Обстановка после коренного перелома в войне. Тегеранская конференция 30 страница

Развитию национально-освободительного движения в этих районах земного шара способствовал ряд факторов. Территория Африки и Ближнего Востока была полностью очищена от немецко- и итало-фашистских захватчиков. Большинство расположенных здесь стран стали глубоким тылом воюющих армий. Успехи Советских Вооруженных Сил, наносивших сокрушительные удары по вермахту, повышение международного авторитета СССР, стойко защищавшего интересы трудящихся всего мира, в том числе народов колоний и зависимых стран, способствовали пониманию широкими народными массами освободительного характера войны против государств фашистского блока. Участие народов колониальных и зависимых стран в борьбе против фашизма, в том числе в составе вооруженных сил Англии, Франции, Бельгии, вело к активизации наиболее прогрессивных сил национально-освободительного движения в зависимых странах, к росту национального самосознания и политической активности народов колоний, укреплению связей этого движения с рабочим и демократическим движением в метрополиях.

По мере увеличения военного производства союзников рос вклад народов колоний в обеспечение материальной базы антифашистской коалиции, в первую очередь в производство стратегического сырья и продовольствия. Однако метрополии добивались этого империалистическими методами. Общим явлением в странах Азии и Африки стало падение производства продовольствия для внутреннего потребления. Отдельные виды продовольствия из некоторых стран полностью вывозились, в других производство продовольственных культур резко сокращалось. Усиливалось финансовое ограбление колоний. Великобритания, например, заморозила в своих банках на неопределенный срок миллионы фунтов стерлингов, которые она задолжала колониям за военные поставки и содержание [312] ее войск{844}. Циркуляция временной валюты и постоянные внутренние займы способствовали росту инфляции. Так, в Египте с 1939 по 1944 г. количество денег в обращении увеличилось с 26,4 млн. египетских фунтов до 115,3 млн.{845}. В странах Ближнего Востока, по оценке американского журнала «Форчун», внутренняя обстановка характеризовалась «коррупцией, хроническим обнищанием... и была чревата опасностью взрыва»{846}.

Усиление эксплуатации и колониального гнета, прогрессирующее ухудшение материальных условий жизни народов колониальных и зависимых стран вели к росту выступлений трудящихся за изменение своего политического и экономического положения, к слиянию социальной борьбы с национально-освободительным движением, вовлечению в общий поток антиимпериалистической борьбы широких масс рабочих, крестьян, мелкой городской и сельской буржуазии.

Империалисты принимали меры к тому, чтобы не допустить развития антиколониального движения народов. Правящие круги Великобритании держали на Ближнем и Среднем Востоке значительное количество войск, хотя это и не вызывалось больше военной необходимостью. Английские и французские войска оставались на территории формально независимых стран — Эфиопии, Сирии, Ливана, Ирака. Непрерывно росла численность войск США на Ближнем и Среднем Востоке. С декабря 1942 г. по декабрь 1943 г. в этом районе она увеличилась с 30850 до 50 553 человек{847}. Режим оккупации использовался колониальными державами для усиления империалистической эксплуатации населения, борьбы против национально-освободительного движения и поддержки зависимых режимов в полуколониях.

К зиме 1943/44 г. достаточно отчетливо выявились основные цели колониальной политики империалистических держав, входивших в антигитлеровскую коалицию, и противоречия между ними. Английские правящие круги упорно отстаивали свои колониальные интересы. Соединенные Штаты, противопоставляя себя «европейскому империализму», спекулировали на лозунгах антиколониализма и тем стремились обеспечить свое военное, политическое и экономическое проникновение в колонии европейских государств. Как свидетельствует Г. Макмиллан, Ф. Рузвельт в начале декабря 1943 г. в конфиденциальной беседе с У. Черчиллем высказывал мнение, что Франции не удастся оправиться от нанесенных ударов и поэтому некоторые из ее колониальных владений не должны быть ей возвращены; в частности, необходимо, чтобы Дакар в Западной Африке перешел под американский контроль{848}. В свою очередь выполнявший функции временного правительства Французский комитет национального освобождения стремился к сохранению французской колониальной империи.

