22 страница. Торжественная передача эскадрильи 2-му гвардейскому полку 322-й истребительной авиационной дивизии состоялась 25 сентября 1943 г

Торжественная передача эскадрильи 2-му гвардейскому полку 322-й истребительной авиационной дивизии состоялась 25 сентября 1943 г. на полевом аэродроме станции Вязовая Смоленской области. Так же как и танковая колонна «Революционная Монголия», авиаэскадрилья прошла путь до Берлина. Гвардейцы 2-го авиаполка за годы войны совершили 8474 боевых вылета, провели 399 воздушных боев, 1368 штурмовых налетов, 1004 полета на сопровождение и 649 — разведывательных. При этом истребители сбили в воздухе и уничтожили на земле 327 вражеских самолетов, а также большое количество живой силы, техники и снаряжения противника{582}.

Шефские связи трудящихся Монголии с воинами действующей армии не прекращались на протяжении всей войны. В начале 1945 г. труженики МНР отправили на советско-германский фронт еще один эшелон подарков, состоявший из 127 вагонов. В телеграмме Чойбалсана на имя главы правительства Советского Союза, в частности, говорилось, что вместе с подарками переведено 2 миллиона тугриков на содержание подшефной танковой бригады «Революционная Монголия» и авиаэскадрильи «Монгольский арат»{583}.

Народная Монголия осуществляла поставки лошадей для Советской Армии и народного хозяйства. В марте 1942 г. было принято постановление ЦК МПРП и правительства МНР о проведении в плановом порядке закупок лошадей по единым твердым государственным ценам. Скотоводы братской страны правильно поняли политическое значение этого решения и приняли активное участие в его реализации. Они не только продавали, но и отдавали безвозмездно своих лучших лошадей. Например, скотовод из Завхапского аймака С. Дорлик подарил 30 лошадей, Ж. Баву из Гоби-Алтайского аймака — 55 лошадей{584}. Говоря о значении монгольских лошадей, используемых на фронте, генерал И. А. Плиев вспоминал: «Коней требовалось много. Монгольские друзья безотказно обеспечивали нас, и неприхотливая монгольская лошадка рядом с советским танком дошла до Берлина!»{585} За годы войны Советская Армия и народное хозяйство страны получили от братской Монголии более 500 тыс. лошадей{586}.

Одним из главных видов помощи МНР Советскому Союзу являлось укрепление собственных вооруженных сил, стоявших на протяжении всей второй мировой войны лицом к лицу с войсками Квантунской армии. За годы войны численность монгольской Народной армии была увеличена в 3 — 4 раза. С помощью Советского Союза в вооруженных силах МНР были значительно увеличены танковые и механизированные войска, артиллерия и авиация. Созданные в 1942 г. конные отряды народного ополчения сыграли большую роль в усилении обороны страны и в военной подготовке трудящихся. На содержание армии и народного ополчения [218] шло более 50 процентов расходов государственного бюджета МНР.

Справедливо считая, что укрепление экономики республики является действенной помощью советскому народу, ЦК МНРП и правительств МНР стремились максимально сократить ввоз товаров из Советского Союза. Так, в годы войны МНР освоила производство почти всех видов обуви, кожевенных, шерстяных и суконных изделий. Одним из видов сотрудничества было предоставление СССР права использовать территорию республики для размещения соединений своих вооруженных сил с целью предотвращения японской агрессии. Во время войны на территории МНР дислоцировались войска 17-й армии, а с мая — июня 1945 г. туда стали прибывать и другие объединения и соединения советских войск, которые влились в состав Забайкальского фронта.

Объявив войну Японии, Монгольская Народная Республика выставила на фронт почти все свои вооруженные силы. Народная армия, главнокомандующим которой был опытный военачальник Маршал МНР X. Чойбалсан, начальником политического управления Генеральный секретарь ЦК МНРП Ю. Цеденбал, оперативно входила в состав войск Забайкальского фронта. Подобное братское сотрудничество обеспечило тесное взаимодействие советских и монгольских войск.

