Жизнь и деятельность

В исследовании истории науки несомненный интерес представля­ет поиск трудов, давших первоначальный импульс ее становлению и развитию. Занятие это не только увлекательное, но и непростое. Ведь довольно редко бывало так, чтобы в трудах ученых сразу была бы сформулирована общая концепция науки, употреблялась та тер­минология, которая будет использоваться впоследствии. Иногда то или иное произведение лишь в будущем приобретало особое значе­ние, а современниками отвергалось или даже высмеивалось. И тем меньше было претензий на открытие новой науки у самого автора. Ведь каждый пишет, повинуясь течению собственных мыслей.

Наверное, несправедливо было бы в истории науки пользовать­ся таким понятием, как «основоположник», ибо оно герметизирует культурное пространство, плотно закрывая «входную дверь». Более тщательный анализ может изменить представления о начале, ото­двинуть его в более давние времена, высветить значение других имен и идей. Но если место основателя уже занято, то что-либо изменить уже весьма трудно.

Поэтому, начиная историю культурологии, будем помнить эти предварительные рассуждения и не закроем «дверь» входящим, но лишь обозначим контур начала науки о культуре. Оно относится к периоду XVIII в., именуемого эпохой Просвещения.

Идеи веры в человека, в его разум, развиваемый просвещением и образованием, в возможность преодоления невежества и торжест­ва гуманности увлекали многих мыслителей в разных странах мира. Эти идеи получили широкое распространение во Франции — в про­изведениях Ш. Монтескье, К. Гельвеция, Вольтера, П. Гольбаха, Ж.-Ж. Руссо. В Германии их развивали Г. Лессинг, И. Кант, И. Гер-дер, в России — А. Н. Радищев, Н. И. Новиков, Я. П. Козельский, в Северной Америке — Б. Франклин, Т. Купер, Т. Пейн. Идеи про-

свещения «витали в воздухе», они наполняли духовную атмосферу, проникали в искусство и литературу, психологию и антропологию, педагогику и этнологию. Просветителей интересовали историческая эволюция человечества, взаимосвязь между эпохами, проблемы един­ства природы, общества и культуры. Но особые надежды возлага­лись на возможности совершенствования человека, развития в нем благородства, милосердия и гуманности. На этом общем духовном фоне возникает наука о культуре как философия истории человече­ства. Именно эти идеи отражены в творческом наследии немецкого ученого И. Г. Гердера (1744-1803).

Обратимся к биографии ученого и его взгля­дам на развитие культуры.

Иоганн Готфрид Гердер родился 25 августа 1744 г. в небольшом городке Морунгене в Вос­точной Пруссии в семье школьного учителя. После окончания гимназии поступил на бого­словский факультет Кенигсбергского универси­тета. Там он слушал лекции магистра филосо­фии Иммануила Канта, в архивах сохранились его аккуратные и обстоятельные конспекты. Кант оказал большое влияние на Гердера, хотя впоследствии Кант подвер­гал его сочинения критике, а их взгляды на философию и культуру не совпадали. Гердера привлекало в лекциях Канта не только богат­ство мыслей, но и приятная речь, сопровождаемая шутками и юмо­ром. Эти черты вносят новые штрихи в портрет великого мыслите­ля, обычно изображаемого педантом, по прогулкам которого кениг-сбержцы сверяли часы. Немалое влияние на мировоззрение Гердера оказал немецкий философ И. Г. Гаман, известный под псевдонимом «Северный Маг». Он настаивал на преимуществах веры и интуиции перед разумом, тем самым способствуя расширению познания.

После Кенигсберга Гердер переезжает в Ригу, сочетая деятель­ность священника с педагогической работой и литературными заня­тиями. Спустя пять лет он отправляется в Париж, где знакомится с идеями Монтескье, Даламбера и Дидро. Затем он возвращается в Германию, создает трактат «О происхождении языка», получает пре­мию Берлинской академии наук. В эти годы происходит его знаком­ство с Гете, который очень высоко оценивает философские идеи Гер-Дера, откликается на движение «Бури и натиска», столь популярного в Германии. Гердер занимает должность генерал-суперинтенданта и первого проповедника в Веймаре. Совместно они издают сборник

«О немецком характере и искусстве». Вскоре вокруг Гете и Гердера складывается кружок вольнодумцев.

