Природа тоталитаризма

У историков и политологов пока не сложилось еди­ного мнения по поводу природы и сущности тоталита­ризма: это довольно сложный феномен, за кажущейся простотой которого крылись многообразие и опреде­ленная гибкость. Кроме того, в разных регионах и ти-

• Феномен— от греческого «являющееся» — в философ­ском смысле явление, в котором обнаруживается сущ кость чего-либо; редкое, необычное явление.

пах цивилизаций тоталитарные режимы существенно отличались друг от -друга, что также затрудняет еди­ную характеристику тоталитаризма. Тем не менее ряд отличительных признаков тоталитаризма уже вы­явлен.

Тоталитарные режимы всегда стремятся к полно­му господству над личностью и обществом в целом. На практике это означает жесткое централизованное регулирование экономики и политики, средств мас­совой информации, системы образования и культу­ры; сращивание государственной власти и какой-ли­бо одной партии (как правило, единственной в стра­не); господство одной жестко сформулированной идеологии; поглощение личности коллективом и полное подчинение личных интересов «обществен­ным» (фактически интересам государства); жесткий контроль над обществом с помощью разветвленного репрессивного аппарата; культ личности лидера («вождя»).

Впервые слово «тоталитарный» (всеобщий, пол­ный) применительно к политическому режиму стали использовать глава итальянских фашистов Б. Муссо­лини и их идеолог Д. Джентиле в середине 20-х гг. Определяя этим термином свою политику, Муссолини подчеркивал, что намерен обеспечить единство лич­ности, партии и государства во имя торжества выс­шей, национальной идеи. В лексиконе противников фашизма термин «тоталитарный» сразу же приобрел негативный смысл, стал синонимом слов «репрессив­ный», «антидемократический» и т. д.

Почему же и как возник тоталитаризм? Его появ­ление вряд ли можно объяснить тем, что какая-либо партия или политический лидер вдруг решили добить­ся абсолютной власти. Тоталитаризм — явление миро­вого масштаба, обусловленное конкретными истори­ческими условиями.

Важнейшей задачей всех обществ, вставших на путь тоталитаризма, было ускоренное экономическое развитие, завершение или переход к модернизации в сфере экономики. Это было, по сути дела, единым и да­же непременным признаком тоталитарных обществ. Италия и особенно Испания и Португалия в 20—30-е гг. оставались полумодернизированными странами и значительно отставали от передовых западноевропей­ских стран. Россия, Германия и Япония еще на рубеже XIX—XX вв. сумели войти в число наиболее сильных мировых держав, однако их развитие уже тогда отли­чалось неравномерностью и несбалансированностью, типичными для стран «молодого» капитализма. А вот их политические цели были весьма различны, а порой и полярно противоположны, как, например, в Герма­нии и СССР.

На формирование тоталитарных обществ оказали влияние не только внутренние, но и внешние факто­ры. Так, на экономике Германии тяжело сказались первая мировая война и весьма обременительные усло­вия Версальского договора. Россию потрясла револю­ция 1917г., затем на страну обрушилась кровопролит­ная Гражданская война, страшный урон экономике принесла и политика «военного коммунизма». Нельзя забывать и о тяжелейших последствиях мирового эко­номического кризиса 1929—1933 гг. (Великой депрес­сии), от которого пострадали практически все страны Запада, а в наибольшей степени — отстающие, отли­чавшиеся крайне низким уровнем жизни населения.

Как уже говорилось, решение основной задачи — быстрого восстановления и дальнейшей модернизации экономики — преследовало в разных странах и различ­ные политические цели. Например, Германия и Япо­ния стремились с помощью милитаризации экономики в кратчайшие сроки подготовиться к новой войне.

Специфическая ситуация сложилась в СССР, кото­рому предстояло завершить процесс модернизации, и в первую очередь провести индустриализацию хозяй­ства. Становление тоталитарного режима в стране проходило одновременно с началом социалистически! строительства, которое требовало кардинальной пере-' стройки социально-экономической, политической и культурной сфер цивилизации. А поскольку в 20-е гг. принципы формирования нового строя еще не были до конца определены, теории приходилось как бы на хо­ду «подстраиваться» под практику.

В результате на долю советского тоталитаризма выпало одновременное выполнение двух задач: пере­вод страны в разряд передовых индустриальных дер­жав и построение в ней социализма. Хотя некоторые ученые склонны отождествлять социализм и тоталита­ризм, строго говоря, это во многом разные феномены. Но конкретные обстоятельства сложились так, что в СССР в конце 20-х гг. была выбрана модель ускоренно­го тоталитарного перехода к социализму. Это было связано не только с необходимостью быстро решить целый комплекс сложных внутренних проблем, но и с заметно обострившейся международной обстанов­кой — зарождением фашизма, ростом угрозы новой «большой» войны и, наконец, жестким противосто­янием СССР и капиталистических держав.