Наибольший размах национально-освободительное движение получило в странах Северной Африки и Ближнего Востока.

Во французских колониях Северной Африки (Алжир, Марокко, Тунис — страны Магриба) после ликвидации вишистского режима активизировали свою деятельность буржуазно-националистические партии и организации, а также представители феодально-помещичьих кругов, выступавшие за независимость своих стран. Эти националистические круги в значительной степени рассчитывали на англо-американскую [313] поддержку, возлагая определенные надежды на Атлантическую хартию», опубликованную Англией и США в августе 1941 г. Они полагали, что провозглашенный в ней принцип восстановления суверенных прав и самоуправления тех народов, которые были лишены этого насильственным путем, будет распространен на все колонии, в том числе и на африканские.

Добиваясь изменения колониального статуса своих стран, некоторые буржуазно-националистические организации пытались обусловить, поддержку военных усилий Франции немедленным признанием ею их независимости. Французский комитет национального освобождения был заинтересован в благожелательном отношении народов Алжира, Туниса и Марокко к его военным усилиям. Зимой — весной 1944 г. эти страны стали непосредственным тыловым районом союзных, в том числе французских, вооруженных сил, действовавших в Италии. Кроме того, африканские солдаты составляли основное ядро находившегося там французского экспедиционного корпуса. И все же ФКНО крайне неохотно шел на какие-либо уступки национально-освободительному движению.

Буржуазно-националистические силы Марокко, ориентируясь на обещание, данное Ф. Рузвельтом марокканскому султану, что «положение после войны будет резко отличаться от довоенного, в особенности в отношении колоний»{849}, надеялись на получение независимости мирным путем в недалеком будущем.

В декабре 1943 г. группа националистических деятелей во главе с А. Балафреджем и М. Лиазиди организовала Партию независимости («Истикляль»). Она была создана на основе популярной в прошлом Национальной партии и вскоре благодаря активным выступлениям с требованием провозглашения независимости и поддержки антифашистской коалиции сумела объединить в своих рядах представителей национальной буржуазии, ремесленников, часть рабочих. Партия имела связи с воинственными племенами кочевников-берберов, на поддержку которых могла опереться в случае столкновения с властями. Крестьянство в партии было представлено слабо.

11 января 1944 г. Партия независимости вручила султану, французской администрации и консулам главных союзных держав манифест с требованиями независимости Марокко, признания его равноправным государством и допуска на послевоенную мирную конференцию. Одновременно были опубликованы «Принципы партии «Истикляль»: независимость страны, свобода; реконструкция страны на основе ислама и улучшения «материальных и моральных условий всех элементов марокканского общества»; конституционная и демократическая монархия; необходимость международного сотрудничества{850}. Этот документ не содержал открытых требований глубоких социальных реформ, однако весьма недвусмысленно настаивал на ликвидации режима протектората, восстановлении независимости марокканского государства. Он получил широкую поддержку в народе.

Энтузиазм и возбуждение масс, молчаливое одобрение манифеста султаном обеспокоили местные французские власти, которые инспирировали слухи о связи «Истикляль» с немецкими фашистами, хотя руководство последней 19 января опубликовало заявление о том, что партия не будет мешать военным усилиям союзников{851}. Однако 29 января военная контрразведка по приказу французского резидента в Марокко арестовала четырех руководителей партии, обвинив их в подготовке восстания и в связях с Германией. Султана заставили выступить с заявлением, [314] что слово «независимость» должно исчезнуть из мыслей и сердца каждого марокканца и что «Истикляль» нанесла союзникам удар в спину{852}.