2. Начало боевых действий. Разгром японских сил прикрытия и выход наступавших войск на Маньчжурскую равнину

Японское командование имело детально разработанный, проверенный по картам и на местности план отражения возможного наступления советских войск и нанесения сильных контрударов с целью восстановления положения. Однако, полагая, что Советская Армия сможет выступить только в начале зимы или весной 1946 г., штаб Квантунской армии в конце июля — начале августа 1945 г. приступил к перегруппировке войск в пограничных районах. В это время советские войска уже выдвигались в исходное положение для наступления. Они нанесли удары на всех операционных направлениях именно в тот момент, когда часть японских дивизий находилась в движении.

В ночь на 9 августа 1945 г. передовые и разведывательные отряды трех фронтов устремились на территорию противника. Наступление развернулось в неблагоприятных метеорологических условиях: с 8 августа в Приморье и Приамурье шли непрерывные дожди. Уровень рек поднялся на 4 метра. Небольшие горные реки и ручьи, превратившись в бурные потоки, затопили долины. В течение ночи части и подразделения советских войск овладели многими приграничными опорными пунктами врага, чем обеспечили успешные действия главных сил. Одновременно 76 самолетов Ил-4 19-го бомбардировочного авиационного корпуса 9-й воздушной армии нанесли удары по военным объектам в Чанчуне и Харбине. С рассветом 9 августа главные силы Забайкальского и 1-го Дальневосточного фронтов перешли в наступление и на широком фронте пересекли государственную границу. С целью достижения внезапности артиллерийская и авиационная подготовка атаки не проводилась.

Большую роль в успешном начале наступления фронтов сыграли пограничные части и соединения Забайкальского, Хабаровского и Приморского пограничных округов, которыми командовали генералы М. И. Шишкарев, А. А. Никифоров и П. И. Зырянов. Они были оперативно подчинены командующим фронтами и действовали вместе с основными войсками{587}[219]

Специально сформированные и натренированные отряды нападения пограничных войск первыми форсировали такие крупные реки, как Амур, Уссури и Аргунь, выходили к опорным пунктам и гарнизонам противника, а затем внезапными ударами ликвидировали их, обеспечивая наступление полевых войск. Успех решали скрытность, внезапность и быстрота действий. Так, на Забайкальском фронте Даурский Краснознаменный, Нерчинскозаводский, Шилкинский и Джалиндинский пограничные отряды, поддерживаемые действиями 3-го легкобомбардировочного полка, ликвидировали 5 пограничных полицейских отрядов, 4 опорных пункта Чжалайнор-Маньчжурского укрепленного района, 6 районных и 38 малых пограничных полицейских отрядов, 3 пограничных поста и 27 вооруженных войсковых групп противника{588}.

Прорвав приграничные укрепленные районы, соединения Забайкальского и 1-го Дальневосточного фронтов разгромили японские войска прикрытия и вступили на территорию Маньчжурии одновременно с востока и запада. В то же время главные силы, а 11 августа и остальные войска 2-го Дальневосточного фронта во взаимодействии с Краснознаменной Амурской военной флотилией успешно форсировали Амур и Уссури, атаковали вражеские береговые укрепления.

С утра 9 августа и в последующие дни главные силы авиации фронтов наносили частые удары по железнодорожным узлам, станциям, аэродромам, колоннам войск противника на шоссейных и грунтовых дорогах в районах Харбина, Гирина, Шэньяна, Чанчуня, Хайлара. В результате действий советской авиации на многих дорогах движение было парализовано, что имело важное значение для срыва сообщений между основными японскими группировками в Маньчжурии и Северном Китае.

Тихоокеанский флот начал постановку оборонительных минных заграждений, а его авиация и соединения торпедных катеров нанесли удары по кораблям, судам и другим объектам в портах Северной Кореи.

Таким образом, в течение первого дня военных действий японские войска были атакованы на суше, с воздуха и моря на всем протяжении границы с Маньчжоу-Го и на побережье Северной Кореи.

Особое внимание в ходе боевых действий, и прежде всего в начальный период, военные советы фронтов, флота и армий отводили партийно-политической работе. На важность ее неоднократно указывал Л. И. Брежнев, прошедший за годы Великой Отечественной войны долгий и нелегкий путь политработника. «...Если учесть, что боевой дух войск всегда признавался важнейшим фактором стойкости войск, то именно политработнику было доверено самое острое оружие в годы войны»{589}.

