Реактивные состояния, вызванные травмирующей ситуацией

Эти состояния встречаются очень часто на всех эта­пах жизни ребенка. В основном они близки к только что опи­санным. Здесь выключена лишь первая стадия шока, или она резко ослаблена, ибо действие травмирующего характера обыч­но не так молниеносно, как в случае травмы.

В реактивных состояниях, возникших под влиянием травми­рующей ситуации, мы наблюдаем обычно те же состояния уг­нетенности, подавленности, повышенной возбудимости, раздра­жительности с дальнейшим изменением всего поведения в це­лом в смысле возвращения к более низкой ступени развития (тот же отказ от навыков самостоятельной еды, одевания, оп­рятности) .

Аффективная насыщенность депрессивного состояния, осо­бенно в школьном и подростковом возрасте, нередко очень силь­на. Возможны суицидальные тенденции и даже попытки само­убийства. Там и здесь в картину болезни вкраплены отдельные истерические симптомы.

Самые ранние реактивные состояния наблюдались нами в возрасте нескольких месяцев при даче младенцу прикорма. Ре­бенок, обычно сильно привязывающийся к груди как к источни­ку питания и тепла и как к месту, около которого он получает максимум ласки, сердито отворачивается от прикорма, тянется к материнской груди; сон его становится беспокойным и пре­рывистым, ребенок долго, часами, в течение ряда дней раздра­женно кричит и плачет.

Очень часто как остаточное явление после описанного со­стояния сохраняется отказ ребенка от всякой твердой пищи. Даже в возрасте 2—3 лет встречались дети, принимавшие лишь жидкую пищу и отвергавшие всякую мало-мальски твердую пищу. Довольно часто в раннем детском возрасте наблюдаются реактивные состояния, связанные с отнятием ребенка от груди. Возникая в момент отлучения от груди матери, они протекают в

ВТК

следующей форме: ребенок становится беспокойным, раздражен­ным, все время, если он на руках у матери, делает попытки взять ее грудь, почти не спит ночью, пронзительно кричит, вытя­гивается, напрягает мускулы, опрокидывается назад всем кор­пусом, отворачивается от предлагаемой ему пищи; попытки кор­мить часто заканчиваются рвотой. Обычно такое состояние длится несколько дней и постепенно проходит, но в качестве остаточ­ного симптома нередко надолго сохраняются расстройство ап­петита и рвоты. В возрасте от 1^!/₂до 2V₂—3 лет очень часто наблюдаются реактивные состояния, особенно у единственных детей, в связи с помещением в ясли, группу или стационар. Ре­бенок с трудом отрывается от матери, неохотно остается в уч­реждении, плачет при разлуке, играет в стороне от детей, избе­гая их или обороняясь от них, когда те пытаются вступить с ним в контакт; отказывается от еды, мочится и испражняется под себя; бледнеет, заметно падает в весе. Длительность таких состояний колеблется в зависимости от подхода к ребенку от нескольких дней до недель. Мы знаем случаи, когда ввиду рез­кого истощения ребенка приходилось даже временно брать его из яслей домой.

В период 2'/₂ —5 лет очень часты реактивные состояния, свя­занные с конфликтными взаимоотношениями ребенка из-за по­явления в семье второго ребенка. Очень часто взрослые не подготавливают ребенка к ожидаемому событию, ребенок сразу сталкивается с фактом разлуки с матерью, когда та уходит в родильный дом, и с появлением малыша, властно заявляющего свои права на значительную долю того внимания, которое до сих пор нераздельно принадлежало ему.

Первая непосредственная реакция ребенка — это агрессия. Он толкает, бьет, кусает малыша, говорит матери: «Унеси, выб­рось, отдай, не нужен он нам» и т. д.

Агрессия распространяется и на мать, ибо ребенок начина­ет ревновать ее к малышу. Он бьет ее, предъявляет ей самые разнообразные требования. Становится нарочито беспомощным, требует, чтобы его брали на руки и возили в колясочке, а «ма­лыш может ходить ножками». Просит, чтобы ему мать дала «сво­его молочка». Отказывается есть сам, требует, чтобы его корми­ли с ложечки, становится неопрятным. Нередко появляется ряд истерических симптомов (анорексия, заикание и т.д.). Сон ре­бенка становится очень тревожным. Агрессивные тенденции про­тив малыша и матери создают у ребенка настроение подавлен­ности и чувство вины; последнее обусловливает собой устраша- , ющие сновидения, где он получает должное «возмездие». Со-

стояние изживается постепенно. Быстрота изживания стоит в тесной зависимости от окружающей ребенка среды.

