Капиталистическая система после первой мировой войны 14 страница

Существенно возрастала роль разведывательных органов в подавлении сопротивления эксплуатируемых масс и осуществлении агрессивных внешнеполитических замыслов германского империализма. Для достижения своих целей фашисты выдвинули разведку на первый план среди других звеньев государственного механизма. Создание новой системы разведки стало важнейшей практической задачей нацистов. Это объяснялось тем, что тотальный шпионаж наиболее полно отвечал планам монополистической буржуазии и самому существу фашистской диктатуры, исключительной по своей реакционности и агрессивности.

Планы создания системы разведки обсуждались в Мюнхене на совещании верхушки нацистской партии еще в середине 1932 г.{436}. После прихода фашистов к власти эти вопросы были поставлены в ряд первоочередных.

Реорганизация разведывательного аппарата Германии представляла собой неотъемлемую часть общего процесса фашизации политической надстройки, в частности государственного аппарата. В основу ее были положены те же принципы, которые характеризовали организацию и деятельность всего государственного аппарата фашистской Германии: тотальность, несвязанность законом и т. п.

Создание фашистского разведывательного аппарата происходило в 1933 — 1935 гг. путем реорганизации разведки веймарского периода и образования новых служб. В эти годы сложились основные звенья разведывательного аппарата, вполне отчетливо проявились важнейшие фашистские принципы его организации и деятельности.

Особую роль в системе государственной разведки фашистское руководство отводило политической полиции. В результате целого ряда мероприятий политическая полиция была превращена в широко разветвленный, централизованный аппарат, наделенный карательными функциями.

В апреле 1933 г. указом Геринга в Пруссии была создана государственная тайная полиция (гестапо). Она объявлялась высшей полицейской властью, подчинялась министерству внутренних дел и должна была решать задачи политической полиции{437}. В последующем гестапо превратилось в исключительный по своему положению орган. Согласно указу Геринга от 30 ноября 1933 г. гестапо подчинялось только премьер-министру Пруссии. В марте 1934 г. районные управления гестапо отделились от местных властей и получили независимость от всех других государственных органов. При этом руководящие органы общей полиции были обязаны действовать в соответствии с директивами гестапо{438}. В дальнейшем гестапо стало одним из управлений главного управления имперской безопасности Германии. [129]

В борьбе с авангардом рабочего класса и антифашистскими силами гестапо на основании декрета президента Гинденбурга от 28 февраля 1933 г. широко использовало превентивный арест и заключение в концентрационные лагеря коммунистов и прогрессивных лиц.

Деятельность гестапо была не чем иным, как легализованным произволом и расправой. Гестаповцы бросали в концентрационные лагеря не только коммунистов и антифашистов, но и лиц, не угодных нацистскому режиму, всех инакомыслящих для их последующего физического уничтожения или превращения в рабов.

На службу фашистам был призван один из «старых» разведывательных органов Германии — отдел контрразведки военного министерства (абвер), возглавляемый адмиралом В. Канарисом. Еще в дофашистский период этот отдел начал заниматься не только контрразведкой, но и разведкой. К 1935 г. абвер превратился в основной разведывательный центр фашистского государства, предназначенный для ведения шпионажа и совершения диверсионных и террористических актов в СССР, а также в капиталистических странах.

Абвер создал свою агентурную сеть в государственном аппарате, различных общественных организациях многих стран, а также в армейских штабах (даже в разведывательных и контрразведывательных органах). Так, сотрудник австрийской военной разведки полковник Лахузен в действительности являлся агентом Канариса и по его заданию готовил аншлюс Австрии.

Абвер работал в тесном контакте с разведывательными службами союзных с Германией стран — Италии, Испании, Японии. Его глава еще задолго до второй мировой войны под предлогом борьбы с коммунизмом налаживал связи с английской (Интеллидженс сервис) и американской (Си-Ай-Си) разведками.