С 1784 по 1791 г. Гердер издает свой основной труд по культуро­логии — «Идеи к философии истории человечества», принесший ему всемирную известность. В Германии опубликовано полное собрание сочинений Гердера в 45 томах. В России читателями Гердера были Н. М. Карамзин, А. Н. Радищев, Г. Р. Державин, В. А. Жуковский. В «Арабесках» Н. В. Гоголь назвал его величайшим зодчим мировой истории. В романе Л. Н. Толстого «Война и мир» Пьер Безухов в бе­седе с Андреем Болконским излагает идеи Гердера о беспредельном совершенствовании человека. Творчеству Гердера посвящали свои исследования российские ученые В. Ф. Асмус, В. М. Жирмунский, А. В. Гулыга. Его имя вошло в энциклопедии, учебники по истории философии.

Но отношение к Гердеру и при жизни, и в последующие годы не было однозначным. Многие относились к нему скептически, корили за эмпиризм, эмоциональность, непрочность теоретических постро­ений, описательность, чрезмерную приближенность к реальности.

В русских переводах «Идеи» частично издавались в 1829 и в 1959 гг. Наиболее полное издание вышло в 1977 г. в серии «Памятники исто­рической мысли».

Умер Гердер 18 декабря 1803 г. в Веймаре.

Гуманизм, милосердие, религия

Теперь обратимся к более подробному описанию культурологической концепции Гердера, изложенной в труде «Идеи к философии исто­рии человечества». Это произведение состоит из 4 частей и 20 книг. Гердер ставит задачу проследить историческую судьбу человечест­ва как части Вселенной, понять смысл его существования на Земле. Философия истории человеческого рода должна начаться «с небес», поскольку Дом наш — Земля, которая не сама по себе наделена спо­собностью создавать и сохранять органические существа, а получает их от сил, пронизывающих нашу Вселенную. Поэтому и Землю нель­зя рассматривать отдельно, а лишь в хоре миров, куда она помеще­на. Незримые, вечные узы привязывают ее к Солнцу, от которого на Земле — свет, тепло, жизнь и цветение. Таково начало культурологи­ческой концепции Гердера. Он не противопоставляет культуру и при­роду, но видит их единство и взаимозависимость.

Этот космологический подход был близок идеям Канта, изложен­ным во «Всеобщей естественной истории и теории неба» в 1755 г.,

и впоследствии нашел подтверждение и развитие в концепциях рус­ских космистов В. И. Вернадского, А. Л. Чижевского, К. Э. Циолков­ского, Н. Ф. Федорова. Гердер допускает возможность существо­вания Сестер Земли, населенных, возможно, куда более совершен­ными существами, но на Земле живут те, кто может жить на ней, и этого довольно. Все наши чувства созданы этим строением Земли, соответственно действуют и все душевные силы. «Мироздание стро­ем своим во веки веков бережет внутреннее мое существо, внутрен­нюю жизнь»¹.

Наши мысли, силы и способности коренятся в строении нашей Земли, мы должны пользоваться созидательными силами Природы. Но при этом в далеком будущем, пишет Гердер, мы сможем путеше­ствовать не по одной звезде, общаться со всеми достигшими зрело­сти живыми творенийми многочисленных братских миров, и тогда откроется небывалая перспектива — идти вместе по пути добра и красоты, сообщая друг другу свои чувства и жизненный опыт. А пока мы должны помнить, что наш рассудок — земной и он постепенно сложился на основе чувственных впечатлений от нашего земного окру­жения. Если Вселенную можно сравнить с радугой, то в этой цветной палитре красок Земля — лишь один цвет в гармонии звезд.

Человек — это микрокосм, он сын всех стихий и веществ, послед­нее любимое дитя, рожденное в лоне природы. В природе соверша­лись различные катаклизмы — наводнения, извержения, и древней­шая письменная и устная традиция народов сохранила воспомина­ния в своей культуре об этих потрясениях и бедствиях. Но из всех катастроф Земля выходила обновленной, словно феникс, восставая из пепла. Среди всех существ Человек — самое восприимчивое, вся Земля создана для него, он — для всей Земли. Он может приспосо­биться и жить на Земле в самых различных условиях. Это происхо­дит потому, что его главной собственностью является Земля. Так же как сила тяжести обеспечивает нам устойчивость, так и жизненная привычка дает постоянство. И перелетные птицы гнездятся там, где родились, и самое неблагодарное и суровое отечество обладает при­тягательной силой для племени людского, привыкшего к своей стра­не. Итак, если мы спросим: «Где отечество людей?», то повсюду нам ответ: «Здесь!» Везде, где могут жить люди, они и живут, а жить они могут почти повсюду. От Природы зависит и длительность челове­ческой жизни, и мера наших сил, и смена возрастов, и перемены за­нятий и мыслей. Земля — это сцена, на которой разворачиваются

Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1977. С. 15.

