Маленькие осьминоги в томатном соусе

(из книги семейных рецептов клана Со­прано) На шесть порций:

♦ осьминоги —1 кг;

♦ 2 стакана очищенных и мелко порезан­ных помидоров (свежих или консервиро­ванных);

♦ 4 столовых ложки оливкового масла;

♦ 4 столовых ложки свежей мелко наре­занной петрушки;

♦ 2 большие головки чеснока;

♦ щепотка толченого красного перца;

♦ 6—12 печений с перцем или тостов из итальянского хлеба;

♦ соль по вкусу.

Вымойте и высушите осьминогов. Удали­те твердые круглые зубцы у основания щупальцев. В большую кастрюлю положи­те осьминогов, помидоры, оливковое мас­ло, мелко порубленный чеснок, красный перец и соль. Доведите до кипения. На­кройте кастрюлю крышкой и варите на очень медленном огне в течение 45 мин. Снимите крышку и варите еще 15 мин до готовности.

Слегка размочите печенье. Разложите на шесть тарелок, а сверху разместите осьми­ногов в соусе. Украсьте оставшейся пет­рушкой. Подавать горячим.

Сокращено по источнику: Плахова Д. Вкус преступ­ной жизни (http://news.bbc.co.uk). 2002. 29 дек.

Сицилийская мафия унаследовала многие черты традиционной культу­ры. Из поколения в поколение почитаются традиции, однажды заведенные, неважно, оценивать их как добрые или злые. Так, до сих пор непререкаемым авторитетом пользуется традиция омерты, хотя двоюродные браться сици­лийцев — американские гангстеры — давно превратили респектабельный ритуал в прагматический обычай убивать предателей. При слабости цент­рального правительства, что часто случается в слаборазвитых странах, мно­гие функции берет на себя семья, в том числе защиту чести и достоинства человека. Поскольку Сицилию постоянно кто-то завоевывал, простые люди

перестали надеяться на защиту своего правительства и создали собственные силы самообороны. Сицилийская ма­фия, выросшая из народных корней, основывалась на вере в справедли­вость, честь, достоинство и месть обид­чику. Она брала под свою защиту тех, кого не могло защитить правительство. Человек, вступавший в мафию, сразу повышал свой статус в глазах окружа­ющих. Кроме того, он мог рассчиты­вать на карьеру внутри организации, помощь главы «семьи», «семейных» адвокатов, наконец, пенсию для себя и ближайших родственников в случае тюремного заключения.

Жители Сицилии еще и сегодня считают, что мафия — это некое особое поведение, личное ухарство, самолюбие, чувство чести, жажда справедли­вости и способ устанавливать справедливость в стране с вековой недееспо­собностью аппарата государственного управления.

В противоположность аристократической мафии Сицилии ее американ­ские кузины — это расчетливые дельцы теневого бизнеса, которые не гну­шаются убийством даже тогда, когда это не нужно делать. У них холодное сердце, говорят об американцах сицилийцы, а вместо разума — пистолет. Американская мафия напоминает крупную корпорацию, где все поставле­но на поток, руководство обюрокрачено и недоступно рядовым исполните­лям, взаимоотношения между людьми построены на чистой выгоде. Здесь легко могут убить своих, если те превратились в препятствие для получения дополнительного дохода⁶. К убийству, поджогам, взрывам, аферам и запу­гиванию американские итальянцы относятся так же как к трансфертам, оформлению банковского счета или заполнению документации.

Напротив, сицилийскую мафию, во всяком случае классического периода, можно уподобить скорее малому или семейному бизнесу — тихому, провинци-

⁶ Суд Палермо в 2001 г. приговорил к пожизненному заключению Джованни Риина, сына бывшего крестного отца «Коза Ностра» Тото Риина, который вошел в историю мафии как один из самых кровавых боссов. На его счету около 100 трупов— главарей соперничающих кланов, полицей­ских, судей. При нем для устрашения населения и государства была проведена серия терактов в Риме, Болонье и Флоренции, убиты известные итальянские судьи и прокуроры, ведущие рассле­дования преступлений мафии. 24-летний Джованни Риина осужден за 4 убийства, совершенные им 6 лет назад. Несмотря на молодость, он был боссом мафиозного клана г. Корлеоне, штаб-квар­тиры сицилийской мафии.

ально спокойному и неспешному. Здесь все построено наличных связях, дове­рительных отношениях, взаимных симпатиях и антипатиях. На Сицилии мно­гое можно сделать по знакомству и блату, в Америке — только за деньги и по расчету. Первой рекомендацией для вступающих в круг мафии служила фор­мула «друзья друзей». Кандидат должен был сказать: я друг такого-то, а этот не­кто был уже связан с мафией. Это принцип инструментальной дружбы, на ко­тором покоится не только мафия, но и вообще организованная преступность и закрытые сообщества. Рекомендация друзей — разновидность кредитной кар­точки или пароля, формула которых звучит так: «скажи, что ты пришел от меня» или «назови мое имя». На этой основе возникают жестко структурированные опосредованные связи: не просто мой друг, но друг моего друга.

