МЕЖДУ РОДИТЕЛЯМИ И ДЕТЬМИ

Главная функция семьи — забота отца и матери о своих детях. Семья су­ществует в основном ради детей, считали в древности. О приоритете в тра­диционной семье отношений «родители —дети» свидетельствует множество фактов, в том числе отмеченный у многих народов обычай: бесплодие жены — достаточная причина для развода. В японской семье, сохранившей в наибольшей мере ценности традиционного общества, первостепенное зна­чение имеют не супружеские отношения, а отношения между родителями и детьми. Однако постепенно на равных с детско-родительскими отноше­ниями начинают играть супружеские. Еще в античности женщина освобож­дается от своей главной функции воспроизводить потомство и превраща­ется в объект эстетического наслаждения. Средневековье, создавшее образ прекрасной дамы, куртуазную лирику и рыцарский роман, развило линию гуманизации образа женщины. Восхваление супружеских отношений про­должалось с еще большей силой в Новое время и в современную эпоху. Реп­родуктивные функции уступили пальму первенства сексуальным отноше­ниям. Современные мужчины оставляют женщину не потому, что она не­способна к деторождению, а потому что у нее появился незапланированный ребенок. Женщина привлекает мужчину не способностями к деторожде­нию, а своей красотой, сексапильностью, обаятельностью. Таким образом.

в мировой истории роль родительских отношений ослаоевала, а супруже­ских укреплялась (рис. 17).

Важными составляющими семейного воспитания выступают два факто­ра: эмоциональный тон взаимоотношений в семье и господствующий тип контроля (дисциплины).

Эмоциональный тонотношений между родителями и детьми психологи представляют в виде шкалы, на одном полюсе которой стоят максимально

близкие, доброжелательные отноше­ния (родительская любовь), а на дру­гом — холодные и враждебные. В пер­вом случае основными средствами воспитания выступают внимание и поощрение, во втором — строгость и наказание. В многочисленных иссле­дованиях уже доказано преимущество первого подхода. Ребенок, лишенный очевидных доказательств родитель­ской любви, с меньшей вероятностью будет строить дружественные отноше­ния с другими людьми. Более того, у него может не сформироваться устойчивого и положительного образа «Я». Сравнительный анализ подростков и взрослых, страдающих, хотя и в раз­ной степени, психофизиологическими и психосоматическими нарушени­ями (невротическими расстройствами, трудностями в общении, умствен­ной деятельности или учебе), показывает, что они чаще наблюдаются у тех, кому в детстве недоставало родительского внимания и тепла. Недоброже­лательность со стороны родителей вызывает взаимную враждебность у де­тей. Она может проявляться как явно, по отношению к самим родителям, так и скрытно. Безотчетная, немотивированная жестокость, проявляемая некоторыми под­ростками по отношению к посторонним людям, не сделавшим им ничего плохого, нередко оказывается следствием детских переживаний. Если бессильная агрессия направляется внутрь, она разрушает само­го человека, резко снижает его самооценку и самоуважение, развивая чувство вины, тревогу и стресс.

Способы родительского контролятакже можно представить в виде шкалы, на одном полюсе которой высокая активность, само­стоятельность и инициатива ребенка, а на другом — пассивность, зависимость, слепое послушание (рис. 18). За этим кроется не только механизм распределения власти в семье, но и разное направление внутрисемейной коммуникации: в одних случаях она направлена преимущественно или исключительно от родите­лей к ребенку, в других — от ребенка к родителям.

За противоположными полюсами шкалы скрываются самые разные, по­рой неожиданные, а временами и трагические обстоятельства. Так оно и есть, поскольку за этими типами отношений стоит не только распределе­ние власти, но и разное направление внутрисемейной коммуникации: в одних случаях она направлена преимущественно или исключительно от родителей к ребенку, в других — от ребенка к родителям.

Власть в семьеможет целиком концентрироваться в руках одного или обоих родителей, а может равномерно распределяться между всеми члена­ми семьи. В таких случаях говорят о делегированииправ и полномочий вниз по возрастной пирамиде. Это явление напоминает делегирование служеб­ной власти вниз по социальной иерархии. Привлекая ребенка к участию в принятии семейных решений, наделяя его известным кругом полномочий и ответственности, родители с большей вероятностью сформируют в своем чаде самостоятельную и независимую личность.

