3 страница. Выразив «теплые чувства и уважение к генералиссимусу Чан Кай-ши», Хигасикуни сказал, что надеется на успешный исход миссии Мяо Гшна

Выразив «теплые чувства и уважение к генералиссимусу Чан Кай-ши», Хигасикуни сказал, что надеется на успешный исход миссии Мяо Гшна, которая должна привести к миру не только с Китаем, но и с США, и со всем миром{99}.

После переговоров с Хигасикуни Мяо Еин встретился с премьер-министром Койсо и от имени чунцинского правительства изложил следующие условия мира: прекращение военных действий в Китае и вывод всех японских войск из этой страны; роспуск нанкинского марионеточного правительства и передача Чан Кай-ши контроля над всей территорией Китая со столицей в Нанкине; начало сепаратных переговоров о Маньчжурии; заключение мира с Великобританией и США. [41]

21 марта Койсо созвал заседание Высшего совета по руководству войной и сообщил о переговорах. Однако условия, изложенные Мяо Бином, вызвали резко отрицательное отношение министра иностранных дел Сигэмицу. которого поддержали военный министр фельдмаршал Сугияма и начальник генерального штаба армии генерал Умэдзу. На заседании было решено, что Мяо Бин должен тотчас уехать в Китай, по Койсо продолжал встречаться с ним, и лишь в апреле, после вмешательства Сигэмицу, Мяо покинул Токио.

Миссия Мяо Бина потерпела провал еще и потому, что в это время усилились попытки использовать в качестве посредника Швецию. Если раньше такие попытки предпринимались представителями верхушечной оппозиции, то лесной 1945 г. активную деятельность развили высшие государственные деятели Японии. Объяснялось это быстро ухудшавшимся военно-политическим положением Германии и Японии.

В конце марта посланник Швеции в Токио В. Багге встретился с бывшим японским посланником в Хельсинки Т. Сакая и сказал, что, по мнению его правительства, союзники не будут настаивать на безоговорочной капитуляции, если Япония проявит «мирную инициативу». Сакая немедленно доложил об этом разговоре Сигэмицу. Последний по совету своего секретаря Т. Касэ использовал как повод для встречи предстоящий отъезд посланника на родину. Сигэмицу просил Багге узнать, какие условия мира имеют в виду США и Великобритания и будут ли эти условия «соответствовать чести Японии»{100}. Багге расстался с Сигэмицу в полном убеждении, что японский министр искренен в желании «закончить войну как можно скорее, даже с большими жертвами для его страны»{101}. Он обещал Сигэмицу передать ответ своего правительства через посланника Японии в Стокгольме С. Окамото.

По возвращении в Стокгольм у Багге состоялся продолжительный разговор с посланником Соединенных Штатов в Швеции X. Джонсоном, а 10 мая он посетил Окамото, но ввиду смены правительства тот оказался не готовым к разговору{102}. Из телеграммы, посланной Окамото министру иностранных дел Японии Того, следовало, что шведское правительство начнет действовать лишь после получения официальной просьбы Японии. Поскольку «по целому ряду причин такая процедура была неприемлемой», Того проинструктировал японского посланника в Швеции, чтобы тот не предпринимал никаких шагов по предложению Багге{103}.

Еще до получения инструкций из Токио Окамото вновь встретился с Багге, который передал ему неофициальный запрос министра иностранных дел Швеции К. Гюнтера. Без ведома Окамото японский военный атташе генерал М. Оно обратился с просьбой к члену шведского королевского дома принцу Карлу младшему (Бернадотту) установить контакт с королем Густавом V для организации мирных переговоров с союзниками. Принц информировал свое правительство, но усилия Оно получили широкую огласку в мировой печати, и Гюнтер через Багге передал японскому посланнику просьбу прекратить эти закулисные действия.

Таким образом, попытки организовать мирные переговоры с США и Великобританией при посредничестве Швеции успеха не имели. В это же время предпринимались попытки переговоров в Швейцарии, и японские руководители, видимо, рассчитывали на их успешный исход.