Аресты Балафреджа и других лидеров партии марокканская общественность восприняла как провокацию. Митинги и демонстрации протеста вскоре переросли, в вооруженные столкновения местного населения с полицией в городах Рабате, Сале, Фесе. Они достигли апогея в первой декаде февраля. Самые ожесточенные бои происходили на улицах Феса, который французские войска с танками осаждали в течение нескольких недель. Лишь за десять дней событий было арестовано 1800 человек, 1063 — осуждены трибуналами, в том числе 450 только в Фесе. Репрессии обрушились на студентов, школьников, учителей. Французские власти закрыли школы и университеты, уволили правительственных чиновников, связанных с лидерами «Истикляль». Однако карательные меры не ослабили авторитета этой партии. Число ее членов продолжало расти и достигло вскоре 3 тыс. человек{853}.

В буржуазно-националистических кругах Алжира под влиянием репрессий, которым подвергла французская администрация осенью 1943 г. участников освободительного движения, часть бывших сторонников «Манифеста»{854}, так называемые «умеренные», поспешили вернуться к политике соглашения с колониальными властями и поддержки ассимиляции Алжира с Францией. Они выражали взгляды небольшой группы крупных землевладельцев и богатых мусульман — компрадоров. Радикальное же крыло движения во главе с Ф. Аббасом от имени большинства национальной буржуазии выступило за ликвидацию колониального гнета. Радикалов поддерживали национальная интеллигенция и значительная часть трудящихся алжирцев, а также националистические организации — Ассоциация улемов и Партия алжирского народа (ППА){855}.

Французский комитет национального освобождения проводил в Алжире политику «малых уступок», стремясь в первую очередь нейтрализовать радикальные элементы. В конце 1943 г., выступая в Константине, генерал де Голль объявил, что ФКНО принял решение предоставить полные права французских граждан нескольким десяткам тысяч алжирцев, допустить их к административным должностям, а также «улучшить абсолютный и относительный уровень жизни широких масс алжирцев»{856}. Согласно указу де Голля, опубликованному 7 марта 1944 г., 50 — 60 тыс. человек, относившихся к верхам местного населения, уравнивались в политических правах с французами, около 1,6 млн. человек были включены в мусульманскую избирательную коллегию и получили право избирать две пятых числа членов муниципальных и генеральных советов{857}.

Колониальные власти поспешили расхвалить эту реформу. Однако в действительности она не внесла каких-либо коренных изменений в политическое и государственно-правовое положение алжирского народа. Коренное население по-прежнему не допускалось к управлению страной, осталась неизменной и система колониальной администрации. В руках французского генерал-губернатора находилась вся полнота гражданской [315] и военной власти. Европейское меньшинство сохранило свое привилегированное положение.

И все же указ был встречен с недовольством капиталистами и помещиками французского происхождения, которые увидели в нем некоторую опасность для своего господствующего положения. С другой стороны, его подвергло резкой критике радикальное крыло буржуазных националистов. 14 марта, объединившись с улемами и ППА, Аббас объявил в Сетифе о создании ассоциации «Друзья манифеста и свободы» (ДМС). Ее целями провозглашались: разоблачение колониалистских маневров состоятельных французских и мусульманских землевладельцев и пропаганда в массах идеи существования алжирской нации. Предлагалось создать в Алжире автономную республику, состоящую в единой федерации с обновленной, антиколониальной и антиимпериалистической Францией. В статуте ДМС содержались требования, отражавшие интересы трудящихся масс: объявление «войны привилегиям правящих классов», введение демократических свобод, а также проведение «большой аграрной реформы», условия которой не уточнялись{858}.

В Тунисе престиж когда-то влиятельной буржуазно-националистической партии «Старый Дестур» падал. Отказавшаяся в свое время от сотрудничества с фашистскими оккупантами буржуазно-националистическая партия «Новый Дестур», за которой шли средние слои города, городская и сельская мелкая буржуазия, часть рабочих, становилась наиболее авторитетной. Ее руководители, в первую очередь X. Бургиба, выступали за союз с Францией в борьбе против фашизма. Независимость Туниса они представляли как «внутреннюю автономию тунисской нации»{859}. Одну из националистических групп, действовавших в стране в первый год после изгнания итало-германских оккупантов, составляли последователи смещенного с трона бея М. аль-Монсефа. Они выступали за независимость в любой форме, вплоть до республиканской{860}.

