Обстановка после коренного перелома в войне. Тегеранская конференция 29 страница

В целях укрепления своей социальной опоры в Корее японские колонизаторы в 1944 г. приняли закон о введении избирательного права для корейцев, которое на деле коснулось лишь буржуазно-помещичьей верхушки, получившей небольшое число мест в японском парламенте. Было объявлено о предоставлении Корее автономии после окончания войны, отменено запрещение пользоваться родным языком. Это выдавалось за расширение прав народа и возрождение корейской национальной культуры. Однако все попытки колонизаторов укрепить свое положение в Корее, несмотря на верноподданнические чувства и сотрудничество с оккупантами крупной корейской буржуазии и помещиков, наталкивались на акты саботажа рабочих и сопротивление крестьян.

Новые качественные сдвиги произошли в освободительном движении народа Вьетнама. Руководство Коммунистической партии Индокитая (КПИК) добивалось успешной реализации принятых еще в 1943 г. решений о расширении единого национально-освободительного фронта — Вьет-Миня, который объединял главным образом рабочих, крестьян и их общества спасения родины. Платформа Вьет-Миня — освободить страну от японского господства и французских колонизаторов-вишистов — находила все более широкую поддержку в массах. Серьезные изменения происходили в сознании вьетнамской интеллигенции, которая понимала важность призывов КПИК бороться за национальную по форме и демократическую по содержанию культуру. КПИК, проводя курс на объединение всех патриотических сил страны для борьбы за независимость родины, учитывала и то обстоятельство, что надежды национальной буржуазии на укрепление своих позиций в экономике Вьетнама после вступления японских войск на север (в 1940 г.) и на юг (в 1941 г.) страны потерпели крах в результате грабительской политики как французской, так и японской администрации.

В начале 1944 г. коммунисты установили тесные контакты с группой патриотов — студентов Ханойского университета, выражавших настроения и интересы мелкобуржуазных слоев города и национальной буржуазии. Под влиянием коммунистов эта группа порвала связи с буржуазно-помещичьими организациями прояпонской ориентации и приняла платформу Вьет-Миня.

Среди передовых деятелей вьетнамской культуры развернулось движение, за присоединение к Вьет-Миню. Они создали Общество работников [303] культуры спасения родины, в которое вошли такие крупные писатели, как Нгуен-динь-Тхи, Нам Као, Нгуен Хонг, То Хоай, Нгуен-хюй-Тьюнг, заявившие о своей принадлежности к Вьет-Миню. Интеллигенция образовала «Группы передовой культуры», «Группы по изучению марксизма», «Группы по изучению истории Вьетнама» и другие, поддерживавшие Вьет-Минь{819}.

В целях расширения единого национально-освободительного фронта Коммунистическая партия Индокитая высказалась за союз Вьет-Миня с Вьетнамской революционной лигой. Эта организация опиралась на поддержку гоминьдана. Чан Кай-ши, вынашивавший планы установления господства гоминьдановского Китая во Вьетнаме, поддерживал Лигу, чтобы подчинить своему влиянию освободительное движение вьетнамского народа. В свою очередь она боролась за гегемонию во Вьетнаме, явно стремясь парализовать влияние Вьет-Миня, возглавляемого КПИК. Линия КПИК в этих условиях заключалась в том, чтобы отколоть от Лиги и повести за собой те патриотические элементы, которые искренне боролись за полную независимость Вьетнама против любых поползновений реакционных сил Китая, а также колеблющиеся национальные буржуазно-помещичьи группировки.

Тактика КПИК себя полностью оправдала. Хо Ши Мин, находившийся в то время в Китае, вошел в Исполнительный комитет Лиги в качестве: кандидата в его члены. В марте 1944 г. вместе с Фам Ван Донгом он представлял Вьет-Минь на состоявшемся в китайском городе Дючжоу. конгрессе Лиги, где было создано временное республиканское правительство. В его состав вошел и Хо Ши Мин. Последующие события показали, что курс КПИК на расширение рядов Вьет-Миня, сплочение вокруг него всех национальных сил страны увенчался полным успехом. В то время как влияние Вьет-Миня ширилось, авторитет Лиги падал.