Нередки также реактивные состояния, связанные с сексу­альными травмами ребенка, полученными при виде coitus роди­телей. Став свидетелем coitus, ребенок воспринимает обычно его со смесью страха и любопытства. Начинает с этого момента под­глядывать за родителями, смутно в то же время ощущая, что он делает что-то недозволенное. Несведущий в сексуальном вопро­се, питаемый только сказками «об аистах», «покупке младенцев» и т. д., он ищет источник знаний у товарищей на улице.

Получив их часто в извращенной форме и восприняв как нечто грязное, ребенок теряет уважение к родителям и начина­ет относиться к ним амбивалентно, а тем самым и конфликтно. Кроме того, coitus может сексуально возбудить ребенка и выз­вать в нем влечение к онанизму.

В преддошкольном возрасте вообще очень часты конфликт­ные взаимоотношения ребенка со средой. Иногда они являются тем фоном, на котором особенно легко возникают реактивные состояния, иногда сами они служат прямым поводом для воз­никновения таких состояний. Возраст 3—4 лет является перио­дом первого криза, когда в ребенке пробуждается в связи с ро­стом его моторных возможностей стремление выявить свое «я», противопоставить свою личность окружающей среде, в ней осу­ществить свое влечение к активности и самостоятельности. Бла­годаря тому, что окружающие ребенка взрослые часто препят­ствуют ему выявить в должной степени его новые стремления, ставя на их пути различные тормоза, конфликты со средой в этой фазе развития возникают особенно легко, и реакции ре­бенка насыщены протестом, упрямством, негативизмом («Trotz-reaction» немецких авторов).

В дошкольном и школьном возрасте очень часты реактив­ные состояния, связанные с семейными конфликтами. Неполад­ки в семейной жизни родителей уже не могут проходить мимо ребенка. Они втягивают его во взаимоотношения отца с мате­рью, требуют в той или другой форме его участия. Дети стано­вятся на сторону того или другого родителя (последние неред­ко, в свою очередь, стараются перетянуть ребенка каждый на свою сторону). В его прежде целостное отношение к ним вкрадываются разлад, амбивалентность, зарождается конфликт. Непрерывно питаемый новыми раздражителями, конфликт яв­ляется той травмирующей ребенка ситуацией, которая создает у него реактивное состояние. Он становится угнетенным, аф­фективно лабильным, то повышенно внимательным к близким,

то раздраженным, агрессивным, упрямым, менее активным в работе, ибо он постоянно отвлечен своими переживаниями и поле его сознания значительно сужено. Падает аппетит, ребенок блед­неет, теряет в весе.

В подростковом возрасте, являющем собой новый криз, кон­фликты ребенка с окружающей его средой и самим собой ста­новятся еще ярче.

В этом периоде с большей силой пробуждаются новые вле­чения ребенка. Во многом перестраивается его миросозерцание. Половое созревание часто сопровождается появлением дисгар­моничности в психике подростка. Окружающие ребенка-подро­стка лица не всегда отдают себе отчет в том, что происходит с подростком, и это обстоятельство является источником многих конфликтных ситуаций. Грубость и резкость подростка, его по­вышенный сексуальный интерес, амбивалентность, упрямство и негативизм в отношении взрослых, иногда даже появление лжи и склонности брать чужие вещи — все это нередко вызывает со стороны окружающей ребенка среды целую бурю возмущения и негодования.

В этот период в реактивных состояниях подростка немалую роль играют его сексуальные травмы и переживания. Соскаль­зывание на более низкую возрастную ступень по формам пове­дения имеет место и здесь.

Приводим два примера реактивных состояний разных воз­растных групп.

Случай /.

Илюша Р., 6'/_а лет. Родители ребенка — научные работники. Тем­пы двигательного и интеллектуального развития нормальны.