Народные массы Туниса рассчитывали, что, как только страна избавится от фашистских оккупантов, в ней будут проведены демократические реформы и Франция признает политические права Туниса. Однако контакты Бургибы с французским резидентом генералом Ш. Мастом не дали ожидаемых результатов. Партия «Новый Дестур» осталась вне закона, и ФКНО 27 марта 1944 г. подтвердил незыблемость мер, которые еще летом предыдущего года не только формально вернули Тунис к прежнему положению протектората, но и фактически установили в стране режим колонии. Если раньше администрация Туниса подчинялась бею, то теперь, после его низложения, — французскому генерал-губернатору. Правительство Франции восстановило контроль над деятельностью всех тунисских административных служб{861}.

В отличие от буржуазных националистических партий коммунистические партии стран Магриба занимали последовательную, интернационалистическую позицию, добиваясь объединения усилий всех потоков национально-освободительного движения в продолжавшейся борьбе против фашизма. Они подчеркивали, что разгром агрессивного блока приведет к усилению позиций демократии и создаст благоприятные возможности для завоевания национальной независимости в союзе с демократическими силами Франции. Антифашистская позиция коммунистических партий сплачивала вокруг них наиболее прогрессивные силы национально-освободительного движения. [316]

Большую роль в политическом и организационном укреплении коммунистических партий стран Магриба, в выработке их стратегии и тактики сыграла помощь делегации ЦК Французской коммунистической партии в Северной Африке. Она была создана в декабре 1943 г. из членов руководства ФКП, освобожденных из концлагерей Алжира и оставшихся в этой стране в качестве представителей движения Сопротивления. Находясь на территории Алжира, делегация ЦК ФКП особое внимание уделяла компартии этой страны. Алжирская коммунистическая партия (АКП) была самым опытным отрядом коммунистического движения Французской Северной Африки. После высадки союзных войск на территории Алжира в апреле 1942 г. ее деятельность долго оставалась под запретом. Выйдя из подполья весной 1943 г. и действуя в тесном единстве с французскими коммунистами, компартия Алжира вскоре сумела завоевать авторитет среди коренного населения. Тираж газеты АКП «Либерте», выходившей с июня 1943 г., за полтора года возрос с 59715 экземпляров до 121 600.

Алжирская коммунистическая партия выдвигала на первый план задачи борьбы с фашизмом, подчеркивая, что участие в этой борьбе дает возможность народу требовать осуществления своего права на свободную и счастливую жизнь{862}. Ее призывы к всемерной поддержке военных усилий антифашистской коалиции встречали понимание значительной части населения. Большое количество молодежи добровольно вступило во французский экспедиционный корпус. Рабочие-алжирцы обеспечивали железнодорожные перевозки, трудились на авиа- и автосборочных заводах союзников и т. д.

Другой стороной деятельности компартии Алжира была борьба за осуществление социально-экономических требований масс, материальное положение которых непрерывно ухудшалось. Партия выступала за широкую аграрную реформу и ликвидацию феодальной собственности на землю, за уравнение заработной платы европейцев и алжирцев, а также распространение французского социального законодательства на алжирское коренное население и предоставление ему возможности получать образование на арабском языке.

Коммунистическая партия Марокко, организационно оформившаяся в 1943 г., основным программным требованием выдвинула предоставление стране независимости. В то же время компартия обращалась к марокканскому народу с призывом принять еще более активное участие в борьбе против фашизма как в рядах вооруженных сил, так и путем увеличения военного производства. Победа над державами оси, указывала она, может быть достигнута только народами и для народов{863}. Когда начались репрессии против; участников освободительного движения, она решительно выступила в защиту народа, заклеймила действия властей. Под давлением всеобщего народного возмущения в апреле 1944 г. часть репрессированных была освобождена.