Постепенно в освободительное антияпонское и антифашистское движение втягивались все народы Индокитая. Идея вооруженной борьбы за окончательное избавление от ненавистного колониального ига, пропагандируемая КПИК и Вьет-Минем, овладевала массами. Однако, поскольку условия для всенародного восстания еще не созрели, ЦК КПИК считал возможным использовать вооруженные формы борьбы лишь в отдельных случаях. Японский империализм в союзе с вишистами в Индокитае имел большой перевес в силах. Преждевременные повсеместные вооруженные выступления грозили закончиться неудачей и повлечь огромные потери. Поэтому ЦК КПИК приходилось сдерживать местные партийные организации, которые в ряде случаев проявляли нетерпение и требовали начать всеобщее вооруженное выступление в условиях, когда значительная часть территории Вьетнама была еще оккупирована Японией. Вьет-Минь контролировал лишь северную часть страны — провинции Лангшон, Каобанг, Баккан, Тхайнгуен, Туйенкуанг, Бакзянг, Виньйен. С 1944 г. начала восстанавливаться сеть партийных организаций КПИК в некоторых провинциях Центрального и Южного Вьетнама{820}.

Вишистская администрация, опираясь на японских оккупантов, развернула карательные операции против Вьет-Миня, организаций КПИК« В районе опорных баз Вьет-Миня произошли вооруженные схватки с карателями. Тем не менее КПИК призывала массы проявлять выдержку и тщательно готовиться к решающей схватке с врагами: накапливать оружие, совершенствовать военную подготовку, крепить дисциплину.

Вести о победах Советской Армии на полях второй мировой войны, которые доносили до масс коммунисты, поднимали дух вьетнамского народа [304] КПИК усилила организационную и политическую подготовку всенародного восстания. 7 мая Национальный комитет Вьет-Миня издал приказ о подготовке всеобщего вооруженного восстания. КПИК считала, что оно должно быть приурочено к заключительному решающему этапу борьбы антифашистской коалиции на фронтах второй мировой войны{821}.

В Бирме до весны 1944 г. движение Сопротивления развертывалось по двум направлениям. Руководимые коммунистами партизанские отряды, действовавшие в джунглях, вели вооруженную борьбу с оккупантами; нападали на японские склады, посты и гарнизоны. В городах же лидеры бывшей организации «Добама Асиайон» (Бирманская национальная лига), в том числе коммунисты, действуя под легальным прикрытием марионеточных административных органов, тайно готовили вооруженное восстание{822}. Разрасталось также сопротивление оккупантам среди трудового населения страны, прежде всего рабочего класса и сельскохозяйственного пролетариата (побеги с принудительных работ, саботаж и другие формы сопротивления). Такое положение в стране отражало бесспорный факт — вся нация по отношению к оккупантам стала «нелояльной»{823}. Следовательно, провозглашение в 1943 г. «независимости» Бирмы не принесло японским захватчикам желаемых результатов.

Коммунистическая партия Бирмы (КПБ) к весне 1944 г. усилила деятельность по объединению всех подпольных антияпонских организаций в общенациональный антифашистский фронт. Предпосылки для его создания были налицо. Социалистическая партия, Фабианская лига> Партия Великой Бирмы и другие политические организации уже понимали значение их единства для достижения независимости Бирмы, которую, по их убеждениям, «можно отстоять не только от японцев, но и от англичан»{824}.

Народная революционная партия, ранее считавшая, что в интересах освобождения страны можно использовать тактику временного сотрудничества с Японией, к этому времени признала ошибочность своей позиции и стала на путь антияпонской борьбы. Коммунистическая группа, которая действовала в легальных органах бирманской администрации, вступила в контакт с лидерами этой партии и достигла с ними соглашения о создании антифашистского центра Сопротивления. Затем руководители этого центра встретились с руководителями коммунистических партизанских отрядов и договорились о взаимной поддержке{825}.