Мать обратилась в детскую амбулаторию психиатрической клини­ки 1-го ММИ с жалобой на то, что Илюша с момента рождения своего брата (которому сейчас около года) переживает какое-то болезненное состояние. Проявляет очень резкую агрессию к братишке, бьет его, стал амбивалентным к матери. Наряду с нежной заботой к ней, когда она больна, проявляет в отношении ее негативизм, упрямство и агрессию. Ревнует ее к братишке: «Ты ему сделала красивые глаза, а мне плохие», «У него зубы лучше, чем у меня» и т. д. Требует, чтобы его возили в колясочке: «Я маленький, а малыш может ходить». Постоянное его на­строение злобно-возбужденное. В играх проявляется агрессия: «стреля­ют»—«убивают». Телосложение атлетическое. Патологических симпто­мов, кроме яркой игры вазомоторов, нет.

Мать отмечает, что ребенок переживает такое состояние второй раз. Первый раз это было тогда, когда ему минуло 1'/₃года и родился вто-

рой ребенок, через год умерший от туберкулезного менингита. В мо­мент, когда Илюша впервые увидел его на руках у матери, он ударил его лопаткой, крича: «Выброси его». Прежде спокойный и жизнерадост­ный, очень активный энергичный ребенок стал возбужденным, агрес­сивным, упрямым, как и теперь. Так же был фиксирован на матери. Не отходил ни на шаг, ночами звал мать: «Где ты?». После смерти брата сделался прежним, не доставлявшим никакого труда в отношении вос­питания ребенком. Был таковым до 5'/₂ лет.

Реактивное состояние, выявлявшееся в перманентно агрессивной установке и в состоянии злобной напряженности, было налицо. Оно имело место второй раз, будучи в 3 года снято в связи с исчезновени­ем источника раздражения.

Status praesens. В контакт с врачом не вступает. На всякую попыт­ку заговорить с ним реагирует агрессивно: толкает врача ногами, плюется, бьет кулаками. Совершенно не позволяет матери говорить с врачом. Его возбуждение переходит тогда всякий предел: отчаянно ругается, бьет врача и мать. На лице яркая вазомоторная реакция покраснения.

Случай 2.

Леля П., 11 лет, из рабочей среды. Приведена на невропсихиатри-ческий прием единого диспансера с жалобами на снижение успеваемо­сти в силу рассеянности и ослабления интереса к учебе. (Случай д-ра В. П. Кудрявцевой.)

Анамнез показал следующие данные. Наследственность по отцовс­кой линии (отец умер в молодости от тифа) неизвестна. Мать неурав­новешенная, замкнутая, обидчивая женщина. В ее семье выраженный алкоголизм. Темпы развития девочки были нормальны. По характеру все детские годы общительная, веселая, ласковая, легко привязывающаяся к людям девочка. В жизни ребенка в lV_aroAa произошла перемена: по­явился отчим. В семье больше детей не было. Отчим всегда относился к ребенку как к своему, и девочка платила ему тем же. При поступле­нии в школу ребенок обнаружил хорошие способности и учился до пос­леднего времени хорошо. Месяц назад мать находилась в больнице по поводу какого-то гинекологического заболевания. Ночью к спящей де­вочке подошел отчим и разбудил ее своими непривычными для нее лас­ками. Девочка испугалась, но не поняла смысла происшедшего и рас­сказала об этом девочке-соседке 15 лет, посоветовавшей ей спать в шта­нишках и объяснившей ей значение этих ласк. На другую ночь отчим взял девочку к себе в кровать и сделал попытку изнасилования, кото­рая не удалась, так как девочка начала кричать.

С тех пор между девочкой и отчимом установились неестествен­ные отношения. Отчим приносил ей много подарков, был очень ласков

<V7Q

с ней, а иногда, наоборот, раздражался и был насмешлив, особенно при чужих. Попыток к близости не возобновлял. Девочка стала избегать с ним оставаться, держалась резко отчужденно, перестала его слушать­ся. Такие отношения застала мать по возвращении из больницы. Не зная причины, она стала упрекать девочку за то, что та немотивированно груба с отчимом и делает ему все «рывком», неохотно. В школе появи­лись жалобы на то, что ребенок потерял интерес к занятиям, стал зам­кнут, задумчив и напряжен. Все раздражало, хотя вспышек гнева со­всем не давала, только по лицу пробегала «гримаса» недовольства. В классе не слушала на уроках, отказалась от участия в школьном спек­такле, хотя раньше успешно декламировала и участвовала в пластиче­ских упражнениях. Стала уединяться, подруги как-то само собой ото­шли от нее. Сильно похудела, под глазами легли синие тени. Мать от­мечала тревожный сон, Резкое обращение с отчимом рассердило мать, и когда последняя упрекнула в этом девочку, та в присутствии отчима рассказала о происшедшем.