Клиентизм⁷, непотизм⁸, использование личных рекомендаций, как счи­тают социологи, пронизывают все поры сицилийского общества — от пуб­личных выступлений до заключения финансовых сделок. Получить без оче­реди справку или попасть к врачу можно лишь на основе доверенности от «значимого лица». Подобные отношения — прямая дорога к коррупции, а от нее один шаг до организованной преступности. В обиход современного сицилийца прочно вошло итальянское словечко bustarella, обозначающее взяточничество, магарыч — процент от зарплаты, выплачиваемый работо­дателю или мастеру за выгодное задание, деньги в конверте, конфеты, коньяк или другой подарок, помогающий получить выгодную услугу. По оценке экономистов, миллиарды долларов, получаемых Сицилией из Рима, Меж­дународного банка, США, Европейской комиссии, оседают в карманах чи­новников. Дети и правнуки мафиози, некогда нагревших руки на разво­ровывании денег, выделенных в рамках Плана Маршалла, сегодня — респек-табельные джентльмены, никак не замешанные в организованной преступности. Криминальные деньги, обернувшись через поколения, ста­ли легитимной формой интеллектуального и социального капитала.

В 1980-е гг. появилась даже особая профессия — progettista. Так называл­ся консультант или менеджер проекта, разработанного для городских влас­тей Европейским банком, который помогал так распределить общественные деньги, чтобы большая их часть осела в частные руки. Народ назвал их «но­выми мафиози».

За взятку можно было сделать неплохую карьеру и позже. Вплоть до 1992 г., когда началась знаменитая операция против мафии «Чистые руки-1», продви­нуться до генерала или в крайнем случае до полковника в итальянской по­лиции и даже в армии можно было за взятку в 20 тыс. долл., которая, разу­меется, должна сопровождаться нужной рекомендацией.

Такого рода социальная система порождает некорпоративные группы, сеть неформальных взаимоотношений, служащих опорой в борьбе с проти-

⁷ Клиентизм — отношения между клиентом (покровительствуемым лицом) и патроном (покрови­
тельствующим лицом).

⁸ Непотизм (от лат. nepos, родительный падеж nepotis — внук, племянник) — раздача римскими па­
пами ради укрепления собственной власти доходных должностей, высших церковных званий, зе­
мель своим родственникам (прежде всего сыновьям). Был особенно широко распространен в XV—
XVI вв.; привел к возвышению из папской родни могущественных фамилий (Боргезе, Лудовизи,
Борджа и др.). Термин «непотизм» стал нарицательным, употребляется как синоним кумовства,
покровительства, заступничества, протекции. В социологии обозначает замещение должностей
предпочтительно родственниками в нарушение общего и справедливого порядка.

воположной группой за экономические и политические ресурсы. Солидар­ность в инструментальной дружбе основана на уверенности, что любые обя­зательства непременно будут исполнены, ибо они носят взаимный характер. Принцип доверия действует эффективнее любого формального обязатель­ства, юридического акта. В отличие от последнего клятву верности нельзя нарушить. Поэтому можно говорить о превращении квазиродственных и инструментальных отношений в жестко структурированную систему обез­личенных ролей и функций. Возникающие на их основе группы сыграли в свое время решающую роль в экономике Сицилии. С их помощью соверша­лись всевозможные сделки. Обычно субъектом последних выступали вре­менные коалиции, ориентированные на решение конкретных задач. Как только цель достигалась, группы рас­падались.

Уже по своему определению мафия должна ставить понятие чести во главу угла. Мафиозо — это человек, который может завоевать уважение, игнорируя, а иногда и нарушая закон. В основе чести как системы поведения лежит известная двойственность, если не ска­зать противоречивость. Социальная атрибутика кодекса чести строится на иерархии неравенства, и в то же вре­мя она порождена субъективным притязанием индивида на равенство.

Первое требование кодекса чести представляет собой социально при­знанную способность главы семьи гарантировать ближайшим родственни­кам известный уровень потребления, для чего необходимо позаботиться о сохранении в неприкосновенности семейной собственности, защитить чле­нов семьи от нападений извне. Особый объект внимания — целомудрие жены и невинность дочерей. Таким образом, речь идет о социально признан­ном способе распределения статусов в системе межличностного поведения: гарантия уровня жизни семьи, защита ее жизненного пространства и сохра­нение сексуальной неприкосновенности родственников. Антропологиче­ские изыскания свидетельствуют, что в культуре средиземноморских наро­дов эти элементы тесно взаимосвязаны. К примеру, женщина, бездумно расточающая деньги, или носящая одежду, которая не подобает ее званию, идентифицируется в сознании окружающих как изменница мужу.

Если же мужчина не может гарантировать целомудрие женщин своей семьи, он, по всей видимости, никчемная личность. И так далее. Следует особо выделить два аспекта такого понимания чести. Первое: женщина и собственность с точки зрения утраты чести приравнены друг к другу- Вто­рое: социальная обязанность каждого заключается в том, чтобы жить в со­ответствии со своими средствами и званием. В обществе, для которого ха­рактерен принцип «жить по средствам», собственность дается или переда­ется по наследству, но не приобретается, узурпируется или отторгается. То же самое и в отношении представительниц слабого пола. Выражение «чест­ная женщина» свидетельствует о ее пассивной позиции: честь — это каче­ство, которым она наделяется при рождении и которое утрачивает в случае

недостойного поведения. Подобная трактовка чести, единственно допусти­мая в отношении женщин (как, впрочем, и собственности) показывает, что честь выступает таким кодексом поведения, который базируется на строго фиксированном распределении приписанных субъектам статусов. Данный индивид «честен» потому, что рожден в честной семье. В этом смысле мы и говорим о чести как статическом понятии.