Важным фактором, определившим дальнейшее развитие освободительной борьбы бирманского народа, стала Национальная армия Бирмы (НАБ). Мечты японских организаторов «великой Восточно-Азиатской сферы сопроцветания» превратить эту армию в свое орудие не сбылись, так как национальное самосознание народа вступило в резкое противоречие с планами новых претендентов на господство в Бирме. НАБ представляла основную организованную силу Сопротивления. В нее вступали из различных частей страны люди разных национальностей (бирманцы, араканцы, шаны, качины и др.), выходцы из крестьян, рабочих, трудовой интеллигенции. Армия имела стойкое ядро, объединявшее деятелей освободительного движения во главе с популярным национальным лидером Аун Саном. Резервом НАБ являлась Восточно-Азиатская молодежная лига. Хотя она и была создана японскими оккупантами, тем не менее не превратилась в их послушное орудие. В аппарате Лиги, имевшей [305] тесные связи с офицерами армии и народом, работали искренние сторонники Аун Сана г. Они не хотели примириться ни с новыми, японскими, ни со старыми, английскими, колонизаторами.

Развернувшиеся весной боевые действия на территории Бирмы между войсками Японии и союзниками способствовали еще большему сплочению сил народного Сопротивления. Лидеры антияпонского движения ускорили подготовку к созданию единого антиимпериалистического фронта — Антифашистской лиги народной свободы под лозунгом «Бирма должна быть бирманской, а не британской»{826}. Английская разведка была осведомлена о расстановке сил в Бирме и регулярно информировала об этом главнокомандующего союзными войсками в Юго-Восточной Азии адмирала Маунтбэттена. Главнокомандующий все больше склонялся к установлению союза с Аун Саном, считал, что партизанам следует дать оружие, рассчитывая использовать бирманские антияпонские силы для восстановления колониального господства Великобритании. Однако эти расчеты были, как показали последующие события, несостоятельны, так как патриоты боролись за полную независимость Бирмы.

В Индонезии среди широких слоев народа царило глубокое недовольство японским оккупационным режимом. Индонезийцы все больше сознавали, чего стоит вера в японцев как «освободителей желтой расы» от ига белых колонизаторов — европейцев. Народ воочию убедился, что японская «свобода» фактически означала режим голода, убийств и насилий в самой варварской форме. Их жандармерия — кэмпэйтай, которой повсюду мерещились заговоры, действовала беспощадно. Любое подозрение вызывало арест и такие жестокие пытки, что ложные показания стали обычным явлением. Это влекло за собой новые жертвы. В 1944 г. в Понтианаке, на западном побережье Калимантана, по подозрению в заговоре оккупанты казнили сразу 1,2 тыс. индонезийцев и китайцев, в том числе и представителей местной знати (семью понтианакского султана и др.){827}.

9 марта этого года японская военная администрация распустила созданную ею в 1943 г., но не ставшую послушным орудием японской политики на архипелаге политическую организацию, так называемый «Центр народных сил» (Путера), которой руководили А. Сукарно (председатель) и М. Хатта (вице-председатель). Оккупанты объявили, что они заменят Путера организацией, в которой объединятся не только индонезийцы, но и все азиаты, проживавшие на Яве, — китайцы, арабы, евразийцы — для «достижения победы в священной войне». Оккупационные власти создали новую организацию «Яванский союз верности народу», которая была обязана следить, все ли инструкции военной администрации «доходят до народа». Центральное руководство этого союза назначалось японским главнокомандующим и состояло исключительно из японцев. В исполнительное бюро вошло несколько индонезийцев.

С января 1944 г. населенные пункты Явы были разделены на маленькие «общины», примерно по 20 домов в каждой, во главе со старейшиной, назначаемым японской администрацией. Назывались эти «общины», как и в Японии, «объединение соседей». В них устанавливалась полицейская слежка, контроль за каждым шагом индонезийцев. Система «объединение [306] соседей» была рассчитана также на лучшую организацию всевозможных принудительных работ и даже на ведение войны в случае высадки на острова англо-американских армий. Японским оккупационным властям потребовалась организация, которая могла бы «приблизиться» к «простым сельским жителям», составлявшим около 80 процентов населения Явы и поставлявшим оккупантам даровую рабочую силу, а также сельскохозяйственные продукты для их армий{828}.