На приеме была почти недоступна, лишь во время третьей беседы заплакала и сказала, что «он мне больше не отец». Спустя год в поряд­ке диспансеризации была вновь на приеме. Из школы жалоб больше не поступало, успевала хорошо, вернулась прежняя активность. Скрыт­ность же и сниженная контактность прочно вошли в структуру ее лич­ности. Отчим совершенно прекратил приставание к ребенку, но пре­жние отношения не наладились.

Формы реактивного состояния в значительной мере зависят от того фона, на котором они возникают. У циклотима они идут по линии подавленности; у шизоида основным моментом являет­ся еще более глубокий отход от реальности; у эпилептоида они идут по пути выявления агрессии, как это имело место в первом приведенном нами случае, и т. д. В реактивном состоянии мы находим как бы углубление свойственных ребенку характероло­гических свойств и доведение их до степени патологии.

Дифференциальная диагностика довольно легка, ибо связь с травмирующей ситуацией, заполнение сознания содержанием этой ситуации обычно сразу определяют собой характер заболевания.

Затянувшиеся случаи могут напоминать собой психопатию, но установление факта, что когда-то ребенок был иным, решает вопрос диагноза. Дифференциальная диагностика в затянувшихся случаях с патологическим развитием личности почти невозмож­на, ибо здесь мы имеем переход психопатологического состоя­ния в патологическое развитие.

Патопсихологические механизмы в случаях реактивных со­стояний сводятся в основном к тому, что конфликт со средой

или с самим собой порождает агрессию, которая направляется либо вовне, на людей, явившихся источником конфликта (упрям­ство, негативизм, агрессивные акты), либо на самого себя {не­довольство собой — идеи самообвинения, депрессия, тенденция к самоубийству), либо та и другая формы агрессии смешиваются друг с другом. Соскальзывание на более низкую ступень и ис­терические проявления, встречающиеся в этих состояниях, имеют то же происхождение, что и описанные в разделе реактивных состояний на почве испуга — выключение в значительной мере контроля коры благодаря аффекту. Кроме того, это соскальзы­вание на ступень раннего детства знаменует собой также уход от реальности в ту пору, когда ребенок был в центре забот, вни­мания и опеки.

Причины реактивных состояний крайне разнообразны. С воз­растом ребенка обычно растут конфликты внутреннего порядка, ибо растет способность ребенка критиковать и оценивать само­го себя, растут его требования к самому себе.

В периоды возрастных кризов (3—4 года, 7—8 лет, 14—16 лет) заметно усиливаются конфликты со средой, ибо на этих эта­пах своего развития дети особенно трудны для окружающих сво­им поведением.

Значимость потери близких лиц растет с возрастом ребен­ка; в младенчестве она сравнительно невелика. Маленькие дети быстро забывают даже остро пережитые потери. Зато кажуща­яся потеря привязанности любимого объекта может быть, на­оборот, очень велика в младенчестве, когда ребенок сильно фик­сирован на семье.

Заболевают реактивным состоянием как дети-психопаты, осо­бенно астенического круга и шизотимы, так и нормальные дети.

Исход реактивных состояний, как правило, благоприятный. Там, где причины неустранимы (потеря близких лиц), аффект постепенно ослабевает в своей насыщенности, особенно если правильный подход к ребенку создает пути переключения. Кон­фликты со средой и с самим собой подлежат устранению, и цель врача — реализовать эту задачу путем воздействия на среду и на ребенка. Там, где это показано, необходимо изъять ребенка из окружающей его среды. Особенно легко изживаются вне домаш­ней обстановки те состояния ребенка, которые связаны с чрез­мерной фиксацией последнего на семье. Решающим фактором является своевременное переключение ребенка на коллектив.

При неправильном подходе взрослых истерические симпто­мы в реактивных состояниях могут зафиксироваться и сопро-

вождать ребенка долгие годы его жизни (например, истеричес­кая анорексия, отказ от твердой пищи, заикание и т.д.). Если же травмирующая ребенка ситуация длительный срок не изжи­вается, можно наблюдать, как все развитие личности ребенка пойдет по другому, патологическому руслу: получается то, что называют «патологическим развитием личности».