У абвера имелись свои подразделения в военных округах и стратегических центрах, в союзных и нейтральных странах, а также в разведывательно-диверсионных школах, готовивших агентуру.

Готовясь к агрессивной войне, фашистское руководство значительно усилило и расширило деятельность своей разведки и контрразведки. При этом большая роль отводилась абверу. Именно он приступил к сбору сведений о военно-промышленном потенциале других государств.

В 1935 г. Гитлер поручил абверу добывать шпионскую информацию об оборонной мощи стран, прежде всего Советского Союза, в отношении которых разрабатывались планы военного нападения. Гитлеровскую разведку интересовали стратегические и мобилизационные планы страны, местонахождение правительственных учреждений, оборонных предприятий, телеграфов, электростанций, железнодорожных вокзалов, морских и речных портов, арсеналов и складов, количество подвижного состава и прохождение грузов, система обороны пограничных районов и т. д.

В Германии кроме абвера существовали и другие, негосударственные разведывательные учреждения. В 1933 — 1935 гг. количество их значительно увеличилось, и они приобрели большой вес, став составной частью фашистской разведки. Важнейшее место среди них занимали различные организации национал-социалистской партии.

Общее руководство разведывательным аппаратом различных ведомств сосредоточилось в объединенном штабе связи. Его возглавляли фашистские заправилы Гесс (председатель), Геббельс, Риббентроп, Розенберг, Боле, Борман.

В апреле 1933 г. в Берлине создается отдел внешней политики национал-социалистской партии во главе с Розенбергом. Отдел руководил всеми внешнеполитическими действиями фашистской партии и германского правительства. Одновременно в широких масштабах осуществлялась [130] замена доверенными лицами ответственных чиновников дипломатических учреждений Германии за границей, в первую очередь в Лондоне, Париже, Риме, Варшаве и Москве.

Для усиления разведывательной деятельности против Советского Союза ведомство Розенберга направило своих постоянных тайных представителей в Москву, Ленинград, Харьков и Магнитогорск. Кроме того, проводились вербовочные мероприятия в отношении сотрудников отдельных германских фирм, в частности фирмы «Отто Вольф», имевшей соглашение с советскими хозяйственными учреждениями.

С организацией внешнеполитического отдела Розенберг получил большие полномочия для расширения своей агентуры на юге и востоке Европы. Под руководством этого отдела в Вене действовал особый украинский комитет, который вел пропаганду по «украинским делам», налаживал связи с украинскими националистами на территории Украины и в центрах украинской эмиграции, главным образом в Варшаве, Париже, Праге и Белграде. В Вене также было создано особое разведывательное бюро, в задачи которого входило ведение разведки против Советской Украины, а также установление контактов с профашистскими организациями в Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии и Югославии. Подобный орган для осуществления разведки на Балканах и в Советском Союзе действовал и в Венгрии.

Придавая особое значение организации подрывной деятельности на советской территории, немецко-фашистская разведка использовала все возможности для проведения шпионажа, диверсий, антисоветской пропаганды.

Под флагом шовинистической идеи о единстве германской нации фашисты намеревались подчинить своему влиянию всех немцев на земном шаре, считая, что они должны служить интересам только Германии. Исходя из этого, гитлеровская разведка развернула активную работу по установлению связей и привлечению к подрывной деятельности против СССР немцев, переселившихся в свое время из Германии и проживавших на Украине, Кавказе, в Поволжье, Средней Азии и других районах. Под видом помощи переселенцам отдел зарубежных немцев, созданный по указанию национал-социалистской партии, и фашистские разведывательные органы систематически направляли из Германии в СССР посылки и денежные переводы в целях вербовки новой агентуры.

Засланные агенты абвера и гестапо выискивали среди получателей почтовых отправлений из Германии политически неустойчивых лиц для осуществления подрывных акций. Чтобы вовлечь в шпионскую работу советских граждан немецкого происхождения, разведывательные службы фашистской Германии действовали всеми доступными им способами: шантажом, угрозами, подкупом и т. п.