В Берне японский военно-морской атташе капитан 2 ранга И. Фудзимура при посредничестве управляющего европейским отделением Осакской пароходной компании С. Цуямы и корреспондента газеты «Асахи» [42] С. Рю встретился с неким Ф. Гаком и договорился об установлении связи с управлением стратегических служб США, то есть американской разведкой. 23 апреля Гак, действуя в качестве посредника Фудзимуры, встретился с представителями этой организации: секретарем А. Даллеса Д. Геверницем, банкиром Уайтом и советником Даллеса по Японии. Гак интересовался, не может ли Даллес содействовать мирным переговорам.

Через три дня после этого визита Гак уведомил японского военно-морского атташе, что группа Даллеса желает ознакомиться с условиями Японии и полномочиями Фудзимуры. О происходящем Даллес сообщил в Вашингтон и 3 мая получил ответ государственного департамента, в котором он, Даллес, уполномочивался принимать любые предложения от японских представителей. 8 мая 1945 г. Фуцзимура послал срочную телеграмму военно-морскому министру и начальнику морского генерального штаба. Подчеркнув, что Даллес играет видную роль в политической жизни США, он просил полномочий для ведения переговоров. По словам Фудзимуры, Даллес обещал содействовать реализации желаний Японии, Вслед за этой телеграммой он послал еще несколько, упорно доказывая свою точку зрения{104}.

В Токио сообщение Фудзимуры вызвало противоречивую реакцию. Офицеры флота не знали, кто такой Даллес и как высок его авторитет в политических кругах США. Кроме того, они не были едины во взглядах на продолжение войны. Адмирал Йонаи склонялся к мысли о целесообразности мирных переговоров, его поддерживал ряд высших офицеров морского генерального штаба и ставки{105}, но Тоёда и его заместитель Ониси решительно выступили за продолжение войны, отвергая переговоры. Дело закончилось тем, что в конце мая Фудзимура получил телеграмму за подписью начальника бюро военно-морских дел морского генерального штаба Хосипы, в которой его предупреждали о необходимости соблюдения предельной осторожности.

Вскоре Фудзимура выяснил, что есть надежда договориться с Соединенными Штатами о сохранении императорской формы правления и японском торговом флоте, но очень трудно достигнуть взаимоприемлемого решения о послевоенном статусе Кореи и Тайваня. Советник Даллеса просил, чтобы из Токио прислали для ведения переговоров лицо более высокого ранга — генерала или адмирала{106}.

Фудзимура немедленно сообщил об этом в Токио. Йонаи согласовал вопрос с министром иностранных дел Того и некоторыми высшими офицерами флота. Адмирал Такаги, давно осознавший целесообразность переговоров, предложил свою кандидатуру, но Тоёда и Описи по-прежнему не соглашались на переговоры, и никакого решения не было принято. Лишь 20 июня Фудзимура получил указание от Йонаи связаться с японским посланником в Швейцарии С. Касэ по ведению мирных переговоров с США. Но время уже было потеряно, и сделать ничего не удалось.

В тот же период независимо от Фудзимуры пытался договориться с Даллесом и военный атташе Японии в Швейцарии генерал С. Окамото. В начале мая 1945 г. Окамото вместе с японскими представителями в Базельском банке международных расчетов Йосимурой и Китамурой вошел в контакт с советником Швеции при этом же банке П. Якобссоном. Йосимура и Китамура изложили условия, на которых Япония могла бы капитулировать: сохранение императорской системы правления, отказ от пересмотра [43] конституции, сохранение за Японией Кореи и Тайваня, интернационализация Маньчжурии.

Встреча Якобссона с Даллесом состоялась в Висбадене. Даллес информировал Вашингтон и получил соответствующие полномочия{107}. В беседе с Якобссоном он сказал, что США не против сохранения института императора, но некоторые союзники придерживаются иной точки зрения. Он посоветовал также Якобссону сообщить японским представителям, что прямые переговоры могут состояться только до возможного вступления в войну Советского Союза.

Совет Даллеса отражал позицию тех политических деятелей США, которые считали, что не следует допускать вступления СССР в войну, так как это неизбежно повлечет за собой его участие в решении послевоенных проблем на Дальнем Востоке.