Однако мероприятия военных властей Японии не могли парализовать нараставшего стихийного недовольства крестьян оккупационной политикой. 18 февраля в деревне Сингапарне вспыхнуло крестьянское восстание, возглавляемое мусульманским священником З. Мустафой. Японские милитаристы подавили восстание и учинили жестокую расправу над его рядовыми участниками. В то же время репрессии не коснулись организации мусульманского духовенства «Консультативный совет мусульман Индонезии», созданной при содействии захватчиков. Руководителя восстания оккупационные власти не казнили, а объявили сумасшедшим{829}. Несмотря на террор, в Индрамаю, Лохбенере, Синданге и в других районах Явы продолжались стихийные вооруженные выступления крестьян против захватчиков, вызванные реквизициями риса и скота. Разрозненные крестьянские восстания жестоко подавлялись, а их руководителей казнили. Крестьяне уходили в джунгли, объединялись в небольшие партизанские отряды и, хотя их вооружение состояло лишь из бамбуковых копий, пользовались любым случаем для нападения на японские патрули.

Наряду со стихийными крестьянскими выступлениями в Индонезии набирало силу организованное движение Сопротивления, в котором видная роль принадлежала рабочим Явы, молодежным студенческим организациям. В начале 1944 г. в Джакарте вместо разгромленной оккупантами группы А. Шарифуддина «Антифашистское народное движение» коммунисты создали подпольную молодежную антифашистскую организацию «Движение свободной Индонезии». Руководящим ядром ее являлся Политический совет под председательством Д. Айдита. В результате большой работы коммунистов среди рабочих железнодорожного транспорта Явы джакартские железнодорожники усилили с 1944г. саботаж и диверсии{830}. В подполье действовала и студенческая группа, которая представляла собой сравнительно большой отряд, связанный со всем освободительным движением. Энергичную деятельность среди студентов Джакарты вел X. Салех, участвовавший в молодежном движении еще накануне второй мировой войны.

Активную подпольную работу проводила группа, возглавляемая К. Сукарни, являвшимся при голландском господстве одним из руководителей организации «Молодая Индонезия», и его единомышленниками — мелкобуржуазными революционерами. Эта группа, состоявшая в основном из интеллигенции, а также небольшого числа молодых рабочих и крестьян, вела антияпонскую пропаганду среди населения и в индонезийских военных формированиях. Попытки оккупантов «организовать» индонезийскую молодежь с целью воспитания ее в фашистском духе были использованы группой Сукарни для распространения идей борьбы за национальную независимость. В созданном в 1942 г. на японские средства институте политического воспитания под названием «Новое поколение Индонезии» работали [307] А. Сукарно, К. Сукарни и X. Салех, М. Хатта, А. Субарджо, А. Сунарио и до своего ареста А. Шарифуддин.

Большую популярность в народе стала завоевывать полувоенная антияпонская легальная организация «Отряд буйвола», созданная по инициативе «Нового поколения Индонезии». Эмблемой этой организации была голова буйвола, которая в период японского господства являлась символом несотрудничества с оккупантами. Организация быстро распространила свое влияние. В одной только Джакарте вскоре уже насчитывалось до 10 тыс. ее членов — молодежи различных социальных слоев. По инициативе «Нового поколения Индонезии» было создано также «Объединение транспортных рабочих». Некоторое время организация действовала легально. В ней развернули подпольную работу коммунисты. Военная администрация оккупантов вскоре поняла истинный характер «Отряда буйвола» и «Объединения транспортных рабочих» и запретила их{831}.

Группа Сукарно «Особый авангард» насчитывала в начале 1944 т. около 100 человек националистов, сотрудничавших ранее с японскими оккупантами при посредстве организации Путера. Она, как и остальные группы антияпонского подполья, выжидала развития событий, действовала с большой осторожностью, не имея пока возможности серьезно противостоять хорошо вооруженным войскам Японии.

Подпольная антияпонская организация в Добровольческой армии защитников отечества (ПЕТА), созданной оккупационными военными властями в 1943 г., также выжидала благоприятных условий для выступления против захватчиков.

