КЛИНИЧЕСКИЕ ТИПЫ ПАТОЛОГИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ЛИЧНОСТИ РЕБЕНКА
Астеническое развитиемы имеем тогда, когда до поры до времени активный, инициативный, живой, следовательно, достаточно стеничный ребенок под влиянием ряда травмировавшее
ших его психику моментов или ситуаций дает необычайный рост своего астенического ядра (в той или другой мере оно обычно свойственно каждому), становится пассивным, нерешительным, робким, застенчивым, легко смущающимся, недоверчивым. В детском коллективе такой ребенок обычно моторно неловок, не умеет найти нужной линии поведения, не знает, как ему себя держать. В новых неожиданных положениях совершенно теряется, тормозится в проявлениях всякой активности, дает живую игру вазомоторов и дрожь (вегетативный симптомокомплекс). Особенно часто у детей с астеническим развитием образуются навязчивые опасения опоздать в школу, не ответить урок; они много раз переписывают тетрадь, чтобы там не было ни одной кляксы, встают в 5 часов, чтобы прийти вовремя на урок, и т. д.
Шаг за шагом у ребенка с астеническим развитием нарастает чувство своей недостаточности (адлеровские механизмы). Последние, в свою очередь, рождают постепенный отход от коллектива, в котором дети также всегда чувствуют себя «пасынками». Но так как ребенку трудно мириться с таким самочувствием, он нередко компенсирует и гиперкомпенсирует чувство своей недостаточности, проявляя при очень низкой глубинной самооценке развязность, самоуверенность и т. д.
Астеническое развитие получается обычно в условиях подавления ребенка авторитетом и властностью поведения родителей и окружающих.
Истерическое патологическое развитие личности ребенкаимеет место тогда, когда окружающая его среда не удовлетворяет часто ею же культивированную потребность ребенка во внимании, оценке и любви.
В этих случаях ребенок соскальзывает к уже пройденным этапам своего развития (регресс), становится беспомощным, требует, чтобы его в 5—6 лет кормили с ложечки, носили на руках, в 9—10 лет одевали, умывали, защищали от нападения детей. Начинает говорить детским лепетом, часто бывает неопрятен ночью и даже днем. Возвращается интерес к уже оставленным игрушкам.
Привязанность к матери и отцу вырастает до небывалых размеров. Нередко развиваются разнообразные истерические явления, обычно носящие у ребенка характер громоздких «моносимптомов».
Смысл такого развития — возвращение к тем этапам жизни, которые характеризовались большим вниманием к ребенку со стороны взрослых.
.S87
Дети с истерическим развитием носят в течение всего своего жизненного пути печать «детскости», «незрелости», «психического инфантилизма», перенося обычно эти черты и во взрослый период жизни, и стареют, не достигнув должной ступени психического созревания. Чувство этой незрелости, психической несостоятельности рождает в них непрерывное чувство неполноценности, ведущее к повышенной потребности в положительной оценке своей личности.
Шизоидноеразвитие личности ребенка имеет место в тех случаях, когда не удовлетворяющая и раздражающая в силу тех или иных условий реальность побуждает ребенка реагировать на нее отходом, замыканием в себе.
Ребенок все более и более погружается в созданный им мир, часто расцвеченный у творчески одаренных детей богатой фантазией. Последняя нередко реализует все то, что не удалось осуществить в реальности, и нивелирует значимость тех раздражителей, которые травмируют ребенка в окружающей его среде. Другим частым способом ухода является «запойное» чтение днями напролет, нередко захватывающее ребенка и в школьные часы и являющееся поводом для новых недоразумений и столкновений с реальностью.
Уход от реальности иногда идет рука об руку с образованием к последней настороженного, недоверчивого, подозрительного отношения. Ослабление привязанностей к окружающему и замыкание в себе ведет к усилению чувства «я» (эгоцентризм), возврату интереса к своему телу, возвращению прежних привычек к онанизму, сосанию пальца и т. д. Дети с шизоидным развитием значительно теряют в своей социальной ценности и идут в жизнь «одиночками», непонятыми в детском коллективе, тяжело, комплексно реагирующими на жизненные травмы без возможности изживания их вовне.