В сборе шпионской информации активно участвовали германское посольство в Москве, дипломатические миссии и другие представительства. Немецкие дипломаты-разведчики привлекали к шпионажу против Советского Союза многих сотрудников дипломатических представительств Австрии, Турции и некоторых других капиталистических государств, представителей различных фирм, акционерных обществ и иных организаций, участвовавших в строительстве новых предприятий на территории СССР.

Для вербовки агентуры и организации разведывательно-подрывной деятельности на территории СССР гитлеровцы использовали деловые связи Германии. Именно в этих целях в Германии был создан русский комитет германской промышленности, во главе которого стоял опытный разведчик Чунке. Сотрудники немецких торгово-промышленных учреждений, находившихся в СССР, тщательно отбирались, проходили специальную [131] разведывательную подготовку и только после этого направлялись для «коммерческой» деятельности в Советский Союз.

Одним из легальных прикрытий для фашистской агентуры являлся высший церковный совет — руководящий орган лютеранской церкви, который поддерживал связь с находившимися в СССР пасторами. От некоторых из них разведка получала сведения об экономике и политическом положении Советского Союза. Германская разведка активно использовала немцев — проповедников сектантских групп (менонитов и адвентистов), существовавших в Москве, Ленинграде, Поволжье, среднеазиатских республиках, Азербайджане, Орджоникидзевском крае. Фашистские разведывательные органы полностью подчинили своему влиянию находившиеся в Германии центры украинских, армянских и грузинских буржуазно-националистических организаций.

Разоблачение агентов разведывательных служб Германии, заброшенных в СССР, показывало, что фашистские лазутчики стремились получить сведения не только о количестве и качестве вооружения и боевой техники, но и о стратегических пунктах и подходах к ним, рельефе местности, мостах и переправах; это свидетельствовало о том, что немецкие шпионы собирали данные, необходимые для разработки плана нападения на Советский Союз.

Процесс создания фашистского тотального разведывательного аппарата и процесс формирования вермахта протекали параллельно, во взаимной связи. Они в основном завершились к 1935 г. В разведывательную деятельность было вовлечено огромное количество учреждений и организаций, создана массовая агентура внутри страны и за границей. Однако в своей враждебной по отношению к СССР деятельности германская разведывательная служба потерпела полное поражение.

3. Превращение Германии в государство войны: политическая и экономическая подготовка агрессии

С приходом гитлеровцев к власти развернулась лихорадочная подготовка к войне, которая стала главным содержанием деятельности немецко-фашистского государства. Внутренняя и внешняя политика нацистской Германии, ее экономика, официальная наука и культура, система начального, среднего и высшего образования, спорт, вся гигантская пропагандистская машина были направлены на форсированную милитаризацию страны. Подтвердилось то, о чем предупреждали германские коммунисты, их вождь Э. Тельман еще до захвата нацистами власти: «Гитлер — это война!»

Факты полностью опровергают вымысел реакционных буржуазных историков, будто в своей политике Гитлер всегда импровизировал и оказался втянутым в войну вопреки своему желанию. В действительности правящие круги фашистской Германии готовились к тотальной войне сознательно, планомерно, невиданными темпами, с исключительной целеустремленностью, дьявольской энергией. Если в веймарской Германии милитаризация велась подспудно, методично, с известным соблюдением, по крайней мере внешним, международных договорных обязательств, то фашистский режим сразу дал бешеный разгон всей деятельности по подготовке агрессии — экономической, политической, идеологической и военной.

Разгромив прогрессивные организации, а заодно отбросив буржуазно-демократические институты и порядки как «гнилые», мешавшие сконцентрировать усилия государства на быстром наращивании военного потенциала, гитлеровцы безоговорочно объявили о полном подчинении всех сфер общественной жизни политике милитаризации. Руководители [132] нацистского государства взяли курс на создание в максимально короткие сроки самой мощной в мире военной машины, чтобы осуществить бредовые планы установления мирового господства германского империализма. Они бросили открытый вызов веками складывавшимся международно-правовым нормам и по мере укрепления вооруженных сил все более решительно переходили к разбойничьим методам односторонних действий и «свершившихся фактов».

