15 страница. В ряде операций применялось рассечение и дробление стратегического фронта противника

В ряде операций применялось рассечение и дробление стратегического фронта противника. При этом рассечение фронта предусматривало нанесение сильного и глубокого удара взаимодействующими фронтами (а иногда и одним фронтом) на всю глубину расположения противостоявшей группировки. Например, мощный рассекающий удар силами смежных флангов двух фронтов был нанесен в Белгородско-Харьковской операции. Он прикол к расчленению группировки противника на две изолированные части. Еще более результативным оказалось применение этого способа в Львовско-Сандомирской и Висло-Одерской наступательных операциях.

Дробление фронта противника достигалось нанесением ряда мощных ударов на нескольких направлениях и развертыванием наступления на широком фронте по параллельным или расходящимся направлениям. В этом случае группировка вражеских войск расчленялась на несколько изолированных и утративших оперативную связь частей, что облегчало уничтожение их порознь. Наиболее характерной в этом отношении была Белорусская операция, в которой дробление фронта противника на нескольких направлениях сочеталось с окружением и уничтожением оперативных группировок в районах Витебска, Бобруйска, а затем и восточное Минска.

Большим достижением советского военного искусства в годы войны являлись операции на окружение и уничтожение крупных группировок немецко-фашистских войск. Блестяще задуманное и умело осуществленное окружение группировки противника под Сталинградом было наиболее ярким свидетельством превосходства советской военной теории и практики.

Новый шаг в организации операций на окружение был сделан летом 1944 г., когда при окружении и уничтожении вражеских группировок для действий на внутреннем фронте стала привлекаться меньшая часть сил, а большая устремлялась вперед, создавая подвижный внешний фронт. Это позволяло, с одной стороны, громить выдвигавшиеся из глубины и прибывавшие с других направлений резервы противника и развивать наступление в глубину, с другой — обеспечивать действия войск по ликвидации окруженной группировки. Наиболее показательна в этом отношении Ясско-Кишиневская операция.

При проведении операций на окружение применялись различные формы маневра. Наиболее характерными из них были: нанесение двух одновременных ударов и развитие их по сходящимся направлениям (Сталинградская, Ясско-Кишиневская, Берлинская операции); нанесение одного мощного охватывающего удара с целью прижать группировку противника к естественным труднопреодолимым преградам (Восточно-Прусская операция). В Белорусской операции окружение крупной группировки вражеских войск восточнее Минска было завершено в оперативной глубине в ходе преследования.

Успешно решалась советской стратегией сложная проблема достижения внезапности. При существовавших средствах разведки было трудно скрыть от противника мероприятия по подготовке стратегического наступления (интенсивные перегруппировки вдоль фронта, выдвижение резервов [286] из глубины, развертывание войск в исходных районах для наступления и др.). Однако и в этих условиях были найдены такие приемы маскировки и дезинформации противника, которые позволяли скрывать направление главного удара, масштабы наступления и время его начала. В битве под Москвой немецко-фашистское командование за три дня до начала контрнаступления советских войск считало, что их сопротивление достигло кульминационной точки и резервы советского командования исчерпаны. Под Сталинградом полной неожиданностью для противника оказался масштаб контрнаступления советских войск, а в Белорусской операции летом 1944 г. — направление их главного удара. Советским войскам удалось достигнуть внезапности в Маньчжурской стратегической операции. Японское командование знало о готовившемся наступлении, но ему не были известны ни время его начала, ни подлинный размах, ни направления ударов.

В комплексе проблем, которые решала советская стратегия в первый год войны, трудно найти более сложную, чем проблема организации и ведения стратегической обороны. И не только потому, что в предвоенной теории предусматривалось ведение обороны преимущественно в масштабе армии и фронта. Основная сложность заключалась в том, что стратегическую оборону в начале войны приходилось организовывать и вести в условиях стремительно развивавшегося наступления противника при подавляющем его превосходстве в силах, когда Советские Вооруженные Силы еще не завершили отмобилизования и оперативного развертывания.

В тяжелых условиях, сложившихся для Советской Армии в 1941 г. и летом 1942 г., необходимо было обескровить ударные группировки врага, остановить его наступление, выиграть время и создать предпосылки для изменения стратегической обстановки в свою пользу. Применение Советской Армией новых форм активной стратегической обороны обеспечило срыв планов противника, нанесение ему тяжелых потерь, удержание важнейших рубежей, экономических и административных центров, военно-морских баз и других объектов. Ни одно даже крупное государство Западной Европы, подвергшееся фашистской агрессии, не смогло решить подобные задачи.