Боевые действия на Забайкальском фронте начались мощным броском передовых отрядов, которые представляли собой сильные, хорошо вооруженные и оснащенные техникой соединения. Так, передовой отряд 36-й армии, которой предстояло разгромить гарнизон укрепленного района, включал 205-ю танковую бригаду, 152-й стрелковый полк, 491-й самоходно-артиллерийский дивизион СУ-76, 158-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион, 97-й артиллерийский полк, 2-й дивизион 176-го минометного полка, 1-й дивизион 32-го гвардейского минометного полка, 465-й зенитно-артиллерийский полк и 1-ю роту инженерно-саперного батальона{590}.

Главный удар на хингано-мукденском направлении (на Шэньян) наносили 17, 39 и 53-я общевойсковые и 6-я гвардейская танковая армии. Действия главных сил на правом крыле фронта обеспечивала конно-механизированная [220] группа советско-монгольских войск, на левом, в направлении на Хайлар, — 36-я армия.

На 9 августа непосредственно перед объединениями Забайкальского фронта находились войска прикрытия. Главные же силы 3-го фронта располагались в глубине Маньчжурии — в районах Чанчуня и Шэньяна. Это обстоятельство и, основное, решительность действий советских войск определили быстрое их продвижение. Уже к вечеру войска 17-й армии на чифынском направлении продвинулись главными силами на 50 км, а передовыми частями — на 70 км. 39-я армия, обойдя с юга Халун-Аршанский укрепленный район, частями 61-й танковой дивизии прошла 60 км. 53-я армия, составляя второй эшелон фронта, готовилась вступить в сражение в полосе между 17-й и 39-й армиями.

6-я гвардейская танковая армия перешла линию государственной границы двумя колоннами и, развивая наступление на Чанчунь, продвинулась на 150 км. Ее передовые части к исходу дня находились на подступах к перевалам Большого Хингана.

Конно-механизированная группа советско-монгольских войск действовала на двух разобщенных направлениях. Главными силами на долоннорском направлении она преодолела 55 км. Другая часть сил продвигалась вдоль государственной границы от крайней точки фронта на его правом крыле в направлении Эрлянь.

Против 36-й армии враг, опираясь на реку Лргунь и мощные сооружения Чжалайнор-Маньчжурского укрепленного района, попытался организовать стойкую оборону. Но к утру 9 августа инженерные войска навели в полосе армии пять мостов и оборудовали паромные переправы. Форсировав реку Аргунь на участке Богдановка, Староцурухайтуй. соединения армии овладели Чжалайнор-Маньчжурским укрепленным районом, крупными узлами дорог Маньчжурия и Чжалайнор и, преодолев почти 40 км, наступали на Хайлар.

Наступление возглавил сильный передовой отряд под командованием генерала В. А. Бурмасова. Переправившись через реку Хайлар. отряд устремился на город, чтобы ночной атакой к утру 10 августа овладеть им. 205-я танковая бригада, входившая в состав отряда, совершила обходный маневр, атаковала противника и 9 августа в 23 часа овладела железнодорожной станцией и рабочим поселком на окраине Хайлара. Однако здесь бригада была остановлена огнем с фронта и из узла сопротивления Хайларского укрепленного района северо-западное города. Японцы силой до полка пехоты с танками контратаковали бригаду, намереваясь выбить ее с занятых позиций.

152-й стрелковый полк, который должен был атаковать противника одновременно с танковой бригадой, несколько задержался. Лишь к утру, ломая яростное сопротивление японцев, он овладел восточной и южной окраинами города, но продвинуться дальше не смог. Начались напряженные бои в Хайларе и Хайларском укрепленном районе.

12-я воздушная армия, поддерживавшая основную группировку войск фронта, в течение дня наносила массированные удары по железнодорожным узлам противника Халун-Аршан, Солунь, Хайлар и крупным станциям, прикрывала наступление войск фронта. Авиация противника активности не проявляла.