Можно ли сказать, что для СССР и других стран то­талитаризм на определенном этапе был неизбежен и даже необходим? Теоретически альтернатива ему су­ществовала: органичное, равномерное развитие, иск­лючающее форсированные и чреватые риском «скач­ки». Конечно, это более долгий и медленный путь, зато, как показала история, он приносит более надеж­ные и основательные результаты, не требуя при этом от общества исключительных усилий, а нередко и тя­желых (в том числе и человеческих) жертв. Однако не только Германия и СССР, но и ряд других стран избра­ли для решения своих проблем именно тоталитаризм, и это свершившийся факт.

Исторический процесс слишком сложен и слиш­ком насыщен событиями, тесно связанными друг с другом незримой цепочкой причин и следствий, чтобы можно было полагаться на гипотетические «сценарии» развития, так и не осуществившиеся на практи­ке. Никто не в состоянии точно сказать (по сути дела, угадать), каким, например, было бы сегодня наше об­щество, если бы развивалось по иным схемам — ска­жем, по той, которую наметил В. И. Ленин в послед­ние годы жизни, или по модели, предлагавшейся Н. И. Бухариным. Впрочем, на предположения мы имеем право и, используя его, заметим, что в случае замедленного осуществления модернизации воен­но-промышленный потенциал СССР к 1941 г. мог бы оказаться иным, что скорее всего привело бы и к ино­му исходу войны с Германией.

Как же утверждались и функционировали тотали­тарные режимы, на какие силы* они при этом опира­лись? Факты убедительно говорят, что тоталитаризм, как правило, пользовался массовой, а на некоторых этапах даже практически всеобщей поддержкой насе­ления. В ряде стран переход к тоталитаризму совер­шался на основе демократических выборов, как, на­пример, в Италии и Германии. Это, конечно, не оз­начало, что на момент такого перехода в обществе царило полное единодушие. И итальянские, и немец­кие коммунисты, и социалисты в свое время резко воз­ражали против ввода фашистов в правительства и пар­ламенты. Однако партии Муссолини и Гитлера опира­лись на растущую поддержку масс.

Чем же объяснялась эта поддержка? Во-первых, тем, что партии и лидеры тоталитарного толка демаго­гически предлагали населению мобилизовать все силы для решения действительно актуальных проблем, важность которых в той или иной степени осознава­лась обществом. Во-вторых, расчеты тех, кто пролагал пути к тоталитаризму, строились на умелом использо­вании чувств и настроений толпы — как благород-

Демагогия— от греческого «управление народом» — преднамеренное искажение фактов, лживые обещания, лесть, используемые для достижения своих целей.

ных, так и низменных. В итоге подавляющее боль шинство населения тоталитарных государств (в том числе и в СССР) искренне ощущало себя жителями не­коего исключительного общества и создателями еще более замечательного «светлого будущего», ради кото­рого не страшно идти на любые жертвы. В СССР, на­пример, без этой веры вряд ли можно было осущест­вить столь мощный рывок вперед, позволивший стра­не одержать победу в Великой Отечественной войне и стать сверхдержавой.

В государствах фашистского толка (в особенности в Германии) всячески -поощрялись националистические и шовинистические настроения. Мечты о «Великой Германии», демагогическая игра на чувстве наци­ональной гордости, ущемленном поражением в первой мировой войне, разжигание антисемитизма — все это увеличивало поддержку фашистов массами, одновре­менно пробуждая в обществе самые темные варвар­ские инстинкты.

Эти тенденции проявились довольно рано. Не слу­чайно уже в 1923 г. русский философ Н. Бердяев, не по своей воле покинувший родину, писал: «Гуманизм новой истории изжит и во всех сферах культуры и общественной жизни переходит в свою противопо­ложность, приводит к отрицанию образа человека».

Отметим, что в преддверии своего прихода к власти итальянские и немецкие фашисты активно использо­вали растущее социальное недовольство масс. Они критиковали правительство за неспособность обеспе­чить выход из экономического кризиса, решить проб­лему безработицы и повысить жизненный уровень на­селения. При этом выдвигались и такие, например, лозунги: «Землю тем, кто ее обрабатывает».

Важно учитывать и то, что тоталитаризм утверж дался в государствах, где традиции демократии был слабы либо отсутствовали вообще, то есть там, где ело' жились прочные традиции сильной централизованно; власти, располагающей отработанными механизмами давления на общество. Вот почему тоталитаризм в принципе не мог восторжествовать в таких госу­дарствах, как Англия или США. Правда, в 30-е гг. го­сударство и там (в особенности в США) усилило конт­роль над экономикой, борясь с последствиями Вели­кой депрессии и стихией рынка. Однако в нетоталитарных странах процесс «огосударствления» имел определенные рамки и не перерос в систему, ос­новной принцип которой Муссолини сформулировал так: «Все в государстве и ничего вне государства».