Получив полномочия рейхсканцлера, Гитлер сразу же продемонстрировал особое внимание нового режима к рейхсверу. Утром 31 января 1983 г., на другой день после сформирования фашистского правительства «национальной концентрации», он выступил перед личным составом ряда частей. 3 февраля фюрер подробно изложил основные цели и принципы политики нацизма командованию рейхсвера. Конфиденциальное программное заявление означало, что преступные цели и методы нацистской партии, давно известные мировой общественности по устным и печатным выступлениям ее руководителей и погромным акциям фашистских организаций, теперь были возведены в ранг государственной политики страны, которая занимала второе место в капиталистическом мире по индустриальной мощи.

Новый рейхсканцлер подчеркнул, что первейшей целью возглавляемого им правительства является «восстановление политического могущества. На это должны быть направлены все усилия государственного руководства (всех его ведомств!)». Под «восстановлением политического могущества» он понимал воссоздание мощных вооруженных сил и установление при их поддержке политической гегемонии германской империи. «Строительство вермахта, — подчеркивал фюрер, — важнейшая предпосылка для достижения цели — завоевания политического могущества».

Гитлер определил два основных направления в своей агрессивной политике: «Отвоевание новых рынков сбыта... и, пожалуй, это лучшее — захват нового жизненного пространства на Востоке и его беспощадная германизация». Необходимость последнего он обосновывал тем, что «жизненное пространство для немецкого народа слишком мало» и требуется «радикальное изменение» обстановки.

В соответствии с захватническими целями глава фашистского правительства определил главные задачи нацистского государства внутри страны: «Полное, коренное изменение современного внутриполитического положения в Германии. Никакой терпимости по отношению к взглядам, препятствующим достижению наших целей (пацифизм). Кто не исправится, должен быть сломлен. Беспощадное искоренение марксизма. Внушение молодежи и всему народу идеи, что спасти нас может только борьба и перед этой идеей отступает на задний план все остальное... Закалка молодежи и усиление военного духа, используя для этого все средства. Смертная казнь за измену стране и народу. Строжайшее авторитарное государственное руководство. Ликвидация раковой опухоли демократии!»{439}

Заявив о «необходимости» введения воинской повинности, Гитлер подчеркнул: «Государственное руководство должно позаботиться прежде всего о том, чтобы военнообязанные не были отравлены ядом пацифизма, марксизма, большевизма как до призыва на военную службу, так и после ее прохождения». Он назвал вермахт «важнейшей и самой социалистической организацией государства», дав понять тем, кто еще не уразумел суть национал-социалистской демагогии, какой смысл вкладывается гитлеровцами в термин «социализм». Пообещав генералам, что вооруженные силы и впредь останутся «неполитическими и надпартийными» в том смысле, что [133] «борьба внутри страны — не их дело, а функция нацистских организаций», рейхсканцлер заверил, что слияния армии с СА не предусматривается{440}.

В заключение фюрер отметил: «Самый опасный период — строительство вермахта. В это время выявится, имеет ли Франция государственных мужей; если да, она нам не предоставит этого времени, а обрушится на нас (по всей вероятности, вместе с восточными сателлитами)»{441}

Следовательно, уже на первом совещании с командованием рейхсвера Гитлер достаточно откровенно и доверительно изложил суть внешней, внутренней и военной политики фашистского режима. Он не скрывал и тех опасностей для страны в целом, которые таила в себе такая политика. Тем не менее генералы и офицеры не только не протестовали, а, не теряя времени, развернули бурную деятельность, причем вплоть до 1938 г. руководству рейхсвера была предоставлена возможность самостоятельно решать все практические вопросы военного строительства. Поэтому совершенно несостоятельными выглядят утверждения многих буржуазных историков, будто германские генералы вплоть до 1937 г. оставались в неведении относительно опасных планов Гитлера.