человеческие История и Культура. Человек должен научиться поль­зоваться Домом, в котором он живет, с благоговением относиться к Природе.

Человеческая жизнь разделяет судьбу флоры. Человек рождается из семени, нуждается в теплой материнской оболочке, растет, цветет, отцветает, умирает. Человек не только подобен растению, но и нуж­дается в нем. Пища, целебные средства, одежда, жилище, посуда и многое другое тесно связаны с растительным миром.

История человечества будет неполной, если ее рассматривать вне связи с миром животных. История культуры наполнена различными сюжетами приручения животных, близости с ними, использования для своей жизни.

*?••■•■.....................■.....................■•■.........^д.....................................

Человек является высшим творением, он замкнул цепь земных созда­ний. Он — первый «вольноотпущенник», наделенный разумом, гуман­ным духом и особым образом жизни. Призвание человека заключается в том, чтобы учиться всему.

В зависимости от этого разум человека может быть скуден или изобилен, здрав или болезнен, уродлив или прекрасен. Его высокое предназначение — развивать свой разум, действующую в нем «бого­подобную силу». Результат всего земного творения, по мнению Гер-дера, — и есть это подобие Богу: «Бог уже не мог подняться выше, действуя на этой жизненной сцене, но он и не остановился прежде, чем поднялся до высшей точки»'. (Заметим, что в русской культу­рологии XIX-XX вв. эти идеи «богоподобия» человека развивались В. Соловьевым, Н. Бердяевым.)

На Земле человек не может перейти ни в какой иной органиче­ский строй, но в его существовании обнаруживается противоречие. Как животное он служит Земле и привязан к ней как к своему родно­му жилищу. Но человек заключает в себе семена бессмертия и пото­му «должен расти в другом саду»². Он одновременно представляет два мира, и отсюда явная двойственность его существа. В нем за­ложена лишь способность человечности, но ее нужно воспитывать усердием и трудами. Животное в человеке всю жизнь жаждет управ­лять им, тянет его к земле и только дух возносит его, но этот венец трудно завоевать. Потому человек представляет собой «среднюю по­роду», переход от одной стихии к другой. Удержаться в равнове­сии — немалый труд, и именно эта цель возложена на культуру.

¹ Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. С. 103.

² Там же. С. 135.

Исследовать дух гуманности — вот подлинная задача человеческой фи­лософии, она являет себя и в общении людей, и в государственных делах, и в науках, и в искусствах¹.

Благородные обязанности человека состоят в сохранении жизни и участии в жизни других, в общении с ними. И первая черта чело­вечности — миролюбие. Природа наделила человека способностью переноситься в чувствах во всякое живое существо, переживать вме­сте с ним радости и тревоги. Участливость, сочувствие — необходи­мые черты гуманности, которые проявляются в дружеском общении, любви, семейных отношениях. Но при этом важно опираться на пра­вило справедливости и истины. Без соблюдения справедливости, без правды немыслимы ни разум, ни человечность.

Высшая гуманность проявляется в религии, в ней заключен са­мый возвышенный дух человечности. Все народы, на какой бы ста­дии культуры они ни находились, веровали в более могущественные силы, нежели они сами. Религия — это упражнение сердца в нравст­венном совершенствовании.

Религия — наставница человечества, подающая людям совет, утешающая их в темной жизни с ее опасными лабиринтами. Все пороки и все чаяния нашего рода человеческого религия слила в веру и венок бессмертия сви­ла для человечности².

Цель нашего земного существования — в воспитании гуманности. Все нужно воспитывать, способность должна стать разумом, тонкие чувства — искусством, влечения — благородной свободой и красо­той, побудительные силы — человеколюбием.

Но приходится признать, отмечает Гердер, что лишь у немногих богоподобный дух гуманности становится подлинным стремлением всей жизни. Разум целых народов пленен их звериным духом, исти­ну ищут на самых нелепых путях, красота и прямодушие подверже­ны порче от гнусности и небрежения. Достижима ли гуманность? Или творец ошибся, направив человека к этой цели? Богоподобная гуманность — это бутон, скрывающий внутри себя истинный облик человечества. Но пока человек лишь в начале пути, ибо, усваивая дух гуманности, он вместе с семенами добродетели наследует и дурные нравы; жизненный путь благородных людей нередко менее привле­кателен для подражания, чем путь преступников.