Разумеется, объем делегируемых прав различается в зависимости от воз­раста ребенка, его психологической и социальной готовности взять на себя дополнительные хлопоты, типа принимаемых решений. В одних вопросах старшеклассники имеют почти полную самостоятельность, в других, напри­мер финансовых, право решать остается за родителями. Кроме того, роди­тели не всегда практикуют один и тот же стиль дисциплины: отцы, как пра­вило, воспринимаются юношами и на самом деле бывают более жесткими и авторитарными, чем матери, так что общий семейный стиль в известной мере принимает компромиссный характер. Отец и мать могут взаимно до­полнять, а могут и подрывать влияние друг друга.

Наилучшие взаимоотношения старшеклассников с родителями склады­ваются чаще всего тогда, когда родители придерживаются демократического стиля воспитания. Этот стиль в наибольшей степени способствует воспи­танию самостоятельности, активности, инициативы и ответственности. Поведение ребенка не директируется, не управляется, а гибко направляет­ся в желаемое русло. Родители, подобно мудрому менеджеру, создают пол­ную иллюзию того, что ребенок сам пожелал сделать это, принять такое ре­шение, совершить данный поступок.

Подобная ситуация достигается при соблюдении следующих правил:

• родитель всегда объясняет мотивы своих требований и поощряет их обсуждение подростком;

• власть используется лишь в меру необходимости;

• в ребенке ценится как послушание, так и независимость;

• родитель устанавливает правила и твердо проводит их в жизнь, но не считает себя непогрешимым;

• он прислушивается к мнению ребенка, но не исходит только из его желаний.

Демократический стиль воспитания занимает золотую середину между двумя крайностями — авторитарным и попустительским стилями.

Крайности всегда нехороши: авторитарный стиль воспитывает зависи­мость и покорность, попустительский — заносчивость и нетерпимость. Ав­торитарный стиль вызывает у детей отчуждение к родителям, чувство сво­ей незначимости, нежеланности. Родительские требования, если они пока­жутся необоснованными, вызывают либо протест и агрессию, либо апатию и пассивность. Перебор в сторону покорности вызывает у подростка ощу-

щение, что родителям нет до него дела. Равнодушные и авторитарные ро­дители рискуют не быть предметом подражания, обожания и уважения со стороны своих чад. Они не являются для них образцом лидерства, а значит, и сами дети могут не стать лидерами в подростковой среде. Примеры ли­дерства, и не обязательно положительного, дети находят в дворовой среде. Ослабление родительского начала, как и его гипертрофирование, чревато неудачным становлением личности ребенка. Очень плохо, когда ему не хва­тает родительской любви. Но есть вполне достоверные психологические данные о том, что избыток эмоционального тепла тоже вреден как для маль­чиков, так и для девочек. Он затрудняет формирование у них внутренней анатомии и порождает устойчивую потребность в опеке и зависимости как черту характера. Слишком уютное родительское гнездо не стимулирует вы­росшего птенца к самостоятельному полету в полном опасностей и проти­воречий взрослом мире.

В отличие от некоторых других стран российский стиль семейного вос­питания является более авторитарным и жестким. При анонимном анкети­ровании детей разного возраста из 15 городов страны выяснилось, что 60% родителей используют физичес­кие наказания; среди них 85% — это жестокая порка, 9% — стояние в углу (иногда на коленях на горохе, соли или кирпичах), 5% — удары по голове и лицу.

Другая особенность национального стиля воспитания — чрезмерная изба­лованность детей, во всяком случае в советский период. Добиваясь расши­рения своих прав, старшеклассники нередко предъявляют к родителям за­вышенные требования, в том числе и материальные. В обеспеченных семьях дети чаще всего не знают источников, размеров и способов пополнения семейного бюджета, не заботятся о его со­хранении, экономии средств. Почти ⁹/_ш опрошенных Л.Н. Жилиной и Н.Т Фроловой в 1969 г. московских девяти- и десятиклассников надеялись, что их желания иметь определенные вещи осуществятся, причем ²/₃ были уве­рены, что осуществить это желание — дело родителей («купят родители»). Же­лание приобрести ту или иную вещь совпадало с планами родителей только в 10% случаев. На первом плане у родителей находились более насущные по­купки, тем не менее дети высказывали уверенность в том, что их желаниям будет отдано предпочтение.