После изгнания фашистских оккупантов из Северной Африки Коммунистической партии Туниса удалось добиться легального положения. Благодаря ее энергичной деятельности, поддержанной многими организациями партии «Новый Дестур», а также профсоюзами, рабочие Туниса оказали активную помощь в высадке союзных войск в Италии и их снабжении. Самоотверженный труд тунисских докеров и рабочих-транспортников позволил союзникам, максимально использовать порт Тунис. Десятки [317] тысяч тунисцев добровольно вступили в ряды французского экспедиционного корпуса{864}.

В освободительном движении стран Магриба крупным событием, которое сыграло значительную роль в сплочении североафриканцев, стала совместная конференция коммунистических партий Алжира, Туниса и Марокко, состоявшаяся 15 мая 1944 г. Она приняла решение о дальнейшей мобилизации всех ресурсов этих стран с целью как можно быстрее уничтожить фашизм.

Зимой 1943/44 г. в странах Магриба укреплялось профсоюзное движение. Возобновили свою деятельность марокканские профсоюзы, алжирские прогрессивные профессиональные союзы, численность которых в начале 1944 г. достигла 120 тыс. человек{865}. Впервые в Алжире были созданы мусульманские профсоюзы, что позволило рабочему движению охватить те отрасли промышленности, где не было рабочих европейского происхождения. В Тунисе многие профсоюзы создавались, отпочковываясь от французских. Так возникло, например, крупнейшее профессиональное объединение страны — Всеобщий тунисский союз труда.

В итальянской колонии Ливии условия ее оккупации английскими и французскими войсками{866} тормозили развитие политических организаций коренного населения. Но подъем освободительного движения в арабских странах оказал влияние и на эту страну. Под видом спортивных обществ в Ливии действовали национальные организации, куда входили представители военных и местной феодальной знати. Они выступали за ликвидацию колониального господства и создание объединенного независимого ливийского государства{867}. Однако империалистические державы всячески препятствовали воссоединению и освобождению Ливии от колониальной зависимости.

Характерная особенность национально-освободительной борьбы во многих странах Ближнего и Среднего Востока заключалась в том, что конечной ее целью было не образование национальных государств, поскольку формально они были уже созданы, а ликвидация полуколониальной зависимости от Великобритании и Франции. Это движение переплеталось с борьбой против феодально-монархических и буржуазно-компрадорских кругов, служивших опорой колонизаторов. В нем участвовали широкие слои населения, возглавляемые национальной буржуазией; на борьбу за избавление от иностранной зависимости и освобождение от двойного бремени эксплуатации поднимались рабочие и крестьяне.

Крупным империалистическим эксплуататором народов этого района была Англия, господство которой распространялось почти на все арабские территории Ближнего Востока, за исключением стран Леванта, Саудовской Аравии и Йемена. Она предпринимала меры для экономического объединения этих территорий под своей эгидой. Созданный здесь Средневосточный центр снабжения (с весны 1942 г. в нем приняли участие США) регулировал обеспечение этого района продовольствием и предметами первой необходимости; все ближневосточные страны были включены в финансовую систему стерлингового блока.

Национально-освободительное движение в Египте в конце 1943 — первой половине 1944 г. продолжало развиваться под лозунгами ликвидации [318] колониальной зависимости от Великобритании, в частности отмены англо-египетского договора 1936 г., и эвакуации английских войск из страны. Национально-освободительную борьбу возглавляла правящая партия «Вафд». Однако престиж ее начал падать, что было вызвано противоречиями между партийной верхушкой, защищавшей интересы крупных капиталистов и помещиков, и массой рядовых членов партии, выражавших интересы промежуточных, средних и отчасти пролетарских слоев города и деревни. Кризис этой крупнейшей буржуазно-националистической партии вел к углублению противоречий внутри национально-освободительного движения, чем не замедлила воспользоваться поддерживаемая королем Фаруком дворцовая партия, которая ориентировалась на союз с английскими правящими кругами.