Эпилептоидное развитие личности.Ребенок приобретает в условиях дурно организованной среды прочные навыки агрессивного реагирования на травмирующую его реальность. В раннем детстве это неприкрытая агрессия в виде двигательных проявлений протеста — нападения, драки, кусания и т. д., направленных против неприятных ему раздражителей. Позднее это непрерывный протест, беспредельное упрямство, постоянная готовность к нападению в виде самообороны от ожидаемой опасности.
В яслях, детсаде и позднее в школе такие дети — постоянные дезорганизаторы, протестанты, для которых необходимость подчинения и самодисциплины является делом максимальной
>удности. Их школьный и позднее служебный путь пестрит бесконечными конфликтами, спорами, недоразумениями. Начав с самообороны агрессией, они постепенно переходят в стадию на-тадения, всюду усматривая непорядки и ища восстановления справедливости.
Депрессивное развитие личности ребенкаимеет место тогда, когда длительно действующие травмирующие факторы, вызывая бесконечный ряд депрессивных состояний, делают весь фон данной личности подавленным. Разграничение с конституциональной депрессией в таких случаях нелегко. Ребенок с депрессивным развитием вступает в свой жизненный путь как бы с шорами на глазах, закрывающими от него все радостное и светлое.
При обзоре упомянутых типов развития возникает вопрос: является ли патологическое развитие личности ребенка заострением и углублением его характерологических черт или ставит личность на иные, новые пути реагирования?
Для ответа на этот вопрос достаточно вспомнить выдвинутый Ганнушкиным ряд «патологических развитии», на одном конце которого стоит конституциональное развитие, на другом — ситуационное. Первое предполагает главным образом количественное и медленное нарастание присущих личности характерологических свойств (шизоидное, эпилептоидное), второе начинается обычно с явно очерченного момента травмы и дает качественный сдвиг (астеническое развитие личности ребенка).
Понятие патологического развития личности не содержит в себе представления о чем-то статическом, фатально неизменном. Благоприятная ситуация, коренным образом изменяющая ту обстановку ребенка, которая поставила его на путь патологичес-•кого развития, может постепенно снять ряд появившихся в личности изменений и привести к восстановлению нормального развития. В раннем детстве это осуществимо особенно легко; трудности растут прямо пропорционально возрасту ребенка. Клиника случаев патологического развития личности, достигшей зрелости, ставит перед нами исключительные трудности психотерапевтического воздействия.
Дифференциально-диагностические соображения в отношении патологического развития должны идти по линии отграничения этих состояний от психопатии, что легко делается на основании динамики картины. С определенного момента или отрезка времени ребенок становится другим. Черты его характера или количественно усиливаются, или меняются качественно,
в то время как сущность психопатического поведения обнаруживается с первых дней жизни ребенка. Отграничить состояние патологического развития шизоидного и эпилептоидного типа от эпилептического и шизофренического процесса нетрудно на основании отсутствия признака прогредиентности.
В качестве примера патологического развития личности приведем следующие два случая.
Случай 1.
Юра К., 3 лет, сын рабочего, поступил в отделение нервного ребенка МОНИ по следующему поводу: с некоторого времени ребенок перестал в яслях разговаривать, сделался очень робким и застенчивым.
В наследственности ребенка, кроме эпилептических припадков у отца, нет ничего патологического.
Родился в срок, темпы развития нормальные. Был живым, активным, инициативным ребенком. Кроме кори и коклюша в 1 год 8 месяцев, ничем не болел.
Поведение ребенка стало постепенно меняться после следующего случая. В яслях, которые посещал ребенок с трехлетнего возраста, его однажды упрекнули за то, что он «обмочил штанишки». После этого стал задерживать мочу, образовалось воспаление praeputium, пришлось оперировать.