Став взрослыми, люди часто воспроизводят то, что с ними самими про­делывали родители, даже если они помнят, как трудно им приходилось. Жестокое обращение повзрослевших детей с постаревшими родителями — это чаще всего расплата за неправильное воспитание. Родители, которые жалуются на невнимание или даже жестокость своих взрослых чад, долж­ны на самом деле жаловаться на самих себя как неудачных агентов соци­ализации.

Социологи вам обязательно укажут на то, что семейный авторитаризм часто является слепком общественного. Когда в обществе — в учреждени­ях, на предприятии и в государстве — преобладают авторитарные отноше­ния, то нет ничего удивительного в том, что они моментально продуциру­ются на семейный уровень. А если добавить сюда отсутствие в обществе де­мократических традиций воспитания, невысокий, а может быть и просто недопустимо низкий, уровень педагогической культуры населения, то ста­новится понятным, что в жестоком обращении с пожилыми родителями ви­новата не только семья, но и общество в целом.

Надавить, заставить, унизить, приказать — самый легкий и доступный способ для взрослого погасить конфликт с ребенком. Ребенок не способен

силой ответить на силу. Возмущение и обида, не прорываясь наружу, накап­ливаются в затаенных уголках ребен­ка. Наступит момент, когда повзрос­левшее чадо спросит взрослых за все. Сравнявшись в статусе, ребенок нач­нет покрикивать на родителей, игно­рировать их просьбы, вымещать на них свои обиды — те, что им принесе­ны извне, и те, что накопились с дет­ства. Двойной удар выдерживают да­леко не все родители. Парадокс соци­ализации, или назовите его бумерангом воспитания, гласит: то недоброе, что ты посеял в ребенке, обернется с года­ми с удвоенной силой.

Избежать его очень трудно, а для многих практически невозможно. Надо быть реалистами. Дело в том, что фундамент личностных качеств заклады­вается в самом раннем возрасте, когда родители, применяя те или иные тех­нологии воспитания, экспериментируя и ошибаясь, не получают ответной реакции. У малыша вы не можете спросить: ну как тебе нравятся мои мето­ды воспитания, каков их эффект, помогают или вредят они тебе? Итак, как мы уже отмечали, самое активное воспитание, максимум родительского влияния выпадает на самый пассивный период взросления. Корректировать свои методы воспитания, не имея обратной реакции, так же трудно, как лечить ребенка, не умеющего говорить. Он даже не скажет, что именно у него болит.

Так называемый переходный период — это уже следствие примененных раньше технологий. Это время сбора урожая, когда радикально изменить что-либо в ребенке уже невозможно. Трудные подростки вырастают из пе­дагогически запущенных (а может быть, просто упущенных) детишек. В старших классах стиль взаимоотношений с родителями давно уже сложил­ся, и «отменить» эффект прошлого опыта невозможно.

Отношения детей и родителей асимметричны. Многие родители, при­выкнув распоряжаться детьми, болезненно переживают ослабление своей власти.

Бросается в глаза также резко выраженная асимметричность интересов детей и родителей: родители проявляют внимание ко всем сторонам жизни детей, тогда как дети мало интересуются жизнью и трудом родителей.

Авторитарный стиль родителей легче переносится в детском возрасте, труднее — в подростковом и практически нетерпим в юношеском. Каждо­дневная опека, дозволенная и неизбежная в детстве, давит тяжелым, стес­няющим грузом на того, кто почувствовал себя взрослым, даже если ему только кажется, что он таков. Подрастающая личность воспринимает дей­ствия взрослых по-своему: если про­веряют каждый мой шаг, значит не до­веряют; если стараются чересчур по­могать, значит сомневаются в моих силах; поучают без конца — не счита­ют способным к самостоятельности. Юношеская запальчивость всегда на­ходит крайние определения.

Авторитаризм ассоциируется у нас с нетерпимостью, демократизм — с терпимостью и пониманием. Допу­стим, что отца коробит прическа сына. У него в распоряжении много средств: посоветовать подстричься, посмеять­ся в семейном кругу над «диким» ви­дом. Пожалуйста! Но схватить за этот чуб и обкорнать его или демонстра­тивно осрамить сына в присутствии товарищей — это уже прием из авторитарного арсенала.