В мае 1945 г. контакты японских дипломатов с американскими имели место и в Португалии. Советник японской миссии в Лиссабоне М. Иноуэ стремился договориться с представителями США о мире почти на тех же условиях, которые выдвигались в Швеции и Швейцарии. Он пытался запугать американских собеседников тем, что, имея мощный военно-экономический плацдарм на материке и крупную армию, Япония может значительно затянуть войну. Не брезговал Иноуэ и «советской угрозой»{108}.

Попытки достижения компромиссного мира с союзниками по антифашистской коалиции потерпели провал из-за того, что интересы противоборствовавших сторон оказались непримиримыми. США требовали максимальных уступок. Япония же чувствовала себя достаточно сильной, чтобы договориться о «почетных условиях».

Характерной чертой мирных маневров было то, что наряду с чиновниками государственного аппарата и офицерами активное участие в них приняли представители монополистического капитала: японцы Цуяма, Йосимура и Китамура, швед Якобссон, американец Уайт.

Все контакты между Японией и США проходили в обстановке строгой секретности. Официальным курсом правительств Койсо и Судзуки являлось продолжение войны до победного конца.

Правящие круги Японии пытались использовать в качестве посредника и Советский Союз. Но эта идея поначалу разделялась далеко не всеми руководителями империи.

Первые попытки вовлечь СССР в организацию мирных переговоров с США и Великобританией предпринимались в феврале 1945 г., когда японский генеральный консул в Харбине Ф. Миякава посетил советского посла в Токио Я. А. Малика и в завуалированной форме попробовал прозондировать позицию СССР в этом вопросе. В марте аналогичный шаг сделал С. Танакамару, президент крупной рыбопромышленной компании «Нитиро», которая вела промысел в советских водах. Однако успеха их действия не имели.

Провал «неофициальных» попыток и особенно денонсация советско-японского пакта о нейтралитете побудили заняться этим вопросом высших государственных деятелей Японии. 20 апреля Того в беседе с советским послом высказал «сугубо личное желание» встретиться с министром иностранных дел СССР{109}.

Резко активизировалась японская дипломатия после капитуляции фашистской Германии. Правящие круги империи понимали, что теперь Япония осталась одна перед могущественной коалицией союзных держав. [44]

В этих условиях они намеревались сыграть на разногласиях среди союзников, вызванных их различными целями в войне.

На заседаниях Высшего совета по руководству войной 11 — 14 мая рассматривалась возможность посредничества Китая, Швейцарии, Швеции и Ватикана. Однако все участники согласились, что эти страны не смогут убедить США в необходимости отказаться от принципа безоговорочной капитуляции{110}.После длительных дебатов генерал Умэдзу высказал мнение, что только Советский Союз может быть посредником в заключении мира с США и Великобританией на условиях, наиболее благоприятных для Японии. Его поддержали Анами и Того.

Избрав СССР посредником, правящая верхушка империи преследовала и другие, более важные цели — добиться благожелательного отношения Советского Союза к Японии и любой ценой предотвратить его вступление в войну. В обмен на возобновление пакта о нейтралитете Япония была готова возвратить Советскому Союзу Южный Сахалин и аренду на Порт-Артур и Дальний, отказаться от рыболовных концессий и прав на железные дороги в Маньчжоу-Го, демилитаризировать Северо-Восточный Китай и Внутреннюю Монголию, открыть для советских кораблей и судов пролив Цугару. В случае крайней необходимости Высший совет по руководству войной соглашался на передачу СССР северной части Курильских островов{111}.

Столь быстрый поворот военно-политического руководства Японии к улучшению отношений с СССР, его «миролюбие» и «уступчивость» объясняются тем, что с вступлением Советского Союза в войну оно теряло последний шанс на приемлемый исход. Высшие офицеры объективно оценивали мощь Советских Вооруженных Сил и поэтому просили Того «сделать все возможное, чтобы предотвратить участие России в войне»{112}. Но правильно разобраться во всех аспектах той критической международной обстановки, в которой оказалась Япония после капитуляции фашистской Германии, они не сумели. Милитаристы пытались «выторговать» желательный им нейтралитет Советского Союза. Об отсутствии у японской военщины чувства реальности свидетельствует тот факт, что командование флота надеялось получить от СССР самолеты и нефть в обмен на корабли и некоторые стратегические материалы из Юго-Восточной Азии{113}.