Итальянский социолог Р. Катанзаро⁹ предлагает различать два понятия — честный человек и человек чести. Различия в том, что человеком чести не рождаются, им становятся. Здесь уже честь — особо ценимая способность, будь то неординарная сила, хитрость или же какой-либо другой талант, кото­рый вызывает не только восхищение, но и помогает достичь успеха в жизни. К примеру, человек чести, даже низкого происхождения, может добиться богатства и уважения, запугивая других. Или же он совершает убийство, но его оправдывают за отсутствием улик. В этом случае убийца может рассчи­тывать на закон омерты — молчание окружающих под угрозой насилия. В этой трактовке честь предстает как особый индивидуальный талант, под­крепляемый «нарастающим капиталом» в виде успешно применяемого наси­лия. Чем успешней человек применяет насилие, тем выше его положение на шкале чести. Борьба за честь, таким образом, является соперничеством за про­движение наверх в обществе, где капиталистический рынок еще не развит.

Человек чести по-сицилийски — это преступник, совершивший не одно преступление, но ни разу не пойманный органами правопорядка

Однако соперничество за честь открыто не для всех. Оно возможно сре­ди индивидов, которые либо равны между собой, либо могут претендовать на равенство. Если человек высокого звания, скажем, барон соблазнил дочь

⁹ Катанзаро Р. Мафия // Социс. 1989. № 3.

(жену) крестьянина или присвоил его собственность, то считается, что честь последнего не задета и нет почвы для конфликта. Беднейшие слои прини­мают подобные несчастья как неизбежную часть их земного бытия. Но если оскорбление нанесено равным, возникает конфликт чести, сопровождаемый насилием и местью. В борьбу вовлекаются целые группы, главы которых объединены родственными или квазиродственными узами («компараджио»).

Таким образом, столь разные культуры — среднеземноморская и северо­американская — не так уж и различаются, если они соединяются носителя­ми одного и того же менталитета. Американские гангстеры, возможно, были бы менее циничными и расчетливыми, если бы не унаследовали вместе с эмоциональностью и открытостью сицилийцев их страсть к деньгам. На Си­цилии, по мнению многих наблюдателей, богатство считается самоцелью. Для его достижения все средства хороши. Они являются легитимными в той мере, в какой преступник не пойман на месте. Если этого не случилось, то, значит, он не нарушал закон. Да и какой это закон, говорят сицилийцы, если его придумывают и охраняют насквозь коррумпированные полицейские.

Для исследователей мафия все еще остается terra incognito. Нужные све­дения просачиваются в прессу буквально по каплям. Их сообщают бывшие мафиози, то ли раскаявшиеся в своих поступках и отошедшие от дел, то ли представшие перед судом и вынужденные давать показания. Опубликовано несколько исповедей под условным названием «Моя жизнь в мафии»¹⁰. Но проверить их подлинность при помощи независимых источников невозмож­но, поскольку их не хватает. Тем не менее некоторые данные о ритуальной стороне мафиозной практики известны. Так, например, у мафиози вошло в обычай оставлять на месте преступления особые следы: они вкладывали в рот убитого камень, рассыпали на его груди плоды кактуса.

Вступая в организацию, каждый член мафии проходит торжественный обряд инициации, в ходе которого клянется защищать вдов, сирот, вообще семью, не красть, не желать жены ближнего своего, беспрекословно выпол­нять распоряжения вышестоящих. Мафиози не терпят в своих рядах воров и нарушителей супружеских прав. Развод в их среде запрещен. Однако, с другой стороны, вступить в организацию может лишь тот, кто зарекомен­довал себя как хладнокровный убийца (поэтому молодые претенденты за­частую совершают по видимости бессмысленные, ничем не мотивирован­ные преступления).

Некоторые специалисты отмечают, что существуют разные ритуалы по­священия в мафию. Они различаются на Сицилии и в Америке. Сицилиец, вступающий в мафию, для принесения клятвы во время обряда инициации должен был уколоть свой палец колючкой, подождать, пока несколько ка­пель крови прольются на бумажную иконку с изображением святого, потом поджечь иконку и, перекладывая ее из руки в руку, пока бумага не сгорит, произнести следующие слова: «Моя плоть пусть сгорит, как эта святая ико­на, если я не сохраню верность своей клятве».

Американские мафиози проходят через ритуал посвящения с примене­нием ножа, револьвера и клятвы. По традиции «кровь за кровь» рисовали «пиской» (кусочком бритвы), хотя позднее на смену ей пришел более сим-

¹⁰ См., например: Pistone J.D., Woodky R. Donnie Brasco: my undercover life in the Mafia. NY, 1988; Pileggi N. Wiseguy: Life in a Mafia Family. N.Y., 1985; Theresa V. My Life in the Mafia. N.Y., 1973.

волический ритуал: укол булавкой. Такая клятва означала, что член мафии «живет» ножом и пистолетом и готов умереть от ножа или пистолета, если нарушит закон чести. В другом случае на фотографию посвящаемого в ма­фию накладывается отпечаток руки, вымазанной его кровью; или произво­дится пожатие рук, вымазанных кровью. Кроме ножа, револьвера и крови, клялись на Библии, изображении Пресвятой Богородицы или на четках с крестом.