Японская ставка, ошеломленная внезапными ударами советских войск и авиации, поспешно отводила войска в глубь Маньчжурии. Командование Квантунской армии решило оказать сопротивление на рубеже железных дорог Тумытть — Чанчунь и Чанчунь — Дальний, намереваясь отвести 3-ю и 5-ю армии 1-го фронта на линию железной дороги Тумынь — Чанчунь, а 3-й фронт — в район железной дороги Чанчунь — Дальний. 4-я армия должна была постепенно отойти через Харбин в район Гирина, [221] чтобы занять рубеж обороны между войсками 1-го и 3-го фронтов. Однако для прикрытия угрожаемых направлений были оставлены слишком слабые силы, которые не могли надежно обеспечить отход основных масс войск на тыловой рубеж обороны.

Соединения Забайкальского фронта на всех операционных направлениях продвигались к жизненно важным центрам Маньчжурии настолько быстро, что поставили под угрозу планы японского командования.

Чтобы в какой-то мере воспрепятствовать наступлению советских войск, отходившие части противника взрывали мосты, склады, телеграфные линии, отравляли колодцы.

10 августа на калганском и долоннорском направлениях противник не оказывал серьезного сопротивления. К исходу дня соединения фронта продвинулись на 50 км, а 6-я гвардейская танковая армия вплотную подошла к перевалам Большого Хингана. В отличие от действий на советско-германском фронте эта армия наступала в составе первого эшелона на самостоятельном направлении в условиях значительного разрыва между флангами параллельно продвигавшихся общевойсковых армий. Справа, в направлении на Дабаньшан, наступала 17-я армия, слева, на Солунь, — 39-я. Разрывы между флангами танковой и общевойсковых армий в исходном положении составляли до 25 — 30 км, а к пятому дню операции увеличились до 120 — 150 км и продолжали расти.

Сложные географические условия не позволяли танковым и механизированным соединениям наступать на широком фронте. Они действовали по двум направлениям, проходившим в 75 км одно от другого. Это усложняло взаимодействие и вынуждало значительно усиливать каждое соединение с целью придания большей самостоятельности при решении задач в оперативной глубине.

Основные силы танковой армии наступали в направлении на Лубэй. В ее первом эшелоне находился 9-й гвардейский механизированный корпус под командованием генерала М. В. Волкова, во втором — 5-й гвардейский танковый корпус генерала М. И. Савельева, за ним следовал резерв — 4-й гвардейский мотоциклетный полк, 202-я легкая артиллерийская бригада. 57-й гвардейский минометный полк и 22-я мотоинженерная бригада. Левее в первом эшелоне в направлении на Туцюань продвигался 7-й механизированный корпус генерала Ф. Г. Каткова.

В условиях значительного отрыва соединений 6-й гвардейской танковой армии от общевойсковых и ведения боевых действий на разобщенных направлениях особенно важную роль приобретала авиация. Только она была способна непрерывно поддерживать войска фронта, сопровождать, прикрывать их и препятствовать подходу вражеских резервов.

12-я воздушная армия использовалась централизованно. Это обеспечивало ее массированное применение и своевременное перенацеливание соединений бомбардировочной и штурмовой авиации. Для поддержки и прикрытия наступления 6-й гвардейской танковой армии выделялись соединения штурмовой и истребительной авиации. В точение первых пяти дней операции предполагалось произвести на направлении действий ударной группировки Забайкальского фронта 4980 самолето-вылетов, и том числе 1380 бомбардировщиками, 600 штурмовиками и 3000 истребителями{591}. Около половины самолето-вылетов приходилось на обеспечение наступления 6-й гвардейской танковой армии.

Бомбардировочная и штурмовая авиация наносила мощные удары по аэродромам, железнодорожным станциям, местам скопления живой силы, боевой техники и другим важным объектам противника в оперативной глубине. [222]

Авиационными соединениями, взаимодействовавшими с танковой армией, руководила оперативная группа во главе с заместителем командующего 12-й воздушной армией генералом Д. Л. Галуповым. В ее состав входили офицеры-операторы, разведчики, связисты и метеорологи. Связь с командующим воздушной армией, авиационными дивизиями и взаимодействовавшими соединениями обеспечивала радиогруппа, выделенная от 12-го отдельного полка связи. Дальнее наведение самолетов осуществлялось посредством радиолокационной установки.