Того не разделял этих иллюзий. Опытный политический деятель, бывший посол в Москве, он хорошо понимал, что вероломная политика Японии в предыдущие годы практически исключила возможность коренным образом улучшить ее отношения с Советским Союзом. Вместе с тем он считал возможным использовать СССР в качестве посредника. Для выполнения этой миссии Того предложил кандидатуру бывшего премьер-министра К. Хироты.

3 июня Хирота встретился с Я. Л. Маликом в курортном местечке Гера (район Хаконэ). Он выразил желание японского правительства достигнуть взаимопонимания с СССР «для сохранения стабильности на Дальнем Востоке»{114}. На следующий день Хирота намекнул, что считает беседу началом официальных переговоров. Однако советский посол занял твердую, принципиальную позицию, и попытки Хироты, лица частного, открыть переговоры успеха не имели. [45]

Тем не менее спустя некоторое время Хирота снова появился в советском посольстве и передал Малику конкретные предложения. Так, 24 июня Хирота заявил о возможности экспорта в СССР некоторых стратегических материалов в обмен на поставки советской нефти. 29 июня он пытался прозондировать позицию Малика в отношении заключения соглашения между Японией и СССР о взаимном поддержании мира в Восточной Азии{115}.

Советское правительство справедливо расценило эти предложения как очередной маневр японской правящей верхушки, направленный на сохранение в стране власти реакционных сил, очага агрессии на Дальнем Востоке, а также раскол антифашистской коалиции. В этих предложениях ничего не говорилось об условиях прекращения войны, поэтому они прямо противоречили миролюбивым целям Советского Союза и не могли быть приняты.

Потерпев провал в «инициативе» Хироты, японское правительство решило втянуть СССР в переговоры со своим официальным представителем. 10 июля 1945 г. Высший совет по руководству войной утвердил специальным эмиссаром в Москву Коноэ. Два дня спустя японский посол в Москве Н. Сато передал заместителю министра иностранных дел СССР С. А. Лозовскому письмо, в котором содержалась просьба к Советскому правительству принять миссию Коноэ, и послание императора Хирохито, выражавшее в общих словах стремление Японии положить конец войне.

Внимательно изучив оба документа, Советское правительство убедилось, что в позиции японского руководства существенных изменений не произошло. В послании, никому не адресованном, не были сформулированы ни цели визита Котюэ, ни его полномочия. 18 июля Лозовский информировал Сато, что «Советское правительство не видит возможности дать какой-либо определенный ответ по поводу послания императора Японии, а также миссии князя Коноэ...»{116}.

Посол в Москве с 1943 г., Сато оценил обстановку и вскоре рекомендовал руководству империи принять безоговорочную капитуляцию{117}. Но в Токио его предложение оставили без внимания. До последних дней войны японская дипломатия пыталась вовлечь СССР в посредничество.

Стремясь добиться согласия Советского правительства на переговоры с Коноэ и всячески демонстрируя «миролюбие», правящие круги Японии намеревались избежать ответственности за враждебную по отношению к СССР политику в предыдущий период. Более того, показной активностью и «улучшением» советско-японских отношений они рассчитывали шантажировать США и Великобританию, пытаясь выговорить выгодные для себя условия мира.

Но эти надежды не оправдались. Верное своим союзническим обязательствам, Советское правительство информировало на Потсдамской конференции руководителей США и Великобритании о маневрах японской дипломатии.

Анализ действий противоборствовавших сторон в течение января — августа 1945 г. показывает, что они немало сделали для выполнения принятых ими планов. США и Великобритания на этом театре войны существенно [46] увеличили военно-морские и военно-воздушные силы, несколько менее — сухопутные войска. Вместе с тем, сознавая, что без СССР невозможно добиться скорой и решительной победы, на Крымской конференции они достигли договоренности с Советским правительством о вступлении СССР в войну против милитаристской Японии через два-три месяца после капитуляции фашистской Германии.