В некотором, правда очень незначительном, проценте слу­чаев детские реактивные состояния могут привести ребенка к самоубийству.

Осуществление детьми влечения к самоубийству р.едко бывает заранее обдуманным. Чаще всего они катастрофично неожиданны под влиянием сильного аффекта по типу короткого замыкания.

По данным Гомбургера, чаще всего встречаются самоубий­ства в форме прыжка в окно и повешения. По нашему матери­алу, самые ранние попытки к самоубийству были в 3'/₂ года (в аффекте гнева пытался затянуть себе петлю вокруг шеи) и в 6 лет (девочка, впоследствии в И лет заболевшая шизофренией, хотела повеситься, боясь, «что мама умрет с голода»; в семье были перед этим разговоры о материальных недостатках).

В том и в другом случае реакция протекала по типу корот­кого замыкания.

Лечение реактивных состояний. Там, где возможно,— уст­ранение причины, изменение вызвавшей заболевание внешней или внутренней ситуации ребенка. Как мы уже говорили, в ряде случаев ребенка приходится направлять в стационар. Подход в разных случаях индивидуализируется. Например, в случае ран­них реактивных состояний при даче прикорма с последующим отказом от всякой пищи, по консистенции разнящейся от моло­ка, рекомендуется постепенно делать прикорм все более и бо­лее густым, сглаживая тем самым силу контраста. В случаях ре­акции на отнятие от груди рекомендуется отъезд матери на не­сколько дней, ибо она как источник раздражения подд^еР^живает интенсивность реакции ребенка. При конфликте ребенка в свя­зи с появлением в семье другого ребенка необходимо переклю­чение первого на коллектив, расширение круга его интересов. Параллельно этому необходим строгий контроль над отношени­ем матери к ребенку. Внимание ему должно временно уделяться не только не в меньшей, но даже в большей степени, чем мла­денцу, дабы уничтожить всякий повод к ревности. Кроме того, следует сделать его помощником s уходе за малышом, что обыч­но импонирует самолюбию ребенка.

Всякое сравнение детей, производимое в пользу малыша, дол­жно быть абсолютно исключено.

О подходе к детям, переживающим реактивное состояние в связи с отрывом от семьи и помещением в детский коллектив, нами уже говорилось при описании enuresis nocturna. При на­личии сексуальной травмы из-за увиденного ребенком coitus, в связи с сексуальной игрой более старших или однолеток или в связи с извращенным сексуальным «просвещением» товарища­ми необходимо прежде всего вместо извращенных уродливых представлений по сексуальному вопросу дать ребенку достаточ­но четкие и правильные. Замалчивание здесь являлось бы не­простительной ошибкой.

Классическим примером эффективности такого подхода яв­ляется следующий случай.

Люда И., 7 лет. Мать в большом волнении обратилась в психиатри­ческую амбулаторию 1-го ММИ по поводу того, что у ее ребенка по­явилась «странная» навязчивость. Во всех предметах она видит мужс­кие и женские половые органы. Берет ручку, карандаш, иголку и гово­рит по-детски название члена, берет пуговицу, чернильницу, кольцо и тут же прибавляет название женского органа. Далее берет ручку, вста­вляет в кольцо и делает соответствующий комментарий: называет по­ловой акт. Когда при ней произносили слова «конфетка», «таблетка», она прибавляла тут же «проститутка». Мать сообщает, что она всегда старалась «ограждать» девочку от дурного общества и разрешала ей дру­жить только с девочкой из известной «хорошей, интеллигентной семьи». И та как раз несколько дней назад «просветила» ее, познакомила с сущ­ностью полового вопроса в извращенном виде. Через сутки у ребенка появилась навязчивость. До этого момента Люда никаких трудностей в поведении не представляла — всегда была живым, активным, синтонным ребенком.

Нами прежде всего была инструктирована мать, шокирован­ная до подавленности неожиданным поведением своей дочки. Ей было запрещено в какой бы то ни было мере останавливать де­вочку (мать все эти дни ее без конца усовещевала). С ребенком были проведены всего дне беседы, в которых ей было объяснено, что ее подруга рассказала ей не все так, как бывает в жизни, и что врач хочет исправить ее ошибку. Девочка слушала, вначале смущаясь, затем уже спокойно и с интересом, задавая вопросы. После этих бесед навязчивость пропала. Никаких отклонений от нормы в протяжении ближайшего года наблюдения ребенок не представлял. Никакого повышенного интереса к вопросам сексу­ального порядка Люда за это время не проявляла.