Характер начал меняться. Первое время после инцидента не хотел ходить в ясли, водили насильно. Тогда он перестал в яслях разговаривать, стал уединяться, уклоняться от общей игры, старался быть лишь зрителем. Дома был много живее, но перемена в поведении оказалась и здесь несомненной: стал робок, нерешителен, реже проявлял инициативу. Поведение ребенка в яслях возбудило подозрение, что ребенок отстает психически. Мать категорически опровергала это, указывая на то, что те самые игры, которые, по утверждению персонала яслей, ребенок якобы «не мог освоить», он прекрасно воспроизводил один в домашней обстановке.
Status praesens. Ребенок по телосложению приближается к пикническому, питание слегка пониженное. Невропатологических отклонений нет. Интеллект нормален с небольшим отставанием речи. В стационаре в течение первого месяца напряженно присматривался ко всему, видимо, из-за чувства неполноценности, не решаясь подойти к окружающим. Застенчив, легко смущается. Очень раним и чувствителен в отношении других к себе. При внимательном отношении к нему устанавливается глубокий контакт со взрослыми. В организованных занятиях пассивен, всегда выявляет себя в коллективных играх, например в игре в лото, в последнюю очередь. По прошествии 1'/2 месяцев становится несколько активнее, много подвижнее, контактнее. Приобрел способность к са-
мозащите при нападении детей. Несколько шаловлив. Через 2 месяца выписан ввиду закрытия учреждения на лето. Диагноз. Астеническое развитие личности.
Случай 2.
Юра A., 3V2 лет, из семьи служащего. Поступил в отделение нервного ребенка МОНИ с жалобами родных на то, что за последние полтора года стал очень обидчивым, плаксивым, «капризным», никуда не отпускает от себя мать.
В наследственности в семье отца преобладают люди эпилептотим-ного склада (отец пьет), в семье матери—личности шизотимного круга. Родился в срок первым ребенком. Темпы развития двигательных и речевых навыков ранние. Из инфекций перенес корь, гриппы. Рос до 2 лет живым, активным, смелым, общительным ребенком. Когда ему минуло 2 года, в семье начались неприятности между родителями. Отец пил, грубо обращался с женой и ребенком. Мать неоднократно на несколько дней уходила из дома. Мальчик был всегда на стороне матери, проявлял ненависть к отцу, ревновал мать. В характере его начали появляться изменения: снизился интерес к окружающему, стал меньше заниматься игрушками, много «ныл», «плакал» по всякому поводу, цеплялся все время за юбку матери или бабушки. Все воспринималось в мрачных тонах. Стал беспомощен; споткнется о камушек и не знает, что делать дальше, растерянно смотрит на дорогу, вместо того чтобы отшвырнуть его ногой. Стал делать все очень медленно, нерешительно. Игра с детьми превращалась в непрерывный плач, совершенно не умел защищаться. Изредка проявлял большую агрессивность. Раз, когда отец что-то сказал про мать, вскочил со сжатыми кулачками.
Физический статус — смесь астенических и атлетических черт. С невропатологической стороны отклонений от нормы нет. Интеллект высокий.
■ За время пребывания в стационаре произошли большие изменения: после начального периода острой и напряженной тоски по матери долгое время сохраняются черты астенического поведения, но к концу полутора месяцев пребывания в отделении появляются первые сдвиги в сторону большей инициативности, активности и агрессивности.
Диагноз. Астеническое развитие личности эпилептотимного склада.
Приведенные два случая наглядно иллюстрируют постепенную (в итоге длительной травмирующей ситуации) перемену в психике ребенка в сторону астенизирования его личности. Во втором случае вкраплены черты истерического поведения (фиксация на матери, детская беспомощность и т. д.).
Патологическое состояние в обоих случаях при перемене ситуаций обнаружило явную тенденцию к обратному развитию.
Дата добавления: 2016-08-07; просмотров: 671;