В социально-экономической борьбе активизировалась деятельность профсоюзов, несмотря на тяжелые условия их работы. В 1943 — 1944гг. многие «неблагонадежные» профсоюзы были распущены за нарушение принятого в 1942 г. закона № 85, по которому они, хотя и получили право на легальное существование, фактически ставились под контроль полиции и им запрещалось принимать участие в политической жизни страны.

Победы Советского Союза над фашистской Германией, рост международного авторитета первого в мире социалистического государства, установление летом 1943 г. дипломатических отношений между СССР и Египтом повысили интерес египетских трудящихся к Стране Советов. В Египте действовали три подпольные марксистские группы: «Египетское движение за национальное освобождение», «Искра» и «Освобождение народа». Они вели пропаганду идей марксизма-ленинизма среди рабочих крупных промышленных центров, интеллигенции и учащейся молодежи. Влияние марксистских организаций было наиболее ощутимо в центре текстильной промышленности Эль-Махалла-эль-Кубра, в рабочем предместье Каира — Шубра-эль-Хейме и в Александрии. Наряду с борьбой за освобождение рабочего класса и его союзов из-под влияния буржуазных, мелкобуржуазных партий и реформистских профсоюзов одной из важных сторон деятельности марксистов было воспитание трудящихся в духе антифашизма, антиимпериализма и интернациональной солидарности. Несмотря на малочисленность этих групп (к концу войны в них насчитывалось до 1 тыс. человек) и отсутствие единой монолитной партии рабочего класса, коммунистическое движение начинало становиться заметным фактором общественной жизни страны{868}.

Народы Сирии и Ливана, ведя борьбу за немедленное прекращение действия французского мандата, добились новых успехов на пути к достижению полного национального суверенитета. 22 декабря 1943 г. Французский комитет национального освобождения объявил о передаче в руки, правительств Ливана и Сирии «ведомств совместных интересов» (экономики, обороны, иностранных дел и др.), функций, которые ранее осуществлялись державой-мандатарием. В том же месяце из текста конституции Сирии была исключена статья о французском мандате. Однако это еще не означало полной независимости, так как в обеих странах под предлогом военного времени дислоцировались французские и английские войска, а сирийские и ливанские воинские части продолжали оставаться в составе французских войск{869}.

Ведущее место в национально-освободительном движении этих стран занимали партии национальной буржуазии. Их представители были у власти и составляли большинство в парламенте. В то же время среди [319] трудящихся Ливана и Сирии все больше рос авторитет коммунистической партии. Тираж ее газеты «Саут аш-Шааб», регулярно выходившей, достиг 15 тыс. экземпляров. Коммунисты были активнейшей силой антиимпериалистической, освободительной борьбы. Осенью 1943 г. стало очевидно, что по мере утверждения Сирии и Ливана как независимых государств, задачи коммунистов каждой из этих стран приобретают свою специфику. Поэтому на II съезде Сирийской коммунистической партии, впервые состоявшемся в легальной обстановке в Бейруте 31 декабря 1943 г. — 2 января 1944 г., принимается решение о разделении ее на две самостоятельные партии — Сирийскую и Ливанскую. Но для координации сохранялись общие ЦК и Политбюро. На съезде была принята также новая программа компартии под названием «Национальная хартия». В ней выдвигались требования независимости и полного суверенитета стран Леванта, установления в них подлинно демократического республиканского режима. Она призывала к укреплению солидарности между арабскими народами в целях их национального освобождения, к установлению между ними более тесных экономических и культурных связей. В области экономики и культуры выдвигались требования национализации иностранных компаний, подъема промышленного и сельскохозяйственного производства, улучшения материальных условий жизни трудящихся, развития национальной культуры на демократической основе{870}.