Лечение. В случаях наличия конфликта в семье необходимо вскрыть его в процессе психотерапии, выявив аффективное от­ношение ребенка к обоим родителям, и помочь ребенку вырабо­тать бесконфликтную установку в отношении данной ситуации. При разрешении конфликтов ребенка с самим собой бывает иногда необходима большая работа с близкими, ибо под их вли­янием создаются у ребенка те идеалы поведения и требования, следовать которым иногда ему не под силу и измена которым создает внутренний разлад.

Школьные конфликты разрешаются обычно при помощи пе­дагога, педолога школы, где учится ребенок, а очень часто и при участии пионервожатого того отряда, в котором состоит ребенок. Всем упомянутым лицам, а также ближайшим родственникам ребенка указывается индивидуальный подход к нему.

Одновременно необходимо энергичное вовлечение ребенка в участие в школьных общественных организациях, дабы, уси­лив его общественную и коллективную направленность, осла­бить его фиксацию на личных переживаниях.

Связь психотерапевта, лечащего школьника, с семьей, шко­лой, пионервожатым должна быть очень тесной, ибо только тог­да может быть достигнута настоящая психотерапевтическая эф­фективность.

Психотерапевтические беседы с ребенком в процессе лече­ния реактивных состояний занимают видное место. Браться за них можно, лишь хорошо зная методику их ведения.

Первая стадия работы: расположить к себе ребенка, сделать себя нужным ему, занятия — приятными и желанными.

Вторая: вскрыть сущность конфликта ребенка (эта стадия имеет уже терапевтическое значение — ребенок, вскрывая со­держание конфликта, частично снижает интенсивность своего аффективного напряжения).

Третья: дать ребенку установку, разрешающую его конфликт­ную ситуацию.

Для детей 2—5 лет наиболее пригодна игровая методика. Психотерапевт в процессе своей игры с ребенком вскрывает в его игровых действиях и высказываниях сущность конфликта и частично тут же в игре намечает пути его разрешения. Для де­тей 6—9 лет очень хорош метод рисования. Ребенку дают бума­гу, карандаши, краски и предлагают ему рисовать все, что ему захочется. Если ребенку не хватает его изобразительных спо­собностей, психотерапевт может сам рисовать ребенку все, что тот захочет. Наблюдая и изучая процесс творчества ребенка, пси­хотерапевт легко получает нити к вскрытию его конфликтов.

С 10—11 лет можно вести планомерные беседы с ребенком, но и здесь использование изобразительных способностей ребенка никогда не будет излишним.

В качестве полезных дополнительных мероприятий можно рекомендовать гидротерапию и лечебную ритмику, прекрасно тонизирующую и одновременно успокаивающую ребенка.

Обязательным является общее укрепляющее лечение (желе­зо, кальций, фосфор) и т. д.

Профилактика реактивных состояний. Есть ряд травмиру­ющих факторов (потеря близких лиц), устранить которые из сфе­ры действия на ребенка невозможно. Но и здесь можно создать условия, при которых эти факторы действуют менее патогенно. Эти условия — коллективное воспитание, вывод ребенка за тес­ные рамки семьи и личных взаимоотношений в товарищескую коллективную среду. Личное при существовании этих условий становится менее актуальным. Семья с ее сугубо субъективным подходом к ребенку, обычно методически недостаточно подго­товленная, часто, как мы видели, сама дезорганизует поведение ребенка, навязывая ему свои собственные конфликты.

Коллективное же воспитание (при условии хорошо подго­товленного педагога-воспитателя, имеющего постоянную помощь педолога и психоневролога) с учетом всех психофизических, ин­дивидуальных и возрастных особенностей ребенка является луч­шей профилактикой реактивных состояний.

В системе этого воспитания необходимо своевременное оз­накомление ребенка в процессе освоения им всех явлений ре­альности и с вопросами сексуального порядка (различием по­лов, деторождением, ролью отца и т.д.). Ознакомление со всеми этими вопросами должно происходить в порядке ответа на по­степенно возникающие у ребенка недоумения. Основное прави­ло: отвечать просто, деловито, без тени смущения, удовлетворяя любознательность ребенка, но не торопясь ему разъяснять то, о чем он пока не спрашивает.