Руководство милитаристской Японии все надежды возлагало на затягивание войны. В течение первой половины года оно также значительно увеличило свои вооруженные силы. К началу августа Япония имела самую крупную в своей истории сухопутную армию. Быстрыми темпами укреплялась оборона метрополии, Маньчжурии и Кореи. Одновременно правящая верхушка империи активно проводила дипломатическое маневрирование, стремясь расколоть единый фронт союзников по антифашистской коалиции и, главное, не допустить вступления в войну Советского Союза. Однако эти попытки закончились полным провалом.

Глава третья. Десантные операции союзных вооруженных сил на Тихом океане

1. Завершение боевых действий на Филиппинах

В начале 1945 г. вооруженные силы США продолжали наступление на Филиппинских островах, начатое в октябре 1944 г. Нанеся поражение японскому флоту в боях у Филиппин (23 — 26 октября), американское командование приступило к подготовке операции по захвату острова Лусон. На этом самом крупном, площадью около 106 тыс. кв. км с населением 7,3 млн. человек, и наиболее развитом в экономическом отношении острове Филиппинского архипелага расположена столица Филиппин — Манила.

В январе 1945 г. на острове дислоцировались японские соединения 14-го фронта — 8, 10, 19, 23, 103, 105-я пехотные, 2-я танковая дивизии и 58-я отдельная смешанная бригада, которые вместе с частями обслуживания и гарнизонами охраны насчитывали более 250 тыс. человек. Соединения были недоукомплектовапы и не полностью обеспечены оружием и боеприпасами. 10-я дивизия, прибывшая на остров в декабре 1944 г., потеряла при перевозке ее морем треть боевого состава, а треть состава 19-й дивизии оставалась на Тайване{118}. По предположениям американского командования, на Филиппинах, преимущественно на Лусоне, базировалось 400 — 500 самолетов 4-й воздушной армии. Примерно такое же количество самолетов могло быть переброшено на Лусон с Тайваня. Окинавы и других районов{119}. Японского флота в базах и портах Филиппин не было, за исключением нескольких сторожевых кораблей и катеров. Войсками на Лусоне командовал генерал Т. Ямасита.

Американские вооруженные силы парализовали морские коммуникации, связывавшие остров с Японией, в результате чего возникли значительные трудности в поддержании нормального уровня обеспечения японских войск, особенно горючим и смазочными материалами. Отдельные части, занимавшие Минданао, Палаван, Папай, Негрос и некоторые другие острова архипелага, хотя и сохранили свою боеспособность, но, блокированные с моря и воздуха, не могли оказать существенного влияния на ход событий в случае высадки десанта на Лусон. Положение японских войск осложнялось активными действиями против них филиппинских партизан.

В замысле японского командования на оборону учитывалось, что американцы не смогут обойти Лусон, который, как и все Филиппины. был [48] необходим им в качестве плацдарма для концентрации крупных группировок войск с целью дальнейших наступательных операций. Исходя из этого, генерал Ямасита предполагал упорными и длительными боями сковать значительные силы армии, флота и авиации США, не дать возможности использовать их в десантах на ближних подступах к метрополии. Однако для уничтожения высадившихся на Лусоне американских войск 14-му фронту потребовались бы дополнительные силы и средства, которых в сложившейся обстановке императорская ставка не имела.

Основная группировка японских войск («группа Собу» — около 130 тыс. человек) располагалась в северной части острова, вторая («Кэмбу» — 30 тыс.) — северо-западнее Манилы, третья («Синбу» — 50 тыс.) — восточнее Манилы. Всем группировкам ставилась одна задача: вести упорные бои. удерживая до последней возможности свои оборонительные районы{120}.

Сосредоточив главные силы в глубине острова, Ямасита предполагал усиливать в зависимости от обстановки ту или иную группировку. При этом он учитывал, что перед высадкой десанта американцы, как правило, проводили мощную авиационную и артиллерийскую подготовку по кромке берега, в результате сосредоточенные там войска несли большие потери. Поэтому на побережье, преимущественно вблизи населенных пунктов, находились лишь небольшие гарнизоны. Противодесантная оборона даже на участках, наиболее удобных для высадки войск, в большинстве своем была слабой. Отсутствие поддержки с моря и недостаточное прикрытие с воздуха делали оборону японцев на Лусоне легко уязвимой.