Гуманность — надежда на подлинность человеческого существо­вания, цель истории человечества, его высшее предназначение:

¹ Там же. С. 111.

² Там же. С. 112-114.

И человек — пока только человекоподобный — станет человеком, и рас­цветет бутон гуманности, застывающий от холода и засыхающий от зноя, он расцветет и явит подлинный облик человека, его настоящую, его пол­ную красоту¹.

В каких бы условиях ни существовал человек, в каком бы общест­ве ни жил, в уме его всегда была только гуманность, и возделывать он мог лишь дух гуманности. Ради этой цели объединяются мужчина и женщина, ради этого природа установила возрасты, чтобы детство длилось дольше и путем воспитания человек усваивал дух гуманно­сти. Ради этой цели учреждены все возможные образы жизни, все виды человеческого общества. Человек учился находить средства пропитания, строить жилища, изготовлять одежду и превращать ее в украшение для своего тела, вести домашнее хозяйство.

Он придумал много разнообразных законов и форм правления, цель у которых одна: каждый человек свободно, ни с чьей стороны не встречая вражды, должен упражнять свои силы, чтобы обрести более, прекрасную и свободную жизнь. Для этого была обеспечена сохран­ность собственности, и труд, искусство, торговля, сношения между людьми были облегчены, назначены кары за преступления и награды лучшим гражданам, установлено много различных обычаев для каж­дого сословия, для общественной и домашней жизни, включая и ре­лигию. Но для этих же целей велись войны, заключались договоры, возникали различные союзы, обеспечивающие гостеприимство и об­легчающие торговлю, чтобы за пределами своего отечества человек встречал бережное обращение и принимался по заслугам. Итак, все хорошее делалось в истории ради гуманности, а все нелепое, порочное и омерзительное, что тоже появлялось в истории, было преступлени­ем против духа гуманности. В этом смысле вся история предстает как соперничество, соревнование народов, спорящих о прекрасней­шем венце гуманности и человеческого достоинства.

В истории человечества народы-созидатели оставляют о себе более прочную и добрую память, нежели народы-разрушители. Рассмотрев Землю как местожительство человеческого рода, Гердер переходит к описанию природных условий жизни различных народов. Он ис­следует особенности обитания народов вблизи Северного полюса и на горных хребтах Азии, на островах теплых морей, в Африке, Ин­дии, на берегах Каспия, Средиземного и Черного морей, в Америке.

С удивительной наблюдательностью и добрым взглядом Гердер создает живые картины, эскизы народностей и различных племен,

¹ Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. С. 242.

закладывая «основы естествоведения и физиогномики человечест­ва». Он призывает исследователей продолжить этот труд и создать в будущем антропологическую карту Земли.

Гердер отмечает, что, несмотря на многообразие народов, везде обнаруживается единство: «...весь человеческий род на Земле — это только одна и та же порода людей»¹.

Все люди обладают разумом, испытывают чувства, передают по­колениям культуру, наследуют образ жизни. Но у каждого народа своя история, своя судьба, своя культура. Гердер пишет о народах Китая и Японии, Тибета и Индостана, Вавилона и Ассирии, Египта и Греции. Его интересует жизнь и национальный характер многих на­родов Европы.

Особую главу он посвящает славянам. Гердер с большой симпа­тией пишет о славянских народах. Он отмечает их миролюбивый ха­рактер, милосердие, гостеприимство до расточительства, послушание и покорность, любовь к свободе. Везде, где они поселялись, земля становилась обработанной и цветущей, их спокойное, бесшумное су­ществование было благодатным. Они занимались земледелием, раз­водили скот и выращивали хлеб, знали многие домашние ремесла и повсюду открывали полезную торговлю изделиями своей страны, произведениями своего искусства, умели плавить металл, изливать его в формы, варить соль, изготовлять полотно и, как того требовал их характер, не расставались с веселой музыкой. На Днепре они по­строили Киев, на Волхове — Новгород, и оба эти города вскоре стали цветущими торговыми центрами. Но история славянских народов не была безмятежной. Они подвергались нападениям и много натерпе­лись от различных нашествий. Это изменило их характер, внеся чер­ты коварства и жестокой лености раба. Однако, пишет Гердер, коле­со истории движется, и в будущем славянские народы

пробудятся, наконец, от своего долгого тяжелого сна, сбросят с себя цепи рабства, станут возделывать принадлежащие им прекрасные области зем­ли — от Адриатического моря до Карпат и от Дона до Мульды и отпразд­нуют на них свои древние торжества спокойного трудолюбия и торговли².