В переводе на английский клятва посвящения звучала так: «I (NAME GIVEN) want to enter into this secret organization to protect my family and to protect my brothers, "morte alia Francia Italia anelia!"With my blood (A knife is used to place a cut on the right index finger or hand) and the blood of all the saints, and the souls of my children. (The sign of the cross is made) I swear not to divulge this secret and to obey with love and omerta. I enter alive into this organization and leave it only in death». Обряд инициации в калабрийской мафии включал ре­лигиозные элементы: «Я приказываю Вам, мудрый товарищ, именем наше­го строжайшего святого Михаила Архангела посмотреть под Вашей правой ступней, где находится широкая и глубокая гробница, достигающая уровня моря, и там Вы найдете два ключа, один из золота и один из серебра: тот, что из золота, принадлежит мне, а тот, что из серебра, — Обществу».

По свидетельству Джо Дориго, гангстеры в законе, т.е. те, которые прошли ритуал посвящения и стали законными людьми мафии, вербуются из числа «приблатненных». Приблатненные выполняют ту же работу, что и гангстеры в законе, — вымогательство, запугивание, убийство. Им поручают собирать ставки у игроков в уличную лотерею, забирать выручку у жертв рэкета. Иногда они идут на мокрое дело, но когда требуется крутая работа (убийство с применением пыток в назидание другим), то и авторитеты не прочь поразвлечься. Привилегия гангстера в законе в том, что, став чело­веком мафии, он следует закону мужской чести (omerta). Его уже нельзя убить. Если ему нанесли оскорбление или увечье, он вправе потребовать защиты со стороны клана.

На Сицилии издавна существовал закон мужской чести (omerta), по ко­торому за нанесенное оскорбление полагалась месть в виде смерти; но смерть сама была оскорблением чести, и потому за смерть надо было мстить смер­тью. И так без конца.

По мнению Джо Дориго", истории известны два способа воспитания по­добных навыков. В одних случаях искусственно вскармливали повышенное мужское самолюбие, не терпящее ни малейшего афронта. В других случаях мужчину «забивали» до такой степени, что у него оставалось одно желание — бить в ответ, причем с остервенением и при малейшей возможности.

В первом случае вырастали средневековые рыцари и прусские юнкера, во втором — гангстеры и бандиты. При этом, как ни странно, те и другие ру­ководствовались определенным сводом правил, предписывающих, кого можно бить или убивать, а кого нельзя. Рыцарь соблюдал закон рыцарской чести, а гангстер — законы уголовного мира (они описаны в главе «Воры в законе» шестого тома). Поскольку рыцарское братство — открытая органи­зация, пользующаяся расположением властей и уважением общественного мнения, у него не мог зародиться такой обычай, как омерта. Напротив, бан-

¹¹ DorigoJ. Mafia: a Chilling illustrated History of Underworld. NJ, 1992.

диты и преступники организуют всегда тайные закрытые сообщества, где первым и наиважнейшим требованием к кандидату является умение хранить тайну.

Омерта — кодекс молчания, прочно вошедший в жизнь каждого италь­янского мафиозо. Омерта запрещает любые связи с органами правопоряд­ка, ее нарушение карается смертью. Согласно не особо древним традициям, нарушители, пренебрегшие святыми узами Семьи, расстреливаются из лю-пары — итальянского варианта обреза. Весьма кровавая смерть. Разорвав испокон веков соблюдавшийся мафией обет молчания — омерту —■ и выну­див ее членов свидетельствовать друг против друга, государство, похоже, пе­реломило организации хребет.

Нарушение обета молчания влечет за собой страшное наказание вплоть до убийства. В Каморре стукачу сначала полосовали ножом язык, а потом зака­лывали его насмерть: нашедший труп сразу понимал, за что его убили.

Следует все же заметить, что закон молчания имеет не только отрицатель­ный, но и положительный смысл, ко­торый никак не связан с предательством. Омерта — это не просто закон молчания: это еще и «хорошие манеры», умение понять и рассчитать скла­дывающуюся ситуацию; это и преднамеренный обман, сознательное лице­мерие для устройства ловушки, в которую можно с притворной добротой и любезностью заманить жертву, поставив ее в безвыходное положение; это и защита от посторонних, а поэтому и требование молчания, грозящие смер­тью за его нарушение.

МАФИЯ В ИСКУССТВЕ

Традиции, обычаи и фольклор сицилийской мафии отражены в публици­стике, художественной литературе и кинематографе, в частности, в фильме «В джазе только девушки» и в эпохальной гангстерской саге Сержио Леоне «Однажды в Америке». Рубежом, конечно, был фильм «Крестный отец», снятый в 1970-е гг. Фрэнсисом Фордом Копполой по классическому роману о мафии Марио Пьюзо. Этот фильм считается пока непревзойденной попыт­кой вскрыть психологию мафиози. «Крестный отец» — это фильм-носталь­гия, он возвращал «работников ножа и топора» в славное прошлое.

Год спустя после выхода фильма на экраны американский журнал «Ньюсуик» писал по поводу премьеры «Крестного отца»: «У этого мастерс­ки сделанного, красивого, душераздирающего фильма... есть один недоста­ток — это восхваление гангстерской жизни, увод на второй план жертв на­силия, акцентирование внимания на ритуальных и полуцивилизованных обычаях мафии в ущерб прямому описанию ее циничных действий». «Ко­нечно же это романтическая история, — признался Пьюзо, автор и один из сценаристов "Крестного отца", Конечно, мафия несколько романти­зирована... Но от фильма и не ждали серьезной социологии и реализма...»