План американского командования предусматривал сначала высадку главных сил 6-й армии в заливе Лингаен, к северу от Манилы, а через 15 — 20 суток после начала операции — 11-го корпуса 8-й армии в бухте Субик, к западу от Манилы. В дальнейшем ударами по сходящимся направлениям намечалось разгромить японские войска, защищавшие столицу Филиппин, овладеть ею и очистить территорию Лусона от противника.

12 октября 1944 г. командующий 6-й армией генерал В. Крюгер получил директиву на проведение операции, начало которой намечалось на 20 декабря. Но поскольку бои на Лейте затянулись, ее перенесли на 9 января 1945 г. Вследствие этого подготовительный период продолжался три месяца. За это время американские войска овладели островами Лейте и Миндоро. На Лейте — исходном районе для действий на Лусоне — концентрировались отдельные соединения войск, большое количество боевой и вспомогательной техники, а на Миндоро оборудовались аэродромы{121}. На направлении главного удара — залив Лингаен, Манила — должны были действовать основные силы 6-й армии численностью 203 тыс. человек с 1-м и 14-м армейскими корпусами в первом эшелоне.

Соединения 7-го флота, предназначенные обеспечить высадку десантных войск с амфибийных сил, насчитывали 164 боевых корабля, в том числе 12 эскортных авианосцев, 6 линкоров, 6 тяжелых крейсеров, 49 эсминцев, 10 из которых с отрядами разграждения, а также тральщики, канонерские лодки, гидрографические и другие суда{122}. Этим силам предстояло за трое суток до начала боевых действий войти в залип Лингаен, очистить от мин и противодесантных заграждений подходы к пунктам высадки, осуществить трехдневную авиационную и артиллерийскую подготовку, [49] а в дальнейшем оказывать поддержку с моря и воздуха войскам, действовавшим на берегу.

Оперативному соединению 3-го американского флота (7 тяжелых и 6 легких авианосцев, 8 линкоров, 3 тяжелых и 10 легких крейсеров, 56 эсминцев) ставилась задача до 9 января ударами авианосной авиации нейтрализовать японские военно-воздушные силы на островах Тайвань, Рюкю и Лусон; после начала высадки войти в Южно-Китайское море и нанести удар по пунктам базирования японского Объединенного флота с целью уничтожить крупные боевые корабли, не допустить их воздействия по десанту{123}.

Воздушные армии получили следующие задачи: 5-я, базировавшаяся на островах Лейте и Миндоро, и 7-я (на островах Палау) — подавление авиации противника, нарушение его коммуникаций на Лусоне; 14-я (в Китае) и 20-я (в Китае и на Марианских островах) — нанесение ударов по портам и аэродромам Южного Китая, Тайваня и Японии; 13-я (на острове Моротай) и ВВС Австралии, сосредоточенные в основном на Новой Гвинее. — нейтрализация японской авиации на Южных Филиппинах{124}.

Всего для участия в операции привлекалось около 275 тыс. человек, до 2200 самолетов, в том числе свыше 1300 авианосных, и около 1000 боевых, транспортных и десантных кораблей. Войска имели до пяти комплектов боеприпасов, 15 заправок горючего и смазочных материалов. Соотношение сил было в пользу американцев: по численности личного состава сухопутных войск 1,1 : 1; по авиации 5,5 : 1, а флоту практически могла угрожать только японская авиация берегового базирования.

Общее командование осуществляя генерал Д. Макартур, его заместителем по морской части являлся командующий 7-м флотом США адмирал Т. Кинкейд. Военно-воздушными силами, выделенными для участия в операции, командовал генерал Дж. Кении, десантными войсками — генерал В. Крюгер. 3-й флот США, которым командовал адмирал У. Хэлси, оперативно взаимодействовал с 7-м флотом, оставаясь в подчинении главнокомандующего силами центральной части Тихого океана.

Взаимодействие в ходе операции определялось специальным планом и отрабатывалось на командно-штабных учениях.

