры приводились в движение не материальным интересом и даже не чиновным честолюбием, а страхом перед партийным взысканием, дискредитация, обессиление, а затем запрет правящей партии должны были привести к полной деструкции власти. Сегодня все выглядит так, словно из политического тела выдернули нервную систему. Есть головной мозг, есть спинной мозг, есть живот и конечности, а никакие сигналы (ни указы сверху, ни слезные жалобы снизу) никуда не поступают»[7].

В этих условиях особую актуальность приобрела проблема выбора формы правления и устройства государственной власти. Как известно, наиболее остро в то время дискутировался один вопрос: формировать в республике парламентскую или президентскую форму правления?

Следует отметить, что тогда в Беларуси было немало сторонников парламентской формы правления. И со второй половины 1991 года в нашей стране реально начала складываться парламентская форма правления. Действительно, то время характеризуется полновластием Верховного Совета Беларуси. Глава государства – Председатель Верховного Совета – был избран высшим законодательным органом страны. Правительство также было подотчетно Верховному Совету. И тогда казалось, что это наиболее оптимальный вариант для Беларуси.

Из мировой практики известно, что парламентская форма правления имеет свои преимущества. Основное преимущество данной формы правления состояло в том, что в результате всенародных выборов в Верховный Совет (парламент) граждане одновременно решали вопрос о качественном составе и направлениях деятельности и парламента, и правительства. При парламентской форме правления создаются реальные предпосылки для деятельности «различных парламентских коалиций, влияющих на персональный состав и направленность деятельности исполнительной власти. Такой путь формирования правительства, обусловливающий его подотчетность парламенту, является более демократичным, хотя определенным образом и ограничивает независимость исполнительной власти»[8].

Но возможен ли был переход к парламентской форме правления в то время? Известный белорусский политолог В.А.Мельник однозначно утверждает, что «несмотря на несомненные достоинства и внешнюю привлекательность парламентской республики прямое перенесение ее механизмов в общество, еще не ставшее гражданским, еще не имеющее устоявшихся традиций партийной жизни и еще находящееся в состоянии затяжного системного кризиса, могло завершиться лишь его полной дезорганизацией»[9].

Нерешительность главы государства, его боязнь взять ответственность на себя, которые прикрывались ссылками на отсутствие полномочий, привели к тому, что сначала в скрытой форме, а затем и в открытой, началось противоборство законодательной и исполнительной ветвей власти и, прежде всего, их лидеров. В этой ситуации при поддержке группы депутатов Верховного Совета реальная власть стала концентрироваться в исполнительных органах во главе с Советом Министров РБ. К этому вынуждала и ухудшающаяся к тому времени социально-экономическая и политическая ситуация в стране. Кроме того, к этому времени по примеру России президентская форма правления стала повсеместно внедряться на постсоветском пространстве. Не случайно, поэтому Верховный Совет РБ дважды в 1993 года высказался за введение поста президента в Беларуси.

Следует также отметить, что сложившееся в стране к 1993 году «двоевластие», повлекшее за собой снижение властного начала в обществе, вызывало массовое недовольство людей. Социологические исследования свидетельствуют, что в 1990 году острой критике в средствах массовой информации и на митингах подвергались высшие эшелоны власти и, прежде всего, партийное руководство. И, тем не менее, за доверие Верховному Совет
у, Совету Министров и местным органам власти высказывалось 30 – 34% граждан республики. В 1992 году уровень доверия к указанным органам власти снизился в два раза (18 – 16%). На открытый вопрос анкеты: «если бы кто-то из приезжих спросил у Вас: кто сегодня у власти в Беларуси?» подавляющее большинство ответов были весьма нелицеприятными. Всех их можно условно сгруппировать по следующим оценкам:

· у власти в Беларуси сегодня бывшая партийно-государственная номенклатура;

· оппозиция БНФ в Верховном Совете, социал-демократы, буржуазия и т.п.;

· часть респондентов отметила, что не знает, кто сегодня у власти (не знаю; неизвестно кто; не знаю и знать не хочу; никто; непонятно кто; трудно сказать, так как четких программ у нынешней власти нет; не знаю, не слышал, но кажется БНФ);

· многие ответы указывали на слабость властных структур того времени (анархия, хаос, очень слабая власть, безвластие, никакой власти, безответственные люди и т.п.);

· недовольство социальной политикой выразилось в таких ответах: у власти те, кому безразличны интересы людей, живущих от зарплаты до зарплаты; настоящей, деятельной, заботящейся о народе власти нет; бестолковые люди, которые заботятся только о себе; демократы, которые довели республику до нищеты и т.п.;

· недоверие и неуважение к властным структурам отражается в следующих ответах: обманщики и хапуги, кучка карьеристов, борцы за портфели, перевертыши и т.п.

Эти и подобные оценки гражданами высших эшелонов руководителей государственного управления свидетельствовали о все большей потере властными структурами доверия народа. Исчерпывающую характеристику этому периоду и обоснование необходимости введения президентской формы правления в Беларуси дал известный белорусский юрист В.Г.Тихиня. «Общество сегодня больно. Мы близки к правовому беспределу. Как ржавчина разъедает металл, так неуважение к закону разрушает общество. Получается парадоксальная ситуация: есть в обилии законы, но нет надлежащей законности.