Выполняя изложенную перед командованием рейхсвера программу, Гитлер и стоявшие за ним реакционные империалистические силы развернули всестороннюю подготовку к агрессивной войне. Прежде всего нацистское руководство позаботилось об укреплении фашистского режима и создании внутриполитических условий для подготовки и развязывания такой войны.

В восьмитомном труде «История германского рабочего движения», созданном Институтом марксизма-ленинизма при ЦК СЕПГ, говорится: «Главная задача гитлеровской диктатуры состояла в том, чтобы в интересах германского монополистического капитала, юнкеров и милитаристов сломить силу немецкого рабочего класса и его союзников путем уничтожения его марксистско-ленинского авангарда — коммунистической партии, поработить рабочий класс, а также другие силы народа и сделать их пригодными для войны»{442}.

Сразу после переворота гитлеровцы развернули репрессии против Коммунистической партии. Приказом Геринга были запрещены собрания и демонстрации этой партии. 23 февраля 1933 г. полиция произвела налет на здание ЦК КПГ. Однако разгромить компартию было далеко не просто: она пользовалась огромным авторитетом и доверием значительной части немецкого населения. Чтобы развязать себе руки и перейти к открытому массовому террору, гитлеровцы решились на чудовищную провокацию — поджечь рейхстаг и обвинить в этом коммунистов.

В ночь на 28 февраля 1933 г. поджигатели собрались в доме председателя рейхстага Геринга. По подземному ходу они проникли в здание парламента и совершили свое черное дело. Вскоре было опубликовано правительственное сообщение, в котором виновниками поджога объявлялись коммунисты. Гитлер, прибыв к месту происшествия, в присутствии многочисленных журналистов воскликнул: «Это перст божий! Теперь никто не помешает нам уничтожить коммунистов железным кулаком!»{443} Нацистская печать изощрялась в нападках на коммунистов, утверждая, что «пожар должен был послужить сигналом для начала страшной всесокрушающей борьбы против немецкой нации, немецкой культуры и немецкой экономики»{444}. [134]

Действительно, было совершено злодейское, и притом далеко не последнее, нападение на немецкую нацию, человеческую культуру, цивилизацию, организованное гитлеровцами. Пламя над рейхстагом явилось первым вестником тех пожаров, которые вскоре запылали по всей Европе, отмечая путь немецко-фашистской агрессии.

Обстоятельства поджога рейхстага были документально раскрыты после войны на Нюрнбергском процессе, но западногерманские неофашисты во второй половине 60-х годов снова стали распространять гитлеровскую версию и даже пропагандировали ее по телевидению.

В связи с этим директор института истории Бернского университета В. Хофер заявил: «Приказ о поджоге поступил из высших сфер нацистской партии, и он был выполнен специальной командой сотрудников служб СС и СА»{445}. Раскрылись и новые детали преступления. В частности, установлено, что, когда спустя год после пожара возник конфликт между Гитлером и руководством фашистских штурмовых отрядов, последнее предприняло неудавшуюся попытку перебросить за границу сведения об организации поджога рейхстага. Это ускорило разгром руководства штурмовых отрядов и уничтожение участников провокации.

После поджога рейхстага антикоммунизм стал официальной, государственной доктриной германской империи. Организации КПГ, ее активисты подверглись чудовищному фашистскому террору. Гинденбург подписал заранее подготовленные чрезвычайные законы «О защите народа и государства», «Против измены германскому народу и изменнических действий», направленные на беспощадное подавление всякого сопротивления фашизму и реакции. Под предлогом «защиты от опасных для государства коммунистических насильственных акций» отменялось действие семи статей конституции, в которых были зафиксированы элементарные буржуазно-демократические права (свобода личности, свобода выражения мнения, свобода печати, союзов, собраний, сохранение тайны почтовой переписки, телефонных разговоров). Вводились обыски и аресты без ордеров, смертная казнь за разнообразные «преступления» политического характера{446}. В стране было объявлено чрезвычайное положение. Начались массовые облавы и аресты. В ночь на 28 февраля только в одном Берлине было арестовано 1500 человек, а по всей стране — более 10 тыс.{447}3 марта фашисты схватили руководителя Коммунистической партии Германии Э. Тельмана.