В подготовительный период штаб 6-й гвардейской танковой армии вместе с оперативной группой заместителя командующего 12-й воздушной армией разработал план взаимодействия, в котором были указаны задачи механизированным и танковым корпусам по рубежам, объектам и времени, силы авиационной поддержки, сигналы взаимного опознавания танков, мотопехоты и авиации, порядок целеуказаний. Оперативная группа штаба 12-й воздушной армии располагалась на командном пункте командующего 6-й гвардейской танковой армией. Командир 245-й истребительной авиационной дивизии находился вместе с заместителем командующего 12-й воздушной армией, а командиры 248-й и 316-й штурмовых авиационных дивизий со своими оперативными группами — на командных пунктах командиров 9-го гвардейского и 7-го механизированных корпусов.

В передовых отрядах и головных бригадах механизированных и танковых корпусов постоянно находились офицеры штабов авиационных дивизий, обладавшие практическим опытом ведения совместных боевых действий с подвижными частями. Они поддерживали по радио связь с командирами своих дивизий, что обеспечивало быстрый вызов самолетов и их ориентацию на цель{592}.Такая система управления авиацией позволяла достигнуть гибкости и непрерывности взаимодействия.

За первые пять суток операции 6-я гвардейская танковая армия прошла более 450 км и выполнила поставленную задачу на сутки раньше срока, установленного приказом командующего фронтом{593}. Преодолев хребет Большой Хинган, армия спустилась на Маньчжурскую равнину и вышла в глубокий тыл Квантунской армии. При этом действия 12-й воздушной армии лишили японское командование возможности подтянуть резервы и занять перевалы через Большой Хинган. В первые дни операции противник оказался настолько деморализован, что в последующем от авиации не потребовалось того напряжения, какое предусматривалось планом.

Стремительному продвижению 6-й гвардейской танковой армии в большой степени способствовала воздушная разведка. Разведывательные самолеты сфотографировали не только важнейшие оперативные и стратегические объекты врага, но и основные маршруты движения соединений танковой армии.

Полученные от летчиков данные уточнились наземными разведывательными группами, высылавшимися от каждого корпуса первого эшелона. Особенность боевых действий разведчиков состояла в том, что наряду с выполнением основных задач они захватывали в глубоком тылу важные объекты и удерживали их до подхода передовых отрядов или главных сил танковой армии. Это повышало темпы наступления.

К исходу 12 августа 6-я гвардейская танковая армия овладела городом Лубэй и устремилась на юг к жизненно важным городам Маньчжурии — Чанчунь и Шэньяп. За танковой армией следовала 53-я армия. Войска [223] конно-механизированной группы и 17-й армии к концу дня были на подходе к юго-западным отрогам Большого Хингана.

39-я армия, блокировав частью сил Халун-Аршанский укрепленный район, основными силами преодолела Большой Хинган и устремилась на Солунь. Укрывшись за железобетонными и деревоземляными сооружениями укрепленного района, который протянулся почти на 40 км, японские войска огнем и контратаками пытались задержать наступление советских войск.

Командующий 4-й японской отдельной армией, видя, что основные силы 39-й армии обошли Халуп-Аршанский укрепленный район с юга, бросил в бой до двух полков 107-й пехотной дивизии. С фанатичной яростью в течение двух часов атаковали они советские войска. Однако значительные потери заставили врага отойти в Солунь.

Тем временем подразделения передового отряда армии вместе с частями 124-й стрелковой дивизии и 206-й танковой бригады подошли вплотную к городу. Танковый батальон с десантом автоматчиков с ходу атаковал Солунь. Но как только колонна танков приблизилась к городу, заговорили вражеские доты. Танки приняли боевой порядок, автоматчики развернулись в цепь, а артиллерия начала подавлять замаскированные доты.