То, что искусная реклама принесла фильму «Крестный отец» колоссальный успех и что миллионы зрителей узнали «Коза ностру» наконец-то как нечто человечное, можно поставить в заслугу одному из ее ведущих донов — Лжо-зефу (Джо) Коломбо¹².

Джим Абрахаме в 1998 г. снял комедийный фильм «Мафия» (в оригина­ле он называется «Мафия Джейн Остин» — якобы фильм снят по книге зна­менитой писательницы Джейн Остин, создательницы «Разум и чувства» и «Эмма»). «Психоаналитик Дона» (1997) — смешная комедия о двух вражду­ющих семьях мафии в Нью-Йорке. Дон Вито (Роберт Лоджа) — глава семьи самой дезорганизованной преступности в городе. Его жена Виктория ухо­дит от него, сыновья абсолютно неспособны продолжить дело, а босс семьи соперников хочет заполучить и его жену, и территорию. Дон Вито думает, что сходит с ума и принимает решение работать легально, но у его сыновей свои планы. Они считают, что отцу нужно слегка подлечиться у психоана­литика, и похищают доктора Ричепуто (Кевин Поллак), скромного психи­атра, у которого собственная жизнь разваливается на части.

Главному мафиозо современного американ­ского кинематографа, Роберту Де Ниро, в 2003 г. исполнилось 60 лет. После роли в картине «Кре­стный отец» образ гангстера закрепился за акте­ром настолько, что теперь невозможно предста­вить фильмы о мафии без его участия. Роберт Де Ниро снялся в картине «Таксист» в самом нача­ле своего актерского пути. Плохой парень с писто­летом — образ, который закрепился за ним на всю жизнь. Большая часть из его 70 фильмов — об итальянской мафии. Картины «Крестный отец», «Однажды в Америке», «Казино» — клас­сика мирового кинематографа.

Ключевую роль в жизни актера сыграл Нью-Йорк. Де Ниро родился, вырос и жил всю жизнь в этом городе, с детства пе­реняв его нравы. Хотя отец и мать, известные в свое время художники, сде­лали все, чтобы оградить ребенка от уличных банд. Родители хотели, чтобы сын стал скульптором, но уже в школе Роберт увлекся кино. В 10 лет он сыграл трусливого льва в сказке «Волшебник страны Оз». Потом актер сам признался, что именно таким трусливым львом и рос, бледным и худым, совершенно беззащитным, за что его постоянно дразнили.

Позже Роберт Де Ниро профессионально занялся боксом и завоевал не­сколько чемпионских титулов. Говорят, что он даже был тесно знаком с членами гангстерских группировок. Так что боксера в «Бешеном быке», и Лапшу в картине «Однажды в Америке» он играл со знанием дела.

¹² Джозеф Коломбо родился в 1923 г. Карьеру преступника начал в нью-йоркской «семье» мафии Джузеппе Профачи и медленно, но верно прокладывал себе путь наверх, возглавив в 1962 г. брук­линскую «семью». Когда его арестовали, он вывел на улицы города тысячи италоамериканиев. Каждую ночь демонстранты пикетировали здание нью-йоркского отделения ФБР, требуя осво­бождения Джо Коломбо. Прокурор, который вел его дело, заявил: «Этот обвиняемый с ног до головы опутан нескончаемой вереницей гангстерских связей, начало которым было положено в конце тридцатых годов отношениями его отца с преступным миром». Коломбо, по словам проку­рора, занимался в Бруклине ростовщичеством и нелегальным букмекерством.

После террактов 11 сентября Роберт Де Ниро принял самое активное участие в восстановлении нормальной жизни в Нью-Йорке. Он даже отка­зался от привычного амплуа и снялся в роли индюшки на праздничном па­раде. Этот ролик вернул в город туристов, помог жителям легче перенести трагедию¹³.

Итальянские мафиози заняли мировые киноэкраны давно, во всяком случае в 1970-е гг., после кинопремьеры «Крестного отца», они уже не схо­дили с экрана. В середине 1980-х гг. режиссеры активно разрабатывали тему непобедимого ниндзя, в одиночку умудрявшегося в течение фильма натво­рить столько дел, сколько под силу раз­ве что роте спецназовцев. В 1990-х гг. приоритеты изменились. Все чаще и чаще на экране стали появляться хму­рые личности с покрытым великолеп­ными цветными татуировками телом и творящими беззаконие по всему миру. Это представители японской мафии — якудза. Естественно, что главный ге­рой по ходу действия с успехом рас­правлялся с ними. Правда, в некоторых фильмах, таких, как «Американский якудза», положительный герой также является членом клана якудза и борется со злом и несправедливостью в лице членов своего же клана. Но чаще всего якудза — жестокие кровожадные злодеи, раскинувшие свою сеть по всему миру.