Цели оборонительных операций достигались заблаговременной подготовкой оборонительных рубежей, высокой активностью войск, нанесением контрударов, умелым использованием авиации и артиллерии, маневром силами и средствами, проведением частных наступательных операций, созданием необходимых резервов.

Однако из-за превосходства противника на направлениях главных ударов, недостаточной глубины обороны, слабой моторизации соединений и, следовательно, их невысокой подвижности, а также из-за недостатков в организации разведки и управления в ряде случаев советские войска вынуждены были отступать на значительную глубину. Противнику удавалось прорывать фронт обороны, выходить в тылы отступавших войск, отдельные группировки которых вынуждены были вести тяжелую борьбу в окружении. Это приводило к крупным потерям в личном составе и технике.

Но от операции к операции совершенствовались организация и искусство ведения стратегической обороны. Она становилась более устойчивой и активной, увеличивалась глубина оперативного построения войск, возрастала эффективность контрударов, росло искусство инженерного оборудования местности, усиливалась противотанковая и противовоздушная защищенность войск и объектов тыла.

В ходе войны была разработана и воплощена в практику новая форма стратегической обороны — оборонительная операция группы фронтов. Подобные операции в 1941 — 1942 гг. велись силами двух-трех фронтов [287] в полосах до 700 км и более. Боевые действия развертывались на глубину 150 — 350 км (таблица 20).

Таблица 20. Основные показатели крупнейших стратегических оборонительных операций Советских Вооруженных Сил{348}

В Курской оборонительной операции впервые в крупном масштабе была решена проблема организации и ведения преднамеренной обороны. Оригинальность и новизна ее замысла заключались в том, что при благоприятной в целом обстановке, обладании стратегической инициативой и общем превосходстве в силах советские войска перешли к обороне, чтобы использовать преимущества в последующем стратегическом наступлении. Жесткая оборона (общей глубиной до 300 км) дала возможность в относительно короткие сроки перемолоть основные ударные группировки противника, нанести большие потери его танковым войскам, перейти в контрнаступление, а затем и в общее наступление на всем фронте от Великих Лук до Тамани.

Сложной проблемой организации стратегической обороны было восстановление нарушенного стратегического фронта. В 1941 — 1942 гг. она решалась путем усиления боеспособности оперативных объединений первого эшелона, накопления и ввода в сражение стратегических резервов ВГК, перегруппировок войск с соседних участков фронта.

Практика войны потребовала новых творческих усилий в таких вопросах, как организация и проведение стратегических операций с участием авиации и флота, поддержание взаимодействия, использование резервов, организация тылового обеспечения группировок Вооруженных Сил.

Успешное ведение наступательных и оборонительных операций во многом определялось умелым использованием советским Верховным Главнокомандованием стратегических резервов. В наступлении они применялись на важнейших направлениях в решающие моменты вооруженной борьбы для достижения превосходства над противником, наращивания силы ударов главных группировок наступающих войск (например, в Белорусской операции), обеспечения флангов (в Висло-Одерской операции). Использование стратегических резервов в обороне позволяло срывать наступление противника, восстанавливать нарушенный фронт, наносить мощные контрудары, проводить частные наступательные операции, усиливать фронты при переходе в контрнаступление (под Сталинградом и Курском).

С увеличением размаха, напряженности и маневренности вооруженной борьбы возрастала роль стратегического взаимодействия фронтов, объединений и соединений различных видов Вооруженных Сил и средств РВГК. Основным содержанием его являлось согласование действий разнородных [288] сил по цели, месту и времени. Стратегическое взаимодействие организовывалось как при ведении оборонительных и наступательных операций в масштабе всего стратегического наступления или стратегической обороны. В том и другом случае оно организовывалось Ставкой Верховного Главнокомандования и было подчинено максимальному использованию боевых возможностей сил и средств в интересах достижения целей вооруженной борьбы.

При организации стратегического взаимодействия между видами Вооруженных Сил всесторонне учитывались сильные и слабые стороны каждого из них, в частности, при решении таких задач, как борьба за господство в воздухе, подготовка и ведение наступательных и оборонительных операций на приморских направлениях, защита важнейших объектов в тылу от ударов с воздуха.

В подготовке и ведении операций большое значение имело успешное решение широкого комплекса проблем стратегической разведки. Получение возможно более полных данных о военном потенциале противника, расположении его сил, резервах, замыслах и планах повышало реальность и эффективность стратегического планирования. Мероприятия по стратегической маскировке обеспечивали скрытность подготовки операций, что способствовало использованию фактора внезапности в ходе военных действий.