Метким огнем артиллеристы заставили замолчать дот на безымянной высоте, а еще один под прикрытием танков подорвали саперы. Огонь противника ослаб. Но как только подразделения достигли высоты, дот снова ожил. Один за другим падали бойцы, сраженные пулеметными очередями. Атака приостановилась. Тогда с разрешения командира комсомолец А. Шолоносов, захватив с собой несколько гранат, пополз к доту. Вот он бросил одну гранату, другую, третью... Четвертая угодила точно в амбразуру. Пулемет замолк. Стрелки и автоматчики вновь устремились за танками. Но вражеская огневая точка снова заговорила. У Шелоносова не было больше гранат. Он подполз к доту и бросился на амбразуру{594}. Во второй половине дня 12 августа после короткой, но мощной авиационной и артиллерийской подготовки при поддержке штурмовой авиации войска 39-й армии атаковали японские укрепления и овладели городом Солунь. В бою было уничтожено более 3 тыс. солдат и офицеров противника. Часть сил 2-й кавалерийской дивизии войск Маньчжоу-Го во главе с ее командиром сдалась в плен.

10 августа передовой отряд 36-й армии ворвался на окраины Хайлара и завязал бой за укрепленный район. Чтобы блокировать его гарнизоны и высвободить танковые части для развития наступления, командующий армией перебросил туда 94-ю стрелковую дивизию, а 205-я танковая бригада в составе главных сил армии повела наступление вдоль железной дороги на Цицикар.

Противник оказал в районе Хайлара ожесточенное сопротивление силами 111-й пехотной дивизии. Но мощная атака 94-й стрелковой дивизии сокрушила японский гарнизон, который насчитывал более 6 тыс. человек. Войска вступили в Хайлар{595}. В борьбе за город большую помощь наземным войскам оказала авиация фронта. В течение двух дней она наносила удары по гарнизону и укреплениям Хайлара.

Однако попытка 94-й дивизии занять Хайларский укрепленный район успеха не принесла: противник упорно сопротивлялся. Тогда по решению командующего армией была создана сильная группа войск в составе 94-й и 293-й стрелковых дивизий, 6-й и 15-й артиллерийско-пулеметных бригад и артиллерийских частей усиления, включавших гаубичный полк артиллерии большой мощности. [224]

После тщательной разведки укреплений были созданы штурмовые группы, спланирован артиллерийский огонь на разрушение долговременных сооружений, поддержку пехоты и танков. Десятки железобетонных дотов были уничтожены артиллерийским огнем и подорваны саперами. Огромный пояс хайларских укреплений, создававшихся японцами на протяжении десятка лет, пал за несколько дней. Воины соединений и частей, принимавшие активное участие в уничтожении этого укрепленного района, проявили мужество и отвагу.

Развивая стремительное наступление в глубь Маньчжурии, 17-я армия 14 августа овладела городом Дабаньшан, основными силами подошла к городу Цзинпэн (50 км южнее Линьси), завязав бои с его гарнизоном.

6-я гвардейская танковая армия, достигнув района Лубэй, Туцюань, была вынуждена остановиться почти на двое суток, чтобы подтянуть свои тылы. Армейский автомобильный транспорт из-за большого удаления от станций снабжения (до 700 км) и плохого состояния дорог не смог вовремя доставить горючее и боеприпасы.

В этой ситуации снабжение армии было организовано с помощью авиации. За 420 — 1200 км, из Тамсаг-Булака и Читы в сложных метеорологических условиях, при отсутствии посадочных площадок 54-я и 21-я гвардейская транспортные авиадивизии 12-й воздушной армии в течение 12 и 13 августа перебросили 940 тонн горючего и смазочных материалов{596}. Такой способ снабжения крупной танковой группировки в подобной обстановке оказался наиболее эффективным. Он сыграл большую роль в успешном наступлении армии в направлении Шэньян, Чанчунь.

Впереди корпусов 6-й гвардейской танковой армии продвигались передовые отряды — усиленная танковая или механизированная бригада. К исходу 14 августа передовой отряд 7-го механизированного корпуса после непродолжительного боя занял город Таоань (Таонань).