Несмотря на репрессии, освободительная борьба усиливалась. Большинство ее участников, являясь националистами, занимали антияпонскую позицию и в то же время были противниками восстановления старого, голландского колониального режима{832}. Слабость довольно пестрого по составу антияпонского движения заключалась в его раздробленности и отсутствии единого руководящего центра.

Активную борьбу против захватчиков вели народы Малайи. Подразделения Антияпонской армии народов Малайи к концу 1943 г. насчитывали в своих рядах 3 тыс. бойцов. Имея базы в джунглях, они совершали систематические нападения на японские части, их коммуникации, захватывали у них оружие{833}.

Созданные оккупантами в конце 1943 г. с целью привлечения на свою сторону местной малайской, китайской и индийской буржуазии Общество малайского благополучия, Лига индийской независимости, Общество заморских китайцев, а также образованные японскими властями в 1944 г. союзы китайской буржуазии в Сингапуре, Куала-Лумпуре и Пенанге{834} не пользовались никаким влиянием в народе и не могли рассчитывать на его поддержку. Народ презирал пособников оккупантов и жестоко мстил им. Население оказывало партизанам Антияпонской армии народов Малайи всяческую поддержку и укрывало их от карателей.

Гражданская организация Сопротивления — «Антияпонский союз» — объединяла представителей рабочего класса, крестьянства, городской мелкой и средней буржуазии. Основной задачей Союза было содействие [308] Антияпонской армии народов Малайи, снабжение ее одеждой, продовольствием, оружием.

Душой единого Национального фронта являлись рабочие и крестьяне. Слабая национальная буржуазия Малайи, опасаясь оккупантов, проявляла пассивность и ограничивала свою деятельность скрытым оказанием материальной помощи народной армии. Руководящая роль в борьбе малайского народа против оккупантов принадлежала коммунистам{835}.

С Антияпонской армией народов Малайи стремились наладить контакт и использовать ее в своих интересах находившиеся в этой стране британские офицеры. Английское командование в 1942 г. перед падением Сингапура оставило в джунглях офицеров, а в последующем скрытно перебросило туда еще несколько групп военнослужащих. Их основной целью была подготовка плацдарма для высадки союзников. Связь с ними поддерживалась по радио и при помощи агентов, доставляемых в Малайю подводными лодками. Им сбрасывали с самолетов оружие и боеприпасы. Командование рассчитывало, что эти небольшие группы составят «силу, способную осуществлять полезную работу за линией будущего наступления на Малайю»{836}.

Когда лидеры Антияпонской армии народов Малайи проявили готовность получать оружие от британских агентов, те заявили, что необходимые средства борьбы будут посылаться, «как только они понадобятся, при условии, что оружие будет сдано к концу войны» и бойцы армии «вернутся к нормальной гражданской жизни»{837}. Британские империалисты рассчитывали воспользоваться услугами антияпонских борцов для восстановления своего колониального режима, однако и здесь эти расчеты оказались несбыточными.

На Филиппинах в движении Сопротивления более резко, чем в других оккупированных странах Юго-Восточной Азии, проявились классовые противоречия. Подпольные антияпонские организации были разобщены, различались по своему социальному составу, политической ориентации, тактике. Организации, возглавляемые патриотической буржуазией, неохотно шли на единство действий с партизанами, руководимыми Коммунистической партией Филиппин, боровшейся за объединение всех патриотических сил страны. В ряде случаев между отдельными партизанскими отрядами происходили столкновения на политической почве. В центральной части острова Лусон действовала созданная и руководимая коммунистами Народная антияпонская армия Филиппин (Хукбалахап) под командованием Л. Тарука, насчитывавшая 10 тыс. вооруженных бойцов. Командование Хукбалахап располагало резервом в 30 тыс. человек, которые прошли некоторую военную подготовку, но использовать их из-за отсутствия вооружения сразу было невозможно. Оружие добывалось лишь в налетах на японские гарнизоны и склады, на жандармов, а также на имения помещиков-коллаборационистов.