Гердер призывает ученых описать исчезающие остатки обычаев, песен и сказаний славян, чтобы была создана целостная история это­го племени, чего настоятельно требует общая картина истории чело­вечества.

¹ Там же. С. 171.

² Там же. С. 471.

-

Уделяя особое внимание связи человека с природой, Гердер под­черкивает, что человек становится таковым лишь благодаря воспи­танию. Человек — это искусно построенная машина, наделенная гене­тической предрасположенностью и полнотой жизни. Но даже самому способному человеку надо научиться играть. Все человеческое свя­зано с обстоятельствами его жизни, родителями, учителями, друзья­ми, с народами и с целой цепью всего рода.

**• Воспитание опирается на традицию и органические силы, ибо человек должен быть способен к восприятию. Этот процесс созидания челове­ка можно назвать культурой, или возделыванием, а можно вспомнить образ света и назвать просвешением. .

••................I'Mt.....I..........II.................Ml.............I.............■•■II.I.Kl/

Различие между народами просвещенными и непросвещенными, культурными и некультурными — не качественное, а только коли­чественное, заключает Гердер. Если человек живет среди людей, он уже не может отрешиться от культуры. Она придает ему форму, ве­дет к совершенству или уродует.

Какова культура, насколько податлив материал, от этого зависит, каким станет человек, какой облик примет он¹.

История человечества напоминает лабиринт, в котором на пути встречаются ложные ходы и тупики, пороки и заблуждения, и только едва заметные следы ведут к скрытой в глубине цели. «Но что это за цель?» — спрашивает Гердер. Счастье и человечность, какие возмож­ны на этом месте, в этой степени, в этом звене цепи, охватывающем весь человеческий род, — таков его ответ. Достичь счастья и гуман­ности достаточно сложно, ибо на этом пути человека подстерегают немалые трудности.

Но гений человечности вечно обновляет свой облик, вечно рас­цветает и вновь возрождается в народах, поколениях, племенах. Гер­дер справедливо возражает против понятия счастья как «конечной цели огромных человеческих общежитий». Такая цель практически недостижима.

Счастье — это внутреннее состояние самого человека, его мера за­ключена в груди каждого существа. Здоровье и благополучие всех душевных и телесных сил, радость жизни и доброжелательность к себе и другим определяют необходимые предпосылки человеческого счастья. Таково предназначение человека. Поэтому крайне неразум­ным было бы считать, что человек создан ради бесконечного умно-

¹ Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. С. 224.

жения своих знаний или чувств, или богатств, или труда, или для бесконечного расширения своего влияния. Еще более чудовищным кажется Гердеру утверждение, будто человек создан для государства, что государство — конечная цель человеческого рода, что все поколе­ния людей существуют только ради последнего поколения, которое воссядет на престоле посреди разбитого счастья всех предшеству­ющих родов.

Мы счастливы лишь благодаря естественным отношениям, заботе о семье, близких, друзьях, ибо мы любим других как часть себя.

Просвещение и воспитание

Особое значение придает Гердер языку как средству воспитания лю­дей. Именно язык превратил человека в человека, сдержал, как дам­ба, чудовищный поток аффектов, поставил им разумные памятники в словах. Благодаря языку люди объединились, установили правила жизни и законы, стали передавать из поколения в поколение умения и навыки. Язык — это печать нашего разума. Но языки разных наро­дов различаются между собой не только строением речи, но и физио­гномическим образом. У некоторых народов существуют различия в языке мужчин и женщин, особый язык есть у сословий, по-разному выражаются чувства. Гердер предлагает создать всеобщую физио­гномическую характеристику народов по языкам на основе лингви­стических трудов, записок путешественников и других наблюдений. Итогом такого труда может стать архитектоника человеческих по­нятий, наилучшая логика и метафизика здравого рассудка. Сопо­ставление различных культурных языков, пережитых ими катастроф воспроизводит переменчивую картину поступательного движения человеческого духа, влияния народов друг на друга.