Важное место в решении стратегических проблем занимали вопросы организации тылового обеспечения Вооруженных Сил. В годы войны были значительно расширены функции стратегического тыла, который не только выполнял роль связующего звена между экономикой страны и действующей армией, но и осуществлял накопление запасов материальных средств, оперативные и эвакуационные перевозки, ремонт вооружения я и техники, восстановление важнейших транспортных коммуникаций, руководил сетью медицинских учреждений. Особенно возросло значение работы центральных органов тыла в наступательных операциях на зарубежной территории, где потребовалось наращивание усилий тыла оперативных объединений.

Тыловое обеспечение строилось в строгом соответствии с планами операций и кампаний, конкретно складывавшейся обстановкой и задачами группировок войск и флота. Основные усилия тыла сосредоточивались на обеспечении той группировки войск, которая выполняла главную задачу. Особую роль приобрело накопление резервов материальных средств, что способствовало бесперебойному снабжению войск, переходящих без пауз к последующим операциям, а также к решению внезапно возникавших задач в наступлении и обороне.

Война показала необходимость создания единой централизованной системы тылового обеспечения Вооруженных Сил, в основу которой положен принцип ответственности вышестоящего командования за всестороннее, полное и своевременное материальное, транспортное, медицинское и другие виды обеспечения подчиненных войск. Таким образом, советской военной стратегией в ходе войны были

успешно решены такие сложные проблемы, как создание ударных группировок, выбор направлений главных ударов, эффективное использование стратегических резервов, организация взаимодействия, всестороннее обеспечение операций. От кампании к кампании возрастал уровень стратегического мастерства руководящего состава Советской Армии и Военно-Морского Флота, увеличивались размах и эффективность стратегических операций.

Высокой степени развития во время войны достигло советское оперативное искусство. На основе богатейшего боевого опыта непрерывно совершенствовались способы подготовки и ведения фронтовых, армейских, [289] а также воздушных и морских операций, разработке которых советская военная наука уделяла большое внимание еще в предвоенные годы.

Накануне войны командиры и штабы оперативного звена настойчиво овладевали передовой по тому времени теорией глубокой операции. Вместе с тем полностью освоить и внедрить новые теоретические положения в боевую практику войск к началу войны не удалось. На многие высшие командные посты в военных округах (фронтах), армиях и флотах были выдвинуты молодые командиры, не имевшие достаточного опыта в управлении войсками крупных оперативных объединений. Проект нового Полевого устава (ПУ-39) начал внедряться в войска незадолго до войны, поэтому его требования не были полностью освоены в практике оперативной и боевой подготовки. Все это не могло не оказать влияния на организацию и исход первых операций.

Война подтвердила правильность основных положений сойотского оперативного искусства и обусловила их дальнейшее развитие, которое проходило в сложнейших условиях ведения боевых действий с сильным противником.

Основной формой ведения боевых действий оперативного масштаба была фронтовая наступательная операция. Обычно она являлась частью стратегической операции, в которой фронт решал крупные оперативные задачи. В отдельных случаях фронты проводили наступательные операции стратегического значения. В ходе фронтовой наступательной операции достигалось наиболее эффективное использование объединений и соединений видов Вооруженных Сил, родов войск и частей специальных войск благодаря четкому согласованию их усилий и поддержанию непрерывного взаимодействия.

Одним из направлений в развитии оперативного искусства являлось решение проблемы нанесения мощного внезапного удара по оборонявшейся группировке противника на всю глубину ее построения.

С увеличением огневой и ударной мощи оперативных объединений возрастали решительность целей и размах операций, применялись наиболее эффективные способы их ведения. Если в первые годы войны фронтовые наступательные операции развивались, как правило, на глубину 100 — 200 км, то в последующем — на 200 — 400 км и более. При разгроме Квантунской армии глубина наступления войск Забайкальского фронта достигала 800 км (таблица 21).

Основным способом разгрома противника во фронтовых наступательных операциях 1941 — 1942 гг. было нанесение армиями фронта нескольких ударов на разобщенных направлениях. При этом армии, в частности в контрнаступлении под Москвой, наступали на широком фронте. При ограниченных силах и средствах это не всегда обеспечивало достижение целой операций.