Если проанализировать анатомию правового беспредела, то я бы отметил следующее. Прежде всего, кризис экономики и падение морали. Далее – слабая исполнительная власть. В этой связи введение поста Президента – средство и, на мой взгляд, довольно эффективное, усиления этой власти. По крайней мере, попытка»[10].

Разные социальные группы населения неоднозначно отнеслись к предложению политиков и ученых о введении президентской формы правления в Беларуси. На вопрос анкеты: «поддерживаете ли Вы введение президентской формы правления в Беларуси?» положительно высказалось в 1992 году 44,2% граждан республики. Отрицательно ответили на этот вопрос 21,1% респондентов и 28,1% затруднились ответить. При этом более активно поддержали данную форму правления 69,2% предпринимателей и кооператоров, 57,1% студентов, 48,2% ИТР и служащих.

Более подробный анализ общественного мнения показал, что свои надежды на улучшение социально-экономической и политической обстановки в республике люди связывали не с собственно президентской формой правления, а именно с конкретной личностью на этом высоком посту. Так, на вопрос: «считаете ли Вы, что с избранием президента Беларуси обстановка в республике улучшится?» положительно ответили только 3,6% опрошенных. Большинство же (62%) указали, что смотря кто будет президентом.

В том, что большинство населения ориентировалось на личность президента, видимо, сказывался опыт прошлого: традиция особого отношения к харизматическим лидерам (каким в Беларуси был П.М.Машеров), преувеличенные представления о возможностях государственного деятеля и недооценка системных факторов. Такая психология может сыграть и положительную роль, когда требуется мобилизация сил и ресурсов, сплочение людей, и отрицательную – при импульсивном переходе завышенных ожиданий (в силу самого факта их завышения) к заражающему всех разочарованию. Все это требовало от кандидатов в президенты продуманной тактики в области массовой психологии. Необходимо было считаться и с тем, что каждый четвертый респондент (23,2%) не связывал с президентством никаких надежд на улучшение, а еще 11,2% не смогли ответить на этот вопрос, что ближе к отрицательному результату, чем к положительному.

По-разному воспринимали президентскую форму правления и лидеры партий и движений Беларуси. На вопрос интервью: «как, на Ваш взгляд, изменится экономическая и политическая ситуация в республике с избранием президента Беларуси?» лидеры практически всех партий также отмечали, что все будет зависеть от личности президента. При этом лидеры ДСПС считали, что с избранием президента рано или поздно возникнет конфронтация и встанет вопрос о ликвидации президентства.

Лидеры БНФ также отмечали, что «усё залежыць ад таго, хто стане прэзiдэнтам Беларусi. Функцыя прэзiдэнта быць гарантам сацыяльна-палiтычнай стабільнасці, правоў асобы, незалежнасцi краiны. Але Беларусь перажывае пераломны час, калi пракамунiстычны прэзiдэнт можа стаць тормазам, а дэмакратычны – лакаматывам неабходных палiтычных и эканамiчных рэформаў. Ва ўсякiм выпадку абранне прэзiдэнта – падзея вызначальная для краiны на блiжэйшыя гады».

Руководители НДБ считали, что «в Республике Беларусь вообще нежелательно президентство. Кандидат от левых сил принесет стабильность и улучшение экономической ситуации в республике. Правый президент столкнется с противостоянием, так как 70% населения его не поддержит».

Лидеры ПНС отмечали, что на начальной стадии будет неразбериха. «Позднее – через 2–3 года – наступит «зыбкое равновесие». Общественно-политическая жизнь страны, сложившаяся исторически, непригодна для института президентства. Более того, институт президентства – отмирающее общественное звено. Кроме торможения в социально-экономическом развитии ничего не принесет».

Руководители БХДС отмечали, что с избранием президента «кардинального улучшения ситуации как экономической, так и политической, ожидать не приходится. В экономическом отношении радикально изменить положение к лучшему в пределах нынешних конституционных полномочий не сможет даже самый демократический президент, так как такое улучшение возможно только при полной смене руководящих прокоммунистических структур и персоналий, чтобы вернуть доверие к нему народа.
В политическом отношении положение также, несомненно, усложнится, так как любой президент будет в нынешних условиях стремиться к политике «твердой руки», с той, однако, принципиальной разницей, что президент прокоммунистический будет делать это, чтобы закрепиться у власти и полностью задавить оппозицию, возродив большевистскую диктатуру, а президент демократический будет тверд в проведении необходимых реформ, что даст надежду на развитие событий к лучшему».

Таким образом, уже к 1992 году в общественном мнении в республике наметилась тенденция к положительному восприятию президентской формы правления. Логическим завершением процесса обсуждения и выбора формы правления в Беларуси стал переход к президентской республике. Новая Конституция Республики Беларусь, принятая Верховным Советом 15 марта 1994 года, законодательно оформила и ввела президентскую форму правления. Впервые в Основном Законе было сформулировано положение о трех ветвях власти и разделении их полномочий, что радикально изменило всю систему властных отношений.