В районах острова Лусон, освобожденных от оккупантов хуками, под руководством коммунистов были проведены демократические реформы. Земли помещиков, сотрудничавших с захватчиками, конфисковывались и становились собственностью крестьян. У остальных помещиков земли сохранялись, но местные демократические органы самоуправления — народные комитеты внимательно следили за тем, чтобы землевладельцы, сдающие землю в аренду, не устанавливали высокой платы за нее. [309]

Борьбу хуков осложняли действовавшие в тылу японских войск отряды ЮСАФФЕ (вооруженные силы США на Дальнем Востоке). Они были сформированы американскими офицерами-разведчиками, заброшенными на Лусон. Штаб Макартура с помощью подводных лодок снабжал партизанские отряды, возглавлявшиеся американскими офицерами, снаряжением и оружием{838}. ЮСАФФЕ установили связь с националистами, сотрудничавшими с японцами, и другими консервативными элементами, сопротивлявшимися тем социальным реформам, которые осуществляли хуки. С января 1944 г. эти отряды, хорошо вооруженные пулеметами и новейшими американскими автоматами, начали боевые действия против частей Хукбалахап. Население острова Лусон нередко оказывало помощь отрядам ЮСАФФЕ, принимая их за части Хукбалахап. Перед движением Сопротивления возникли огромные трудности. Хуки «оказались вынужденными, — по выражению публициста Р. Пэйна, — вести две войны, одну против японцев, другую против ЮСАФФЕ»{839}.

В Маниле и ее окрестностях активно действовала созданная по инициативе компартии Лига национального освобождения, объединявшая около 300 мелких торговцев, интеллигентов, рабочих. Она издавала подпольную газету «Единый фронт», осуществляла сбор денежных средств, одежды, медикаментов для партизан Хукбалахап.

Среди антияпонских организаций филиппинской буржуазии и интеллигенции наиболее активной была подпольная организация «Свободные Филиппины». Она издавала нелегальную газету, играла роль связного центра для целого ряда подпольных групп.

В южной части острова Лусон существовало несколько автономных партизанских отрядов. Партизанские отряды и группы имелись также на других островах Филиппинского архипелага. Во главе их стояли буржуазные и мелкобуржуазные деятели, американские или филиппинские офицеры. Активность этих отрядов в значительной мере была скована требованиями американского командования прекратить вооруженную борьбу против японцев, заниматься только разведывательной деятельностью, дожидаться высадки армии вторжения{840}.

В сложных условиях протекала антиимпериалистическая борьба народных масс в огромной стране Азиатского континента — Индии, важнейшей колонии Великобритании. Внутриполитическое положение здесь оставалось напряженным. Лидеры партии Индийский национальный конгресс (ИНК), пользовавшиеся большим влиянием в народе, находились в тюрьме. Английские колониальные власти продолжали политику репрессий, игнорируя требования ИНК и других политических организаций, обусловливавших участие индийского народа в войне на стороне антифашистской коалиции предоставлением Индии независимости и, как первого шага к ней, созданием ответственного национального правительства. Данная позиция вовсе не означала, что индийские народные массы не вносили своего вклада в борьбу с германским фашизмом и японским милитаризмом. В годы войны в Индии произошли серьезные экономические сдвиги, связанные с удовлетворением нужд войны и ростом вооруженных сил Британской империи, в составе которых находилось свыше 2 млн. индийских солдат. Индийские войска действовали на различных фронтах, главным образом против Японии (1,4 млн. человек, из них 52 процента участвовало в боях){841}. Промышленность Индии изготовляла для армии обмундирование, снаряжение, боеприпасы и легкое вооружение. [310]

В стране были построены сотни небольших военных судов, среди них корветы, тральщики, катера. Росли металлургическая, металлообрабатывающая промышленность. Значительно увеличился выпуск винтовок, легких пулеметов, орудий, артиллерийских снарядов.

Решающие победы Советской Армии в борьбе против немецко-фашистских захватчиков необычайно подняли авторитет Страны Советов среди индийского народа. К 1944 г. здесь стали складываться общества друзей СССР. Они ставили своей задачей популяризацию достижений первой в мире социалистической державы. Одно из крупнейших таких обществ — Калькуттское — издавало специальный двухнедельный журнал «Индо-Совьет джорнэл».