О мафии снято несколько десятков фильмов в разных странах мира. Од­нако на самой родине мафии — в столице Сицилии Палермо — сегодня за­прещено показывать какие бы то ни было фильмы о преступлениях мафии. В свое время получили известность фильмы о мафии «Плачидо Ризотто» режиссера Паскуале Шимека (об убийстве мафией профсоюзного активис­та), «Сто шагов» режиссера Марко Туллио Джордано, «Казино» и «Славные парни» Мартина Скорсезе (их объединяет то, что в них играет выдающийся актер современности Де Ниро). В январе 2003 г. японские кинематографисты предложили российской спортсменке С. Хоркиной сыграть роль одного из членов мафии в фильме, сценарий которого еще полностью не написан. Вышедший в 2001 г. болливудский фильм «Красть, красть, тихо, тихо» выз­вал в Индии массовые протесты в связи с тем, что он был снят на деньги мафии. В нескольких городах протестующие пострадали в столкновениях с полицией, 12 человек ранено, более двухсот арестовано, двое из протесту­ющих пытались покончить с собой. Продюсер фильма Нази Ризвай попал в тюрьму, его обвиняют в попытках убийства нескольких кинозвезд, в том числе — в покушении на одного из самых многообещающих индийских молодых актеров Хритика Рошана и его отца-продюсера. Коммерческий директор картины Бхарат Шах сидит в соседней камере с января прошлого года. Они оба обвиняются в сговоре с главарем одной из самых крупных индийских мафиозных группировок и в том, что сделали фильм на грязные деньги. Все это послужило фильму хорошей рекламой, и он сразу же собрал рекордное количество зрителей.

¹³ Источник: РТР-Вести.Яи. 17.08.2003.

Культурологи непримиримы в своих выводах: все фильмы о мафии рисуют ее скорее привлекательной, нежели отталкивающей благодаря ее таинственному и неискоренимому могуществу. Этот эффект так или иначе работает на крими­нализацию общества, на легализацию преступного деяния. Вот уже и в России появился кинематограф, прославляющий или героизирующий организованную преступность, а также соответствующее направление в песенном «творчестве» («Парень из нашей братвы» и т.п., юмор «Лесоповала»). В 2003 г. в США П. Жмутский снял криминально-романтический опус под названием «Братья навсегда» (Forever Brothers), который должен, по замыслу его создателя, уточ­нить для местной публики понятия «русская мафия» и «коммунизм».

Мафия заняла не только теле- и киноэкраны. Ее можно увидеть на теат­ральных подмостках, в книжных киосках, на эстраде и даже в музее. На Си­цилии в 2000 г. открылся уникальный музей. Его экспозиция целиком по­священа истории мафии — организации, с которой у большинства евро­пейцев ассоциируется название этого острова. Для самих жителей Сицилии открытие такого музея — истинная сенсация. Как известно, один из осно­вополагающих принципов тайных криминальных сообществ — полная сек­ретность. Однако времена меняются. Музей мафии открыт в г. Корлеоне, на родине одной из самых известных мафиозных семей мира. Собрание доку­ментов, видеопленок и артефактов, связанных с деятельностью мафии, для Сицилии уникально. Как ожидают руководители музея, он станет местом проведения ежегодных конференций по борьбе с преступностью. Универ­ситет Палермо, который принимает активное участие в их организации, уже одобрил это предложение. Самыми частыми посетителями музея, как ожи­дается, будут все-таки полицейские.

В 2002 г. в Неаполе в бывшем доме главы гангстерского клана открылся музей борьбы с местной мафией — «каморрой». В экспозиции — материа­лы полицейских архивов, а также изъятые у мафиози оружие, лимузины, предметы искусства и драгоценности. В музее будут демонстрироваться до­кументальные фильмы про «каморру». Чтобы лишить мафию малейшего налета романтики, администрация музея сделала центром экспозиции предельно натуралистические фотографии, запечатлевшие убийства и взры­вы, совершенные за последние 30 лет.

В 2000-е гг. заявила о себе как социокультурный феномен небезызвест­ная «Ндрангета». В 2002 г. в британские магазины поступил в продажу один из наиболее спорных в истории современной музыки дисков — «// canto di malavita — La musica della mafia» — сборник песен Калабрии с явной мафи­озной окраской. Европа впервые услышала песни калабрийской мафии «Ндрангеты» лишь пару лет назад. Тогда первый диск группы Миммо Сик-лари вышел в Германии и наделал там много шума. Немецкие музыкальные журналы охарактеризовали альбом следующим образом — «прямой как удар кулаком, хладнокровный как кинжал, безжалостный как пуля».

«II canto di malavita» воспевает жизнь боссов мафии и законы, установлен­ные ими. Многие песни — сочетание фольклорных напевов и тарантеллы — полны лирики, рассказывающей о законах мести, клятвах на крови и о ко­дексе чести «Ндрангеты».

«Человек может убивать, красть, вымогать деньги, но если он это делает лишь из соображений Чести, то его вина становится невинностью», — так объясняет Сиклари мораль «Ндрангеты».

В группу Миммо Сиклари входят десять музыкантов, которые неодно­кратно гастролировали по Европе. Многие песни, вошедшие в альбом «La Musica Delia Mafia», хорошо знакомы местным старожилам, но почти неиз­вестны за пределами Калабрии. Скрипка, гитара, бубенцы, медные духовые инструменты и, конечно, аккордеон отражают музыкальные традиции Ка­лабрии, которые чем-то напоминают албанские, греческие и арабские мо­тивы. М. Сиклари разыскивает новые песни, скитаясь по деревням, запи­сывает их и потом воспроизводит в новой аранжировке¹⁴.