14 — 15 августа японские части, оставшиеся в тылу советских войск, неоднократно пытались пробиться на Ванъемяо, но вынуждены были отойти, понеся большие потери.

Части 5-го гвардейского стрелкового корпуса 39-й армии, отбив ожесточенные контратаки противника, сами атаковали японцев и, отбросив их в горы, овладели городом Ванъемяо, после чего продвигались на Таонань. Основные силы 107-й японской пехотной дивизии (около 8 тыс. человек) отошли в горы к северу от Ванъемяо, где были окружены частями 39-й армии.

Успех соединений Забайкальского фронта создал благоприятные условия для развертывания действий войск, руководимых Коммунистической партией Китая. Главнокомандующий Чжу Дэ подписал приказ 8-й армии о переходе с 11 августа в контрнаступление{597}.

Однако продвижение советско-монгольских войск оказалось настолько стремительным, что с соединениями Квантунской армии было покончено раньше, чем части 8-й армии смогли развернуть боевые действия. Наступление войск фронта было весьма своевременным и потому, что за педелю до вступления в войну Советского Союза японцы окружили в районе Пинцюаня соединения 8-й армии под командованием генерала Чжао Вэнь-цзиня, составлявшие значительную часть войск освобожденного района. Только стремительное наступление 17-й армии предотвратило уничтожение окруженных. [225]

«Мы особенно благодарны Красной Армии Советского Союза, — рассказывал командующему 17-й армией генералу А. II. Данилову генерал Чжао Вэнь-цзинъ. — Мы были в исключительно трудном положении. Против нас были сосредоточены намного превосходящие силы противника, который нас окружил, отрезал нам все пути к отходу и сузил наши возможности маневрирования. Накануне 9 августа мы ломали голову над тем, как выбраться из этого тяжелого положения. Вступление Красной Армии Советского Союза на территорию Маньчжурии 9 августа коренным образом изменило соотношение сил. Ми из обороняющихся превратились в наступающих. Таким образом, Красная Армия нас спасла от гибели, и мы ей особенно благодарны»{598}.

В результате боев 9 — 14 августа войска Забайкальского фронта продвинулись на 250 — 400 км, вышли на Маньчжурскую равнину, в глубокий тыл японских войск, создав реальные возможности для окружения и разгрома основных сил Квантунской армии, и развернули наступление в направлении основных военно-политических и промышленных городов Маньчжоу-Го — Шэньян. Чанчунь, Цицикар, а также Чжанцзякоу и Чэндэ.

Ведущую роль в преследовании играли танковые войска, которые в трудных условиях местности оказались способными наступать с темпом до 150 — 170 км в сутки.

Контратаки, предпринятые японскими войсками 12 — 14 августа в районах Линъси, Солунь, Вапъемяо, потерпели неудачу. Потеряв управление войсками, командование 3-го фронта беспорядочно бросало в бой свои части. Но они не в состоянии были остановить советские войска. С 12 августа противник стал спешно усиливать наземную и противовоздушную оборону городов Чанчунь и Шэньян и стягивать к ним дополнительные силы пехоты и зенитной артиллерии.

Наступление войск 1-го Дальневосточного фронта было осложнено внезапно начавшимся в Приморье грозовым ливнем. В такую погоду действия авиации совершенно исключались, а артиллерии — значительно ограничивались. Между тем советским войскам предстояло прорвать мощную полосу долговременных оборонительных сооружений.

В сложившейся обстановке командование фронта приняло решение прорвать укрепленные районы без артиллерийской подготовки, используя ночь и ливень для внезапной атаки{599}.

Изучение особенностей местности и японской обороны в Приморье показало, что целесообразнее осуществить прорыв на широком фронте, нанеся одновременно несколько ударов. При этом противник лишался возможности маневрировать вдоль фронта, распылил бы свои ближайшие резервы, а советские войска могли проникнуть в стыки укрепленных районов, обойдя их с тыла.

Принятое решение было успешно проведено в жизнь. Наступление войск 1-го Дальневосточного фронта началось действиями передовых отрядов армий. В кромешной тьме, под ливнем они пересекли государственную границу и к рассвету продвинулись в глубь вражеской обороны на 3 — 10 км.