В дальнейшем наиболее распространенным способом разгрома врага было нанесение удара с последующим развитием наступления силами введенных и сражение подвижных групп или вторых эшелонов в сторону одного из флангов и охватом вражеской группировки во взаимодействии с соседним фронтом. Этот способ обычно применялся при ведении операций на окружение крупных группировок противника. Так действовали, например, Юго-Западный и Сталинградский фронты при окружении сталинградской группировки противника, 1-й и 2-й Украинские фронты при окружении корсунь-шевченковской группировки. Практиковалось также нанесение ударов на двух сходящихся направлениях в полосе одного фронта. Поучительной в этом отношении является Бобруйская операция 1-го Белорусского фронта (июнь 1944 г.).

При наличии достаточных сил и благоприятной оперативно-тактической обстановки наносились два, а иногда и три фронтальных удара на [290] большую глубину, чтобы раздробить группировку противника, а затем уничтожить каждую ее часть в отдельности.

Таблица 21. Основные показатели некоторых фронтовых наступательных операций Советских Вооруженных Сил{349}

Важным достижением советского оперативного искусства был умелый выбор направления главного удара. Поскольку фронтовые операции, как правило, являлись частью стратегической операции группы фронтов, направления главного и других ударов в них обычно определялись Ставкой ВГК. В наступательных операциях главный удар в большинстве случаев наносился но наиболее слабому месту и обороне противника, на направлении, которое допускало наиболее эффективное использование всех сил и средств и обеспечивало вывод главной ударной группировки во фланг и тыл основным силам противника по кратчайшему пути и в минимальные сроки. Иногда главный удар наносился по сильным участкам обороны. Это применялось в условиях, когда необходимо было избежать сложной перегруппировки большого количества войск, подготовить наступление в короткие сроки и лишить немецко-фашистские войска возможности закрепиться на выгодном рубеже. В ряде операций направление главного удара определялось наличием плацдармов на берегу крупных рек{350}.

Советское оперативное искусство успешно решило проблему сосредоточения основных усилий на направлении главного удара в операциях. В этом наглядно проявился рост мастерства советских военачальников на основе боевого опыта.

В операциях 1941 г. вследствие общего недостатка сил и средств и отсутствия необходимого опыта советским войскам не всегда удавалось достигать превосходства на избранном направлении. В последующем эта [291] сложная задача решалась эффективно. Важную роль в этом сыграло директивное письмо Станки Верховного Главнокомандования от 10 января 1942 г., в котором рекомендовалось создавать ударные группировки, сосредоточивая на направлениях главных ударов основную часть войск. От операции к операции росло искусство сосредоточения усилий на избранных направлениях. В кампаниях 1944 — 1945 гг. на участках прорыва, составлявших в среднем 10 — 15 процентов полосы наступления фронта, нередко стали сосредоточивать до 50 и более процентов стрелковых соединений, 50 — 80 процентов артиллерии, свыше 80 процентов танков и почти всю авиацию.

Значительно возросли плотности сил и средств. Если в 1941 — 1942 гг. на 1 км участка прорыва в наступательных операциях обычно имелось 20 — 80 орудий и минометов, 3 — 12 танков НПП, то начиная с 1943 г. эти плотности непрерывно увеличивались и во многих операциях 1945 г. составляли до 250 — 300 орудий и минометов, 20 — 30 и более танков и САУ. Это обеспечивало успешный прорыв глубоко эшелонированной обороны противника и развитие успеха.

Высокая степень массирования сил и средств позволяла достигать на участках прорыва фронтов и армий решающего превосходства над противником. Причем это достигалось не только за счет роста технической оснащенности войск, но и искусством командующих и штабов. В ряде операций фронты не располагали общим перевесом в силах над противником, но советское командование на основе глубокого анализа обстановки смело шло на обоснованный риск, ослабляя второстепенные участки в интересах создания подавляющего превосходства в силах там, где решался исход операции.

Дальнейшее развитие получило оперативное построение войск. В наступательных операциях 1941 — 1942 гг. оперативное построение фронта состояло обычно из развернутых в одном эшелоне общевойсковых армий и слабых резервов. Командующие войсками фронтов по располагали силами, необходимыми для резкого изменения обстановки и особенно развития успеха. С 1943 г. но фронтах стали заблаговременно создаваться вторые эшелоны из 1 — 2 общевойсковых армий, сильные подвижные группы из танковых армий или нескольких танковых, механизированных и кавалерийских корпусов, а также артиллерийско-противотанковые резервы и подвижные отряды заграждения{351}. Общая глубина оперативного построения фронта достигала 70 — 100 км.

В наступавших на главных направлениях общевойсковых армиях кроме первого эшелона создавался сильный второй эшелон (1 — 2 стрелковых корпуса). Так же как во фронтах, в армиях имелись подвижные группы в составе одного-двух танковых (механизированных) корпусов, армейские артиллерийские и зенитные группы, артиллерийско-противотанковые резервы, подвижные отряды заграждения. В операциях 1944 — 1945 гг. некоторые общевойсковые армии имели оперативное построение в три эшелона.