Компьютерная игра "Мафия- — хит 2003 года

Наконец, явление недавнего времени — превращение мафии в тематику интернет-игр. Компьютерные игрушки типа: Street Wars, Gangsters, Sting, Mafia, Unreal Tournament 2003, Trainz — составляют международное направ­ление. В 2003 г. фирма «1С» объявила об отправке в печать мастер-диска ло­кализованной версии игры «Мафия» (оригинальное название — Mafia) от компании Take 2 Interactive¹⁵. Игра рассказывает о молодом бедном таксис­те Томми Анджело, чей жизненный путь по нелепой случайности пересек­ся с «семьей» дона Сальери — одной из гангстерских группировок города. Проект переносит вас в атмосферу Америки 1930-х гг. со всеми присущими тому времени атрибутами. Тридцатые годы Северной Америки — время ве­ликой депрессии, бутлегерства, уличных стычек и автоматов Томпсона.

¹⁴ Висенс А. Блатные песни Калабрии в Лондоне (http://news.bbc.co.uk).

¹⁵ Подробнее о новинках в этой сфере см.: http://www.mafia.com.ru.

Именно в это время Томми Анджело пришлось спасти жизни двух мафиоз­ных «лейтенантов», ловко оторвавшись от «хвоста», битком набитого кон­курентами с «кольтами» наперевес. Позже конкуренты — солдаты семьи дона Морелло — с помощью бейсбольных бит решили доказать Томми свою правоту. Парень потерял машину и был вынужден спасаться от преследова­телей в баре Сальери. Так началась у Анджело другая жизнь, жизнь полная стрельбы и красивых автомобилей. Теперь Томми — член «семьи». Теперь Томми — мафиозо, разъезжающий на лучших тачках Города Потерянных Небес¹⁶, носящий самые дорогие пиджаки с золотыми запонками и кольт 1911 в кармане. Он реальный правитель города и никто не может встать у него на пути. Этот вымышленный город был создан в пропорциональном отно­шении подлинных зданий и фотографий того периода. «Мафия» стала хи­том 2003 г., причем не рядовым, а глобального масштаба.

¹⁶ Mafia: The City of Lost Heaven.

ТЮРЕМНАЯСУБКУЛЬТУРА¹

Тюремная субкультура представляет собой разновидность криминаль­ной субкультуры, а та, в свою очередь, входит в состав более широкого образования —девиантных субкультур. Девиантные субкультуры возни­кают как на воле (субкультура подростковых банд, субкультура мафии), так и за колючей проволокой, формируются как дилетантами, так и про­фессионалами. Тюремная субкультура существует только в рамках за­крытого мира исправительных колоний, каторги и тюрем, опирается на жесткую социальную иерархию, сложившуюся среди осужденных, и уп­равляется довольно консервативными нормами и ценностями, которые в неизменном виде могут существовать многие десятилетия. Ее прин­ципы перекочевывают в большое общество и распространяются среди значительной части мужского населения в возрасте от 18 до 80 лет по мере того, как все больше криминализуется само общество. Новички, попадая в зону, воспринимают обычаи и традиции тюремной субкульту­ры в обязательном порядке и вынуждены подчинятся тюремным зако­нам, которые игнорировать в условиях тюрьмы невозможно. Многие специалисты считают, что субкультура, основанная на тюремном законе, не имеет аналогов в западном мире, а для российского общества выступает устойчивой антикультурной доминантой на протяжении XX столетия.

ВОРЫ В ЗАКОНЕ

Тюремная субкультура выступает превращенной формой регулирования социальных связей между людьми и выполняет функцию регулирования социально разнородного состава осужденных с вынужденным совместным

' При написании главы, в том числе использовались источники: Пирожков В.Ф. Законы преступного мира молодежи (криминальная субкультура). Тверь, 1994; Вельский В.Ю., Кравченко А. И., Курганов СИ. Социология для юристов: Учеб. пособие для вузов. М., 2004; Гуров А. Профессиональная преступ­ность. Прошлое и настоящее. М. 1990; Олейник А.Н. Тюремная субкультура в России: от повседневной жизни до государственной власти. М., 2001; Перушкин В. Воры в законе // Аргумент и факты. 1995. № 6; Воры в законе (www.bratok.com); Аргументы и факты. 2001. №17; Костюковский Я. История рос­сийской организованной преступности (www.narcom.ru); Милославская Е. Заметки о циклах уголовно­го мира//Политика. 2002. № 1 (www.whoiswho.ru); Воры в законе, крутые, авторитеты... (www.ston.lviv.ua); Ефимова Е.С. Субкультура тюрьмы и криминальных кланов (http://ivgi.rsuh.ru).

проживанием на одной территории. Советские тюрьмы, где такая субкуль­тура сформировалась, отличались от зарубежных исправительных учреж­дений тем, что вместе сидели уголовники и политические осужденные, т.е. группы с несовместимыми культурными установками. Еще раньше в зону в массовом порядке, а не индивидуально как на Западе, попадали целые слои и классы, например деревенские кулаки, городские пролетарии и люмпены, мелкая буржуазия, интеллигенция, первое время пытавшиеся жить по соб­ственным, внутриклассовым, законам, но в конечном итоге подчинившие­ся общим уголовным нормам и ценностям.

Наиболее точную формулировку тюрьмы как места заключения дал До­стоевский: «мертвый дом». Переступая его порог, человек попадает в дру­гой мир, где правят совершенно другие законы. Для тех, кто попал сюда

впервые, это безусловный шок и полная потеря ориентации. Неко­торые зэки шутят: даже к смерти можно привыкнуть —труднотоль­ко первые пять лет. К тюрьме при­выкнуть нельзя.