Многих руководящих деятелей КПГ нацистские палачи уничтожили при аресте или в концентрационных лагерях. Биографии и предсмертные письма части погибших активистов партии, заботливо собранные и опубликованные в ГДР, раскрывают их высокий моральный дух, верность своему народу и коммунистическим идеалам{448}. Партия была вынуждена переправить за границу членов ЦК КПГ — В. Пика, В. Ульбрихта, В. Флорина, Ф. Геккерта и других видных деятелей.

Предпринимая поход «за искоренение марксизма», против организованного рабочего движения, немецкие империалисты хотели получить возможность беспрепятственно проводить политику войны как внутри страны, так и за ее пределами. 5 марта 1933 г. состоялись выборы в рейхстаг. Несмотря на свирепый террор, Коммунистическая партия собрала 4 848 тыс. голосов 5, что свидетельствовало о доверии к ней широких слоев народа. Однако гитлеровцы не допустили коммунистов-депутатов в рейхстаг и, попирая все демократические законы, аннулировали их мандаты. [135] Коммунистическая партия Германии была официально запрещена, а не успевшие скрыться депутаты-коммунисты арестованы.

24 марта рейхстаг, перечеркнув веймарскую конституцию, предоставил правительству Гитлера чрезвычайные полномочия. В его руках фактически сосредоточилась вся законодательная и исполнительная власть. Представители буржуазных партий поддержали создание режима открытой террористической диктатуры. Например, 30 марта 1933 г. было опубликовано заявление фракции католической партии центра в кёльнском муниципалитете (лидер — К. Аденауэр). В нем говорилось: «Мы приветствуем уничтожение коммунизма и подавление марксизма, осуществленные ныне в таких масштабах, которые были невозможны в течение всего послевоенного периода»{449}. В начале августа 1934 г. после смерти Гинденбурга пост президента был упразднен, и Гитлер официально сконцентрировал в своих руках все управление страной. Депутатов в рейхстаг больше не избирали — их назначали фашистские главари{450}.

Придя к власти, нацисты поставили своей целью истребить передовую часть пролетариата. Рабочие и демократические организации были разгромлены. Террор фашистов прежде всего направлялся против коммунистов. Из 300 тыс. человек, состоявших в партии к началу 1933 г., 150 тыс. подверглись преследованиям, были брошены в тюрьмы и концентрационные лагеря, десятки тысяч членов партии убиты{451}. Террор был распространен и на социал-демократов, правые лидеры которых сыграли столь неблаговидную роль, фактически содействуя установлению фашистской диктатуры в Германии. Всего по стране было уничтожено 200 тыс. человек; около миллиона томились в заключении.

В начале мая 1933 г. гитлеровцы разогнали профсоюзы. Созданный ими так называемый «Немецкий трудовой фронт», включавший как рабочих, так и предпринимателей, должен был демонстрировать отсутствие в фашистском государстве классовых противоречий. Его задача состояла в том, чтобы полностью подчинить рабочих предпринимателям и закрепить их за предприятиями. По словам известного немецкого экономиста Ю. Кучинского, «в течение приблизительно ста дней у немецких рабочих были отняты и уничтожены все основные буржуазно-демократические права и свободы, которые они завоевали за сто лет тяжелых боев»{452}.

Расправа с коммунистами должна была, по мнению гитлеровцев, не только укрепить фашизм внутри страны, но и обеспечить сочувствие буржуазного Запада, поставить немецких империалистов во главе реакционных сил Европы. Консервативная печать демократических государств, пишет Г. Якобсен, выразила свое «почтительное понимание мероприятий по сплочению национального фронта в Германии, причем она подчеркивала прежде всего объявленные Гитлером защитные акции против большевизма»{453}.