Индийская печать высоко оценивала историческое значение наступательных операций Советской Армии для судеб человечества. «Хиндустан таймс» в связи с этим писала: «Великолепное сопротивление России немцам с ее необыкновенной гибкостью и готовностью наступать, чтобы вытеснить захватчиков, смутило ее врагов, удивило ее союзников и превзошло самые большие надежды, возлагавшиеся на нее наиболее ярыми поклонниками»{842}. Вышедший в 1944 г. в Бомбее сборник статей видных политических деятелей Индии и ученых СССР «Советская Россия и тайна ее успехов» привлек к себе внимание индийской общественности. В предисловии члена «Конференции беспартийных» Джоякара указывалось: «В своем стремлении к прогрессу русский народ вряд ли оставил незатронутой хоть одну отрасль человеческой деятельности. Успех, достигнутый русскими в области планирования, служит уроком и примером для всех отсталых стран вроде Индии. Урок, который может вынести Индия из опыта России, очевиден»{843}. Английские колониальные власти были крайне обеспокоены ростом популярности СССР в Индии.

Коммунистическая партия Индии продолжала активную деятельность под лозунгом мобилизации всех сил страны на борьбу с фашизмом, за превращение войны в народную. Наряду с этим она выступала как последовательный борец за национальную независимость, широко пропагандируя значение единства различных сил в национальном движении. Компартия исходила из того, что только разгром фашизма может создать благоприятные условия для успеха борьбы за национальное освобождение Индии. Эта тактическая линия компартии вызывала резкую критику в ее адрес со стороны буржуазного руководства индийского национально-освободительного движения, которое отказывалось от сотрудничества с английскими властями, пока они не согласятся создать в Индии национальное правительство. Некоторые лидеры (С. Бос) считали даже, что наиболее эффективным способом достижения независимости является сотрудничество с гитлеровской Германией и милитаристской Японией. Такая тактика Боса не получила одобрения большинства руководства Индийского национального конгресса, хотя все и признавали его патриотизм.

Перспектива подъема национально-освободительной борьбы в Индии заставляла английских колонизаторов искать контакта с лидерами партии Индийский национальный конгресс. Они рассчитывали достигнуть с ними такого компромисса, который мог бы содействовать срыву освободительного движения. Этим и было продиктовано решение колониальных властей об освобождении из тюрем деятелей Конгресса. 6 мая был освобожден М. Ганди, один из самых влиятельных его лидеров, но Дж. Неру все еще оставался в заключении.

Вскоре после освобождения Ганди заявил о желании вести переговоры с руководителями Мусульманской лиги с целью достигнуть с ними [311] единства действий в борьбе против английского колониального господства. Это настораживало колонизаторов, всегда стремившихся не допустить сплочения индусов и мусульман, так как в противном случае кризис английской колониальной системы принял бы необратимый характер.

Таким образом, к середине 1944 г. в странах Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии происходил дальнейший рост национально-освободительного движения. Отличаясь неравномерностью развития и своеобразием в отдельных странах, оно вместе с тем везде было направлено против всех видов колониального гнета, за торжество подлинной национальной независимости и социального освобождения.

2. Развитие национально-освободительного движения в Африке,; на Ближнем и Среднем Востоке

Дальнейший подъем национально-освободительного движения происходил также в странах Африки, Ближнего и Среднего Востока. Поддерживая войну антигитлеровской коалиции против фашистского блока, народы этих стран все активнее выступали за ликвидацию колониальной эксплуатации и зависимости. Организатором борьбы против колониализма выступала национальная буржуазия. Формировались и укреплялись ее партии. Вместе с тем в Ираке, Иране, Сирии, Ливане, Южно-Африканском Союзе и некоторых странах Северной Африки в первые ряды борцов за независимость выдвигался рабочий класс, руководимый в большинстве стран молодыми коммунистическими партиями, переживавшими период организационного становления. В Тропической Африке к руководству национально-освободительным движением приходили представители формировавшейся национальной буржуазии и интеллигенции.