Такое оперативное построение войск обеспечивало нанесение решительного поражения противнику путем мощного удара на всю глубину и в высоких темпах. Если в 1941 — 1942 гг. армейские операции проводились на глубину 50 — 90 км, то в последующие годы — на 100 — 150 км и более. В Маньчжурской операции общевойсковые армии провели наступление на глубину свыше 200 — 350 км (таблица 22). [292]

Таблица 22. Основные показатели некоторых армейских наступательных операций Советских Вооруженных Сил{352}

Средний темп наступления общевойсковых армий во многих операциях, особенно 1944 — 1945 гг., составлял 15 — 25 км в сутки, танковых — 40 — 50 км, а в отдельные дни — 80 км и более.

Глубокое оперативное построение войск позволяло сохранять в ходе всей операции необходимое превосходство в силах, осуществлять решительный маневр в целях быстрого перенесения усилий войск с одного направления на другое.

Самым важным и сложным этапом во всех наступательных операциях являлся прорыв тактической зоны обороны, где сосредоточивалась большая часть всех сил и средств противника. Только с преодолением этой зоны создавались условия для развития успеха в глубину. Прорыв обороны противника составлял, таким образом, первый и главный этап большинства наступательных операций фронтов.

Как известно, в первую мировую войну ни одной из армий фактически не удалось решить проблему прорыва позиционной обороны и выхода войск на оперативный простор. Это явилось одной из главных причин возникновения так называемого «позиционного тупика». Немецко-фашистское командование, создавая в 1943 — 1945 гг. прочную оборону, также надеялось перевести вооруженную борьбу в позиционные формы. В этих условиях перед советским оперативным искусством встала задача изыскать и внедрить в практику эффективные формы и способы прорыва вражеской обороны.

В операциях 1941 — 1942 гг. прорыв обороны немецко-фашистских войск проходил медленно. Это давало возможность противнику маневрировать силами и выводить их из-под удара. Отсутствие сильных ударных группировок, ограниченное количество артиллерии, танков НПП и малочисленность фронтовой авиации обусловливали недостаточное огневое поражение оборонявшегося противника.

В последующих операциях прорыв обороны противника, несмотря на ее возросшую прочность, осуществлялся в более высоких темпах. Для прорыва обороны стали создаваться ударные группировки в армиях (и во фронте), чем обеспечивалось решительное превосходство в силах и средствах на участках прорыва.

Прорыву часто предшествовали действия передовых батальонов, вслед за которыми наносился удар главными силами первого эшелона. Для завершения прорыва главной полосы обороны, расширения участков [293]прорыва в стороны флангов применялись вторые эшелоны дивизий и корпусов. С целью развития прорыва и упреждения отходящего противника в занятии последующих рубежей очень часто в сражение вводились подвижные группы армий.

Основным средством огневого поражения вражеских войск при прорыве являлась артиллерия. Поэтому успех прорыва зависел в первую очередь от повышения эффективности ее применения путем массирования на направлениях главных ударов и организации артиллерийского наступления. Разработка и внедрение его в практику ведения операций знаменовали собой переход к новым, более высоким формам организации боевого применения артиллерии. Этому способствовали количественный и качественный рост артиллерии (особенно РВГК), глубокий анализ опыта, приобретенного и боях и операциях.

Сущность артиллерийского наступления заключалась в непрерывной поддержке пехоты и танков массированным действительным огнем артиллерии и минометов в течение всего наступления войск. Оно подразделялось на периоды: артподготовка атаки, артподдержка атаки, артобеспечение действий пехоты и танков в глубине обороны противника.

При организации артиллерийского наступления важное значение имели выбор времени и продолжительность артиллерийской подготовки, определение глубины и методов артиллерийской поддержки, артиллерийского сопровождения, а также норм расхода боеприпасов. Детально планировались последовательность и характер действий артиллерии по первым двум периодам артиллерийского наступления. Высокая эффективность этого способа массированного использования артиллерии была полностью подтверждена опытом войны.

Большую роль в огневом поражении противника играла авиация. В большинстве наступательных операций 1941 — 1942 гг. ее боевые действия на поле боя сводились главным образом к кратковременной авиационной подготовке атаки. С 1943 г. основной формой действий авиации стало авиационное наступление. Переход к нему был обусловлен, с одной стороны, изменениями в характере обороны противника, а с другой — возросшими боевыми возможностями авиации.