Фашистская Германия постепенно превращалась в международную базу контрреволюции. В борьбе против революционного движения гестапо сотрудничало с полицией Австрии, Венгрии, Италии, Польши, Румынии, Чехословакии и других стран. В Вене была создана международная полицейская комиссия под председательством Гиммлера. На конференциях этой «политической полиции» присутствовали представители 50 капиталистических государств. Особенно тесные контакты гитлеровцы [136]установили с полицейскими организациями Чехословакии и Польши, которые передавали посольствам и консульствам, а иногда и непосредственно гестапо материалы о зарубежной деятельности германских антифашистов. Характерно, что польская полиция расправлялась и с теми немецкими антифашистами, которые предупреждали о готовившемся нападении Германии на Польшу{454}.

С 21 сентября по 23 декабря 1933 г. в Лейпциге проходил провокационный судебный процесс по делу о поджоге рейхстага. Организаторы пожара посадили на скамью подсудимых выдающегося деятеля международного коммунистического движения Г. Димитрова, в лице которого суд должен был обвинить компартию Германии, Коминтерн, Советский Союз. Лейпцигский процесс был призван дать гитлеровцам идеологическое оружие для антисоветской войны.

Против Г. Димитрова фашисты мобилизовали весь государственно-полицейский аппарат. Разыгрывая роль свидетелей, перед судом предстали полицейские, шпики, провокаторы. Выступили даже Геринг и Геббельс, которые рассчитывали решающим образом повлиять на ход судебного процесса. Но Димитров, сумевший превратить его в суд над фашизмом, опрокинул все планы нацистов. Мощная волна антифашистского движения во всем мире, мужественная и умелая защита Димитровым дела коммунизма, разоблачение им провокаторов и фашистского судилища — все это привело лейпцигский процесс к позорному провалу. Фашисты не смогли доказать причастность Димитрова к пожару. Признав фактически полную бездоказательность обвинения, суд вынужден был оправдать бесстрашного революционера. Фашизм потерпел крупное моральное и политическое поражение.

Лейпцигский процесс, кроме того, наглядно показал, что Коммунистическая партия Германии представляет собой большую силу и борется против гитлеровского режима. Ни одна буржуазная партия, а вместе с ними и социал-демократическая не пошли по пути решительного противодействия нацистам. Позорно вели себя их депутаты рейхстага. 17 мая 1933 г., когда Гитлер выступил с проникнутым жаждой военного реванша заявлением по внешнеполитическим вопросам, они проголосовали за резолюцию, в которой говорилось, что рейхстаг единодушно поддерживает имперское правительство Гитлера{455}.

Пассивность и даже угодничество лидеров социал-демократии не удовлетворили фашистов: их беспокоило наличие в партии рабочих. Вот почему вслед за коммунистической они запретили социал-демократическую и остальные (кроме национал-социалистской) политические партии. Все буржуазные партии поспешили заявить о самороспуске.

И только Коммунистическую партию Германии нацистам сломить не удалось. Несмотря на большие потери от фашистского террора, она и в глубоком подполье продолжала свою благородную борьбу за мир, демократию и социализм, своевременно выдвигая новые стратегические и тактические задачи. Величайшее мужество и самоотверженность проявили немецкие коммунисты, партия которых жила и действовала все годы фашистской диктатуры и второй мировой войны как подлинно пролетарская, верная марксизму-ленинизму. Надежды фашистского руководства на полное «единство нации» в войне за мировое господство немецких монополий оказались несостоятельными. В секретном циркуляре гестапо от 3 июня 1935 г. говорилось: «Находящаяся на нелегальном положении коммунистическая партия Германии не только не прекращает своей деятельности, но и продолжает ее в широких масштабах»{456} Такое признание [137] классового врага — свидетельство героизма немецких коммунистов.