Но если язык служит средством общения и воспитания человечно­сти, то письменность — способ развития учености, образованности.

Приобщение к письменности увековечило мысли, придало опре­деленность духу и речи, хотя при этом наложило искусные путы, свя­зав рассудок с буквой, когда мысли умолкают, погребенные в мерт­вых буквах письма. Вместе со знаками письма угасали постепенно живые акценты, живая речь, сокращалось число диалектов, наречий разных народов и племен. Но именно письменная традиция скрепи­ла человеческий род, усилила возможности памяти и наследования культуры. Тот, кто изобрел письменность, связав быстротечный дух не только узами слова, но и узами буквы, «был словно богом среди

людей»¹, — заключает Гердер. Язык и письмо дали импульс для разви­тия паук и искусств, форм правления, законов и предписаний. Исто­рия изобретений и история искусств свидетельствуют о том, что благодаря языку стало возможным «бракосочетание Идеи и Языка»².

Разум, человечность и религия — три Грации, которым служит воспитание. Традиция, передаваемая поколениями, — мать языка и начатков культуры, религии и священных ритуалов. Культура и нау­ка первоначально были просто особой религиозной традицией. На языке религии совершаются ритуалы, в нем отразилась память о древ­них временах, мерцающий свет знаний. Число и счет дней, знание тайн и искусство предсказания, медицина и умиротворение усоп­ших, письменность и искусство, история и этика, государственное устройство и семейные обычаи идут из глубины религиозной тради­ции. Всеобщая вера людей в жизнь души после смерти — это пира-дпвда религии, присущая всем народам, именно в ней заключены пер­вые семена культуры.

История человечества убеждает в том, что дорога культуры от­нюдь не прямая, она изобилует поворотами, углами, обрывами и уступами; человеческие страсти превращают течение культуры в во­допад. Злоумышленные преступления, кровавые войны, деспотизм и рабство, унижение достоинства человека, заблуждения и ошибки по­стоянно расшатывали культуру. Но она обладает запасом прочности, и под каким бы углом ни поворачивал поток, он не уйдет в песок, не истощится и не исчезнет на своем пути. Таково поступательное дви­жение культуры народов и всего человечества.

Подобно законам природы, существуют и законы истории, на­рушение которых жестокой карой обрушивается на человека, и он горько расплачивается за свою вину. Сам человек вынужден старать­ся исправить положение вещей или же исчезнет внутренняя опора его существования. За всякой ошибкой следовало возмездие, а ле­ность, глупость, злость, неразумие и несправедливость сами наказы­вали себя. Детям приходилось расплачиваться за грехи родителей, народам — за неразумие своих вождей, потомству — за леность своих предков. Не умея, а иной раз не желая исправить зло, люди столетия­ми страдали от него. Государства и их правители не так скоро рас­плачиваются за все содеянные злодеяния, а страдает отдельный че­ловек, погружаясь в бездну нищеты и подавленности.

¹ Гердер И. Г. Идеи к философииистории человечества. С. 240.

² Там же. С. 242.

Несмотря на все повороты, культура человечества Провидением наделена мудростью и гуманностью. В их осуществлении — закон истории человечества.

Во всей мировой истории нет ничего более радостного, чем вид доброго и разумного человека, который остается таким во всех своих творениях, несмотря на перемены судьбы.

** Все люди должны учиться разуму и справедливости, поддерживая дух гуманности, соблюдая соразмерность сил, на гармонии которых поко­ится все наше мироздание. .

Роду человеческому, по словам Гердера, суждено пройти через несколько ступеней культуры и претерпеть различные перемены, но прочное благосостояние людей основано исключительно на разуме и справедливости. Даже если вывести культуру из присущего ей со­стояния истины, блага и красоты, то побуждаемая внутренними си­лами, совершая колебания, она вновь вернется к гармонии, ибо вне этого она лишена устойчивости и постоянства.

Таковы общие контуры культурологической концепции Гердера. Она проникнута идеями гуманизма и просвещения, исторического оптимизма и равноценности культур всех народов. Многие его мыс­ли удивительно современны, несмотря на то что они были высказа­ны почти 200 лет назад. Изучение теоретического наследия Гердера еще ждет своих исследователей. Многие его предложения о создании истории культуры человечества всех времен и народов необычайно заманчивы, но до сих пор не существует такой энциклопедии куль­туры. Возможно, эта идея будет интересной для нового поколения ученых.

Глава 2