Социологи удостоили ее особой чести, причислив к особой катего­рии тотальных институтов. Это понятие ввел в социологию И. Гоф-фман. К ним американский соци­олог относил тюрьму, психиатри­ческую больницу и казарму. Правда, сегодня список расширен, к тотальным институтам относятся, например, тюрьмы, армейские и флотские коллек­тивы, религиозные секты, интернаты, милиция, больницы, монастыри, пионерские лагеря. Их отличительная черта — охват всех сторон жизни че­ловека и всего объема времени одним учреждением. «Тотальный институт — это место проживания и работы большого числа индивидов, находящихся в сходных условиях, оторванных от внешнего мира на длительный период и ведущих совместную жизнь, все стороны которой открыты для внешнего контроля и цензуры»². Все нормы жизни в тотальном институте направле­ны на изоляцию человека от внешнего мира и жесткий контроль над его поведением. В тюрьме человек получает все, что он получает на воле от множества специализированных институтов: больница его лечит, сервисные службы следят за его бытом, магазины снабжают продуктами питания и ширпотребом, суды выносят приговор, а школа учит. Но в тюрьме он имеет дело только с администрацией, которая дает ему все, что нужно для жизни что называется «из одного окна». Но дает, правда, по минимуму.

Тотальные институты — форма организаций, члены которых живут иной жизнью, отличной от остального общества. В них человек изолирован от остального мира и находится на всем готовом, вынужден подчиняться жест­ким законам, чужой воле, испытывать дискомфорт и отсутствие свободы. Тотальность понимается еще и как высокая степень нормативно обеспечен­ного социального контроля за участниками: за сидельцем наблюдает адми­нистрация и сокамерники, он лишен приватного пространства, частной

² Goffman E. Asylums: Essays on the Social Situation of Mental Patients and Other Inmates, N.Y., 1990. P. 43.

жизни и возможности уединения³. Непрозрачность и закрытость тотальных институтов в любом обществе препятствует их критике.

Тюремное заключение является способом наказания правонарушителей и защиты граждан от них. Его цель — исправление индивида, чтобы он мог в дальнейшем занять соответствующее место в обществе. Но в реальной жизни мы видим обратный эффект. Жизнь в условиях тюрьмы, лишения не только свободы, но и дохода, общества, семьи, бывших друзей, гетеросексуальных связей, собственной одежды и других личных вещей скорее вбивает клин между обитателями тюрьмы и остальным обществом, чем способствует ско­рейшей адаптации поведения к нормам этого мира⁴. Заключенные имеют дело с окружением, чрезвычайно отличающимся от внешнего мира. Привычки и способы поведения, которые они усваивают в тюрьме, часто прямо противо­положны тому, что от них ожидается. Поэтому неудивительно, что уровень повторения правонарушений теми, кто ранее сидел в тюрьме, очень велик.

Тюрьма — совершенно особый, не похожий ни на какие другие области нашей жизни мир. Это жесткий мир, со своими нравами, обычаями, ритуа­лами и законами. Во главе всех членов преступного сообщества, или «блат­ных», стоят «воры в законе» — наиболее опытные, имеющие солидный опыт пребывания в тюремном заключении бандиты, пользующиеся уважением блатных. Именно эта категория тюремных сидельцев считается творцом тюремной субкультуры современного типа.

Вор в законе — элита преступного мира, творец преступной субкультуры

³ Вопросам освоения личностью норм, ценностей, особенностей среды тотального института по­
священы работы Л.Д. Аграната, В.Ф. Баркатунова, A.M. Воробьева, Е.П. Волкова, Л.Г. Егорова,
А.Ф. Железняка, А.Л. Забары, А.И. Каменева, М.В. Лихачева, И.М. Отмахова, Л.А. Пашина,
Д.Д. Пожидаева, И.Ф. Феденко и др.

⁴ Гидденс Э. Социология: Пер. с англ. М., 1999. С. 91 — 107.

Вор в законе — это элита преступного и тюремного мира, его лидеры, своего рода посвященные. Воры занимают высшее положение в неформаль­ной иерархии заключенных. В некоторых отношениях (нормы, механизмы решения конфликтов, ритуалы, действующие в этом сообществе) воры в законе напоминают сицилийскую мафию. Однако существуют и кардиналь­ные отличия. Воры, которые принесли свои традиции из дореволюционной России в преступный мир СССР, вели демонстративно асоциальный образ жизни — не работали, не заводили семей, имели яркие внешние атрибуты, должны были отсидеть не один срок в тюрьме и т.п. Их действия носили ярко выраженный коллективный, т.е. «общаковский», характер, важнейшие ре­шения принимались не единолично, а на сходке воров, существовал запрет на любые контакты воров с работниками правоохранительных органов.

Напротив, лидеры итальянской мафии инкорпорированы в светское об­щество, занимают высокие должности и посты в легально существующем бизнесе. В последнее время российский воровской мир, успевший за время экономических реформ 1990-х гг. порвать со старыми традициями, перестра­ивается по образцу сицилийской мафии. Как свидетельствуют наблюдения, из кодекса воровских законов исчезли многие запреты, в частности, запрет на контакты с работниками МВД. В криминальном мире происходит или уже произошла своего рода культурная революция.

Российский преступный мир гораздо успешнее, чем цивилизованный бизнес, внедряется в жизнь нового российского и западного обществ. Его

Врезка