Перед вторжением на Лусон американское командование установило связь с филиппинскими партизанскими отрядами, организовало снабжение их оружием. Партизаны должны были наносить удары по коммуникациям противника на острове, препятствовать переброске его войск, взрывать мосты и нарушать связь.

Американская армейская авиация еще в декабре 1944 г. приступила к систематическим налетам на японские аэродромы на Лусоне, завязав борьбу за господство в воздухе над районом операции. В течение 14 — 16 декабря по Лусону наносили удары и самолеты авианосного соединения 3-го американского флота, которые уничтожили 270 японских самолетов. В последней декаде декабря тяжелые бомбардировщики армии США провели серию налетов на крупный аэродромный узел Кларк Филд. Не имея возможности надежно защитить свои аэродромы из-за недостатка средств противовоздушной обороны, командование 4-й японской воздушной армии рассредоточило свои силы по многочисленным взлетно-посадочным площадкам, предполагая использовать их главным образом для борьбы с американским флотом{125}. [50]

Чтобы скрыть от противника район высадки, американцы вели воздушную разведку и предварительную авиационную подготовку на широком фронте — от архипелага Рюкю до южной части Филиппин. Проводились демонстративные действия: усиление налетов авиации на Манилу, активизация действий филиппинских партизан в южной части Лусона, траление мин в заливе Таябас, движение конвоев в пределах видимости южного побережья острова и другие мероприятия.

Сосредоточение американских десантных сил производилось со второй половины декабря 1944 г. до начала января 1945 г. в основном в районе острова Лейте. 2 — 3 января в море вышли корабли групп траления, гидрографического обеспечения и огневой поддержки десанта. Корабли с десантными войсками начали движение 4 января. Переход мором совершался по маршруту: залив Лейте, пролив Суригао, моря Минданао и Суду, пролив Миндоро и далее вдоль западного побережья Лусона к заливу Лингаен. Продолжительность перехода составляла 4 — 5 суток.

Группы обеспечения прибыли в район высадки в 7 часов 6 января. Тралением и разведкой было установлено отсутствие минных и других подводных заграждений, а также оборонительных сооружений на берегу. Корабли огневой поддержки вели обстрел побережья. Он проводился с целью скрыть истинный район высадки. Так, 6 января обстреливался район города Сан-Фернандо (Ла-Унион) и остров Сантьяго, 7 января — побережье залива Лингаен, а 8-го был повторен обстрел Сан-Фернандо. В те же дни самолеты с эскортных авианосцев бомбардировали и обстреливали объекты в глубине плацдарма, намеченного для высадки, предприняв 788 самолето-вылетов. Кроме того, 3 и 4 января авиация 3-го флота совершила несколько налетов на аэродромы, расположенные на островах Тайвань, Кюсю и Окинава, уничтожив 100 самолетов. Вследствие этого японское командование лишилось возможности усилить авиацию на острове Лусон{126}.

Несмотря на господство американской авиации, японские самолеты нанесли ряд ударов по десантным силам. С 3 по 8 января включительно 7-й флот потерял эскортный авианосец и 3 тральщика; 10 кораблей получили серьезные и 22 — небольшие повреждения. Значительную часть этих потерь американский флот понес в результате действий «камикадзе».

6 и 7 января авиация оперативного соединения 3-го флота совместно с самолетами эскортных авианосцев и соединений сухопутной авиации вновь действовала против Лусона. Было уничтожено 111 японских самолетов, выведено из строя большинство аэродромов и посадочных площадок.

До 130 самолетов потеряла 4-я воздушная армия во время налетав на соединения 7-го флота США. Это привело к резкому уменьшению активности японской авиации.

К рассвету 9 января американские десантные силы прибыли к заливу Лингаен. С 7 часов 30 минут до 9 часов 30 минут осуществлялась непосредственная авиационная и артиллерийская подготовка. Пересадка войск с транспортов на десантно-высадочные средства производилась под прикрытием огня кораблей и ударов авиации в 8 — 15 км от побережья. В 2,5 — 3,5 км от берега находился исходный рубеж, на котором десантно-высадочные средства развертывались в линию и следовали далее волнами с интервалом в пять минут. На подходе десанта к берегу участки высадки были обстреляны с пехотно-десантных судов ракетами и из минометов{127}.