Усиление коммунистических партий и профсоюзов вызвало беспокойство французской и английской военной администрации. Чтобы противостоять росту прогрессивных сил, она содействовала восстановлению в апреле 1944 г. профашистской Национальной сирийской партии{871}.

В Ираке английские колониальные власти испытывали серьезные трудности. Активизация антиимпериалистической и социальной борьбы народных масс сочеталась с борьбой национальных меньшинств за автономию, перераставшей рамки стихийных выступлений и приобретавшей организованный характер. Рабочие, ремесленники, крестьяне Ирака принимали участие в «движении за права трудящихся». Зародившись как стихийный протест против тяжелого материального положения и гнета иностранных монополий, оно переросло экономические рамки и стало сочетаться с борьбой против реакционного политического режима, за демократические свободы. Особо широкий размах приняло забастовочное движение, поддержанное прогрессивной интеллигенцией и представителями национальной буржуазии, не связанной с иностранным капиталом. В результате правительство вынуждено было пойти на ряд уступок.

В развитии национальной и социальной борьбы масс большую роль играла Иракская коммунистическая партия и ее печатные органы. Зима 1943/44 г. была знаменательным периодом для иракских коммунистов. В феврале состоялась их первая всеиракская конференция, на которой была принята программа-минимум — «Национальная хартия». Девиз программы «Свободная родина — счастливый народ!» отражал основную ее идею — необходимость борьбы за антиимпериалистическую, антифеодальную, национально-освободительную революцию.

Ярко выраженный антиимпериалистический характер носило начавшееся летом 1943 г. восстание курдских племен против гнета английского империализма, экономических притеснений и шовинистической политики [320] монархического режима. Оно было поддержано курдскими демократическими национальными организациями, которые требовали предоставления Иракскому Курдистану национальной автономии в рамках независимого от колониального господства Ирака. В конце 1943 г. восставшие отразили наступление правительственных войск, нанеся им тяжелое поражение. Это вынудило Нури Сайда ввести в состав своего правительства одного из деятелей курдского движения — Маджида Мустафу в качестве министра по курдским делам и направить его в Иракский Курдистан с заданием добиться соглашения с руководителями восстания. В январе 1944 г. было заключено перемирие и начались переговоры представителей иракского правительства с руководителями курдского освободительного движения. Однако подписанное соглашение не было утверждено парламентом Ирака, и к весне обстановка вновь осложнилась.

В Иране достижения демократических сил в борьбе за подлинную национальную независимость и социальное освобождение вызывали тревогу и озлобление реакционных правящих кругов. Народная партия Ирана (НПИ), объединившая в своих рядах широкие демократические слои, была самой крупной в стране политической партией. Ее численность к лету 1944 г. превышала 25 тыс. человек, три четверти из которых составляли рабочие. НПИ, примыкавшие к ней профсоюзы и другие организации, прогрессивная печать активно выступали за проведение демократических реформ, ликвидацию остатков прежнего реакционного режима, укрепление дружественных связей с СССР. Их поддерживали широкие массы трудящихся. Впервые в истории Ирана восемь членов НПИ были избраны в меджлис.

Опорой для сторонников сохранения старых порядков в Иране была партия «Ватан», созданная осенью 1943 г. реакционным деятелем Сеидом Зия-эд-Дином. Выступая от имени реакционно настроенных помещиков, купцов, чиновников, «Ватан» выдвинула ультрареакционные требования возврата к «национальным традициям» и староисламским феодальным порядкам. Территориальной базой реакционных сил был юг страны, где находились английские и американские войска. Реакционеры готовились использовать против прогрессивных сил южноиранские кочевые и полукочевые племена. Большие надежды возлагали они и на меджлис, где после выборов, проходивших зимой 1943/44 г., господствующее положение заняли крайне правые элементы. Из 126 депутатов меджлиса 70 были помещиками, 15 — купцами и фабрикантами, 12 — представителями духовенства{872}. В стране обострялись классовые противоречия. В этой обстановке реакция готовила силы для перехода в контрнаступление.